Мысль 24. «Судьба – это колесо» или «Поймает ли собака свой хвост?» (1/2)
— Стой! – крикнул я не в первый раз, силясь его догнать (опять же, откуда у него такая скорость?!) и уже всерьез подумывая о том, чтобы запустить в него ножом.Иссиня-черный хвост блестел в бледном отсвете, дразня своей близостью. Я мог бы его схватить, если бы прыгнул, разогнался, полетел и протянул руку. Но он ускользал едва ни в последний момент из этой зоны, когда я уже был готов это предпринять. Вне моих способностей было догнать эту Гончую сейчас. Да что на него нашло?!Впереди замаячил вход в какую-то пещеру. От сводов отражались звуки голосов. Нужно спешить. Я прибавил скорости – он тоже. Никто не мог взять верх. Мои легкие уже начинали гореть (удивительно, я еще не восстановился, а он...), и даже возникла шальная мысль отпустить его, пока не остынет, как......коротко вскрикнув, Неясыть затормозил и, когда я на всей скорости врезался в него, лишь каким-то чудом не сбив с ног, мигом развернулся и вцепился пальцами в спину, практически раздирая ткань куртки:
— Не отпускай! Заклинаю! – уткнулся лицом в свитер – Или я тебя никогда не прощу!..Недоумевая, я все же крепко прижал его к себе.Тело его трясло в приступе странной лихорадки, температура, несмотря на холод и факт того, что он в одной жалкой футболке, была высокой, уши прижаты к голове так, что их, кажется, никогда и не отлепишь... В чем дело?! Я испугался и осмотрелся по сторонам, ища причину...И она оказалась намного проще, чем можно было бы подумать. У сияющей тайным огнем стены лежали две оставшиеся Гончие. Выражения их морд показывали только огромную скуку. Амон протяжно зевнул. Из фавнов и других возможных гостей горы никого – похоже, не вытерпели присутствия этих исчадий Ада. У другого входа сюда валялась парочка трупов – люди Всесильных. А практически посередине пещеры происходила такая картина...Узнай из третьих уст – ни за что бы не поверил. Да не поверил откровенно и тогда, когда увидел собственными глазами. Гарм, сидя полупригнувшись, прикрывал своими 5-ю пушистыми серыми хвостами от холода небольшую фигурку в джинсах и зеленом шерстяном свитере, которая, сидя на одном из этих хвостов, доверчиво льнула к нему. Правая лапа, сверкая острыми смертоносными когтями, предельно бережно прижимала ее к себе, а та в ответ обхватила руками, сильнее зарываясь лицом в густую шерсть его воротника на шее... И, если это не было очевидно, как ясный день, то я – трамвай...По волнам густых красновато-каштановых волос немного ниже лопаток до меня тут же дошло, что это женщина. А по спокойному сдержанному блеску его глаз, задумчиво погруженных вглубь, узнал ее личность. Значит, Масаки – это она, без сомнений. Вот только жаль, что ее практически не видно из-за хвостов и лапы – посмотреть бы...Неожиданно она вздрогнула, будто почувствовав чужое присутствие – ярко-зеленые (кажется, даже до неестественности) глаза настороженно сверкнули, остановившись на мне, а потом, перефокусировавшись на Неясыть (тело которого еще больше напряглось и затряслось), загорелись... нет, не огнем какого-то неистового чувства. Это скорее напоминало интерес, а затем, через долю мгновения – мучительное счастье наряду с тем испугом, который испытывает зверь, видя перед собой глаза кобры. Вовлекающие в гипнотическое состояние эйфории и несущие с собой смерть... Объятья на правой лапе Гарма медленно ослабли.Тот, придя в себя (неужели не заметил нашего появления – настолько был рад ее благополучному спасению?), предостерегающе сказал:
— Лучше не стоит...Она, даже не повернувшись на его голос (и кстати, как так получилось, что на нее его ядовитое дыхание не действует?), предельно осторожно встала, не сводя взгляда остекленевших глаз с Гончей-полукровки в моих объятьях:
— Дорогой, все нормально...По спине пробежал странный нервный холодок: «Дорогой...». Та Гончая, имени которой я не знаю, не сдержала насмешливого фырканья. Гарм, вмиг сменив маску (это единственное наиболее точное определение) и вскочив на ноги, угрожающе ощерился и пронзил ее взглядом этих вновь уничтожающих на расстоянии глаз, впиваясь в землю под собой когтями, едва сдерживаясь от смертоносного прыжка. Она, прижав униженно уши, поджала хвост и заскулила, наверняка думая, как ретироваться (о своем впечатлении вообще промолчу). Масаки, конечно, тоже не удержалась от испуганного застывания на месте, но быстро пришла в себя, даже не оборачиваясь (он тем временем почти мирно улегся обратно, положив голову на передние лапы).Она остановилась в нерешительности в нескольких шагах. Я, наконец обретя дар речи, сказал негромко, просяще:
— Лучше не надо, правда... Вы же понимаете?
— Да, понимаю, — выдохнула не без трепета, собираясь с духом и сжимая-разжимая свои тонкие пальцы в кулаки – Но все-таки... – не закончив, закусила губу.Я не мог отвести изумленного и откровенно потрясенного взгляда, едва помня о том, чтобы не отпускать уже боровшегося со мной Неясыть. Но мое оцепенение вызвано вовсе не ее красотой или какими-то еще выдающимися внешними качествами... Нет. Она мало чем отличалась от теперешних девушек ее возраста: средний рост (одного с Неясытью, во всяком случае), обычное телосложение (имею в виду: в меру широкие бедра, и грудь... не слишком большая) и все остальное, не выдающееся за обычные рамки. Невольно вспомнилась та женщина, которую мы обнаружили в той комнате. И не в обиду ей будет сказано – та была даже более красивой, на мой взгляд: и по форме лица, и по стройности... Признаться, я ожидал, что если Гарм и любит человеческую женщину, то... более выдающуюся, что ли? Но не скажу, что она мне не понравилась. Просто я не ожидал от такой средней внешности такой самоотверженности...
— На вашем месте я не стал бы... – отступив от нее на шаг (Неясыть послушно следом), попытался передать всю искренность этих слов — ...так рисковать.
— Масаки... – позвал Гарм ее – Возвращайся сейчас же!Такой повелевающий тон... Но она даже не обернулась – и ожидаемой кары за это не последовало. Обе Гончие наблюдали с все нарастающим интересом, не шевелясь и затаив дыхание. Несколько шагов, разделяющих нас, были преодолены ровно за две секунды. Когда ее правая рука потянулась вперед, мой духовный брат впился в меня еще сильнее:
— Она здесь? – голос его звучал почти неслышно.Я беспомощно посмотрел на нее – и, прочитав немую просьбу в глазах, произнес ему в самое ухо (так плотно прижатое, что он не слышал нашего разговора):
— Спит. Гарм просто не хочет ее будить... – сжал его сильнее.
— Ладно... – выдохнул почти облегченно, мышцы немного расслабились (но далеко не полностью) – Но пускай поторопится...Масаки, не сдержав улыбки и навернувшихся в уголках глаз капель, сморгнула их. А потом, набравшись еще смелости и потянув руку немного дальше, кончиками пальцев коснулась взлохмаченных иссиня-черных волос. Неясыть задрожал крупнее:
— Что... – голос сорвался на сиплый шепот — ...это?«Не могу представить даже, как ему сложно держаться...»: