XLII-III. Гид (1/1)

Кожа на нижней половине лица испытывала такой дискомфорт и фантомные покалывания, словно Гленн до этого приложился ею о кактус. Впрочем, в каком-то смысле это таковым и было, и этим кактусом оказалась щетина Алана. Идеальная имитация той, какая у него была бы, будь он человеком. Кололась так же неприятно. Однако до этого доктор был так занят соблазнением полусиста для получения информации и настолько занимал себя страхами о том, чтобы не оказаться жертвой насилия от подобных тактик, что совершенно не обращал внимания на те неприятные мелкие ощущение. Сейчас же, когда Гленна привели обратно, страх и напряжение уступали место осознанию. Что он облажался. Нет, бесспорно, часть информации из Алана удалось выудить, но потом, должно быть, нервное напряжение дало о себе знать и перешло в истерический смех в самый важный момент. Гленн даже сейчас сказать не мог, что было такого смешного в вероятной импотенции полусиста. Однако в тот момент доктор, распластавшись на диване в комнате отдыха, хохотал как безумный, лежа под верзилой, который мог запросто разозлиться и выпотрошить его голыми руками прямо там.?О чем я вообще думал? —?пронеслась в голове Гленна невеселая мысль. Он не был уверен, почему повел себя подобным образом. Однако это не первый случай, когда Гленна настигает весьма иррациональное поведение, которое он не в силах контролировать, а потом объяснить. —?Все-таки у меня и правда не хватает пары ?винтиков? в голове…?Однако в то же время… какой нормальный доведет свою жизнь до такого состояния, что вынужден подвергать себя и своего сына такой опасности, становясь частью команды, которую посылают на чрезвычайно опасную миссию? Да, пожалуй, только безумный. Или идиот. Или безумный идиот. Пожалуй, именно последний вариант в полной мере характеризует Гленна.На обратном пути Алан с ним не разговаривал?— только куксился и думал о чем-то. Хорошо хотя бы, что не пытался врезать, да и рот свой не разевал, чтобы изрыгнуть очередное надменное высказывание, оскорбление или бахвальство. Гленну и так тогда хватало более чем молчаливого и мысленного купания в собственном стыде. Доктор не сразу в полной мере осознал, какими неприличными вещами занимался с полусистом. Да, это было ради информации и прощупывания врага. Вот только Гленн слишком увлекся и довел аспект щупанья до такого срама, что лучше ему не упоминать об этом команде. И Иэну. Особенно Иэну. Хватило уже того случая с Фрэнком.?Блин, а что мне было делать? Пытаться разговорить его как-то по-другому?.. Это же гребанный кровожадный убийца! Сыграть на слабине?— это самый лучший и быстрый вариант!??— пытался мысленно оправдаться перед самим собой Гленн. Вот только липкое ощущение воображаемой грязи на теле никуда не девалось, а наоборот сделалось более ощутимым.И самое гадкое, что тот один-единственный раз с Фрэнком подарил ему такие же неприятные ощущения. Впрочем, будет ложью, если Гленн скажет, что и некоторые из его поцелуев и ласок не вызывали в нем легкую степень отвращения. И к Фрэнку, и, в первую очередь, к самому себе. Доктор не уверен, как объяснить это, но, скорее всего, дело не в партнере. Ему… приятен Фрэнк. Наверное. Порой Гленн и сам не уверен. Может, из-за такой неуверенности его мозг и причисляет автоматически капитана ко всем тем, кого он соблазнял по работе, и поэтому происходит частичное отторжение?.. Гленн старается не выказывать этого, чтобы не ранить ничьих чувств, но в итоге получается так, что таким образом наносит раны самому себе. Маленькие и невидимые, но ощутимые. Как будто кто-то из раза в раз вгоняет небольшую, но очень острую иголку. И ведь не признаться никому кроме себя самого… да и самому себе не особо хочется. Именно поэтому приходится лгать себе снова и снова, мол, ?Это пройдет?, ?Станет лучше?… Но правда ли станет? Что, если ощущение дискомфорта не пройдет никогда? Что, если Иэн так навсегда и останется одним-единственным существом во Вселенной, чья близость доктору будет приятна? Что, если объятия любого характера других людей, их прикосновения, поцелуи?— и безобидные дружеские, и романтические?— навсегда останутся для Гленна источником скрытого дискомфорта? Тем, что ему приходится скрывать ради приличия, но что копится в нем напряжением, недовольством и злостью? Но, с другой стороны… плохо ли это? Может, так даже лучше?— если у него будет только Иэн… а потом сын уйдет и займется полностью своей жизнью, и Гленн останется один. Может, так будет правильно. Может, он заслужил это. Остаться и умереть в одиночестве. Это будет грустная, но зато тихая и спокойная смерть.Когда Гленн подумал обо всем этом, его губы сами собой скривились в безмолвной усмешке. О чем он вообще думает?.. Одиночество, тихая и спокойная смерть… Ха! Нет, если все будет так же дерьмово складываться, смерть его будет шумная, мучительная и хаотичная. В кругу этих болванов, которые называют себя командой Skeld I-8, но на самом деле представляют из себя весьма плачевное зрелище. Таким не опасную тайную миссию выполнять, а сниматься в безвкусном и непрофессиональном ситкоме с низкими рейтингами, который обязательно закроют после первого сезона. Нет, Гленн не мог такого допустить. Это слишком глупая и унизительная смерть. И что он за родитель, если посмеет допустить гибель своего чадо, которому нужно еще жить и жить? Гленн солгал Майклу. Он ни за что не убьет Иэна. Если кто посмеет поднять палец на сына, доктор тотчас сделает так, что этот палец будет отрезан, а его обладатель схлопочет пулю меж глаз. И плевать, кто будет этим будущим мертвецом. Если понадобится, он даже поднимет дуло на другого члена команды Skeld I-8. И на Фрэнка. И на Майкла… И тем более на Алана. Из болтовни полусиста Гленн прекрасно понял, что существо замыслило убить его сына. Получить от него все данные, а затем, когда хакерские навыки Иэна больше не пригодятся, избавиться от него. ?Не должно остаться никого, похожего на меня. Никого одного со мной вида?… Как-то так он сказал. Ну что ж, Гленну придется разрушить его злодейски-идеалистические планы. Осталось только хорошенько продумать, как именно это сделать.В медпункте все было по-старому. Стив был привязан к стулу, а на полу возле шкафов расположились остальные. Однако на этот раз Гленн постарался воспользоваться ситуацией и внимательно разглядеть членов команды, не считая, пожалуй, старпома, потому что дока и так посадят рядом с ним, и у него будет достаточно времени поговорить с Суаресом и посмотреть на него. Доктор только быстро удостоверился, что с боковой частью Стива, которая обыкновенно не видна доку из привязанного к своему стулу положения, на вид все в порядке. Затем его взгляд быстро скользнул по остальным. Дженнифер с виду невредима. Майкл по-прежнему лежит на боку и в сознании?— даже немного приподнялся и посмотрел в их сторону, когда Алан и Гленн вернулись. Доктора беспокоило небольшое количество запекшейся крови у него на лбу, рядом с началом линии волос, но в тот момент мужчина ничего не мог поделать с этим?— только сделать ментальную заметку, что потом нужно будет обязательно обследовать Майки на предмет сотрясения мозга и наличия черепно-мозговых травм в принципе. Все-таки, если верить словам всех вокруг и собственным ощущениям и немного размытым воспоминаниям, Алан их обоих вырубил ударом по голове. Сам доктор не ощущал особо дискомфорта?— даже голова перестала поднывать,?— однако ему и самого себя стоит при первой возможности проверить. Не хватало еще, чтобы с ним потом на ровном месте что-то приключилось из-за халатного отношениях к собственному телу.Затем взгляд Гленна переместился на Иэна и Фрэнка, и в докторе снова забулькало густое варево сильного беспокойства. И если в случае сына док не был до конца уверен, ранен ли он, или все зажило, и испачкавшие тело полусистские жидкости служили теперь более напоминанием, чем предупреждением, то Фрэнк… выглядел плохо. Он был таким же бледным, но теперь окончательно завалился на бывшую рядом нижнюю часть шкафа, и Гленн даже не был уверен, дышал ли капитан. Рот его был испачкан в черных жидкостях?— так же, как и футболка, и немного ноги, и часть пола перед капитаном. Когда док оказался настолько близко к нему, что смог хорошенько разглядеть наклоненное бледное лицо Фрэнка и его частично словно остекленевший взгляд, док запаниковал настолько, что потерял хладнокровие, воззрился на Алана и произнес испуганно:—?Ему срочно нужна медицинская помощь! Иначе он умрет! —?однако в бурной реакции и повышенном тоне и заключалась ошибка Гленна. Он выказал слабину, и полусист с радостью за нее зацепился.Алан хитро улыбнулся, а затем подошел к Фрэнку и пнул его. Полусист не был бос, а щеголял в найденных где-то на корабле высоких ботинках на шнуровке, поэтому удар вышел явно сильным и болезненным. Алан попал Фрэнку в руку, и тот дернулся, ударился о шкаф (хорошо, что тот не закачался, будучи ввинченным в стену в целях безопасности), поморщился от боли и затем сплюнул на пол обильное количество черной жидкости. Только тогда Гленн, приглядевшись, осознал, что вены выступили на лице капитана, и они имели какой-то странный перелив между темно-синим и черным цветом.—?Что ты делаешь, придурок?! —?раздраженно воскликнул Майкл и завозился на полу, словно пытаясь безрезультатно высвободить руки и ноги из пут веревок.—?Не трогай капитана! —?Дженнифер хмурилась и недобро глядела в сторону Алана.—?Что там происходит? Фрэнк?! —?заелозил на стуле Стив, пытаясь безуспешно обернуться.Иэн молчал?— лишь хмуро взирал на захватчика снизу-вверх. И, пожалуй, безмолвие сохранял еще Люсьен, который вскочил из-за стола, но выглядел растерянным, как будто не знал, что в такой ситуации говорить и делать. Даже Гленн подал голос, показавшийся ему самому отвратительно дрогнувшим и жалким:—?Алан, прекрати… Ты убьешь его!Полусист тут же обратил на него внимание и коварно и довольно улыбнулся. Должно быть, почувствовал возможность отыграться на докторе за свое недавнее унижение. Он подошел к Гленну ближе и навис над ним горой мышц, вот-вот готовой схватить дока и переломать его в кровавую кашу. Доктору вдруг стало настолько не по себе, что мужчина отступил на шаг. Кажется, члены команды вокруг принялись со смесью раздражения, напряжения и толикой страха говорить Алану, чтобы тот не смел трогать Гленна, однако их слова вряд ли могли что-то изменить в намерении увальня.—?Тихо! —?раздраженно воскликнул полусист, недобро посмотрев на всех вокруг. В медпункте тут же воцарилась тишина. Алан, немного насладившись ею, в итоге оборвал затишье своим громким, низким голосом, в котором явно ощущалась насмешка над ними всеми, над ситуацией в целом:?— Вы что, действительно не имеете понятия, кто он? Кто на самом деле ваш капитан? —?полусист хрипловато рассмеялся.—?О чем он говорит? —?с сомнением вопросила Дженнифер.—?Не слушай его,?— тут же ответил ей Майк. —?Он пытается нас запутать и натравить друг на друга!Алан протянул задумчивое ?Хм-м-м?, затем оставил доктора в покое и направился к Майклу. Гленну тут же сделалось не по себе, и он воспользовался своим несвязанным положением и поспешил обогнать Алана и встать между ним и лежащим на полу Янковским.—?Не трогай его,?— выдавил из себя как можно храбрее доктор, но все равно вышло жалко.Полусист посмотрел на него с нескрываемым любопытством, затем усмехнулся. Игриво и странно. Как ребенок, замысливший очень жестокую пакость.—?Посмотрите-ка! Кажется, доктор решил принять удар на себя. Выгородить сокомандника! Какая прелесть! Какое мужество! —?Алан снова рассмеялся, и смех этот прозвучал так звонко и зловеще, что в помещении кроме него снова замолчали, как будто всем своим существом ожидая неладное. —?Я как раз хотел кое-что проверить,?— отсмеявшись, вдруг с предвкушением произнес полусист.Гленн даже не успел толком отреагировать?— все произошло так быстро… Вот он стоит перед Аланом, словно маленькая жалкая песчинка перед могучей горой, и пытается защитить Майкла от череды ударов, которые могут переломать Янковскому немало костей, а то и вовсе привести к разрыву органов и внутреннему кровоизлиянию… однако никакой вереницы ударов кулаками и ногами, как ожидал док, не последовало. Вместо этого он почувствовал боль в верхней половине живота и ощущение инородного объекта. Док опустил взгляд. Время, которое, казалось, застыло на пару мгновений, снова продолжило свой ход. Алан, только-только стоявший как будто чуть-чуть на отдалении от него, теперь был совсем рядом, немного склонялся… и вонзил неизвестно когда вытащенный из ножен охотничий нож Иэна ему в живот. Док не мог поверить в увиденное?— как будто на мгновение покинул свое тело и стал сторонним наблюдателем. Как будто нож торчал сейчас совсем не из его живота. К горлу подступил ком, который очень быстро превратился из нечто неопределенного в кровь, и та выплеснулась изо рта Гленна. Доктор, по-прежнему не веря в происходящее, ухватил нож дрожащими руками за торчавшее снаружи лезвие, как будто так смог бы его вытащить. Кажется, Алан усмехнулся. А Майкл, лежавший совсем рядом и быстро сообразивший, что произошло, заголосил:—?Док!.. Он пырнул Гленна! Этот сукин сын пырнул Гленна!Вокруг началась возня, зазвучали голоса… Кажется, даже Люсьен что-то отчаянно воскликнул. Что-то в духе…—?Алан, что ты творишь?!Полусист тем временем дернул нож вверх, разрывая еще плоть и органы, а затем вытащил его, порезав ладони хватавшегося за лезвие доктора. Гленн, не различая шума вокруг, приложил дрожащие руки к ране в верхней части живота, из которой вовсю выливалась кровь, пачкая ткань футболки и стекая вниз, к брюкам и на пол. Он словно пытался закрыть ладонями прорвавшую плотину, а затем, давясь кровью и отрывисто дыша, сделал шаг-два назад и упал на спину. Ноги совершенно не слушались, конечности начали холодеть от кончиков пальцев, и Гленну сделалось не то холодно, не то жарко… он не мог понять. Только ощущал, как тело подергивает, а порванные артерии, вены и капилляры внутри как будто специально пытаются исторгнуть из себя как можно больше крови, словно пребывая в мучительной агонии полной дезориентации и разрушенного единства.Кажется, Алан сказал что-то в духе того, что если доктор умрет, то он человек, а если нет, то… то что?.. Гленн не знал. В голове и перед глазами все расплывалось и перемешивалось. Вот Алан и больно укусил его за наглость. Так больно, что он умирает. И никакое прижимание ладоней к ране не поможет. Ничего не поможет… Проклятье…На краю обзора Гленна, смотревшего в потолок, замаячил какой-то размытый образ. Он заговорил голосом Дженнифер. Наверное, она подползла к нему. Невзирая на связанные руки и ноги…—?Док!.. Док, смотри на меня! Не закрывай… глаза!.. —?она, кажется, говорила что-то еще, но доктор, расфокусировано смотря на нее, не мог разобрать этого.Все, что тогда отчаянно билось в голове?— было одно-единственное осознание. Флэшка. Флэшка в его кармане. Никто не знает, что она у него. Он должен сказать… Однако губы не слушались. Собственное горло тоже. Гленн ничего не смог сказать. Из горла больше не вырывались слова, только кровь. Его кровь. Ему стало совсем холодно. Конечности онемели. Или ему так показалось?..Флэшка. Он должен сказать. Флэшка. В его брюках. В кармане. В правом кармане. Он должен… сказать…Никто. Никто не знает. Никто.Эта мысль еще немного пульсировала в его сознании, словно отчаянно цеплявшееся за жизнь сердце. А потом остановилась даже она. Гленн не услышал отчаянный нечеловеческий рев собственного сына, прокатившийся по медпункту.