Часть 25. Пророчество (2/2)

– Фридрих, ты думаешь, я в этом как-то замешан?! – он вырвал свою руку из моего захвата и подошёл поближе к трупу, рассматривая сначала его, а позже и стоящую внизу коробку с надписью. После прочтения предложений его лицо скривилось. – Он сам повесился, как я могу быть к этому причастен? И неужели ты думаешь, что если бы я действительно что-то знал и играл во всём происходящем какую-то роль, я бы так просто тебе прямо всё выложил перед инцидентом? Смысл мне тебя о чём-то предупреждать, если я сам собираюсь совершить убийство? А если брать теорию о том, что у предателя может быть сообщник, и подозревать, что им являюсь я, так меня бы убили за то, что я что-то тебя выкладываю. Ладно там хотя намёки какие-то, но ты, чёрт возьми, стоял в коридоре, нас мог услышать кто угодно, я бы не стал так бездумно рисковать своей безопасностью, и твоей, кстати, в том числе. Господи, я же вообще бездумно ляпнул… – похоже, до него только сейчас начинает полноценно доходить вся масштабность происходящего. Он снова повернулся к покойному Коричневому. – Надо его снять… Нет, сначала сообщить всем, что случилось. – он посмотрел на меня, похоже, что-то заметив в моём лице. – Не вини себя за его смерть, Фридрих, этот выбор он сделал сам. Как я могу не винить себя? К самоубийству Коричневого я здесь причастен больше, чем к любой другой смерти. Он же предупреждал меня… Даже если бы он не повесился, то его, вероятнее всего, выкинули за борт, потому что я сам уже был полностью уверен в том, что он обманул меня и является предателем. Наверное, мужчина это понял ещё до того, как все узнали о происшествии. – Как у тебя хватает сил так спокойно реагировать? Так спокойно и рассудительно размышлять, когда у тебя прямо за спиной висит один чей-то труп, а в соседнем помещении в лужи крови лежит другой? – как я ни старался, взять под контроль дрожащий осевший голос у меня не получалось.

– Ты думаешь, меня это всё не очень сильно волнует? Научись уже заглядывать под маски. Он подошёл ко мне вплотную и посмотрел в глаза, вынуждая меня поймать его взгляд. Я несколько секунд пытался в чёрной бездне его глаз разглядеть что-нибудь, но ничего не видел. Ни единого оттенка эмоций… Не знаю, сколько мгновений мы так стояли, пока меня не осенило. В его глазах ничего нет. Обычно они полны самым различным спектром чувств: азарт, смех, злорадство, возмущение, недовольство. Сейчас же взгляд его был пустой, погасший… Никогда прежде я не видел Александра таким, и не увидел бы, если он не показал.

– Пойдём, надо всё рассказать остальным, – юноша отстранился от меня и пошёл к коридору.

В медотсеке ничего за несколько минут нашего отсутствия нового не произошло. Жёлтая сидела на койке, глядя в пол, а Синий с американцами о чём-то спорил.

– Вы нашли Коричневого? – раздражённо протянул британец, когда увидел нас.

– Нашли. Он повесился в хранилище, – как можно спокойнее и равнодушнее произнёс я, стараясь не выдавать бушующую внутри панику.

– Как повесился?.. – прошептала девушка, подняв на нас взгляд, полный слёз, которые она безуспешно старалась сдерживать. – На стенке, как красивая картина. Висит теперь и украшает отсек, – съязвил приятель. – Жёлтая, отправляйся к себе в каюту. Мы сейчас уберём тела, – произнёс я. Девушка сейчас точно как минимум ничем не поможет, а, возможно, будет только мешать.

– Вот ещё! Я не останусь сейчас одна! – твёрдо и решительно заявила она, вскочив на ноги и вытирая влагу с щёк. – Тогда перестань задавать глупые вопросы и не действуй на нервы, – процедил Александр.

– Кровь с пола оттереть сможешь?

– Смогу, – кивнула мне в ответ девушка. – Мне не привыкать убирать кровь. Ну, я же говорила, что мой отец охотник... – Тогда Синий и Красный уберут тело здесь, а мы с Чёрным пойдём снимать Коричневого.

Спорить никто не стал, но в хранилище за нами решили пойти все. Разве что Жёлтая остановилась в дверях и не стала заходить дальше, наблюдая издалека за открывшейся картиной. – Он облегчил работу убийце, – глядя на тело, пробубнил Синий. – Слабак. – Может, он всё-таки не сам повесился?.. – осмелился предположить Красный.

– Его не было всего пятнадцать минут, невозможно за это время в одной части корабля зарезать одного человека и повесить второго, учитывая, что со стороны не видно никаких повреждений. Даже если предположить, что его быстро вырубили и не было никакой борьбы, чтобы подвесить в одиночку огромное тело – нужно много времени, будет убийца этим заниматься, учитывая, что его могут броситься искать сию секунду? Проще было просто вонзить тот же нож и ничем не рисковать. Ну или на совсем крайний случай, если вдруг Коричневый оказался свидетелем, а оружия у предателя уже не было рядом – задушить руками.

Безусловно, всё это было очень логично, вопросов больше ни у кого не возникло. Мы дали Синему материю, и он вместе с Красным и Жёлтой пошёл обратно в медицинский. Чёрный принялся мне помогать снимать висельника. Когда дело было сделано, мы уложили тело на чёрную материю и принялись его заворачивать.

– Он был достойным игроком, но слабым человеком. Надолго его всё же не хватило, – озвучил свои мысли Александр, наблюдая за нашими действиями.

Чувства, которые я испытывал, глядя, как тела выносят в открытый космос, не передать словами. Мы успели здесь все сблизиться, и потеря людей теперь вызывает не только страх за свою собственную шкуру, как это было раньше, но и щемящую боль в груди. Я всегда считал, что о покойниках лучше никак, но сейчас смерть Коричневого совершенно не волнует, а в том, что Елена больше всех из нас заслуживала жизни, я не могу не согласиться с Синим. Предатель знает о нас столько же, сколько и мы друг о друге, так какой надо быть бездушной сволочью, чтобы убивать людей после того, как они открылись тебе?..

Мы сидели за столом в столовой. Вроде, нужно столько всего обсудить, а говорить вообще не хочется. Так и находимся в тишине уже несколько тяжёлых минут. Нас осталось всего шестеро. И чем меньше людей, тем больше вырастает подозрений абсолютно к каждому. Я сам сегодня сорвался на Александра, просто потому что он оказался рядом. Если не считать напарника с Жёлтой, основных подозреваемых остаётся всего трое – Чёрный, Красный и Синий. Вопросы есть ко всем.

– Синий, ты дежурил с Коричневым, как так получилось, что Елена была одна в каюте и никто этому не придал значения?

– Так она часто до самой полночи со своими пробирками там сидела, приходила уже вместе с Коричневым, когда тот делал обход перед завершением дежурства. Вся команда была в поле зрения. Кроме вас двоих, – на последнем предложении он сделал особый акцент, и все уставились на меня и Александра. – Или вы заявите, что спали вместе?

– Нет. Мы не спали вместе, – опередил мой ответ Александр. Он ведь мог бы сказать, что мы действительно легли в одной комнате, и тогда никаких вопросов к нам не было. Ну, по крайней мере, никаких существенных.

– Тогда не вижу ни единого повода, чтобы снимать с вас подозрения.

– Мы когда начали всех будить, – подключился к разговору Чёрный, – Белый был в форме, но с очень помятым из-за сна лицом. Я не думаю, что он успел за десять минут до того, как мы к нему постучались, сбегать совершить убийство, а потом, как ни в чём не бывало, крепко заснуть. Оранжевый тоже был заспанным и уже без формы. Чёрт знает, на самом деле.

– Убийца в любом случае вряд ли в медотсек попал через вентиляцию, – заговорил Красный. – Жертва бы услышала, что в вентиляции кто-то и есть, и даже, пока он будет вылезать, она бы увидела лицо и убежала всем сообщать об увиденном. Если предполагать, что предатель действовал через вентиляции, то, получается, он из каюты через шахты попал сначала в другой отсек, где людей нет, а потом уже через парадные ворота зашёл в медицину. То есть, он должен был знать, что конкретно в данную минуту никого не будет поблизости. Оранжевого не было с нами почти три часа, он не мог быть в курсе событий и нашего месторасположения. Если бы он ползал по вентиляции под каждой из кают, чтобы удостовериться, есть в комнате человек или нет, я бы точно услышал звуки. Вероятность, конечно, есть, что это он или Белый, но главными подозреваемыми я бы их не назвал – они с нами всеми наравне.

Синий кивнул и не начал ничего оспаривать.

– Кстати об этом, расскажите мне в деталях, кто где был последний час, и как вы все разошлись, – опомнился я. Мы ведь действительно не знаем, что у них тут происходило после нашего ухода.

– Да все вместе мы были. Впятером играли в карты, потом, так же все вместе, в половину двенадцатого покинули столовую. Я, Чёрный и Жёлтая разошлись по каютам, а Синий и Коричневый, насколько я знаю, остались в коридоре. Что между ними происходило дальнейшие полчаса – понятия не имею.

– Ничего не происходило. Сидели за столом, я кроссворд разгадывал, а Коричневый в планшете что-то читал. Когда время было без пятнадцати, как и положено, он направился на обход. Это был последний раз, когда я видел его живым.

– То есть, у тебя, Синий, тоже нет алиби? – уточнил Александр.

– Нет, – твёрдо ответил британец.

И снова никакого толку. Это мог быть как Синий, так и кто-то из тех, кто находился в каюте, передвигаясь через вентиляцию. Как же мерзко осознавать, что тварь, убивающая экипаж, прямо в эту минуту сейчас сидит с нами и разговаривает, как ни в чём не бывало.

– Есть смысл устраивать голосование? – поинтересовался напарник. – Кто-то готов отдать голос за конкретную личность, или на сегодня смертей достаточно?

– У меня нет ни единой теории, – подала голос Жёлтая, которая до этого сидела тихо.

– Оранжевый, не надо, – ответил я за всех. – Не сейчас, по крайней мере. Всё равно ни у кого нет никаких зацепок. Давайте лучше обсудим, что нам дальше делать с дежурствами. Нас осталось всего шестеро, мы постоянно держимся вместе. Есть ли смысл держать строгий график патрулирования в паре по восемь часов?

– Я всё ещё не вижу смысла от дежурств ночью, – после нескольких секунд раздумий первым ответил Синий. – Как видите, в этот раз они совершенно не помешали совершить убийство. Нас осталось всего шестеро, все мы уже достаточно научены жизнью в данных условиях, что нельзя вылезать ночью из комнаты. Если предатель захочет устроить саботаж – он просто через вентиляцию проникнет в любой уголок корабля и тихо сделает своё дело.

Подтверждением слов Синего служил опыт с ситуацией в коммуникации. От проблем с кораблём ночные смены действительно не спасают, а о каких-то очень серьёзных нарушениях сразу же предупредит сигнализация.

– И какие у тебя будут идеи? – я решил выслушать позицию британца. Если он критикует, то пусть и предлагает.

– Убрать ночные смены, но при этом сделать и чёткий режим подъёма и отбоя. Например, ровно в двенадцать ночи убеждаемся, что все живы и целы, и расходимся по комнатам. Мы же всё равно вечера проводим в одной компании. Если даже кому-то захочется побыть одному – он сообщает всем о том, что он отправляется к себе.

– Но мы же не можем быть всё время вместе… – заговорила Жёлтая. – Ладно вечером, а утром? Ты предлагаешь просыпаться нам всем в одно время и по будильнику в назначенный час вылезать из комнаты, а потом весь день толпой слоняться по кораблю?

– Про утро и день я ничего не говорил. Я не отрицаю, что наблюдатели в это время нужны. Просто силы, потраченные на ночные парные посиделки, можно направить в более нужное русло. Нас и так тут осталось раз два и обчёлся, и тратить два человека на бесполезную работу довольно глупо.

– Хорошо, кто во сколько встаёт обычно? – выслушав обе позиции, я начал подводить какие-то итоги. Большинство ответили, что, учитывая пришедший в норму режим ложиться к двенадцати, подъём в основном около десяти утра. – Значит, я предлагаю такую схему. С одиннадцати до двенадцати ночи находиться можно только в компании с кем-то в коридоре отсека каюты. То есть в одиннадцать, если вы сидели в столовой играли в карты, вы собираете их и идёте раскладывать за импровизированным столом в том коридоре. Но уже в двенадцать вы все расходитесь по своим комнатам и не выходите из них ночью. В восемь утра я и Оранжевый поднимаемся. Если кому-то куда-то надо будет сходить – приходите и обращаетесь к нам, кто-то из нас проводит. Ни в коем случае не ходите сами. Наша смена до часа дня. Дальше у кого-то до шести вечера, ну и последняя до одиннадцати. Кто когда и с кем – решайте сами.

– В целом, неплохо, но что, если ночью срочно надо будет, например, зайти в медотсек? – поинтересовался Чёрный.

– Надо значит выбрать двух людей, которых придётся разбудить – с одним сходить, куда нужно, а второго просто проинформировать об этом, чтобы было чёткое алиби. Есть желающие на эту должность? Желательно, чтобы у вас был чуткий сон, чтобы услышать стук в дверь. В целом, я вполне могу выдвинуть свою кандидатуру.

– Я тоже чутко сплю, – заявила Жёлтая.

– Если возражающих нет, то можем на этом и договориться. Разберитесь только теперь, кто возьмёт дневную смену, а кто вечернюю.

После нескольких минут переговоров, пришли к согласию, что Чёрный и Красный остаются в паре и забирают вечер, а Жёлтая с Синим день. Девушка явно не была от этого в восторге, но сильно упираться не стала. Я взглянул на часы – уже третий час ночи. Превосходно, мне менее чем через шесть часов вставать, и не факт, что я вообще сегодня засну. Голова уже просто раскалывается от всех последних событий и размышлений. Никаких важных тем для обсуждений больше ни у кого не нашлось, и мы разошлись по своим каютам. Как и предполагал, глаз мне сомкнуть до самого утра так и не удалось.