Синешуль, 18 Фальбона (1/1)
- Да, я в курсе. У нас линия для гальваники накрылась, придется подождать. Да, целиком. ...Знаешь, куда он с этим может пойти?!Орешана нервно прервала звонок и злобно кинула телефон в рядом стоящее кресло. Хотелось, конечно, в стену, но тогда, чтобы решить вопросы, ей придется ехать к Брану лично, а бывать у него в кабинете Орешана не любила. Хотелось выпить, но если она начнет пить одна, ей станет только хуже. Она подобрала телефон и пробежалась глазами по списку контактов.Вереена махнула хвостом и теперь не давала о себе знать. Даже онлайн не появлялась, хотя, может, просто хорошо скрывалась. Она умела. Ксино умотал за границу ко внезапно найденному отцу. Программа "Жди меня", не иначе. Хотя пить с ним все равно никогда не было хорошей идеей. Сиди и думай потом, куда это мертвое тело тащить. Рекрент с Лестером, как и она сама, были по уши в работе, да еще и не в Синешуле. А лететь в Мефис, чтобы один раз выпить в баре в компании, казалось бездумной тратой времени и денег. Хотя еще немного, и она согласится и на такой вариант.Из доступных оставался Рудольф, такой очевидный, такой идеально подходящий вариант, что нужно было срочно выбрать кого угодно, только не его. Опять будет смотреть на нее, как на ребенка, гладить по головке и задавать тупые вопросы.Хоть проститутку вызывай. Дорого, зато пообщаться можно будет культурно.Отец оставался на реабилитации, лучше ему, по всей видимости, особо не становилось. Орешана знала, что должна бы пойти и навестить его, наконец. Он же там один... но смотреть на него сейчас было физически больно.В редкие визиты она вечно оправдывалась перед ним завалом на работе. В целом, она совсем не врала. В мастерской она застревала допоздна и без выходных.Может, потому и нагрев у гальваники полетел. Даже железкам нужен роздых.Отец смотрел на нее глазами потерянного ребенка, и в безразмерной больничной рубахе казался еще более худым и осунувшимся. Он смотрел на нее, словно ожидая, что она расскажет, как ему жить дальше остаток его жизни.А она даже не знала, что ей делать с огрызком своей собственной.Ее мастерская, или, как Бран это называл на пафосных презентациях, ювелирная дизайн-студия, приносила неплохой доход. По крайней мере, при Синклеровских связях. Хватало на зарплату трем мастерицам, лечение отца и хороший виски. Она еще откладывала на большую реконструкцию мастерской, но деньги утекали сквозь пальцы быстрее, чем она успевала отложить на накопительный счет хоть сколько-нибудь. Разумеется, всегда можно было взять кредит, но это значило опять повиснуть на Синклеровской шее, а делать это больше, чем было строго необходимо, Орешане не хотелось.В общем-то, дела были куда лучше, чем когда она в одно рыло варила трубы в гараже. С финансовой точки зрения. С моральной же все складывалось... не так радужно.Телефон снова требовательно задребезжал.- Привет, сестренка, - Лестер звучал, пожалуй, так же устало, как и она сама, даже сарказма в его голосе было на полтонны меньше, чем обычно. - Бран сказал, у тебя там что-то накрылось. Скажи номер модели и что заменить, закажем.Ехать к Брану все же пришлось. Как бы ни хотелось Орешане остаться в уютной безопасности мастерской, дела требовали личной встречи и живых подписей.Старший в огромном Синклеровском семействе с кучей сестер и братьев (кто вообще в наше время рожает столько детей?) в основном заседал в своем офисе дома и не вылезал оттуда до глубокой ночи. Наверное, в этом она с Синклерами и сошлась - все они помрут однажды за работой, как ломовые лошади.Дом был обставлен до неприличия богато и, по нынешним меркам, очень старомодно. Комнаты обставляла еще матушка семейства и из уважения к ней толковый лофтовый ремонт сюда не завезли. Орешана пялилась на пафосных золоченых львов на ножках стола уже битый час, обсуждая с Браном поставщиков стали. Она могла посоветовать хорошие заводы: в конце концов, и в Дрогге старый комбинат реконструировали, и строунтвейловская хоть и подороже, зато на сплавы хорошо идет. Но Бран докапывался к логистическим деталям, и тут уже Орешана плавала. Приходилось звонить Лестеру, переспрашивать, пересчитывать...- Закончу с этим заказом, и уйду в отпуск, - заявила она под конец.- Надолго? - Бран даже не поднял на нее взгляд, продолжая заполнять бумаги.- Не знаю. Может, на месяц. Может, меньше.- Если хочешь куда-то съездить, могу дать контакты, тебе подберут билеты, маршрут...- Нет, спасибо. Я сама как-нибудь.Повисла тишина, только слышно было непрерывное шуршание ручки по бумаге. Минуту Орешана попялилась исподлобья на Брана, после чего поднялась из кресла. Говорить больше было не о чем, и, к тому же, в этом месте она ощущала себя глупо и неуместно.- Я пойду.Мужчина за столом коротко кивнул:- Хорошо.Орешана направилась к двери. Хотелось, конечно, расспросить о Сигизмунде, приедет ли тот домой после межсезонной сессии, но с Браном у нее бы язык не повернулся о таком разговаривать. Равно как и расспрашивать об этом Сигизмунда лично.Надо что-то уже делать со своей дурной башкой.До ближайшего хорошего бара она дошла пешком, оставив машину у Синклеров. На принцип "не пить одной", она махнула рукой. Не в первый раз, не в последний, в конце концов. Ей отчаянно нужно было заглушить рой мыслей и нерешенных вопросов в голове, а с кем и как это будет выглядеть со стороны, уже не имело значения.Даже бармен не задавал лишних вопросов - поставил перед ней олд фешен и отошел, оставляя ее на барном стуле в гордом, тоскливом одиночестве. Она сама не понимала, что с ней происходило. У нее было все, к чему она стремилась: ее бренд знали по стране, она крутилась в любимом деле и могла не бояться, что мастерскую могут в любой момент закрыть за долги. Купила машину, вытащила отца из дерьма, в которое тот вляпался на заработках. Только вот всего этого ей как будто бы было недостаточно для того, чтобы стать полноценно, искренне счастливой.На третьем стакане девушка ощутила на себе чье-то внимание - по крайней мере, отчетливый окрик за гулом собственных мыслей она не расслышала. Обернувшись, она обнаружила в противоположной стороне зала бодрого и свежего Рудольфа. Даже слишком бодрого и свежего. Тот приветственно взмахнул рукой и широким шагом направился к ней. Орешана тяжело вздохнула, зарываясь пальцами в волосы. Ну вот зачем...- Привет.Девушка кисло кивнула в ответ.- Ты за мной следишь или что?Рудольф пожал плечами, умостился на барном стуле рядом. Стул под весом крупногабартиного спецназовца жалобно скрипнул, но разваливаться не решился.- Увидел машину на стоянке. Думал, ты дома, но Бран сказал, ушла уже. Дальше догадался.- Догадливый... - проворчала она, задумчиво перекатывая льдинки в стакане.Мужчина подозвал бармена, заказал что-то с егермейстером. Рудольфа не брало почти ничего, поэтому пить с ним можно было долго, но в определенный момент становилось неинтересно.В штатском он выглядел не глупо, конечно, но как-то странно. Будто несчастный свитер в синий ромб вот-вот порвется на нем где-то в плечах.Орешана старалась не смотреть в его сторону. Злиться на него долго не получалось, но очень хотелось. Интересно, почему он все не женится? Не может же опасная работа всю жизнь быть отговоркой...- Как отец?- Как обычно.Она не любила говорить с другими об отце. Люди либо жалели его, либо лезли с советами, и сложно сказать, что было более невыносимо слушать.- Скажи, если будет нужно что-нибудь. Деньги, врачи там. Придумаем.- Ага, - откликнулась Орешана, уставившись в дно пустого стакана. Махнула бармену рукой, попросив повторить. - Спасибо.Рудольф не сводил с нее взгляда, она чувствовала. Видок у нее наверняка был жалкий. В мешках под глазами хоть драконит храни. Да и вообще... в последнее время сил хватало только на уборку в мастерской после работы. Даже подстричься нет ни времени, ни сил. Срубила бы уже эту косу к чертям, только с короткими волосами ей возни еще больше...Мужчина потрепал ее по плечу.- Перегоришь. Тебе стоит отдохнуть. Может, в отпуск съездить.Единственное, куда хотелось съездить Орешане, это Рудольфу по лицу.Чувство было пустяковое, ребяческое, но по чужой указке делать что-то, что и так сама собиралась, теперь было обидно. Почему он всегда считает, что она не разберется сама? Почему смотрит на нее, как на ребенка малого?Девушка сделала еще глоток, чувствуя, как по горлу растекается пряная горечь.- Ага, - только и ответила она.