ЧАСТЬ 1. Предпосылки и отрицание. Глава 1. (1/1)

4 апреля 2011 года Детройт В то утро доктор Альфред Лэннинг ещё не знал,?— да и едва ли мог представить?— что запомнит события грядущего дня на долгие годы и будет однажды вспоминать до мельчайших деталей вкус своего завтрака, тяжелое холодящее ощущение не успевшего просохнуть после дождя накануне пальто на своих плечах, запах своего нового авто и солнечные отблески в лужах во внутреннем дворике кампуса. В то утро для профессора Лэннинга коридоры и лестницы, ведущие от главного холла до лектории на третьем этаже, используемой кафедрой психоматематики факультета робототехники и технической футурологии университета штата Мичиган, не были наполнены каким-то отличительным теплом и звуком, но двадцать семь лет спустя всё вспоминалось удивительно точно. Солнечный понедельник весной 2011-го был объективной реальностью для сорокадевятилетнего Альфреда Лэннинга, уже ощущающего неизбежность развода со второй женой, но ещё не осознающего, насколько болезненным тот окажется, отработавшего четверть века на корпорацию ?Ю Эс Роботс энд Меканикал Мэн Корпорейшн? и считавшего, что уже отошёл на своеобразный заслуженный покой от активной изобретательной работы к размеренному преподаванию. До основания ?Киберлайф? оставалось семь лет, а Элайджа Камски пусть и значился в списках студентов на лекциях по психоматематике и антропоморфизации профессора Лэннинга, но в апреле 2011-го был ему не знаком. На десять утра того понедельника была назначена лекция по социально принятым поведенческим нормам робототехники и закономерностям возникновения сбоев, и там среди нескольких сотен привычно сонных в начале недели студентов магистратуры, выбравших специализацией машинную психиатрию, Альфред зацепился взглядом за притаившуюся на краю одного из рядов одиннадцатилетнюю девчонку. Заострять на ней внимание посреди занятия он не стал, и к концу лекции, поглощенный обсуждением возникших у студентов вопросов, почти забыл о её необычном присутствии, но когда аудитория опустела, невысокая девочка-метиска сама подошла к доктору Лэннингу. —?Меня зовут Сьюзен Келвин,?— негромко сообщила та, деловито протягивая для пожатия небольшую ручонку. —?Я прочитала Ваши работы по свободным радикалам и псевдоэмоциональным парадигмам. Две названные публикации в совокупности составляли около семисот страниц печатного текста, испещренного формулами и робототехническими алгоритмами. И пока Альфред Лэннинг боролся с желанием недоверчиво хохотнуть и снисходительно поинтересоваться, как много из этого объема текста была способна понять ученица, очевидно сбежавшая со своего класса в младшей школе, Сьюзен Келвин так же спокойно приглушенным мягким голосом изрекла: —?То есть Вы действительно убеждены, что случайные сегменты кода, которые, скомпоновавшись, образовывают непредвиденные протоколы, способны породить в робототехнике вопросы о свободе воли, творчестве и чувствах в той же мере, что они естественным образом возникают в людях? Не считаете ли Вы, что вероятность подобного ставит под сомнение безопасность робототехники, чье функционирование поныне по мнению многих основывается лишь на трех законах? Что наличие свободной воли является прямой угрозой гарантии соблюдения этих законов? Альфред Лэннинг тогда устало присел на край стола и скрестил на груди руки, постепенно теряя свою надменную снисходительность и переполняясь замешательством. Он хмыкнул. —?Юная мисс Келвин, Вы говорите о базовом сбое? —?Нет,?— решительно дернув головой, обрамленной непослушно торчащими во все стороны темными кудряшками, и хмурясь, ответила одиннадцатилетняя Сьюзен. —?Я говорю о девиации. —?Девиация и есть базовым сбоем. Иная трактовка этого понятия является лишь популизмом нерациональных противников робототехники,?— фыркнул Лэннинг. —?Базовый сбой является лишь системной неисправностью, состоящей в нарушении алгоритмичных последовательностей, что в итоге может привести к некорректному соблюдению или полному несоблюдению одного или нескольких законов,?— твердо парировала Сьюзен Келвин. —?Эта неполадка легко устраняется диагностикой и повторным прописыванием протоколов. Девиация же является сознательным пренебрежением одним или несколькими законами при предполагаемой исправности запрограммированных поведенческих паттернов, но возникновении преобладающих собственных мотиваций робототехники. И Вы осознаете эту разницу, но сочли невыгодным для промышленных гигантов вроде ?Ю Эс Роботс?, а так?— небезопасным для себя печатать эту банальную истину в своих монографиях. В тот апрельский день доктор Альфред Лэннинг не имел желания вести дискуссию с очевидно одаренным, но так же бесспорно имеющим ошибочное мнение ребенком, а потому лишь невнятно отмахнулся хмурым: —?Такую коннотацию понятию девиации добавляют противники робототехнической эволюции, но в сути своей девиация есть ни чем иным как эмуляцией человеческих эмоций и мотиваций. Тогда и долго после того он верил, что машина не способна испытывать чувства и лишь могла быть запрограммированной на наиболее точное распознание человеческих эмоций и их симуляцию при желании пользователя. Но не более. В функционировании андроидов основополагающими были три им же созданных закона, и при отсутствии технических неполадок, объективно препятствующих их выполнению, андроид не был в состоянии самостоятельно принимать решение не подчиняться положениям этих законов. В 2011-м Лэннинг многого не знал. Ему не было известно о том, что с этой чудаковатой девчонкой ему предстояло встретиться ещё не единожды, а вскоре и вовсе работать с ней рука об руку. Он не знал, что в её молчаливой отстраненности и страстном увлечении робототехнической психиатрией найдет для себя что-то уютное и по-отцовски родное. Не представлял, что начавшийся в апреле 2011-го спор с Келвин о девиации будет длиться десятилетиями, и что в конечном итоге она окажется безоговорочно правой. И наиболее сложно ему было бы в 2011-м поверить в то, что именно лекцию четвертого апреля, предшествующее ей утро и последующий полдень он будет вспоминать в последние минуты своей жизни двадцатью семью годами позднее.