В тени чистилища (1/1)

Гарак был бы рад сказать, что все пришло в норму, вот только от нормы это далеко как от Слепой луны.Башир с головой уходит в работу, внезапно становясь звездой ?Еженедельника акушерства?. Сначала он спасает целую расу от поражения генетически модифицированным вирусом. Людей, как всегда, впечатляет не факт спасения миллионов жизней, а интересный путь передачи иммунитета – плацентарный, через мать к ребенку, и именно ?через?, потому что самим матерям вакцина не помогает. Гарак посмеялся бы над тем, насколько разносторонними стали его медицинские познания, вот только по всем параметрам это не смешно. Чуть позже в одном из рейдов доктор спасает будущего ребенка О`Брайенов, пересадив его от Кейко к майору Кире. Жизнеспасающая операция по пересадке плода плюс первый случай вынашивания человеческого малыша баджоркой – и научные журналистки буквально атаковали станцию. Кажется, земляне в таких случаях говорят ?жениться тебе надо, баррин?. Кто такой ?баррин? за давностью лет уже неизвестно, но вот ?жениться? – весьма возможный вариант, тем более что доктор с Литой запланировали путешествие на Райзу. На помолвку намекает и молчание Башира – о поездке Гарак узнает от Кварка. Что ж, возможно, доктору удастся порадовать журналисток еще одним интересным медицинским случаем – человеческо-баджорским гибридом, скорее всего тоже первым. Пока же доктор не вылезает из медотсека с Кирой, из гололюкса с Майлзом, из реплимата с очередной журналисткой, и вообще очень занят. Ему остается переселиться к О`Брайенам, как намекал шеф О`Брайен, и будет полноценная андорианская семья. Гарак периодически обедает с Одо. Теперь, когда милостью Великого Единения метаморф обременен неизменным телом, Гараку интересно обучать его вкусовой гармонии – и Одо гораздо более терпеливый ученик, чем Башир.От Тейна нет вестей. Одо уверен, что та битва в секторе Альгира не оставила ромуланским и кардассианским кораблям никаких шансов, а значит, Тейн мертв. Что это значит для Гарака, пока неясно: то, что он теперь сам по себе? Имеет право на руководство Обсидиановым орденом как преемник Тейна? Что он теперь и есть Орден, и нужно только доказать это, вернувшись на Кардассию?Когда Одо становится плохо и Федерация решает отвезти его на родную планету, Гарак вызывается сопровождать экспедицию. Он почти не лжет Сиско, рассказывая об уцелевших в альгирской битве кардассианцах, которых он рассчитывает найти...…После возвращения на станцию Гарака прямо с борта корабля телепортируют в тюремную камеру. Гарак впечатлен – он был почти уверен, что его отправят не в федеральную тюрьму, а на Кардассию Прайм для пыток и казни.*****Майлз всегда знал, что Гарак плохо влияет на его друга. Достаточно было поместить Гарака в тюрьму, а Джулиану слетать на какую-то конференцию – и пожалуйста, приятель снова весел и даже приветлив. Сэндвичи вот принес на мостик. И, главное, перестал трепаться о Гараке – слова не сказал, даже когда кардасса выпустили. Майлз не понимает, как можно было выпустить мерзавца всего через полгода после попытки уничтожения целой планеты. Пусть метаморфы тоже мерзавцы – но это же бунт! Саботаж в военных условиях! Они помешались на этом Гараке, честно. Даже Одо, чью планету Гарак чуть не разнес, бормочет что-то про ?он хотел закончить миссию Тейна?. Даже Джулиан как-то ляпнул про самопожертвование – ?он тоже бы погиб?. Ну да, вместе со всем офицерским составом. Так себе самопожертвование.Вздыхая, Майз принимается перенастраивать реле, которое в очередной раз сбоит. Последнее время на станции слишком много таких мелких поломок. Надо назначить внеплановую профдиагностику.*****Когда Гарака выпускают из тюрьмы – точнее, когда он получает возможность действовать, а не просто планировать действия – он возвращается к своему плану по спасению Тейна с упорством пустынной колючки. Первый раз Тейн отказался быть спасенным. Второй раз вмешалась Федерация, хотя Гарак предлагал спасение не нескольким кардассианцам, а всему квадранту – ценой жизни всего лишь одной расы и пары десятков служащих Звездного Флота.Но сейчас, в третий раз, вглядываясь в строчки шифра, который он уже не надеялся когда-либо увидеть, Гарак понимает, что все должно сложиться.Когда Джулиан перехватывает вылет его челнока, Гарак раздосадован.Когда капитан Сиско санкционирует его рейс, но назначает в попутчики Ворфа – хотя Гарак ясно просит отправить с ним доктора! – он возмущен.Когда джем`хадар захватывают их с Ворфом корабль и кидают в лагерь на астероиде 371, он разозлен.Когда Тейн, конечно, обнаруженный в этой тюрьме, обвиняет Гарака в недальновидности и отсутствии толковой помощи, он готов рычать от злости.Но когда под вечер открывается дверь камеры и к ним вталкивают отощавшего, обросшего, в синяках и ссадинах доктора Башира, Гарак первый раз за многие годы теряет дар речи.*****Они не отходят друга от друга. Джулиан жадно выспрашивает Гарака про дела на станции и злится на подменившего его метаморфа: ?Страшно представить, что он творит там от моего лица?. Гарак в ответ жалуется на Тейна – и узнает, что тому удалось преобразовать схемы в инженерном шкафу в передатчик. А то, что передатчик можно переделать в транспортатор, знают даже инженеры-первокурсники, по крайней мере на Кардассии.Ближе к ночи Гарак выбирает самую дальнюю от входа кровать, в небольшом закутке, где выступ стены блокирует не только вид, но и, частично, звуки. На койке напротив дисциплинированно спит бринн. Гарак не ожидает, что ему удастся сегодня уснуть. Камера освещена тусклыми лампами из коридора, но для зрения кардассианца этого достаточно. Он лежит на спине, рассматривая трубы под потолком и обдумывая не столько будущее, сколько прошлое. Месяц, сказал Джулиан. Большую часть этого месяца Гарак провел в камере – более комфортной, чем эта, нужно признать – но неделю он общался с метаморфом в образе доктора. Почти всегда в компании Зиял – Гарак уже решил, что доктору действительно просто интересна необычная анатомия…– Гарак, – шепот Джулиана выводит его из полузабытья; он все же задремал.– Доктор?– Не спишь? – в полумраке видны очертания головы и плеч, когда Джулиан невесомо опускается на тонкий матрас поверх деревянной койки.– Обдумываю нашу ситуацию. – Гарак приподнимается, освобождая доктору место, и тот облокачивается на стену рядом.Они сидят так молча, глядя в темноту. Потом Джулиан придвигается ближе и обнимает Гарака, притягивая его к себе. Поколебавшись, Гарак обнимает его в ответ.– Это эгоистично, но я рад, что ты здесь, – шепчет Джулиан.– Не могу сказать того же, доктор. Я бы предпочел, чтобы нас здесь не было.– Тейн очень много про тебя рассказывал. Так что я знаю теперь все ваши секреты, мистер Гарак.– Все мои секреты не знает даже Тейн.– Он твой наставник?Гарак колеблется буквально пару секунд. Потом поворачивается и шепчет доктору в ухо, задевая губами ушную раковину:– Он мой отец.– О?– М-м.Джулиан молчит, видимо, обдумывая услышанное. – Я не подозревал, – шепчет он, наконец. – Он не говорил.– Он и не скажет.– А ты проверял? В смысле, ты уверен, что…– Хотите провести анализ, доктор? Да, я уверен. Вы доверяете образцам ДНК, я – людям и архивным записям.– Ты доверяешь людям?– Конечно. Просто нужно уметь их читать. Но ведь и вы не можете прочесть ДНК напрямую, без специальных приборов и хитростей, нет? Или можете?Джулиан улыбается – даже в почти полной темноте видно блестящие зубы.– Ты прав, не могу. Это одна из тех сверхспособностей, которыми меня не наделили.– У вас есть сверхспособности, доктор? Кроме вашего бесконечного обаяния, разумеется?– Есть, и тоже благодаря моему отцу. Я никому об этом не говорил. Гарак молчит, но в молчании слышна такая заинтересованность, что Джулиан решается – и повторяет маневр Гарака, выдыхая ему в ухо:– Я сверхчеловек.Не ожидавший этого Гарак фыркает:– Я не сомневался, мой дорогой, – он даже не пытается добавить ?доктор?.– Нет, я правда, – Джулиан продолжает дышать в ухо, тепло и щекотно, – меня модифицировали генетически. В шесть лет.– М. Теперь время Гарака обдумывать услышанное.– Вы раскрыли рискованную информацию, доктор.– Я доверяю тебе.На этот раз пауза длится почти несколько секунд.– Как неразумно с вашей стороны.– Да, – тихо подтверждает Джулиан. Он молчит еще какое-то время, и вдруг начинает говорить очень-очень быстро:– Я не хотел думать, когда мы отсюда выберемся. Несколько раз высчитывал вероятности при разных условиях… по моим расчетам вы не должны были сюда прилететь, шанс оставлял чуть больше четырех процентов. Генерал Марток тут уже два года. Тейн… твой отец очень помог, но если бы вы с Ворфом не прилетели, мы рисковали остаться здесь навсегда. В смысле… – Джулиан сбивается.– И часто вас отправляли в карцер? – внезапно светским тоном интересуется Гарак.– Четыре раза, а что?– За месяц? Да вы бунтарь.Джулиан оживляется:– Я и в школе постоянно стоял в углу. В начальных классах. Я тогда жил у родных на севере Африки… – он вдруг перебивает сам себя и хмыкает. – Ты меня отвлек.– Не за что, доктор. – Гарак осторожно поворачивает голову и касается губами лба Джулиана. – Я перенастрою завтра передатчик и мы все отсюда улетим. Обещаю.*****Когда челнок уже лежит на обратном курсе, а за пульт управления садится ромуланка, Джулиан добредает до первой пустой каюты и валится без сил. Он не знает, сколько времени прошло (сбой внутренних часов – признак переутомления, но это должно пройти, если ему дадут время восстановиться; нет, не если – когда; он вспоминает одну из первых бесед с Гараком и морщится), но через этот неопознанный промежуток времени ему на бедро ложится теплая рука.– Доктор, вы позволите?Гарак устраивается на кровати, осторожно, стараясь не задеть головой верхний ярус, и укладывает ноги Джулиана к себе на колени. Джулиан удовлетворенно выдыхает.– Может, ляжешь?– Вдвоем мы не уместимся. Так что нет.– Я имел в виду второй ярус.– Точно нет.Хорошо. Джулиан потягивается.– Не могу представить, сколько всего придется исправлять после проделок моего дубликата…– Тогда представьте, сколько придется исправлять после проделок моих соотечественников.– Как хорошо, что ты не с ними.Гарак молчит, потом медленно проводит рукой по бедру Джулиана; тот зажмуривается, настолько это приятно.– Нам предстоят тяжелые времена, доктор. Никто из нас не знает, на какой планете закончит эту войну.– Или на какой станции.– Именно. – Но ты, наверное, вернешься на Кардассию, если сможешь.– Да, это входит в мои намерения.Джулиан молчит. Что он может ответить? Обвинить Гарака в нехарактерной для него честности?– Мила учила меня, – задумчиво продолжает Гарак, – что лучшее, что мы можем сделать для любимого человека – это помочь ему реализовать его мечты. А лучшее, что мы можем сделать для себя – это реализовать свои.– Мила?– Экономка Энабрана Тейна. – За этим явно кроется нечто большее, но Джулиан не уточняет. Чуть ли не впервые в жизни ему комфортно не знать всего до конца. Гарак наверняка расскажет потом, или оставит намек – как он говорил, след из хлебных крошек?– А если это противоречит… если эти мечты нельзя воплотить вместе?– Мне кажется, доктор, вы плохо читали ?Бесконечную жертву?.– Возможно, мне не понравилось название.Гарак тихо смеется:– Как не по-кардассиански.– Но я не кардассианец. И мы с тобой давно установили, что и ты нетипичен для своей расы.– А! Вы помните тот разговор?– Улучшенная память. Но вот почему его помнишь ты?– У кардассианцев тоже улучшенная память, мой дорогой. Особенно у агентов Обсидианового ордена. Так что мы с вами тут почти на равных.– Почти – в какую сторону?Гарак только насмешливо щурится в ответ.И Джулиан решается:– Что ты будешь делать, когда мы прибудем на станцию?– Вопрос, доктор, что станция будет делать со мной. Моя раса совершила большую глупость, объединившись с Доминионом, и будет долго за нее расплачиваться. Вам гораздо легче, вы просто вернетесь к своим привычным занятиям. Думаю, вам даже понравится. Не сочтите за цинизм, но, уверен, ближайшие годы принесут вам много новых интересных объектов для изучения. И не только медицинского.Джулиан хочет спросить, что Гарак имеет в виду, но тот сжимает его руку и поднимается.– С вами удивительно комфортно отдыхать, доктор, но, судя по гулу двигателей, мы вошли в поле повышенной гравитации и скоро прибудем. Предлагаю пройти на мостик.Со вздохом Джулиан выпускает руку Гарака и поднимается с кровати.