Мысль 7. «Не хотел, но сделал» или «А вот и безумие...» (2/2)

— И чтобы впредь я не оставался в стороне, поняли, вы оба?! – зеленоватые глаза чуть сверкнули лукавством – Пусть я и завел себе личную жизнь с девушкой, но вовсе не собираюсь забрасывать друзей только из-за этого! Я не из таких! – и резко сменил тему, посерьезнев – И еще кое-что... Вы слышали вчера этот жуткий вой?

— Это был я, — ответ вырвался у меня сам собой.

— Что случилось?! – обеспокоено посмотрел.Я поспешил успокоить:

— Лез через стену опять и сломал ногу. Долго вправляли...

— Ну ты и дурак, не обижайся, пожалуйста...В том, что в таком случае гипса на мне не наблюдалось, нет ничего удивительного – Гиппократ может излечить любую физическую рану.После обеда прошли еще примерно столько же... Нет, вру – Тошка, опасаясь, что мы не успеем утром вовремя вернуться в интернат, нас подгонял, так что раза в два больше. Вот именно из-за этого никто не хочет ходить на его уроки по искусству выживания! И сколько ни говори ему об этом – как об стенку горох!.. Нет, так-то он парень славный и все такое, но не обошелся без недостатков.За поздним ужином все молчали: я и Пастух – от усталости, Тошка – потому что мы не начинали разговора. Еда оказалась недоваренной, но у нас не возникло и малейшего желания на это жаловаться. Глаза попросту слипались...Глубокая ночь. Я, сходив по нужде (и помучавшись основательно с запором), не спеша подходил к палатке, в которой спали мы трое... и невольно замер – к фавну, тревожно принюхиваясь, приближался молодой барсук. Ветер дул в мою сторону, так что обнаружить животное меня не могло, не чуя моего дыхания. Пофыркав от моего запаха, зверь осторожно перешагнул через ноги и свернулся клубочком между ним и Тошкой – тот тоже не казался зверям мало-мальски опасным...О, совсем не заметил – на подушке Пастуха пристроилась сойка: черные глазки-бусинки сонно мигали. Мне, как и всегда, стало от этого немного грустно. Я не был похож на них. С аквой у меня не было ровным счетом ничего общего, а Пастух – мой духовный близнец. И ничего более. Пусть известие о том, что я – адская Гончая, их не заставило отвернуться от меня, но...Само собой вспомнилось событие двухлетней давности: в одном кинологическом центре делали ремонт, и его мохнатое народонаселение поместили к нам. Пастух любил к ним бегать, иногда даже забывая о любимом гараже. Потому-то его и зовут Волчий Пастух – у него отличное взаимопонимание с этим семейством: волками, лисицами и друзьями человека – собаками. И они, даже самые злобные, таяли от обожания при одном лишь звуке его голоса и приветственного свиста...Вот однажды мы с ним о чем-то повздорили – и не вспомнить, о чем именно – в общем, во время всего выяснения отношений на повышенных тонах я держал его за левое предплечье, как клещами. Наверно, мой запах въелся так глубоко, что не успел выветриться, когда фавн пошел успокаивать нервы к собакам, которых уже через три дня увозили — потому и хотел пообщаться с запасом. И вернулся с бинтом именно на этом месте. На вопрос: «Что случилось?» испуганно вздрогнул и пробурчал что-то вроде «проволокой поцарапался». Но мне-то все было понятно...Если выразиться короче: все оставшееся до рассвета время я провел у кострища, ежась от ночного холода...До интерната, по приблизительным прикидкам, было километров 10-ть. Тошка, взяв курс, повел нас через густые дебри. В нас за вчерашний день пропало малейшее желание жаловаться и протестовать.Когда три четверти пути было уже пройдено, до ушей донесся какой-то низкий гул. Пастух, насторожившись, поспешил спрятаться под кроной дерева. Мы – следом. Гул становился громче, перерастая в рев. И над головами низко пронесся самолет. Тритон, успев разглядеть его, спросил тихо и тревожно:

— А это разве не...?

— Кажется, ты прав, — сглотнул звучно фавн – Это бомбардировщик Империи...Снова гул – и гораздо медленнее пролетел другой самолет – покрупнее.

— А этот – для высадки десанта... – кулаки до хруста сжались – Направление – военный лагерь-интернат для...Дальнейшее не имело смысла произносить – мы, побросав рюкзаки, со всех ног понеслись к тому месту, что уже привыкли звать домом...Империя – страна, граничащая с нашей Республикой. И часто воевавшая с нами. Поводов было куча: и земли, и влияние на материке, и еще многое-многое другое... Сейчас у нас с ними нейтралитет... был, во всяком случае.В полукилометре от стены, за которой уже начиналась территория интерната, я обогнал их и... резко развернувшись, преградил путь. Аква, в беспокойстве глянув за мою спину, попытался обогнуть, но встретил отпор с моей стороны:

— Нет! Нельзя!..

— Почему?! – воскликнул Пастух, и тут......раздался свист, грохот – и мне в спину, а им – в лицо, ударила взрывная волна. Запах крови, который я почуял (потому и остановил их) стал ясно различим в воздухе. Когда обратная волна стихла, они, схватив меня по бокам за руки, поволокли дальше. Ветки хлестали по затылку. На этот раз я не произнес и слова в возражение, только повернулся к духовному брату:

— Давай в гараж. Меня распирает...Он, поняв все по бешеному огню в моих глазах, кивнул и, сказав Тошке, что в гараже есть винтовка и патроны к ней, отпустил меня и прибавил темпа. Я, вырвавшись из второй хватки, припустил следом. Стену преодолели в три захода: мощный аква легко перекинул нас по очереди руками, что сложил ступенькой, и следом запрыгнул сам. Гараж Пастуха находился несколько в отдалении от остальных построек, а вокруг росло несколько деревьев, его скрывающих. И поэтому на него внимания особо не обращали.Полыхали пожары, слышались крики. На месте взлетной полосы — чадящая воронка. Вражеский десант вовсю хозяйничал на нашей территории. Мне едва удалось сдержаться, чтобы часом не раскрыться раньше времени. Незаметно проскользнув в ворота, мы затаились. Пастух, усевшись, спросил:

— Тритон, нашел?

— Какую из двух? – отозвался тот из угла.

— Бери обе, — проверив уровень топлива в баке, удовлетворенно кивнул сам себе – и половины хватит – Но патронов немного, так что бей прицельно. Начнешь тут же, когдапоявимся мы. Не раньше и не позже. И старайся не приближаться... Неясыть, быро!Я, надев его очки, устроился позади. Аква ящерицей выскочил в щель между створками. Фавн, перебрав пальцами на руле, чуть вздрогнул от нетерпения:

— Ты как?

— Готов, — ответил ему отрывисто, держась за плечи – Стартуй уже!Он обернулся:

— Утихомирься сначала. Или хочешь задеть кого-то из наших? – пихнул локтем – Эй, перестань так безумно сверкать глазами!Я, невольно устыдившись, вздохнул:

— Прости, — и взглянул в упор – Обещаю, что буду разить не рукой, а сердцем...Ему не были понятны мои слова. Но были понятны намерения – в мои планы не входило отпустить хоть одного имперца живым.С оглушительным ревом мотоцикл вылетел на свет божий. Десантники поблизости не успели даже обернуться, как уже взорвались кучей горящих ошметков. Из моих рук вырывался теперь не просто огонь. Это огонь, который невозможно затушить, который сжигает в пепел абсолютно все: и железо, и камень, и от которого не способна защитить ни одна преграда. Адский пламень...Короткими очередями раздавались выстрелы Тошки, и почти каждый был для кого-то смертельным. За время, пока они опомнились, мы успели положить штук 20-ь точно, а ранить – максимум с десяток, и моих можно не считать – все равно испелятся, пусть даже и живьем. И, самое страшное (но это я понял потом) – ни одного из наших даже не мелькнуло в поле зрения...«Время... завтрака... – глаза вмиг скосились в ту сторону, где столовая, и едва получилось защититься воздушным щитом от осколков и взрывной волны – Эти жалкие ублюдки!»:

— Пастух, газуй туда! – указал на фанеру впереди, которая образовывала трамплин на крышу нашего барака.

— Ты сумасшедший?! – вскрикнул он – Там же засада!

— Знаю! Верь мне!А уж там я похулиганил на славу... И это относится вовсе не к погрому...