Мысль 8. «Забыть» или «Кто был за часового?» (1/2)

Все пролетело передо мной, словно в пелене. Я вел мотоцикл, а Неясыть стрелял своим Адским пламенем, уничтожая все вокруг... Но я знал, что никому из наших вреда это не принесло... Потому что во время завтрака абсолютно все были или в столовой, или в бараках, или в главном рабочем здании: учителя там, тренеры и директор. А их бомбардировали в первую очередь. И тех, кто по каким-либо причинам не оказался в их числе, добивал десант.Одной из них была Нетта. Я, едва заметив, как солдат, поймав ее, собрался застрелить, прибавил скорости. Неясыть, яростно рыкнув у меня над ухом, залепил в него снарядом покрупнее. Куски сгорели, не долетев до земли. Я встал так, чтобы при случае предупредить. Гончая, не слезая с сиденья, схватил за плечи и придирчиво оглядел девушку с головы до ног:

— Вроде цела...А та уставилась ему в лицо:

— Ты все-таки был прав...

— В чем? – глянул недоуменно, но испуганно, подозревая.В ее глазах застыли слезы:

— Век бы тебя не знать...Я прям ошалел с таких слов и, обернувшись тут же, слишком поздно увидел темное дуло далеко на крыше... Гончая глухо вскрикнул. На ее чистом ровном лбу расцвела кровавая роза, и ясные, тронутые слезами глаза навечно погасли... И губы так и не потеряли печальной улыбки, в которой различалось нечто, что ясно говорило о том, что ее переменчивый дар предсказания вовсе не обманул на этот раз...Тошка уложил снайпера в следующую долю секунды, последним патроном. И, странное дело – этот противник также оказался последним. Никого чужого по эту сторону стены не было больше – я это чуял. Догорали одни постройки, огонь перекидывался на соседние, но мы ничего не делали – а смысл?..Меня переполняла боль при одном лишь взгляде на всю эту картину. С губ само собой сорвалось (и это вовсе не было проявлением эгоизма):

— Пошли отсюда... – и первым отвернулся от того места, что совсем недавно честно называл «домом».Тошка заколебался:

— А вдруг кто-то жив?Я его отлично понимал – никому не хотелось терять надежду, что твой близкий не сгинул в бездне смерти... Даже я до сих пор...Неясыть, сидя боком на мотоцикле и продолжая смотреть туда, где в последний раз видел Нетту живой и где своими глазами наблюдал ее смерть, бросил глухо:

— Уходим, — и перебросил через плечо свою сумку, которую забрал из барака, когда там бесчинствовал.Аква, вздрогнув, активно запротестовал:

— Нельзя! Пока не убедимся и не спасем...!

— Кого спасать?! – перебил резко он, взглянув исподлобья – Все: и Гиппократ, и директор, и твоя сладкая Кетти-Бри... все мертвы! Неужто до тебя до сих пор не доперло?!

— Но... – напор изрядно ослабел, во взгляде мелькнули сдерживаемые слезы.Тут я подал голос:

— Он прав, Тритон, — глянул искоса на обоих, и сердце сжалось: «Кроме них, больше никого...» — Если мы здесь задержимся, то попадем в переделку покруче – не хватало еще со служителями правопорядка родной страны сцепиться... Они дали нам шанс остаться в живых – так давайте сделаем так, чтобы их жертва не осталась напрасной?Оба смотрели на меня, борясь с собственными желаниями и отчетливо понимая, что я прав. По эту сторону стены теперь остался не наш дом – а зона, в которой можно запросто распрощаться с жизнью...Пока я и Неясыть заливали топливо в баки (и в сам мотоцикл, и в автомобиль, на котором собрался ехать Тошка, и, конечно, не забыли о запасных), друг-аква сбегал за рюкзаками. Через сорок минут мы уже ехали по шоссе за пределами города. Куда наш путь лежит? Без понятия. У нас отобрали все... Думаю, не надо пояснять? Мне самому было очень тяжко. Но сзади меня, держась за пояс, и за рулем старенькой «Тойоты» ехали еще двое, кому не легче. Так что я переборол себя и пообещал (и им, и небу, и всем высшим силам, что заведовали судьбой и миром, но в основном – своему сердцу), что уж их-то уберегу, даже ценой собственной жизни и души...На ночлег остановились около полуночи. Не ужиная, улеглись спать в машине на сиденья. У меня долго не получалось заснуть – перед закрытыми глазами постоянно вертелись кошмары, увиденные за весь сегодняшний день: взрывы, крики, осколки в разные стороны, запах крови, от густоты которого уже тошнило... безумный блеск в глазах Неясыти. Тот, словно почуяв мои мысли о нем, шевельнулся и, промычав что-то невнятное, прижался к моей спине теснее. Во сне выглядит, как самый невинный ребенок, внешний вид и в жизни не поражает габаритами, неизгладимое впечатление создают лишь глаза... Да, надо ему найти новые очки, а то те разбились...Встряхнув головой, чтобы отогнать навязчивые мысли о том, что он – существо из глубин Ада, пусть и полукровка, я вылез из-под одеяла и через спинку сиденья глянул на Тритона – так и есть – ревет тихонько, пока никто не видит.

— Не хочешь поговорить?Тот, испуганно вздрогнув, поспешил вытереть мокрые следы:

— Не, все нормально...Я понимал его браваду, но все же решил настоять:

— Нельзя держать все в себе. Легче не станет, поверь мне... – проскользнув к нему, сел по-турецки – Ну, что тебя мучает?

— Не строй из себя идиота...

— Прости, — вздохнув терпеливо, поглядел ему в глаза – С этим ничего нельзя поделать. Но вы встретитесь. Когда-нибудь. Точно.