Пролог (1/1)

День был тяжёлым.После того, как ей пришлось уехать из Хлорбы, тяжёлым был каждый день, каждый час, каждая минута и секунда. Кости ломило от постоянного сидячего положения. Голова словно бы стала чугунной. Малейший шорох отзывался в ушах шумом урагана.Осталось немного. Волоча ноги по полу, она сжимала в ладони одну из самых ценных вещей?— дневник. Ещё пара шагов, всего пара шагов…Рядом со входом висела табличка с именем ?Мелисса Картер?. Дверь скрипнула и приоткрылась от совсем слабого толчка. Этот скрип надолго застрянет в мыслях?— слышать его придётся регулярно. Кабинет, теперь её кабинет люди будут посещать по несколько раз на дню. Всё станет привычным, повседневным. Рано или поздно. Нужно только подождать.Предзакатные лучи солнца струились внутрь через два одиноких окна и играли с пылинками в воздухе. Здесь нужно будет прибраться в ближайшее время. Негоже доктору принимать пациентов в антисанитарии. Тем более, она слышала, что есть здесь один человек, которому от грязи становится до ужаса мерзко. А он ведь вышестоящий. Нельзя допустить, чтобы он увидел эту пыль и доложил начальству. Иначе всё было напрасно. Иначе придётся возвращаться обратно. Снова оглядываться по сторонам в надежде, что никто не следит. Снова опасаться за свою жизнь, делая неуверенные шаги.Здесь было неуютно, но безопасно. Этого вполне достаточно на первых порах.И хоть она сменила место жительства и место работы, сменила окружение, одно осталось неизменным.Она села на неудобный скрипучий стул, ощущая, как тело начало ныть. Дневник в переплете из чёрной кожи и с белой лентой в качестве закладки аккуратно опустился на поверхность стола. Перед ней лежала память в чистом виде, испитые дни жизни. Не спеша, бережно, будто обращаясь с только что распустившимся цветком, она открыла ветхую дверцу в мир прошлого.Здесь маму ещё не сгубила болезнь, а отца?— чувства. Здесь старшая сестра ещё не промышляла мошенничеством. Здесь всё было старое и оттого такое… родное. Настолько, что хотелось взять от этих бумажных страниц всё: их запах, тепло и шелест, что как лезвием по сердцу.Прошлое нельзя вернуть. Мертвых нельзя воскресить. Но пока она читала эти строчки, люди в её голове оживали.Кончики пальцев легли на исписанные страницы, и вот мыслями она уже находилась где-то далеко, где пахло маминой кашей с вареньем и отцовскими бумагами отчётов. За спиной вырастали грозные тени погибших. По рукам бежали мурашки, а от нового вдоха внутри стало до одури спокойно и приятно.?Я снова дома…?14 мартаЭтот день тоже был тяжёлым, она точно помнила, но кости не ломило. Просто накануне была ссора с одним из пациентов?— причины перепалки и забылись вовсе. Наверняка, мелочь какая-то. Однако и эта мелочь сказалась на настроении. Всё вокруг казалось тошнотворно мрачным. Небо заплевало облаками. Козырьки зданий, мимо которых она проходила, угрожающе склонялись над головой. Прохожие шли с опущенными головами и поджатыми губами. Лисса могла думать только об одном?— как очередной рабочий день закончится, и она сможет вернуться домой, чтобы… ничего не делать. Лежать на кровати лицом в подушку и доживать своё.Было плевать на всё. На туманное ?завтра?, на паршивое ?вчера? и на серое ?сегодня?.Работа казалась монотонной, бесконечной. Кучи пациентов?— начало осени, сезон болезней процветал, врачи перевыполняли планы. Кругом стоял кашель и сиплые голоса. Почти каждый поступающий больной приходил со всеми симптомами гриппа. Почти.Всё повторялось и повторялось, как заевшая пластинка. Из раза в раз одно и то же. Мелисса выполняла обязанности машинально: осмотреть пациента, диагностировать грипп, записать в карту, назначить лечение. Ничего нового. До поры до времени.Вереницу больных, приходивших по одиночке, прервал следующий пациент?— девушка лет девятнадцати, которую под руки внесли в кабинет двое мужчин. Объясняя ситуацию, они едва ли не сходили на крик. Двое не на шутку взволновались за свою близкую, но волноваться было не из-за чего.Больную звали Белинда, и она держалась, как неживая. На первый взгляд что-то серьёзное. Однако быстро осмотрев пациентку, Лисса поняла?— это всё тот же грипп, хоть и острее, чем у остальных. Уложили в палату. Мест, благо, было достаточно. Мало кто оставался, все просились лечиться домой. Белинду же оставили, потому что брат и жених?— те, кто привёл её?— слишком обеспокоились.—?Всего лишь грипп. —?проговорила Мелисса с мягкой улыбкой. Настроение настроением, а к обязанностям она относилась ответственно. То, как облегчение проступило на их напряженных лицах, она запомнила надолго. —?Даже учитывая слабое здоровье Белинды, уверяю вас, она поправится. Позже, чем остальные, но поправится. Сейчас все этим болеют, не переживайте так.Вечерний обход заставил переживать уже её саму.При виде главврача в палате Белинды у Мелиссы онемело тело, ведь сегодня он дежурить не должен был. Мужчина переводил взгляд с бумаг на пациентку, нахмурившись. Явно не к добру.—?Картер… —?пренебрежительно начал он. —?Назови диагноз.Во рту пересохло.—?Грипп. —?хрипло отозвалась она, ожидая слов главврача. Тот только кивнул головой наискось, мол, подойди. Мелисса подходить не хотела. Та половина тесной комнатушки, в которой она стояла, была спасительным островком. Сделать шаг вперёд сейчас, всё равно что утопиться. Но она сделала. Через силу.—?У тебя пациент при смерти, ты видишь?Она видела. Видела мокрые следы под глазами Белинды, красное лицо, дрожащие ресницы.—?Даже самый свирепый грипп не доводит до такого состояния человека. —?он говорил тихо, слова скрежетом отдавались в ушах. —?Хочешь знать правильный диагноз?Главврач попросил Белинду сесть на кровати, помог сделать это, а затем по-отечески ласково, совсем не так, как говорил с Мелиссой, сказал:—?Запрокинь голову, дорогая.Белинда стала медленно поднимать подбородок, но почти сразу остановилась. Дальше просто не получалось, как бы ни старалась. А старалась она очень усердно?— мышцы лица натянулись, на шее выступила жила. Страх оставил на ней свой след. Страх за то, что ей не давалось такое простое действие.—?Диагноз, Картер.Картер знала, теперь знала, в чём дело. Еле открывая рот, с трудом выговорила:—?Менингит…Голос казался не своим. Осознание собственной ошибки осколком встряло в сердце, заставляя его биться глухо и тяжело. Такими же тяжёлыми слезами наполнились глаза.—?Ну хоть тут ты не облажалась. —?бросил главврач и обошёл оцепеневшую Лиссу. —?Я позову Долорес, вколем опиум.Стены двухместной палаты сдвигались к ней, давя своим мраком. Всё вокруг потеряло смысл. Выцветшая реальность держала её крепким хватом, так, что она не могла пошевелиться или выдавить из себя хоть слово для Белинды, у которой наверняка уже помутилось сознание. Да и что можно было сказать? Они обе молчали, рассеянно моргали и цедили ставший вязким воздух. Сама жизнь лёгкой рукой поставила Лиссе диагноз ?душеизлияние?, и теперь ей ничего не оставалось, кроме как смириться.Позже главврач скажет, что не действия Мелиссы повлекли смерть, а течение болезни. То есть, она не увидит мир сквозь прутья решётки.Но от этого не стало легче.Уже дома, сидя в кругу семьи, она не могла вклиниться в их разговоры. Голоса в голове, говорившие во много раз громче, затмевали всякие внешние звуки. Все они повторяли одно и то же?— виновата. Прочно засела мысль: определи Мелисса болезнь верно, всё сложилось бы иначе. На этом строилась иллюзия, что пока она обвиняла себя, её не мог обвинить никто другой.На следующий день нужно было заполнить документы о смерти.Ещё через сутки в доме выбили окно.Она поправила очки и заправила за ухо выбившуюся из косы прядь чёрных волос.Мама любила её волосы. В детстве, поздними вечерами они сидели вдвоём возле окна, пока отец жаловался на своих коллег-врачей второй дочери. И сквозь его повышенный тон Мелисса слышала уютный мамин шёпот: ?Какие у тебя красивые волосы… Мягкие, длинные, прямые… Не то что мои, вьющиеся. Господь все мои желания воплотил в тебе?.Мама действительно старалась воплотить свои несбывшиеся мечты у дочерей. Те из грёз, которые могла воплотить, разумеется. Так, в свои двадцать два Мелисса вышла замуж за приличного мужчину по имени Дэниэл. За того, за кого её сосватала мама. Она умерла от болезни сердца, когда дочь была помолвлена с ним. Свадьбу пришлось отложить, но жить к жениху она переехала уже через пару месяцев.Они не были знакомы и знали друг друга лишь по рассказам своих родителей.Сейчас муж был в Хлорбе. А она?— за стеной Роза. Дэниэл наверняка завёл любовницу, а она?— одна.Но по крайней мере жива.В сон клонило неимоверно. Рабочий день закончился, и у неё был вечер и ночь до следующего занятия, где врачей учили справляться с травмами максимально быстро и эффективно. Спать за столом не слишком удобно, но дойти до кровати не получилось бы в любом случае. Ей казалось, что она прикрыла глаза на десять секунд, а на самом деле прошло несколько часов. Вокруг было темно, кабинет начало заливать прохладой из открывшегося окна.Подъём через пару часов. Уснуть снова не получалось, только зря постель мяла. Можно было хотя бы умыться, пока никого нет.Пустые коридоры штаба выглядели неприветливо, как и ожидалось. Зато среди них она могла рассчитывать на свою безопасность. Теперь это станет универсальной фразой на случай неприятных происшествий. Невзлюбили местные? Зато тут безопасно. Кровать разваливается, стоит на неё подуть? Зато тут безопасно. Самое главное?— относительная безопасность, остальное второстепенно.Шагая мимо окон и слыша, как стук сапог разлетается эхом впереди, Мелисса смотрела на внутренний двор через стекло. Газон явно хорошо пострижен, аж в глаза бросается даже при такой темноте. По небу в чёрных одеяниях неспешно ползли облака. Подходя ближе к выходу во двор, через очередное окно Мелисса увидела силуэт на крыльце.Странно. Сейчас довольно рано. Почему солдат не спит?Она остановилась, размышляя над этим вопросом. Внеурочные сборы какие? Или что-то не так? В конце концов, она врач, и потому считала своей обязанностью помогать людям. Правда, если бы она и не была врачом, наверняка всё равно бы испытывала острое желание выручить человека. Даже несмотря на то, что внутреннее чувство подсказывало?— возможно, лучше не встревать вовсе.—?Простите?.. —?выйдя из здания, несмело спросила девушка. Она всё ещё ощущала себя немного не в своей тарелке, ведь находилась не в родном городе. Здесь всё незнакомое, чужое, другое. Оттого и присутствовал страх сделать что-то, что тут было не принято делать. —?До подъёма ещё много времени, вам нужно отдыхать, чтобы не быть измотанным на тренировках. Может, пойдёте спать?Мужчина обернулся, но не успел ничего и сказать, как девушка продолжила:—?Если у вас бессонница, могу предложить отвар из мяты или корней пиона.Его уставшие серые глаза смотрели с подозрением, и Мелиссе стало не по себе. Будто бы она увидела что-то, чего видеть не должна была.—?Нет необходимости,?— отозвался он, поворачиваясь обратно и тем самым показывая своё безразличие. —?Покидать пределы казарм во время отбоя запрещено, солдат. Назови имя и отряд.—?О, я не…Она не успела договорить, как вдруг осознала, что перед ней тоже не солдат. Кто-то из верхушки, но точно не Эрвин. Значит, и обращаться нужно иначе.—?Сэр,?— продолжила она, кивнув головой. —?Я?— доктор Картер.Он немного помолчал, прежде чем сказать:—?Ясно. Эрвин говорил.Стало неловко. Мелисса не могла сообразить, что делать дальше, что сказать? Уйти или на всякий случай спросить про отвар еще раз?Детство закончилось давно, а муки выбора в подобных вопросах донимали и по сей день.Выручка?— это хорошо.Но Мелисса никогда не чувствовала меру. Не понимала, когда нужно остановиться, чтобы её предложения о помощи не переросли в надоедание.—?Пап, а что ты делаешь? —?спросил писклявый голос.Отец повернулся в сторону звука и ласково ответил:—?Заполняю бумаги по работе, милая, чтобы заработать деньги и купить тебе еды.Его перебивал настойчиво стучащий в окно дождь. Дома в такие моменты становилось особенно уютно. Недалеко трещали дрова в камине, а со стороны кухни доносился сладкий запах маминых пирожков.—?Давай я тебе помогу! Вместе мы быстро с ними справимся!Мелисса тогда уже умела писать, и почерк у неё сформировался приятный. Учителя в школе не упускали случая похвалить ученицу и поставить её в пример одноклассникам, но мама всегда воздерживалась от этого.Когда работаешь учителем в школе, в которой учится твоя дочь, встречаешься с рядом трудностей. Малейшую похвалу сочтут за привилегии. Чтобы у других не возникало претензий, нужно было относиться к дочери чуть жёстче. Поэтому Мелисса всегда тщательно готовилась к урокам. Вдвое усерднее, чем остальные, ведь подвести собственную маму?— всё равно, что подвести себя саму.—?Это работа для одного. Тем более, ты слишком мала, чтобы с этим справиться…—?Ну покажи мне один раз, а я соображу дальше, ну пожалуйста, папа!—?Нет. Иди, маме лучше помоги на кухне.—?Она почти закончила, а ты только начал, я видела! Пожалуйста, папа!—?Я сказал: нет.Эта перепалка продолжалась довольно долго, пока отцу не пришлось повысить голос. Он с трудом себе представлял, как можно объяснить ребёнку, что отчёты?— слишком ответственное задание, и что её помощь только ухудшит положение, если не испортит совсем.Через некоторое время Мелисса всё же настояла. Но очередная кипа бумаг превратилась в мусор, когда она случайно опрокинула чашку чая на стол. Желание помочь?— это хорошо. Пока оно не перерастает в банальное надоедание.Каждый раз сталкиваясь с такой ситуацией, Мелисса разрывалась между двумя вариантами. Вот и сейчас в этой затянувшейся тишине, разбавляемой звуками сверчков, она не могла решиться, пока мужчина раздражённо не сказал:—?Катись отсюда. Начудишь неприятностей?— вылетишь отсюда без пререканий.—?Поняла, сэр,?— со всей серьезностью заявила она и скрылась за дверью.Оказаться вышвырнутой отсюда и оказаться на улице?— последняя вещь в списке дел. Потерять работу здесь и возвращаться в Хлорбу приравнивается к смерти, а значит, нужно беспрекословно выполнять все приказы и поручения на высшем уровне.До выхода на работу осталось двое суток.Завтрашний день будет тяжёлым.