Коготь I. Человек, который лжёт (1/1)

Кровать в самом деле разваливалась, стоило на неё подуть. Повернуться на другой бок означало услышать пугающий хруст и приготовиться к падению. Благо, ни одного несчастного случая не произошло. Пока что.Перед первым рабочим днём удалось более-менее отдохнуть, и на том спасибо. Выспаться на предыдущем месте работы было большой редкостью. Врачам такая роскошь, как сон, увы, неизвестна. Поэтому сейчас, лёжа на спине и боясь шевельнуться, Мелисса была безумно счастлива. Следующая возможность понежиться в постели состоится не скоро.Крепко-накрепко запомнив сладкое ощущение, она принялась готовиться. Косу плела сама, не привыкать. Это было проблематично в силу того, что волосы были длинными — до поясницы. Руки, привыкшие разве что черкать документы и делать заметки в блокноте, быстро уставали на весу. Халат на плечо, кабинет на ключ, сердце на замок. С этого момента любые чувства под запрет. Работает лишь голова и логика, как и подобает хорошему врачу.Умывшись, сходив за медицинскими картами солдат и принеся их в общие палаты, Мелисса повертела в мыслях список дел. Сегодня продолжат осмотр солдат, который проводили вчера, но так и не окончили. Она хотела бы принять непосредственное участие, чтобы начать как-то вливаться в текущий поток жизни, но не ей это решать. Последнее слово за коллегами. Возможно, сочтут нужным сначала использовать новенькую в качестве собачки на побегушках: составление документов, поручения рода ?отдай-принеси?… Это не так плохо, как могло казаться. Иногда сначала действительно лучше выступить в роли наблюдателя, нежели ворваться и натворить дел. Если коллеги действительно решат, что стоит некоторое время выполнять что-то несложное, она не обидится. Их можно будет понять.— Доброго утра, — войдя в просторную комнату, поприветствовала новенькая.Многие находились на своём рабочем месте и увлечённо копошились над чем-то.— Доброе, — отозвались некоторые, окидывая новоиспеченную коллегу взглядом. В целом, начало довольно дружелюбное. Возможно, поладить с коллективом будет легко.Мелисса продвинулась к своему столу, абсолютно чистому и не захламлённому ничем. ?Это ненадолго…? — с улыбкой подумала она. На прошлом месте за три года работы скопилась целая кладезь всевозможных вещей. Нет, на столе, конечно, царил порядок, но обилие предметов действительно иногда пугало. Да и периодически приходилось убирать ненужные пока, но полезные в долгосрочной перспективе инструменты, поэтому, настоящий беспорядок творился в личном шкафчике, а не на рабочем столе.— Так, доктор Картер, значит? — с улыбкой спросила женщина лет двадцати шести. — Я главврач Тереза Хилл, и я ответственна за то, что ты освоишься в Легионе максимально быстро. Рада знакомству.— Можно просто Лисса. — улыбнулась та в ответ и пожала протянутую руку.Не травят, уже что-то.Тереза выглядела доброжелательной главным образом из-за своих глаз цвета хвойного мёда. Весь её вид в целом вызывал желание доверять, но по горькому опыту Мелисса знала, что внешность имеет свойство сильно разниться с внутренним миром. Брат и возлюбленный Белинды тоже казались ей дружелюбными, пока она не заметила в их руках ножи.Тогда всё обошлось, но именно эта угроза стала последней каплей, после которой она уже не могла молчать.Поэтому, завидев Терезу, Мелисса не спешила падать в распростёртые объятия, хоть и вела себя вежливо.— Хорошо, Лисса. На первый раз я буду помогать тебе, но потом сама. Пойдём?На курсе затрагивали тему того, как проводятся осмотры, однако очень поверхностно, вскользь. Оно и верно. Ведь основной задачей врачей была работа с травмами.Для осмотра все солдаты штаба делятся на две группы: с одними работают в первый день, с оставшимися — в другой. Как правило, вписать в график три сотни человек на один день проблематично, поэтому требуется второй. Затем каждая группа делится на количество присутствующих врачей. Таким образом, солдаты максимально равномерно распределяются между рабочими медицинскими силами, и отменять тренировки или сдвигать приёмы пищи уже не было нужды.Выйдя в коридор, две фигуры двинулись к кабинету доктора Картер.— Сразу хочу предупредить — после каждой вылазки держаться становится всё труднее. Во всех смыслах. — предостерегала Тереза. Стук её низких каблуков в коридоре слышался особенно чётко. — Ты будешь жутко уставать. Так сильно, что занятия по практике покажутся детским лепетом.— Да, знаю. Я не первый день работаю врачом. В моей больнице тоже не продохнуть было… — протянула она в ответ, вспоминая друзей, с которыми бок о бок лечила людей.Она даже не успела толком попрощаться с ними. Когда преследователи, вдоволь насладившись страхом жертвы, отпустили её, Мелисса сразу же вернулась на работу и нашла начальство. Договорившись же, первым делом пошла домой, чтобы сказать мужу нерадостную новость.Дэниэл был человеком, который любил отдых больше всего. Он быстро выматывался, и под конец будней чувствовал себя особенно вялым. Поэтому, когда Лисса (в жизни мухи не обидевшая Лисса!) раскричалась на весь дом, супруг сначала мысленно пожелал, чтобы она поскорее заткнулась, а уже потом удивился её поведению. Своё пожелание он озвучил сразу, и сразу же о своих словах пожалел.В их маленькой семье не принято повышать голос, как и грубить. Это не значит, что за год совместного проживания они не разу не ругались, вовсе нет. Все ругаются, да и притирки никто не отменял. Но у всякой ссоры была весомая причина и всякая ссора заканчивалась разделённым ложе в ночи. В тот день же она зашла, ничего не объяснив, ринулась собирать вещи и кричать одно и то же: ?Нам нужно уезжать отсюда, срочно!?Её визг стоял в ушах воем сигнальных пистолетов. Неудивительно, что настроение Дэниэла испортилось вдвое и ещё ползло вниз по мере того, как он слышал самые разнообразные звуки в другой части их дома. Лисса ненароком выбивала ящики из тумб, роняла их, сваливала хлам в одну большую кучу на полу, стараясь собрать ценные вещи. Супруг идею о выезде, мягко говоря, не поддержал — его совсем недавно повысили. Слово за слово, и спор перерос во что-то невообразимое.Как бы не хотелось ей признавать это, но своя жизнь дороже отношений. Вряд ли мама бы такой подход оценила. Лисса перед ней теперь виновата.Чтобы избежать неутешительного итога, нужно было ни много ни мало. Всего лишь капля понимания. Ей — понять, что полумёртвый от усталости мужчина соображает туго и даже шёпот воспринимает в штыки. Ему же — что вести себя спокойно после того, как тебе приставили лезвие к горлу, невозможно. Тогда и вопрос стал бы восприниматься проблемой семьи, а не лично её.— Это даже хорошо, что у тебя есть опыт. Легче будет. — Да, наверное, — хмыкнула Мелисса, возвращаясь в события реальности. Перед глазами стояла дверь её кабинета.— Хочу предупредить: ты меня не стесняйся. — Тереза вошла внутрь, как только комната была открыта. — Я персона общительная. Меня даже Ханджи Зоэ не смогла утомить своими разговорами о титанах, имей в виду. — подмигнула она.— Увы, я с ней не знакома, судить не могу. — развела руками Лисса. — Обе болтливые?Тереза опустила медкарты солдат на стол и принялась их пересчитывать.— Два, три… Знаешь, я бы себя такой не назвала. Шесть, семь, восемь… Просто за плечами годы работы терапевтом, вот и появилась профессиональная привычка. Двенадцать… А вот Ханджи и правда болтливая. Тараторит так, будто вечно чёрт пойми куда спешит! — Она закончила с пересчётом. — Возможно, увидишь её сегодня. Смита, Аккерман и Зоэ всегда вешают на меня. Иди сюда, садись. Сейчас я тебе всё объясню, потом начнём вызывать. Я осмотрю первого солдата, ты — второго. Будем чередоваться. Всё ясно?Мелисса кивнула и отодвинула от себя медкарты с ручкой. Пока что они не понадобятся.— Итак, прямо с порога намётанными глазами оцениваешь походку и осанку. Если всё нормально, то дальше осматриваешь лицо и тело на предмет асимметрии. Затем…Список оказался несколько продолжительнее, чем Лисса предполагала. С другой стороны всё объяснимо — подобные процедуры проводят один раз в полгода, поэтому осмотры такие тщательные. К тому же, это Легион Разведки — здесь важно всё, что касается здоровья и без того немногочисленных солдат.— …И заканчиваешь всё ещё парой вопросов на всякий случай. Всё ясно?— Более чем. — кивнула она в ответ.— Отлично! Тогда начинаем.Объём большой, но всё действительно было ясно.Старенькая мебель сильно контрастировала с новым, не видавшим белый свет инструментарием. Ветхий стол, ветхие полупустые полочки. Это был единственный свободный кабинет, поэтому жаловаться не приходилось. Прошлый владелец, как честно утверждал Смит, не выдержал нагрузки и ушёл из Разведки. То ли командору прямолинейности не занимать, то ли просто знал, что для Мелиссы это был последний шанс, и она от него точно не откажется. — Капрал Леви, утро доброе! Как спалось? — воскликнула Тереза, закрывая дверь.— В сторону бессмысленные вопросы. Раньше начнём — раньше закончим.— Конечно. — ответила она и стала искать инструменты. Этот голос… он знакомый. Лисса не видела его обладателя — занималась поиском его медкарты в стопке. Но она готова была поклясться, это был тот мужчина с крыльца два дня назад. Его стальному голосу хотелось внимать и подчиняться, что особенно важно для того, кто работает с солдатами. Мужчина взглянул на неё, открывающую папку с его именем и фамилией. К тому моменту она уже подняла свои чёрные глаза.У его взгляда много общего с голосом. Кроме того от серых глаз исходил холод и усталость… или это безразличие? Неважно. Всё равно пришлось подавить в себе острое желание уложить его спать — альтруизм несколько не к месту.За свои годы пребывания в медицине она редко встречала таких пациентов, по пальцам пересчитать можно. Таких, которые ставили на место одним взором. Которые внушали страх всего лишь своим присутствием и заставляли на шаг отступить от профессионализма, вызвав смешанные чувства. Всё это на секунду спровоцировало слишком противоречивое впечатление.Но только на секунду. Через две она уже вернула себе самообладание и перестала пялиться. Вместо этого уткнулась носом в медкарту, делая вид, что что-то читает.Он сел на кушетку. Тереза встала поодаль и начала допрос:— На головные боли жалуетесь?— Нет.— Испытываете боль в спине?— Нет.— Шум в ушах?— Нет.— Головокружение?— Нет.— Судороги?— Это обязательно? У меня ничего не болит. Надеюсь, я убил все последующие вопросы. — с раздражением выплюнул он.— Надейтесь. А моё дело — удостовериться. — Она скрестила руки на груди. Удивительно, как человек меняется в одно мгновение, словно по щелчку пальцев. Ещё минуту назад приветливая и, казалось бы, беззаботная женщина приобрела недюжинную серьёзность, когда вопрос задел её обязанности. Мелисса наблюдала за этим преображением с неподкупным интересом. Среди её старых друзей не было никого и близко похожих на Терезу. Даже на короткую улыбку пробило. — Продолжим?Доктор не врала, когда говорила о своей дотошности, и правдивость её слов сейчас подтверждали действия. ?В глазах не двоится? Обмороки были? Тики? Нарушения памяти? Изменения тембра голоса? Слабость в руках или ногах?? Тереза заваливала капрала вопросами, слыша после каждого неизменное ?нет? и пристально следя за реакцией.— Скачущее давление?— Нет.— Нарушение сна?— …Да. — поразмыслив немного, ответил он. — Доктор Картер, отметьте нарушение сна, пожалуйста. — тряхнув кудрявыми темными волосами, обратилась Тереза. — Ну вот, а говорили, всё в порядке. — И что теперь? Отстраните меня от вылазок? Будто это на что-то повлияет. — Как знать. Эта женщина не зря занимала должность главного врача. ?Зуд кожи и слизистых? Боли суставов? Сильная жажда?..? Опрос затянулся минут на пять. В норме должно было занять десять, но Тереза быстро говорила, а Леви, в свою очередь, быстро отвечал.— Что ж, можете выдохнуть. — Она приподняла уголки губ. — Ну, вы же понимаете, что мы просто выполняем свою работу… — задумчиво пробормотала Тереза, пристально осматривая с помощью взятой линейки лицо Леви на асимметричность. — Симметрия лица в норме, — обратилась она к Лиссе. — Следите за линейкой, не поворачивая головы. А я свою работу, простите, не на отвали выполняю.— Я заметил.— То-то же. Функции глазодвигательных нервов в норме. Пожмите мне руку, Леви. Так, как вы делаете это обычно.Мелисса наблюдала за тем, как крепкая рука сжала ладонь главврача. — Ревизия двигательной сферы — пять баллов. А кто в прошлый раз осматривал вас, пока я была в отъезде? — спросила она, решив разбавить обстановку.— Хаммерлок. — ответил капрал. — И он такой ерундой не занимался.Стук молоточка по сухожилиям.— Коленный рефлекс — пять баллов. Поаккуратнее с выражениями. Вы только что назвали нас дураками. А коли хотите к Хаммерлоку, откажитесь от меня. Но потом, когда вас на поле боя лихорадка свалит, не жалуйтесь.Мелисса не желала более оставаться наблюдателем. Тема показалась ей уж очень интересной.— Титаны — не единственный враг человечества. Погибнуть за стенами не от рук монстров, а от патологий… Это глупо.— Вот именно. Снимайте рубашку, Леви. — указала Тереза. — И как же вас осматривал доктор Хаммерлок?Леви начал расстегивать пуговицы.Мелисса не пялилась. К своей работе она, как и Тереза, относилась серьезно. Чётко понимала, чем чревато проявление эмоций и потеря самообладания. Пусть сейчас и не экстренный случай, но если она поддастся единожды, то в следующий раз может забыться и поддаться снова. Ей нравилось сравнивать своё состояние в такие моменты с неваляшкой — как ни толкай, всё равно не падает. Правда, сама же и понимала, что пример не особо удачный. Лисса падала. Не в плане эмоций, но в плане чувств. Разница есть. А падал в своей жизни каждый.— Он задал пару дежурных вопросов.— На одних вопросах ведь далеко не уедешь. Закрывайте глаза. Я буду рисовать цифры, ваша задача их называть. — сказала она, пальцем очерчивая на плече тройку.— Три.— Болезнь ещё коварнее титана — думаешь, её нет, а потом — раз! — и жить осталось две недели. Вы зря так её недооцениваете.— Возможно. Семь.— Спиной ко мне. Нет, я правда не буду обижена, если вы откажетесь от меня. Тот факт, что вас лечу именно я, не гарантирует бессмертия. Я не божество.— Двенадцать.— Трехмерно-пространственное чувство — пять баллов.Словно театр. Лисса ощущала себя зрителем. Третьим лицом, действия которого не влияли ни на что. Не сказать, что неприятно… Скорее, просто непривычно. После того, как несколько лет работаешь там, где от твоих действий зависит будущее, ощущение собственной незначительности сильно давило.В такой обстановке прошёл приём Леви. Мелисса лишь записывала сведения, изредка поправляла сползающие очки и запоминала. Позже, когда капрал уже вышел, но следующий человек еще не вошёл, и в кабинете на секунду стало тихо, доктора переглянулись.— Всё в порядке? — спросила Тереза, видимо, почувствовав неладное во взгляде коллеги.— Конечно, что может быть не так? — хмыкнула та в ответ.— Он своеобразный, но бояться его не стоит. Поверь, если бы ты пережила то, что пережил он, думаю, выглядела бы точно также.Лисса подняла брови, развела руками и откинулась на спинку стула, громко выдыхая.— Я и не задумывалась до сегодняшнего дня о том, какова жизнь легионеров… Что чувствуют люди, которые выходят за стены? Каково это — знать, что, возможно, ты уже не вернёшься… Это всё откладывает отпечаток. Ничего удивительного, теперь я понимаю.— Да, но я не совсем об этом… Хотя и об этом тоже.— О чём тогда?Услышать ответ не удалось. В кабинет постучал следующий осматриваемый, перебив разговор, которого не должно было быть. Во всяком случае эта тема казалась запретной.Потому что она не любила обсуждать пациентов. Личная жизнь на то и личная, что в неё никто без разрешения не должен лезть. У каждого должно быть немного места вокруг себя, и если человек не хочет, то его слово — закон. Когда появлялось желание узнать что-то о пациенте, она шла и спрашивала. Прежде всего такое поведение исходило из правила бумеранга, которое доктор хорошо выучила: всё возвращается. Поступать так, как не хотел бы, чтобы поступали с тобой, — свинство, в первую очередь, по отношению к самому себе, а себя она уважала.Но уважение это было лишь на словах. В действительности же она с легкостью бросала свои дела ради других.Едва последний человек был осмотрен, Тереза со скоростью ветра забрала карты и вылетела из кабинета, прикрикнув напоследок, что забыла про какие-то дела. Тогда, оставшись наедине с собой, Мелисса обернулась на окна — дело к вечеру, а во рту кроме несчастной булочки, съеденной впопыхах, так ничего и не было. Только в этот момент она почувствовала голод.Сытые солдаты покидали столовую, сладко потягиваясь и подшучивая друг над другом. Почему-то это показалось ей очень милым и по-своему домашним. С кухонь доносился запах гречки. Не мамина стряпня, конечно, но не ей жаловаться. Зато к чаю предложили пряники. Давно она сладкого не ела. За работой поесть в целом забываешь, а о сладостях только перед сном думаешь, лёжа в кровати, мечтаешь. Эти мечты изначально воспринимались, как несбыточные. Просто она смирилась с тем, что на подобное рассчитывать не приходилось, и уже как-то… Как само собой разумеющееся казалось.До конца дня больше не было никаких происшествий. Даже странно. Однако, усталость была почти такая же, как после полноценного дня в своей больнице. Единственное, что давало стимул не повалиться на пол мёртвым грузом, так это дневник. Вечерами она всегда читала его, вспоминала ушедших, чтобы они не были забыты. Имя каждого из них было вычерчено на страницах с особой лаской, которую не получало ни одно другое написанное ею слово. А за каждым именем стояла своя история.Все они сплетены в паутину, навечно скреплённые событиями тех времён. Был во всём этом свой шарм, была какая-то красота в боли. Такую боль действительно хотелось чувствовать.Наверное, потому что она заставляла чувствовать себя живой.После этого можно было и умирать.И она умерла, если сон считать смертью. Но ожила ночью, когда услышала за окном хруст веток. Кто-то бродил. Кто-то, видимо, не слишком заботящийся о том, чтобы его не услышали. Или же, чьи габариты не позволяли передвигаться по-другому.С самого раннего возраста у Мелиссы была проблема: если она просыпалась ночью, то заснуть снова, как правило, не получалось вообще. В детстве при таком раскладе она будила маму, потому что в темноте очертания предметов сгущались, и виделось что-то невообразимое, страшное, пугающее семилетнего ребёнка. Мама же всегда была готова обнять дочь, успокоить и поговорить с ней о чём-нибудь отвлечённом или почитать сказки. Но уложить дитя обратно спать не удавалось никак.Поэтому, вздохнув, она аккуратно поднялась с шаткой кровати и прислонилась лбом к стеклу окна. Человека и след простыл. Если это человек.Утро, благо, скоро. Вот-вот начнёт набегать роса. За это время можно попить чай, а потом снова успеть первой умыться.По привычке выбрав самый короткий путь, Мелисса вновь пошла через выход на внутренний двор.Там, как и два дня назад, сидел мужчина.