Мысль 17. «Моя ему неблагодарность» или «То, что другим не под силу» (2/2)

— Это ведь... Снежная пустыня рядом с горой Праведника?Фавн вздрогнул:

— Та самая?..

— Да, та самая, — кивнул Гарм, делая шаг вперед и в слепой надежде пытаясь поймать упущенный след – тщетно – Гора Праведника. Место, где находится обитель Короля всех магических существ мира живых людей...Я продолжил, чувствуя невольно в душе благоговение:

— Король... самый последний представитель древнего племени эльфов. Истинный жрец реки Бессмертия и по праву зовущий себя Всезнающим...

— А я думал, то, что он эльф – лишь слухи... – серые глаза внимательно посмотрели на меня – Ты его видел?Сокрушенно замотал головой:

— Честь слишком велика для такого, как я... – повернулся к нему – Но ты его увидишь. Обязательно. Не спрашивай, отчего я так решил... Просто знаю...

— Времени мало, — перебил основатель рода Гончих – Отродье, ты что-нибудь чуешь?Я плотно закрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям... и ничего. Тот понял это по выражению злобы и стыда на моем лице:

— Ладно, я надеялся, что обойдемся без этого... – и достал из сумки какой-то сверток.Все во мне насторожилось – пусть сверток и выглядел безобидно:

— Что это? – и я, приблизившись ровно на полметра, тут же отлетел назад и вцепился со всей силы в Пастуха, отчего тот вздрогнул от боли – Да ты с ума сошел! – торс пробрал приступ озноба, в голове зашумела кровь.Его алые глаза сверкнули таинственным светом:

— Ты правильно догадался, — развернув ткань, достал конверт – пусть ветер и дул от меня, но мои ноздри все равно дернулись – не только в запахе было дело – Это письмо Масаки. Она написала его, пока похитители пытались взломать дверь...

— Что там? – спросил мой духовный брат, схватив меня в охапку и сдерживая (и спасибо ему за это) – Что она написала?

— Текст не столь важен. Важно то, что я не удалял ни один из ее следов с него. И так ты сможешь взять след, — пронзил меня взглядом предельно серьезно – По первому и... единственному письму много лет назад ты едва ее не нашел, несмотря на то, что я удалил все следы... Есть что-то, по чему ты только можешь найти ее. И я надеюсь, что ты сейчас же возьмешься за мозги, обуздаешь себя и перейдешь к делу!По его желанию ветер от конверта подул прямо мне в лицо. Я, рванувшись вперед, зарычал в непонятной угрозе. Горло драл этот... нет, не запах. Чутье у меня не лучше, чем у человека. Другие следы: магические, энергетические, эктоплазменные и многие другие я чувствую не лучше и не хуже любой другой Гончей – и сейчас все это сковано Печатью. Это был поводок проклятья. Меня сдавливало, сжигало и все гнало вперед желание найти. Найти, во что бы то ни стало – и уничтожить!Тело само кинулось прямо – и тут же на поясе и шее сомкнулись цепи из рук. Это же Пастух... В заполненной только этим жарким желанием преследования голове что-то мелькнуло. Я заставил себя не сопротивляться его хватке – и убрал зубы, уже готовые вцепиться в одну из этих рук. С новым порывом ветра из горла вырвался рев – я заметался в своей бессильной жажде погони, борясь сам с собой. Но крепкие сильные руки не отпустили. А Гарм все наблюдал равнодушно со стороны, держа этот чертов конверт в какой-то сотне сантиметров от меня...Меня захлестнула ненависть ко всему миру: «Почему? Почему мне нельзя бежать по этому следу?! Зачем ты меня дразнишь?! Отчего мне нельзя распотрошить этот жалкий клочок бумаги?.. Ведь внутри него след духа сильнее в десятки... нет, в тысячи раз! Я хочу это! Хочу!.. – выкинув вперед руку, поймал только комок снежинок – Зачем ты меня дразнишь, старый дряхлый пес?!.. Да, я не хочу умирать – и лишь потому не пытаюсь и когтем или клыком тебя тронуть... Но силы мои растут, и когда-нибудь... Печать снова не выдержит, и тогда я... вопьюсь тебе в глотку! И не успокоюсь, пока не выпью всю твою кровь, до самой последней, мизерной капли! Твое время проходит!..».

— Неясыть! – раздался слабый крик сквозь шумящие в ушах ветер и кровь.Гарм все стоял, дразня этой бумажкой меня, как красной тряпкой – быка. Вырвался новый – в несколько раз более громкий и полный ярости рык, пальцы попытались разорвать сковывающие меня цепи: «Дай мне пойти! Мне не терпится! Я хочу найти эту женщину! Хочу прочувствовать ее присутствие всем своим существом, такое дразняще близкое и запретное!.. Хочу увидеть удивление в ее глазах, потом радость, а затем... ужас и агонию, когда начну отрывать от ее тела по кусочку! Сколько ты не противься, Гарм, но я ее найду – рано или поздно! И доберусь вопреки любым твоим уловкам! И тогда тебе останется только выть на луну, оплакивая ее прах!»...

— Приди в себя, ведь она твоя мать! – крепкие и мускулистые руки вопреки всему сжались на мне только крепче, горячее дыхание ворвалось в собачье ухо – Ты вовсе не хочешь ее смерти! Ты не хочешь причинять ей боль, не хочешь видеть ужаса в глазах! Ты хочешь ее спасти, слышишь! Ты хочешь увидеть ее – но не потому, что жаждешь ее крови, а потому, что ты ее любишь!..В первую секунду до меня не дошло, но потом...

— Я что... – ярость и жажда преследования отступали, как вода во время отлива — ...все это... говорил вслух?.. – глаза остекленели, а внутри буквально заледенело от ужаса.Он, не ослабляя хватки, не ответил, отведя взгляд. Контрольный выстрел нанес эта сволочь по имени Гарм, спрятав за спину конверт и изменив направление ветра:

— От вопроса «Почему мне нельзя бежать по следу?» до того, как ты уверял, что я буду выть над ее прахом – четко и разборчиво, несмотря на рычание.Ноги в тот же миг подогнулись – Пастух меня удержал – и в глазах его был страх. И страх не меня. Страх за меня. Тревога и беспокойство.Я невероятно был признателен ему – но заставил себя встать и, напрягая всю волю, понимая, что медлить нельзя, встал в полный рост:

— Еще раз, — решительно посмотрел в кроваво-красные глаза – Теперь получится!Ноздри вновь встрепенулись, втягивая нечто, что нельзя никакими средствами ни заглушить, ни убрать вовсе. Как я сказал? След духа... Объятья сжались крепче, уже готовясь противостоять мне снова. В горле запершило – как наждачкой провели и чуть присыпали перцем. Не замечать невозможно, откинуть на второй план – нежелательно, а забыть – немыслимо! Все внутри меня рвалось вперед, но я сдерживал это, упорно твердя, что Масаки нужно найти... но только ради спасения! Ее жизнь в огромной опасности, и если я позволю себе задерживаться – может случиться непоправимое!..

— Пастух... – выдавил с трудом, выпрямляя ноги – Отпусти... пожалуйста...На немой вопрос Гарм кивнул. Цепи его рук медленно разжались. Я, сдержав свой порыв, строго выверенным напряжением мышц протянул руку:

— Дай конверт... – с каждой секундой, с каждым ударом сердца мне все лучше и лучше получалось контролировать себя (но чувствую, что надолго меня не хватит).Тот протянул его двумя пальцами. Я, слегка прижав его к ладони большим пальцем — чтобы не сдуло, приблизил к лицу. Глубоко вдохнул, в любой миг готовясь швырнуть подальше, чтобы не видеть, не быть способным найти... Жар опалил мозг – но не лишил остатков самосознания. Подержав этот воздух в себе, резко выдохнул:

— Вот! – и, сунув конверт прямо в руку Гарму, посмотрел на северо-запад – Если ты хочешь найти ее до заката – придется нас повезти.Тот, не теряя настороженности, спрятал его в сумке:

— Ты знаешь, куда?

— Четко, — указал рукой – След поворачивает туда после применения средства для того, чтобы его потеряли...В лицо ударила волна ледяного пламени – и через несколько секунд мы неслись сквозь снегопад вперед, в сторону горизонта. Я, вцепившись со всей силы в шерсть на шее, вытянулся в струну – сзади меня сдержал Пастух:

— На пару градусов левее... Да, вот так! – заставив себя расслабиться, сел и, нащупав руку духовного брата, уткнул в нее нос.Тот удивленно посмотрел:

— Ты чего это делаешь?

— Пытаюсь заглушить твоим запахом... – вдохнув глубже, ощутил, что отпускает – Ах!..

— И как, помогает? – выдавил улыбку.

— Нормально, — посмотрев вперед, легким напряжением глаз вновь увидел потерянный след – тот вился, петлял, но шел в определенном направлении – Твой запах способен перебить какой угодно.Он, едва ли не смутившись, приблизил губы к самому моему уху:

— Неужели я так сильно пахну?«Мда, мылись мы последний раз незнамо когда и незнамо где...»:

— В другом смысле, — ответил серьезно, также приблизив свое лицо к его уху – Похоже, что мое проклятье состоит именно в этом. Я могу чувствовать следы ее духа – не запах, не души, а именно духа... Магии в ней отродясь не было, так что... – тряхнул головой – В общем, я сам не понимаю, как это происходит, но... я рад, что могу обернуть это ей на пользу.Пастух, пораздумав над этим, вдруг задал вопрос, который следовало задавать как раз вчера:

— Послушай, если тебе больше двух с половиной тысяч лет... то сколько твоей матери?Гарм безудержно затрясся от приступа смеха:

— Вовремя спохватился, фавн-полукровка! Еще бы через год спросил!..«Что-то у него хорошее настроение проклюнулось, — мелькнуло в голове – Впрочем, оно и понятно – мы идем по следу и скоро найдем Масаки. И, без сомнения, вытащим. Как же тут не быть хорошему настроению?»:

— Прибавь к моим 2637-и еще 20. Но это все равно ничего не значит – она навечно в этом возрасте застряла... – и, предвидев закономерный вопрос «То есть?», продолжил негромко – Человеческий век недолог. Понятное дело, что Гарм не захотел отдавать ее Смерти. Да и наблюдать, как тело ее старится с каждым прожитым годом...

— Я ей дал воды из источника Бессмертия. Один глоток, после которого она способна оставаться всегда молодой и умереть только насильственной смертью, — вставил свое слово – Пришлось, правда, долго уговаривать Короля...

— Гарм, — перебил я низком голосом, смотря вперед и различая едва приметную струю, ведущую нас к цели – Когда мы найдем Масаки и освободим... позволь мне поговорить с теми скотами, что осмелились...! – и, сжав зубы до скрежета, заставил себя замолчать вовсе – жар проклятья опять ударил в голову.

— Если у них есть главный – то он твой, обещаю...Да, таково будет мое последнее желание...Предзакатные часы (впрочем, солнца все равно не видно), усиливался ветер – знак того, что приближается неслабая метель. На горизонте показалось темное пятно. Я невольно вытянулся струной, сдерживаемый Пастухом, хвост нетерпеливо дергался из стороны в сторону:

— Вон там! Ощущение все сильнее!.. – выпалил на одном дыхании и тут же заткнул нос.

— Хорошо, — топот широких лап по снегу стал чаще – Я разберусь со всеми, а ты сразу продвигайся вперед по следу. Но учти, что если что-то...!

— Смерть моя не будет легкой, понял! – прервал без особых церемоний и, обернувшись к Пастуху, внимательно посмотрел – Поможешь, если что?

— Конечно! – хлопнул по плечу ободряюще.У меня долго не получалось отвести от него взгляда. Да, настрой у него был боевой, но... Темные – раза в два темнее, чем у меня, синяки под глазами говорили о том, что с отдыхом у него немалые проблемы. Вся эта война, плен у Хальзе, мои пытки, так и не случившаяся смерть – все это наложило неизгладимый отпечаток. И присутствие Гарма сказывается далеко не положительно. Фавны и Гончие никогда не ладили. Ладно, я-то знаю, что рано или поздно наши дороги разойдутся в типично перпендикулярных направлениях – потому и решил этому поспособствовать, попросив Гарма об услуге. А он об этом даже не хочет и слышать... Твердил в прошлый раз, как заведенный, что не оставит... Не, конечно, мне это приятно, не на что жаловаться, но так заставлять себя... Да, я не стал предлагать ему остаться и подождать меня – потому что ждал, что он сам попросит. Никому не под силу заставить себя пойти против природы и терпеть присутствие Гарма... И не только из-за ядовитого дыхания. Сама его сила действует отравляюще на таких, как он.Просто я не ожидал, что он решится пойти за мной так далеко...

— На землю! – рыкнул коротко основатель рода Гончих, прямо так нас сбрасывая и падая рядом в человеческом обличии: плащ его приобрел серовато-белый цвет снега – Здесь установлен магический барьер...Я, протянув вперед руку, кончиками пальцев легонько прощупал его: крепкий и очень надежный – и стена, и сигнализация, ничего не скажешь. Ставил мастер своего дела. И кто он, интересно?

— ...я проделаю в нем лазейку. Отродье, пойдешь за мной на расстоянии в 50-т метров. Ни на что и ни на кого не отвлекайся – ищи Масаки. С живыми я разберусь сам, и без твоей помощи!..Силуэт его растворился в снежной мгле. Тело мое, выдержав ровно 10-ть вдохов и выдохов, понеслось стрелой вперед – я ненадолго позволил жажде охоты управлять собой. Так легче добраться до помещений незамеченным. Пастух едва успел ухватиться за край куртки, чтобы поспеть и не потеряться. Густо идущий снег ту же секунду занес наши следы.Стан врага встретил нас несколькими трупами охранников. Вернее, тем, что от этих трупов осталось. Гарм поработал: чисто и эффективно. Внутрь ворвались мы вместе с Пастухом, который держал наготове свой нож. Внутри уже было шумно, раздавался грохот и чьи-то глухие вскрики – тут же прерываемые шелестящим хрипом. Я невольно сглотнул. Но мешкал недолго – почти тут же побежал вверх по лестнице, на 3-й, самый последний этаж. След вел именно туда. Слегка задев по плечу, мимо пронеслась тень, от которой мой духовный брат испуганно отпрянул в сторону, схватив меня. Я вовремя успел его успокоить – это был всего лишь Гарм (всего лишь, хм...).Не обошлось и без того, чтобы и мы с кем-нибудь не подрались: на моем счету уже было 2 человека, у фавна – пока 1. Примечательно, что действительно именно людей. И без каких-то способностей вообще – даже не пахло одаренностью или зловонием Всесильных. Нам это показалось неладным. И Гарм эту мысль нехотя, но поддержал. И тут же продолжил размахивать своей 5-тихвостой плетью. Внутри меня все невольно замирало от одного ее свиста – странно, а ведь хлестал он ею меня всего раз, да и то лишь накануне изгнания... А почему-то тело помнит...Можно было, конечно, использовать меч, но, боюсь, что коридоры слишком узки, а потолки – слишком низкие для этого. Тем более, что в нем заключена такая сила, что здание разнесло бы в щепки при одном только ударе... Ох уж эта его любовь к тому, чтобы покрасоваться – ну да, людской вид у него презентабельный даже для Гончей, не то, что я – дохлик... Но перед кем красоваться?Тут он на меня обернулся крайне однозначно, и для меня было предпочтительней прибавить газу и бежать вперед. Пастух, отдышавшись за время моих раздумий, слегка подтолкнул сзади, выражая нетерпение. А в глазах таилось некое беспокойство, что я могу внезапно почувствовать свою мать настолько близко, что не выдержу и брошусь без оглядки. И в чем-то эти его опасения оправданы. Я и правда могу...Но пока держусь. В нос бьет терпкий запах крови – и этим в значительной степени отвлекает и помогает расслабиться. Но всякий раз, когда останавливаемся, рука моя сама цепляется за него – чтобы при случае просто подтянуть к себе, а уж там за ним – успеть схватить и удержать...Прошло, наверное, минут 10-ть, не больше. Я и Пастух начали уставать. След духа петлял по всему зданию – довольно большому и обширному, а его свежесть определить не в моих силах – для этого нужно еще раз понюхать то письмо. Но тогда я не уверен, что сохраню рассудок – от него так и несло ею, так и веяло. Гарм злился (и заметно), но молчал, тщательно скрывая свою тревогу и беспокойство. Против моего духовного брата годилось, но не против меня, знающего его вот уже который век... Но я тоже молчал, сосредотачиваясь и указывая, куда идти. Для пущего успеха следовало обежать все помещения, где она была хотя бы раз – вот нам и приходилось бегать туда-сюда, кося по дороге людей – опять же, самых обычных, пусть и военных.Основатель рода Гончих продолжил бесчинствовать впереди, чтобы дать нам время вытащить Масаки. Я от нетерпения вырвался вперед, ловя льющийся воздух ноздрями, буквально трепещущими от жажды преследования. Пастух, вовремя заметив, схватил за край куртки и остановил:

— Давай передохнем? – изобразил сильную одышку.Ноги нехотя остановились: «Твоя выносливость оказалась меньше моей? Не поверю в это ни-ког-да!»:

— Давай... – встал рядом.

— Где она? – спросил, уперев руки в колени и посмотрев.

— За поворотом след сильнее. Наверно, там ее и держат, — отметя’ мысль, что она может попасть в заложницы – и тогда руки у нас будут связаны, зажмурился – Уже скоро...Подбежал Гарм и, строго и недовольно оглядев нас, кивнул вперед:

— И долго вы медлить собираетесь? – глаза его мерцали все ярче – Вперед!Я обгонял их всего на шаг. И изо всех сил сдерживался – запах: и духа, и тела, и энергии жизни, становился сильнее, и в ушах от напряжения звенело... Пастух даже держал за куртку, но......когда моя воля лишь на чуть ослабла, и проклятие вырвалось и завладело телом, остановить меня не получилось – я просто скинул куртку и бросился вперед, сдерживая зарождавшийся в глубине воинственный рык. Гарм крикнул предостерегающе, фавн – с мольбой. Но уши мои, прижатые к голове, их не услышали – и большей частью из-за заполнившего все шума крови в жилах. Крови моей и... ее.Все мое существо трепетало в предвкушении. И я не видел смысла с этим бороться. Желание увидеть и прочувствовать всеми фибрами, каждой клеточкой присутствие той, что стала моей матерью 2637 лет назад... было непреодолимым. Всегда этого желал – и вот теперь вовсю стремлюсь это желание осуществить.Простая дубовая дверь оставалась преградой для меня всего пару секунд. А удар в комбинации с Ураганным прессом разбил ее в мелкие щепки. Со звоном в стены попали петли, а по полу загрохотала кованая ручка. Горящий, заволоченный пеленой, взгляд судорожно искал, тело заметалось по комнате гибкой лаской...Звук. Уши насторожились, хвост вытянулся струной вдоль пола. Так, топот – это в коридоре. Гарм и Пастух скоро будут здесь... Надо поторопиться. Нет, этот звук был не таким... Повернув голову, вновь прислушался. Ага, вот он!Бесшумной тенью приближаюсь к огромному платяному шкафу, не сводя предельно пристального взгляда с дверей: из-за них слышался шорох и... тот звук – дыхание. Ее дыхание. Полное ужаса и страха... Внутри меня загорелось пламя: «Да, так близко! И никуда ей больше не деться – только ко мне! Ко мне в зубы...».Знакомый топот раздался уже совсем близко, и бешеный импульс изнутри бросает меня вперед. И в барабанные перепонки ударил испуганный женский крик...