Порыв десятый: (2/2)

Это раздражало. И накатывало ощущение несправедливости.Почему у них есть, а у него, Рокудо, нет?! Разве он хуже? Разве он меньше стремился вперед? Ну почему же тогда?!

А потом Мукуро пришло понимание. Тонкое, легкое, снимающие весь груз с плеч.

Просто они люди, которые были счастливы, умирали, болели и мучились. Мучились от своего непомерного для их крохотных тел счастья. Мучились, зная, что все это закончится, пусть даже не признаваясь в этом даже себе.А он, Рокудо, жил. И живет. И будет.Только вот золотые волосы никак не выходят из головы.Дино? Дино? Дино?Почти ничего не делая,слоняясь по Царству льда и пробирающего до хруста холода. И не желая ничего делать, словно бы страсть деяний в его душе присыпал колющийся снег, который так пронзительно отражает разлившуюся алую позолоту заката.

Остужая горячее сердце, пытливый разум и по всему телу, как яд, распространяя ленивую меланхоличную апатию.Разве что хотелось, наконец, сотворить что-то. Сделать! Видя эффект и отклик Мира на свои поступки.

Хотелось вершить дело за делом.

Но так лень.

Правда, так лень.Мукуро прилег обратно, прикрывая глаза, хотя в голове все еще стояла поразительная по красоте картина сегодняшнего заката.

Забываясь во сне, как в чем-то привычном, колдун, конечно же, не видел как из-за колонны, вылитой из мутного синего льда, вышел Бьякуран, спокойной поступью подойдя и касаясь век Рокудо, сразу налившихся тяжестью.

- Хочу сказку, - качнув головой, в то время как тонкие губы выдохнули в Мир бархатный раскат смешка.

Дино вздрогнул отглухого удара кормы о ледберега. Это вывело из каких-то сторонних мыслей. Рядом, на шаг позади, кутаясь в черные меха соболя, стоял Хибари, чей серый взгляд сверлил в макушке Мустанга дырку за дыркой вот уже несколько часов.

Нервно барабаня пальцами по перекладине, ожидая пока подадут трап. Быстро спускаясь, зябко кутаясь в черное пальто с высоким воротом, щуря глаза от резкого налетевшего ветра.

Все вокруг было словно бы враждебно. Мертво.

Только…- Там кто-то идет, - предупредил Ромарио, первый заметивший сквозь вьюгу чей-то белоснежный силуэт.Дино смотрел, пытаясь найти хоть кого-то в том направлении, которое указывал рулевой.Наконец что-то заметив, пытаясь высмотреть в этом бешеном природном танце снега. То ли белоснежный росчерк кисти, то ли просто мираж из-за витиеватого пляса снежинок, играющих с воображением.

Нет, все же там что-то был. Более реальный, чем вся фасмагория беснующихся эмоций, давно разлетевшихся прахом белых льдинок, покрывающих все до горизонта.

- Кто там? – крикнул в занавес снега Дино, забывая, что во всех сказках герои обычно и получали тумаков поле этих слов.

- Бог, - улыбка сквозила даже в голосе, а мужчину, наконец, можно было рассмотреть.Неудивительно, что Дино сначала не был уверен, является ли силуэт реальностью или лишь ее отражением. Мех пальто, хлопковые белые штаны, заканчивающиеся кожаными сапогами в тон. Вязаный шарф, украшенный кисточками чьих-то хвостов, светлая кожа, бледные губы. Выделялись лишь живые глаза, быстро выглядывающиеся в лица, словно бы разгадывая в чертах очередные только им знакомые загадки. И фиолетовая татуировка на левой скуле.

-Еще один Бог? – растерянно хлопал ресницами, на которых уже расположился иней, спросил Мустанг.

- И много повидали? – бледные губы растянулись в улыбке, а глаза все так же осматривали и корабль, и одежду и лица.

Что-то искали. Что-то находили. Но все не то. Что-то особенное.

- Ты Дино? – не давая времени ответить на свой же вопрос.

- Д-да, - почему-то чувствуя холодок по коже. А вокруг будто бы стало еще холоднее. Но нет. Невозможно. Куда уж холоднее?

- За Мукуро? – фиолетовые глаза чуть прищурились.

- О-откуда… - язык уже заплетался.

Губ давно не чувствовалось. Как и ног и вообще конечностей. Но теперь холод забирался внутрь, через рот, лишая возможности говорить, по горлу, мешая нормально дышать, и стремясь добраться до сердца, чтобы оплести его серебристым узором инея.

- Рокудо-тян на острове, найдешь его за сутки – они вернутся к тебе, - кивая на спутников, стоящих позади блондина.Тот резко обернулся, впиваясь глазами в силуэты, побелевшие и… медленно рассыпающиеся порывами вьюги. Обратившись в снег. В часть пейзажа. В мириады снежинок, пусть и отличных по рисунку, но не отличимых в таком уже поднимающемся буране.

- З-зачем?- Я это делаю? – Бог улыбался лучезарно, но так, как улыбалась бы ледяная статуя, не согревая, не даря ни тепла, ни надежды в лучшее. Ничего. Только покалывание по коже и свежесть морозного вздоха.

Как-то пробираясь под кожу, пусть даже того не желая.

Бьякуран развернулся, на прощание таки ослабив хватку холода, давая этому мальчишке свободно дышать.

Странно. Странно то, что Рокудо, да-да, этот самый Рокудо что-то испытывает к такому вот человеку. Рокудо!

Боже, или он не знает?

Но если не знает – тогда все понятно. Тогда этого блондина можно понять. И ему можно даже посочувствовать. По той же причине.

Бьякуран задумчиво постучал мыском белого ботинка по кромке льда.

-Интересно, а какие боги еще живы?

Оглядывая свою клетку через отражение каждой снежинки, танцующей в бесконечном хороводе ветра.

Продолжая рассуждать, он замолчал, смотря лишь на высокую башню. Там были спрятаны два его сокровища. Его сердце и не его Рок.И, задумавшись над этим, он вспомнил Дино. Странное отношение вызывал. Будто бы что-то знакомое было в золотых волосах. И в тех длинных пальцах, которыми Мустанг убирал эти пряди.

Знакомое тепло .

- Неужели, Судьба? – заинтересованно склонив голову и улыбаясь. – Так вот почему, Рокудо. Вот почему он.

Вдруг все осознав, рассматривая витиеватое кружение больших хлопьев чьих-то мечтаний, спускающихся осадками с неба.

- Поразительно, раз за разом Судьба приходит в мой дом, а исчезая, забирает с собой самый прекрасный бриллиант

Поднимая руку и ловя снежинку. Опуская глаза, рассматривая невредимую конструкцию, изготовленную природой. Все это делало настроение ностальгическим. И сейчас Бьякуран вспомнил, как в прошлый раз Судьба забрала у него его дом. Забрала, вынуждая подниматься с трона и следовать. По своему пути. Именно благодаря этой изменчивой особе с волосами света полуденного яркого солнца он и нашел свое сердце. Именно благодаря тем самым глазам, сравнимых по яркости разве что с чистым утренним небом, которые смотрели мудростью прожитых лет. И тем тонким пальцам пианиста, ловким и нежным, которые коснулись запястья, не боясь обратиться в лед, и потянули за собой.Бьякуран не помнил, но, кажется, тогда Судьба смеялась своим тонким смехом сотни серебряных колокольчиков и говорила, что верит в него. Не нужна ему ее вера. Он сам все сделал. Сам доказал и сам добился.

Но то было давно.

А что же Судьба принесет с собой теперь?Бьякуран поднял руку на уровень губ, подув на снежинку и отправляя ее в бесконечных полет, а та, легко вспорхнув с ладони, дернулась пару раз, гонимая разными потоками воздуха, и устремилась ввысь.