Глава 15 (1/1)

- Ты знаешь, что мне больше всего не нравится во всемэтом? – Подперев подбородок рукой, Саша сидел, уставившись в глухую стену дождя за окном застекленного кафе в аэропорту.- Догадываюсь. – Настя рассеяно помешивала ложечкой кофе со сливками. Первые полчаса полета они только и говорили о том, как здорово будет, когда они прилетят в Копенгаген и будут гулять по улицам, рассматривать достопримечательности. И на полпутив Данию их встретили грозовые тучи. – Обидно. Очень хотелось побывать на Ратушной площади.Собрав в ложечку пенку, присыпанную какао, она отправила ее в рот.Они уже прошли паспортный контроль, получили и снова сдали багаж, а теперь пили кофе, меланхолично перебрасываясь ничего не значащими фразами. Настя взглянула на наручные часы. Из Москвы они вылетели в пять.- Полдевятого. – Сообщила она.- А в Дании полседьмого.- Вот ужас то. Прошло почти полдня, а на по времени - полтора часа, время будто остановилось.Саша согласно кивнул.- Разница во времени – это та еще сволочь. Из-за нее организм больше всего страдает. Особенно когда я летал в Токио. На часах – два часа ночи. А в Москве десять утра. И лежишь всю ночь, в потолок смотришь. А утром, когда дома вечер, а в Токио разгар дня, наваливается жуткая усталость. И так пока не привыкнешь. А только привык – пора обратно ехать. И снова мучение.- Вы везде побывали, да, Александр Михайлович?- Саша.- Что?- Какой я тебе Александр Михайлович в тысяче километров от Москвы?Настя сдержала улыбку, вопросительно глядя на мужчину, вальяжно раскинувшегося в удобном кресле перед ней. Он ничего не ответил, поэтому девушка только пожала плечами.- Ну, хорошо, Саша.- Так-то лучше. Александр Михайлович - это вон тот мужчина, видишь? – Он указал взглядом на соседний столик, где над газетой скрючился старичок, лет восьмидесяти, в огромных очках. На седых волосах сидела широкополая шляпа. – А я молодой еще.Так что прошу не ставить меня в неловкое положение.- Прошу прощения! – С преувеличенной серьезностью произнесла Настя.- Ты жутко неубедительна.- А вы не так молоды, как вам кажется.Саша, не донеся чашку с кофе до рта, замер с комичным выражением лица.- Нет, Горлова, ну ты нормальная вообще?Откинувшись на спинку кресла, Настя расхохоталась, закрывая лицо руками. Вид оскорбленной невинности совсем не подходил мужественному лицу.- Прекрати смеяться, тридцать шесть – это не конец жизни.Кажется, она действительно задела его. Успокоившись, она снова села ровно.- Все. Извините, я не хотела. Я же просто шучу.- То-то же. – Саша тоже улыбнулся, будто признавая, что негодование его было наиграно, но было видно, что настроение у него действительно улучшилось. Пронаблюдав, как она отправляет в рот последнюю ложечку сливок, он отвернулся: – У нас самолет через два часа. В двенадцать ночи по Исландскому времени мы будем уже в Рейкьявике. Если рейс не задержат из-за дождя.- И получается, по логике вещей, что выехали мы в пять, а приехали в двенадцать. При этом четыре часа были в Дании. Шустро. А мне наша поездка уже кажется вечностью.- Тебе неприятна моя компания?Настя удивленно взглянула в его глаза. Он улыбался, постукивая ложкой по блюдцу.- Нет, что вы. Просто я убедилась в том, что небезосновательно боюсь самолетов. Люблю твердо стоять на обеих ногах. У людей нет крыльев, значит, в воздухе им находится не положено. Стараюсь быть реалисткой.- Боюсь, это расстроит Олафура. У него есть свой самолет.О, Олафур. Он-то здесь причем?- Боюсь, ему до этого и дела никакого нет. Как и мне - до его самолета.- Ты плохо понимаешь, что значит то, что в тебе заинтересовался взрослый, влиятельный человек.- Не нужно сейчас ничего говорить, если не хотите, чтобы я ответила вам какой-то грубостью. – Настя резковато отставила от себя чашку, и пустая ложечка, выпав из блюдца, со звоном опустилась на пол. Рядом тут же материализовался официант. – Меня не интересует ни Олафур, ни поездка в Исландию. Я делаю это, потому что меня попросили.- Тогда я прошу, чтобы ты была мила с Олафуром, когда мы приедем. У нас общее дело.- У меня нет с ним никаких дел. – Отрывисто сказала Настя, и Саша, к ее удивлению, перегнулся через стол и провел большим пальцем по ее нижней губе. Причина гнева тут же потеряла всякий смысл. Точнее, потерялась в голове, где все мысли от его прикосновения разметались в стороны, словно испугавшаяся стайка рыб. – Что вы…- Сливки. – Тихо сказал он. Отвел руку и показал на маленькую светлую полоску на своем пальце.Настя быстро облизала губы, скорее непроизвольно, чем по собственному желанию. Мужчина проследил за ее ртом, затем отвернулся. Слишком резко, пожалуй.- Если вы таким образом отвлекаете меня от темы разговора… - голос ее звучал слабо. На губах все еще горело его касание.- Я понял твою позицию относительно Хальдорсона. – Глядяв бок, Саша хмурился. – Просто хочу, чтобы ты поняла. Ты согласилась на то, что тебе предложили. У тебя был выбор.?Не такой уж и большой выбор у меня был. Сидеть в Москве, пока Саша с какой-то другой официанткой, вместо нее, поедет в Рейкьявик, или поехать с ним?.- Я согласилась помочь вам на собрании директоров. Я не соглашалась ублажать Олафа. – Выдавила она из себя. Саша кивнул.- Ты права. Поэтому, просто будь с ним мила, хорошо?Он все еще не смотрел на нее. Все еще хмурился.Он прав. Настя могла бы отказаться несколькими днями раньше. Но она здесь.- Хорошо. Просто мне становится отвратительно, когда я понимаю, что предстоит улыбаться ему.- Танцевать с ним, обедать, разговаривать. Принимать комплименты. – Саша наконец-то повернулся к ней лицом, и какое-то странное выражение мелькнуло в его глазах. Настя не успела его распознать, слишком быстро оно исчезло. – Он запланировал программуна всю неделю пребывания там.- Лучше бы я всю неделю напролет летала из Рейкьявика в Копенгаген и обратно. – В сердцах призналась девушка, и Саша почти улыбнулся.- Я буду с тобой, Настя. Не отойду ни на шаг, обещаю. Олафур не собирается тебя обижать.Он говорил, как ребенку, и Настя наконец улыбнуласьв ответ.- Где мы будем жить?- В гостинице. Там будут жить все участники собрания. Каждый вечер будет проходить какое-то развлекательное мероприятие. Скучать вам не дадут. – Саша подозвал официанта и рассчитался за кофе. – А каждое утро директора будут собираться в офисе Олафура и общаться. Я и сам знаю все не до конца. Поживем-увидим. Пока я знаю, что мне жутко хочется немного пройтись. Ты как?- Идемте. – Настя встала и оправила свитер. – У меня затекли ноги от постоянного сидения.- Тогда, может быть, побегаешь?- Что, прямо здесь?- Ну да. – Они с Настей медленно пошлив сторону выхода из кафе. – Я буду идти спокойно, а ты можешь бегать вокруг меня кругами. Только если вдруг нас остановят стражи порядка, я надеюсь на твое понимание, когда скажу, что не знаю тебя.Девушка сдержала смешок.- Отлично. Тогда вы сами будете танцевать, обедать, разговаривать и принимать комплименты от…- Хватит говорить о нем. – Вдруг сказал Саша, и Настя удивленно взглянула на него. – Ты никогда не гуляла под дождем? М?- Под дождем? – Девушка мечтательно взглянула на своего директора, представляя, как они, не смотря на дождь, идут по улице, рассматривают достопримечательности, он обнимает ее, прижимает к себе… - Никогда…Саша кивнул.- Ты права. Холодно. Идем в зал ожидания.Ну вот.Чертова зима.И она поплелась за Сашей, тихо радуясь про себя, что согласилась ехать с ним. Но мысль отом, что придется снова садиться в огромную, летающую махину немного омрачала ее радость.