64. Отход к корням (1/1)

Теон наблюдал за тем, как стихия вздымает и пенит почерневшее море. Молнии резвились в свирепых тучах, и гром резал слух, как топор разрубает черепа врагов. Теон не ёжился. Он стоял прямо у окна, вдыхая морозный воздух и спрашивал взглядом саму природу: ?Рискнёшь ли ты вонзить в меня одну из стрел, в меня, Теона Грейджоя, сына лорда Бейлона??. Море бурлило, но не отвращало его, а лишь притягивало. Это всё будто происходило внутри него: борьба Утонувшего бога и Штормового за обладание морем. Но морем никто не мог обладать, кроме Грейджоев. Когда-то, когда Теон был ещё пятилетним мальчиком, дядя Эурон рассказал ему легенду, до сих пор не забытую никем из железнорождённых. В ней говорилось, что все железнорождённые — дети Утонувшего бога, который ради них ушёл в море и утонул. Грейджои, наоборот, вышли из моря, будучи Кракенами. Они не захотели оставаться прислужниками бывшего человека. Они стали править его детьми.У Теона не было причин сомневаться в рассказах дядюшки, которого большинство жителей считало безумцем. Всю свою жизнь Теон чувствовал непреодолимый зов моря. Даже в этот пугающий шторм он рвался отправиться к берегу и слиться с пучиной. Волны пели ему: ?Иди к нам?. Вспышки в небе указывали ему путь посреди ночи. И всё тело отзывалось на призыв. Ему исполнилось уже шестнадцать. Пора, когда любой мужчина наиболее расцветает. Пора, когда ему настаёт время искать себе жену. Отец уже давно подыскал жён для его старших братьев Родрика и Марона. Но не для Теона. Он был неподвластен никому.Толкнув с силой хлипкую деревянную дверь, Теон покинул тёплую комнату и без накидок и плащей отправился к морю. Подвесные мосты, соединяющие несколько башен их родового замка, скрипели и неистово качались из стороны в сторону, однако ни один трос не выскользнул из цепких пальцев Теона. Пока он добрался до узкой тропинки, ведущей к морю, ливень отхлестал всю его спину, обдал ледяной водой. Штормовой бог пытался навредить ему, полагая, будто Теон такой же, как и подданные отцу люди. Он — истинный потомок выходцев из моря. Музыка ливня звучала в его ушах. Глаза хорошо различали даже в темноте. Он не оступался. Видел малейший камушек, в отличие от людей, которые бы без факелов не добрались.На острове располагалось множество пещер и гротов. Дядя Эйерон Мокроголовый всегда прикрывался верой в Утонувшего бога, когда спал там. Теону не нравилось, что он оправдывается человеческой верой. Зов моря им не суждено преодолеть. Как бы они не старались.В гроте, прозванном Русалочьим, Теон случайно приметил укрывшуюся там лодочку. Он слегка прищурился, зацепившись пальцами за камни, нависающие у входа в пещеру. Двое тел, сплетённые друг с другом, лежали внутри. Стены пещеры резонировали от гулкого женского дыхания. Присмотревшись, Теон узнал старшую сестру Ашу. Он выгибалась под высоким крепким мужчиной, но, несмотря на его покладистость, стонала скорее разочарованно, нежели требовала продолжать. Наконец, она шлёпнула его по щеке и потребовала убираться прочь. Теон скрылся, пока несчастный не уйдёт, и нырнул в пещеру.Аша, услышав шорох, выхватила из лодки свой топорик. Острое лезвие, усеянное по краям рунами, отразило фиолетовый огонь молнии и едкую ухмылку Теона. Сестра всё же послала топорик. И он его поймал. В танце топориков, любимом танце их народа, Грейджои всегда выходили победителями за счёт мелких пупырышек, что позволяли им буквально приклеиваться кожей к любому предмету.Он бросил топорик на влажный и холодный песок. Деревянная рукоять будто сама сползла с него, как сползают капли воды по коже.— Ты что, подсматривал? — Аша поднялась из лодки, явив ему роскошь своего молодого тела. Короткие тёмные волосы растрепались. В них сидели капли воды и крупные песчинки. Её причёска оголяла длинную смуглую шею, усеянную синими следами поцелуев незадачливых человеческих любовников. Теон с улыбкой пробежал взглядом по округлым грудям с тёмными сосками, плоскому животику, чуть вздымающемуся от дыхания, тёмному треугольнику волос меж ног. Он чувствовал, что она ещё сочилась желанием. Выпустив из себя мужчину, она осталась неудовлетворена и нуждалась в заботе.— И смотреть не на что было! — усмехнулся Теон, подбираясь к ней. Она будто и не собиралась скрываться, будто специально заманивала его тело в ловушку соблазна. С каждым шагом всё яснее ощущалось её неприкрытое желание слиться с ним в этом Русалочьем гроте, на лоне природы, под рёвом стихии. Ток прошёл по его телу.Его одолели мгновенно жар и холод. Опасное сближение. Но это чудо, что они оказались здесь в одно и то же время.— Зачем ты здесь? — Аша всё же отвернулась, забрала из лодки мокрую рубашку и натянула было на голову, но Теон, слишком резко сократив остатки расстояния между ними, прижал её за тонкую талию одной рукой к себе. Его пальцы вздрогнули от влажности её тела. Их тела всегда были влажными. Наиболее влажными в периоды, когда должно было находить себе пару.— Ты не знаешь женщину, — выдохнула Аша, перемещая ладони на его руку. Под её кожей вибрировал пульс. Теон наугад коснулся языком мочки уха, провёл им по подбородку, вызывав сдавленное томное придыхание.— Мне не хочется женщину, сестра. — Его губы накрыли её, и Теон впервые понял, что его влекло к морю настолько же, насколько к сестре. Он не лгал. Ей бы он никогда не солгал.Аша сдавила его мужество.— А ты уверен, что сможешь? — Теон кивнул на её вопрос. Инстинкт велел, и подчиниться следовало. Не подчиняться было бы гораздо мучительнее. Он помог ей стянуть штаны вниз. Холщовая рубаха слетела за ними. Там, меж ног, он был особенно влажным и липким. Пальцы Аши, покрытые таким же мелкими пупырышками, огладили масляно блестящее навершие.Как бы во многом они не походили на людей, отдельные признаки их предков давали о себе знать в мелких пупырышках на руках, зорких глазах, увлажнённых телах. Сколько бы ни прошло веков, Грейджоям удавалось скрещиваться с людьми и сохранять свой истинный облик. И сейчас Теон хотел совершить отход к корням.Аша села на колени, лобызая его член. Её пальцы приклеивались к тонкой полупрозрачной розовой кожице с тихим чмокающим, мокрым звуком, а потом отпускали его с более громким. В её рту было горячо. Её язык, сделанный будто из мелких ворсинок, обводил поверхность, где зияла небольшая дырочка. Ни одна женщина не смогла бы доставить ему удовольствия, как и ей — ни один мужчина. Её губы вбирали его полностью с лёгкостью, ибо он был неимоверно влажен. Отпуская, она благодарно выдыхала и вытаскивала язык, склеенный белыми нитями его соков. И вновь Аша повторяла свои простые действия, поглощая его от навершия, чуть загнутого вверх, до основания. Он дрожал в ответ и стискивал пальцами её короткие волосы. Аша обхватила его напрягшиеся ягодицы и прижала к себе.— Всё ещё уверен, брат? — спросила она.Родство не имело для них значения. Но их дед не захотел сохранять чистоту крови и потому женил Бейлона, их отца, на женщине. И всё же дети уродились кракенами.Чтобы доказать уверенность сестре, Теон повалил её на песок. Она выдохнула, прогнувшись на лопатках и опустилась на песок. Им не было холодно. В груди стучали отзвуки дикой, нечеловеческой похоти.Он надавил указательным пальцем на центр её удовольствия. Её влага оттуда была обжигающей, острой до того, что их пронизывал зуд. Теон, повинуясь зовущему инстинкту, тёр её пальцем, двигая большим внутри. Узкие стеночки были готовы принять его, но Теону нравилось мучить её, доводить до полуисступления пупырышками на пальцах.— В меня, быстрее, — сжав его член, потребовала Аша.Теон двинулся, не успев даже подготовиться к тому, что его ждало. Она обхватила его ногами, прижалась коленями к бокам, и он шаркнул зубами о зубы. Его первая в жизни сцепка произошла быстро, лишь успела мигнуть молния напоследок перед тем, как небо зажглось тысячами мелких звёзд, а море, наконец, затихло. Лоно оказалось хоть и влажным, но узким. Член пронзила судорога. Аша затаила дыхание. Её чистые чёрные глаза наполнились слезами. Она уцепилась за его шею и приблизила к себе для поцелуя. Поцелуя, что не мог бы лишить их обоих боли, но хотя бы давал успокоение, надежду, что боль уступит удовольствию. Теон почувствовал тягу внутрь, глубже. На самое дно. И стенки её лона будто сомкнулись над его основанием, чему он сперва испугался. Но Аше это понравилось. Она не оставила его. Скрестив за спиной ноги, она начала плавно двигаться бёдрами, кряхтя от боли. Казалось, ей хотелось, чтобы он был ближе ещё. Ещё глубже вобрался в неё. Теон же ощущал лишь то, как её плотные упругие стенки сокращаются вокруг него, натирая. Боль и вправду в считанные секунду уступила удовольствию. Их общая липкость, тёплая густая влага, холодная сырость их тел уже довели разум до затуманивания. Он, закрыв глаза, целовал её. Языки, столь же липкие, походили на щупальца, которых природа их лишила. Теону нравился смешанный со вкусом Аши его собственный, оставшийся после её умелых ласк ртом. Скребя пальцами по песку, он тёрся телом о её, и налитые желанием её чувствительные соски щекотали мускулистую грудь молодого Грейджоя.Первым сорвался он. Зайдясь в громком стоне, Теон хотел было лечь на бок, но Аша не выпустила его из себя. Наоборот, её стенки плотнее сомкнулись над раздутым и ослабевшим мужеством Теона.— Я же тебя предупреждала, брат, с женщиной тебе было бы гораздо проще.