Часть 30. Вопросы о любви (2/2)
– Просто я не кидаюсь на всё, что движется, с целью это поиметь, – наконец я нашёл сам себе оправдание. – Это называется самоконтролем и холодной рассудительностью.
– Ага, а ещё это называется асексуальностью и импотенцией, – хихикнул Александр. Ну а вот сейчас он точно нарвался. Я подорвался с кровати, но не успел сделать и шагу, как юноша сам ко мне подошёл. – Фридрих, стой. Это действительно странно, может, ты и правда асексуал? Они вполне способны совершать половые акты, просто испытывают очень низкое влечение, если оно вообще есть. Я не знаю твою жизнь до того, как мы все оказались на корабле, но подумай над этим. Это ты нуждался в девушках или они в тебе?
Я сел обратно на койку и серьёзно задумался. Если девушки предлагали секс – я не отказывался, но сам я никому ничего никогда не предлагал и не скажу, что очень от этого страдал. Но вряд ли это асексуальность.
– Наверное, у меня просто заниженное либидо. Проблем с интимной жизнью никогда не было, если дело доходило. Но у меня и правда нет мыслей трахнуть каждую девушку, которая оказывается возле меня. Меня это вполне устраивает – голова всегда остаётся на плечах. – В наше время это редкость.
– Не суди по себе наше время, – усмехнулся я. – Если ты даже о Жёлтой задумывался, то страшно представить, какую роль в твоей фантазии играю я.
– Лучше не представляй, – рассмеялся юноша и отскочил от меня быстрее, чем я опомнился. Ну вот сейчас он точно дошутился. Я схватил с кровати подушку и кинул её в сторону Александра, который в это время уже стоял у дверей и был готов выскочить в любой момент в коридор, но механизм срабатывал медленнее, чем летящая в приятеля подушка, от которой он в итоге просто увернулся. Но именно в этот момент дверь открылась, и рассекающий воздух объект вылетел в коридор, сразу после чего до меня донеслись недовольные возгласы.
– Что вы себе позволяете?! –запричитал Синий. А вот это уже серьёзно. – Вы если устраиваете свои брачные игрища, то хотя бы позаботьтесь о том, чтобы остальных это никак не касалось!
– Синий, присоединяйся к нам, – предложил Александр, прислонившись к дверному косяку и обхватив его руками. От такого заявления даже я подавился воздухом.
На лице вечно всем недовольного британца после этого предложения отразился за долю секунд весь спектр неприятных эмоций, какой только может быть у человека.
– Идиоты… – проворчал он и кинул подушку обратно.
– Жалко, втроём было бы веселее, ты многое теряешь… Но как хочешь, – с наигранной досадой протянул приятель и зашёл обратно в каюту. Перед тем, как двери снова закрылись, я увидел в другом конце коридора усмехающихся американцев.
Юноша, явно находясь больше не в состоянии сдерживать смех, расхохотался и швырнул обратно мне подушку. Я тоже засмеялся.
– Мне его уже становится жалко. У него определённо талант оказываться в нужное время в нужном месте, – сквозь слёзы выдавил я. – Я не знаю, как бы выкручивался из этой ситуации, если бы он согласился, – Александр, всё ещё хохоча, уселся со мной рядом на койку и обхватил подушку руками.
– Я бы на это посмотрел.
– О, нет-нет-нет, Фридрих, неужели ты думаешь, что я бы позволил тебе просто смотреть? Ты бы принимал самое активное участие. Ну, или не совсем активное… Тут уже зависит от обстоятельств.
– Извращенец, – толкнул я его в плечо. – Мы вообще изначально обсуждали Красного и убийцу, в какой момент мы свернули не туда?
– Когда ты спросил про девчонку.
– Всегда знал, что все беды от девушек.
– Золотые слова. Ну, пожалуй, раз Жёлтая мне не конкурентка, я теперь могу спать спокойно, – встал он с койки и подошёл к столу. Сделав из чашки пару глотков, он взял свою записную книжку и принялся в ней делать какие-то пометки. Я тут же напрягся, наблюдая за его действиями. – Не переживай, про Красного я никому ничего не скажу и нигде это упоминать в своих записях не стану. Знаю, это сейчас прозвучит странно и противоречиво, но вот за подобную информацию ты точно можешь не волноваться. У нас с тобой здесь одна цель, Фридрих – поймать убийцу. И уверяю тебя, в моих интересах сделать всё возможное, чтобы он не поймал нас раньше. Мы уже потеряли три человека, если не считать Коричневого. Как думаешь, сколько ещё людей мы потеряем, прежде чем выйдем на нужный след?
Такая резкая смена атмосферы и разговора меня каждый раз настораживает. Ещё минуту назад мы смеялись над какой-то ерундой, и вот всё снова вернулось, как было. Снова тайны, расследования и страх за собственные жизни. Когда это всё уже закончится?.. – Собираешься снова составлять пророчества?
– Нет. Я больше не буду ничего прогнозировать, потому что не хочу снова оказаться прав. Чужие жизни на кону – слишком крупная ставка, и снова её делать я не готов. Кто знает, чья жизнь станет следующей? Мы можем либо бездействовать и ждать в надежде, что с новой жертвой у нас появиться больше каких-то улик и зацепок, либо начать контролировать тех, кто больше всего находится у нас под подозрением. И вот тут я сейчас готов поставить на Красного. У него не мог появиться доступ из ниоткуда. Как вообще так вышло, что он тебе его показал? Надеюсь, это мне отгадывать не придётся.
Толку уже что-то скрывать, если напарник и так всё вынюхал из своих наблюдений? – Помнишь тот день, когда ты с Жёлтой контролировал рабочий процесс на корабле? Тогда случился пожар, а Красный, с его слов, курил марихуану и сам отключил пожарную систему. Вот я и задумался, как он это мог сделать, ведь данное действие нам не доступно.
Александр задумался, похоже, вспоминая детали того случая, а потом сам себя хлопнул ладонью по лбу.
– Господи, ну конечно! Как я сам тогда не задумался над этим?! Фридрих, ты молодец, – он принялся быстро что-то записывать в своём дневнике. – Как ты сам вспомнил об этом случае? – Ну, скажем так, мне помогла в этом Жёлтая, – я решил не вдаваться в подробности своего времяпровождения с девушкой.
– Хоть какой-то от неё толк.
– А по поводу Красного я бы всё равно не делал таких поспешных выводов. Когда ты был уверен в том, что убийца – Зелёный, он погиб первым.
– А ты был уверен в том, что убийца – Фиолетовый, и какая его постигла участь?
– А ещё мы вместе думали на Коричневого. Все наши подозреваемые очень быстро отсеиваются. Давай не будем так торопиться с умозаключениями. Мы не знаем, что здесь творится и какова цель всего происходящего, зачем нас вообще сюда отправили и какие у этой игры правила.
– С этим не поспоришь… – задумался юноша, глядя куда-то в пол. От сказанных мной слов мне тоже стало тяжело, хотя, казалось бы, куда уж тяжелее. – После первой смерти ты твёрдо на собрании заявил, что твоя рука не дрогнет, когда будешь выталкивать предателя за борт. Ты всё ещё так уверен в сказанных тобой словах, Фридрих?
Когда кажется, что хуже уже некуда, Александр всегда найдёт, как всё усугубить своими вопросами. К чему сейчас это?
– Да, – несколько поколебавшись и взвешивая свои ощущения, ответил я. – Я убью эту тварь без каких-либо сожалений, и, боюсь, что буду наслаждаться этим процессом, – я не собирался это говорить, но данная фраза сама вырвалась наружу. Стало страшно. Неужели под действием всего пережитого сознание настолько сильно может поменяться? Или эта кровожадность и жажда мести всегда была мне присуща?.. – А что насчёт тебя? Ты склонялся к тому, что не сможешь убить человека. Что-нибудь изменилось?
– Я говорил, что если дело коснётся моих близких, то я не знаю, как поступлю, – он поднял на меня глаза. – Если с тобой что-то случится, я прикончу того, кто это сделает.