Глава 20. (1/1)

На этот раз губы Майкрофта раскрылись, и язык Лестрейда пошел уже знакомой дорогой. Однако прошла целая вечность, прежде чем Майкрофт наконец ответил по-настоящему. Его рука слегка сжала плечо Лестрейда, потом переместилась на затылок, притягивая ближе, язык несколько раз коснулся его языка. Но все это так осторожно, так несмело: не то он, Лестрейд, был хрустальный, не то собирался укусить. — Майк, ну что ты? — сказал он, когда они прервались глотнуть воздуха. — Первый раз, что ли? Сильнее уже… И вдруг по расширившимся мгновенно глазам, по застывшему выражению лица понял, что угадал…— О черт! Прости, я не думал, что…— Я… Мне это никогда не нужно было, — растерянно пробормотал Майкрофт. — Ясно, иди сюда, — Лестрейд втиснулся в кресло и прижал Майкрофта к себе, напряженная спина вздрагивала под его руками. Он стал поглаживать ее, чувствуя, как Майкрофта потихоньку отпускает. — Почему ты сразу не сказал?— Грегори, ты правда считаешь, что об этом возможно говорить? - уткнувшись носом в воротник его майки, с горькой иронией спросил тот. - Может быть, мне еще табличку надо было на лоб повесить: ?Я — девственник?? Я даже в объятии ни с кем так никогда не сидел, как сейчас с тобой. С матерью в последний раз в шесть лет. Лестрейд хмыкнул: — Да уж. Если бы я не был без ума от тебя, я бы, пожалуй, почувствовал себя польщенным. И мне так нравится, как ты произносишь это — ?Греегори?. — У меня действительно не возникало такой потребности. Разве что в юности когда-то давно. Но я, честно говоря, не помню.— Ты не обязан мне ничего объяснять. — Я к тому, что я продолжаю сомневаться, нужно ли мне это сейчас. У меня никогда не было большого физического влечения. — Я понимаю. Тебе дать время, чтобы разобраться?— А ты примешь отказ? — Я что, действительно похож на насильника? Конечно приму. — Но не перестанешь меня уговаривать?— Я не знаю, Майк, — Лестрейд ухмыльнулся. — Ты для меня сейчас как морковка перед носом у осла.— Такое положение не будет вечным.— Нет, не будет. И это мне не нравится. В смысле, что ты не будешь вечно приходить в Скотланд-Ярд и вытаскивать меня оттуда для важных заданий, которые я с блеском провалю. Он уткнулся в шею Майкрофта, втягивая носом аромат его кожи, и услышал глухое:— Нет, не буду.В этих словах Лестрейду почудился какой-то очень нехороший оттенок. Слишком напоминающий уже проскальзывавшие ?если я вернусь?. — Майк, возьми меня в Швейцарию, — попросил он.— Не могу. — Почему? Ведь наверняка есть куча мест, где пограничного контроля нет, и…— Дело не в этом.— Я сделаю тебя более заметным? — Грегори, о Швейцарии мы не будем говорить. У нас впереди — больше недели. — А потом?— А потом… встретимся в Лондоне. Мне надо работать. Я был бы признателен, если бы ты сделал мне чашку чая. Тон Майкрофта был неубедителен даже для маленького ребенка. Но ?у нас впереди — больше недели? грело, пока Грег бестолково слонялся по дому, потом - по саду, в ожидании, когда Майкрофт закончит дела. Потом надоело и это. В большой гостиной была мебель в чехлах с цветочным рисунком, здесь все выглядело явно дороже, чем наверху. А еще тоскливее. Словно все покрыли однотонным серым цветом. Или это потому, что Майк был наверху, а не здесь? Зато здесь обнаружился книжный шкаф, а в нем отыскался Диккенс. Лестрейд с удовольствием перечитал ?Рождественскую историю?, потом Майкрофт позвал его, вновь попросил сделать чаю. Работал Майкрофт напряженно, Лестрейда будто не замечал. Но часов в семь вдруг неожиданно спустился вниз, в кухню, принялся шуметь. Лестрейда прогнал, но вскоре запахло мясом. Потом Майкрофт пришел в гостиную, бросил: ?Дожарь, пожалуйста?, - и ушел. Лестрейд, конечно, дожарил, но Майкрофт так и не спустился, а на предложение принести еду наверх отмахнулся.Уже стемнело, когда Лестрейд вышел в сад. Он сделал круг до калитки и обратно, но что-то словно магнитом притягивало его к соседской половине. Из кухонного окна на дорожку падала полоска света, которую то и дело перекрывали двигающиеся тени. Лестрейд замедлил шаг, стараясь идти неслышно. Он уже знал, что увидит. Окно до середины было опущено и закрыто жалюзи, а от середины… На этот раз снизу был Хоакин. Он наклонился над кухонным столом, сжимая в руке очки. Эстебан в серой мокрой майке раздвигал его чуть полноватые ягодицы, вставлял понятно куда вымазанный белым кремом член, шептал что-то нежное. Вошел сразу почти до конца, Хоакин на выдохе издал не то стон, не то хрип. Эстебан погладил его по потной спине, наклонился, поцеловал в ухо, в шею. Они начали двигаться, и Лестрейд ушел. Добрел до сарая и там в сене отдрочил себе, представляя то только что увиденное, то как Майкрофт приходит к нему сюда, ложится рядом, целует. Картинки мелькали цветными яркими пятнами, и сам он чувствовал себя как в бреду, который бывает при высокой температуре. Да, он был болен, его болезнь звалась Майкрофт Холмс, и он сильно сомневался, что ее можно легко излечить. Майкрофт курил на крыльце. Лестрейд сначала разволновался, когда тот ему не открыл заднюю дверь, потом обошел кругом — посмотреть, есть ли свет, и увидел его. Почему-то до этого ему и в голову не приходило, что Майкрофт может курить. Это представлялось совершенно несовместимым с самим Майкрофтом, но тем не менее, если бы Лестрейд мог влюбиться в него еще больше, то это произошло бы сейчас. Он подошел к Майкрофту, вынул у него из рук сигарету, сделал затяжку, а потом поцеловал, медленно, смакуя вкус Майкрофта, смешанный со вкусом табака. Майкрофт отвечал сильнее, смелее, чем днем, и это получился очень хороший поцелуй, прямо такой как надо, жаль только, что пришлось прерываться из-за сигареты, тлеющей в пальцах. — Ты так бросаешь курить? — поинтересовался Майкрофт, аккуратно вынимая ее и затягиваясь. — Тебе не нравится способ?Майкрофт задумался, словно прислушиваясь к себе: — Пожалуй, нравится.Лестрейд расцвел.— Пойдем, мне нужно кое-что тебе показать, — сказал Майкрофт и слегка дотронулся до его руки. Потом втянул носом и посмотрел на него.— Извини, — потупился Лестрейд. — Твое… общение с самим собой меня не касается. — Я думал о тебе, — вышло как-то пошло, и Лестрейд нашел способ исправить ситуацию: ухмыльнулся. — Не смог удержаться. И вообще, там очень хорошее сено, подходящее. — Избавь меня от подробностей, пожалуйста. — Они вошли внутрь. — Мне хватает уже соседей, выставляющих свою интимную жизнь напоказ.— А, так ты тоже их видел, — продолжал ухмыляться Лестрейд. — Я их слышал. Будь добр, сделай нам чаю и приходи наверх. Лестрейд колдовал в кухне и улыбался, думая про эти командирские нотки Майкрофта. Вечность бы слушал. Он все еще словно ощущал вкус поцелуя на своих губах. Неужели Майкрофт действительно сможет сказать ?нет?? Конечно сможет, это ведь его ледяное величество. И потом, ведь это уже не о просто перепихнуться, это об отношениях фактически. ?Боже, веду себя как школьник, у которого первая любовь?. Лестрейд прислонился затылком к холодильнику, закрыл глаза.— Ну что такое? — спустился вниз потерявший терпение Майкрофт. — Вот именно это я и имел в виду, когда говорил об эмоциях, Грегори. Ты забываешь обо всем, и в том числе о работе. — Но слова его звучали мягко, а пальцы коснулись запястья Лестрейда, окончательно опровергая упрек. — Ты был прав, — сказал Майкрофт, когда Лестрейд наконец-то поднялся с подносом наверх. — Эстебан невиновен. Даже прокурор, который вел дело, в этом убежден. В деле существует запись, доказывающая, что выстрел прозвучал раньше, чем Эстебан пришел к тестю. Она не может по закону считаться полноправной уликой, но она есть. Та самая неопровержимая улика в деле убийства торговца оружием — косметическая палочка с днк Эстебана, которая оказалась в яме с трупом. Очень сомнительно, что он пошел убивать и по дороге вдруг решил почистить уши. Пристала к одежде? Если это так, то она должна была упасть с нее задолго до того, как Эстебан закопал труп. Да и если он не совершал первого убийства, а выстрелы были произведены до его прихода, значит, и оружие покупал кто-то другой. Местонахождение трупа определили с помощью анонимного телефонного звонка, как и принадлежность оружия любовнику Эстебана — Грациани. Анонимным же звонком ранее кто-то сообщил о выстрелах. Далее был звонок якобы от свидетеля о том, что Эстебан прятался в доме на реке. Свидетеля ударили по голове, и он впал в кому. Когда он пришел в себя, его убили, и двух полицейских заодно. В этом убийстве Эстебан тоже числится подозреваемым, но теоретически он был в это время в бегах, и возможности узнать, где содержится свидетель, у него не было. Кроме того, если он невиновен в первых двух убийствах, то зачем ему убивать этого свидетеля? Далее… убийство жены. Она умерла не сразу, на следующий день, и без конца говорила, что она хотела убить Педро, а его ?забрали?. Значит, в квартире был кто-то еще. Следов там нашли множество, а кроме ее крови также кровь Педро. Возможно, он был ранен и похищен. Потому что у Хоакина точно было алиби на тот момент и, судя по переписке с другом, он Эстебана не видел несколько месяцев еще и не знал, жив ли он вообще.— Ты что, — обалдело спросил Лестрейд, — весь день перерывал аргентинскую прессу?— Не прессу, — возразил явно довольный собой Майкрофт. — Я взломал полицейские и судебные архивы. У них там на самом деле черт ногу сломит, некоторые дела до сих пор в компьютер не занесены. Полицейские и судебные архивы, переписку прокурора, который оказался источником того журналиста, почту Хоакина-Грациани, которой он пользовался на тот момент, еще по мелочи кое-что.— Ну ты даешь!— От Шерлока сегодня почти ничего не было.— Ясно. И кто убийца?— Прокурор полагает, что брат Хоакина, но прямых улик нет. Единственное, чего ему удалось добиться — сместить этого братца с поста генерального прокурора до просто прокурора. Похоже, там борьба не на жизнь, а на смерть. — Брат?— К сожалению, не всегда отношения между родственниками бывают безоблачными. — Майкрофт?— Что? — Ты удивительный. Я был уверен, что ты пытаешься устранить своих врагов, а ты занимался оправданием чужих. Спасибо.Лестрейд подошел к нему.— Я просто не люблю чего-то не понимать, — сказал Майкрофт. — Не сейчас, — он выставил ладонь. — Хорошо.— Нет, не хорошо! — вспыхнул вдруг Майкрофт. — Отвратительно. Ты думаешь только о себе, о своем удовольствии, ты ни на минуту не задумываешься о том, что чувствую я, насколько это мешает МНЕ работать. Я сделал бы это все сегодня гораздо быстрей, если бы целый день…— Если бы целый день что?.. — тихо спросил Лестрейд.Майкрофт раздраженно выдохнул.— Давай договоримся — с этого момента ты предоставлен самому себе, обедаешь без меня, не приближаешься ко мне, не разговариваешь со мной о личном, не флиртуешь, не дразнишь, не провоцируешь и даже не пытаешься поцеловать. Могу я рассчитывать на твое понимание? — Хорошо. С этого момента и до какого?— Ни до какого. Насовсем. Если раньше тебе и удалось заставить меня сомневаться в своем решении, то теперь я окончательно убедился, что мне это не нужно. Майкрофт взял свою чашку, ноутбук и ушел. Лестрейд бросился в кресло и вздохнул. Конечно, Майк в очередной раз прав — он думал только о себе. За собственное поведение не было стыдно, зато было горько. Нет, правда, о чем он думал вообще? Майку угрожает опасность, и для него сейчас самое главное — сосредоточиться и переиграть врага. А он, Лестрейд… он — терпеливый. Он — подождет.