Отрывок девятый. (1/2)

Подобно своре голодных дворовых собак вгрызлись в сознание Влада непонятные и непривычные чувства. Что он ожидал услышать? Честно – ничего хорошего, хоть и теплилась где-то в груди надежда, что все не так беспросветно, как казалось на первый взгляд. Неприятными были слова, которыми спокойный, в общем-то, и уравновешенный малыш Джун покрывал идущего впереди британца. Неприятной оказалась такая его агрессивная реакция. Еще неприятней было то, что медлительный и тихий Ко на поверку оказался не таким уж и тугодумом и далеко не слепцом. Если в начале их знакомства Влад еще сомневался, кто из этих двоих наивнее, то сейчас было предельно ясно: Джун в своей невинности и простоте на порядок уступал молчаливому, с виду бесхребетному и бесхитростному, но на делевнимательному и догадливому другу. Неприятно было, что этот сопливый мальчишка с такой удивительной прямолинейностью, в два счета раскрыл его перед Джуном… Влад в тот момент боролся с липким страшком, с забившимся учащенно сердцем и повышенным слюновыделением, и даже мелькнула трусливая мысль ?случайно? нажать на курок. Хоть так, в землю, пугнуть просто. Не нажал. С замиранием сердца вытерпел.

Терпение его и муки были вознаграждены – Джун, святая простота, словам друга попросту не поверил и все свое внимание сосредоточил на его отношениях с Шоном, а не на своих с Владом. И Влад затравленно выдохнул. Пронесло.

До самого вечера в отряде было тихо, даже во время обеда никто не заводил беседу. Джун, по-видимому, усердно напрягал извилины, размышлял и зрел. И созрел только под вечер, когда солдаты начали потихоньку готовиться ко сну.

Подсел поближе к другу, прикрылся ото всех ладонью и что-то заговорчески зашептал. Разговора их Влад не слышал, подходить еще ближе было бы подозрительно, но по скупой и слегка раздраженной реакции Ко понял, что речи малыша Джуна и на этот раз не возымели никакого успеха.

И еще Влад задумался сам. Только сейчас заметил, что Ко никогда не называл Джуна по имени. Джун его – да. Других – тоже. Ко практически ни с кем не разговаривал, кроме своего друга и, может быть, Шона иногда. Но имени ?Джун? из его уст Влад ни разу за все их путешествие не услышал.

Гаденькое чувство, вернее, пока только подозрение, зародилось почти сразу. Влад дураком не был и легко умел складывать два и два. А позже вечером его подозрения подтвердились.

В сопровождении Ксана Джун ушел в туалет, и Ко остался один. Расстилал их с Шоном спальник, погруженный то ли в свои мысли, то ли клевал носом, поглядывая одним глазом первые сны. Владу это было только на руку. Застанет врасплох, эффект внезапности повысит шансы поймать неопытную малышню на вранье.

Неслышно подошел сзади, спросил буднично:- Где Джун?

Ко вздрогнул от неожиданности, тряхнул сонно головой.

- Кто?.. – упало в воздух растерянно. В голове у Влада щелкнуло: ага, попался. Ко тут же спохватился, встретился с ним взглядом: - А, Джун… он в кустики пошел.

- Почему ты затормозил?- Когда? – Ко недоуменно и невинно хлопает ресницами, но с Владом этот фокус не пройдет.- Когда я сказал ?Джун?, ты задумался. – Услужливо напомнил он.- Нет. – Мальчишка покачал головой, расслабленно пожал худыми плечами: - Просто спать хочу, не сразу сообразил.Врет и не краснеет. А с виду скромняга, примерный христианин, не согрешит даже мысленно, а тут – в глаза смотрит, нагло врет, и на лице ни тени смущения.

- Ага. – Удовлетворенно кивнул Влад. – Не сразу. Спокойной ночи, - бросил показавшемуся сбоку британцу и ушел к своему месту.

Понятно все с ними. Вернее, с Джуном понятно – никакой он на самом деле не Джун. Дело его личное, Влада это особо не касалось: ну, соврал, тут же на самом деле без разницы, проверить-то все равно никак не смогут, хоть пылесосом обзовись. И по уставу ничего такого предписано не было. Так что Влада это не должно было волновать, но гаденькое чувство в груди все же осталось. И самолюбие страдает тоже: вторую неделю в пути, а он только сейчас догадался. Стареешь, командир, сноровку теряешь. Не дела.Джун вернулся из своего короткого забега в сумрак близлежащего кустарника, встал аккурат посередине – между спальным местом Влада и мешком, в который уютно, изображая гусеницу, кутался Ко. Встал, нахмурился, призадумался, глядя в костер. Влад сидел на спальнике, изучал с фонариком карту, которую знал наизусть, и терпеливо ждал, когда малыш уже наконец-то родит.

Родил.Ну, чего-то в этом роде он и ждал от заносчивого сопляка, движимого подростковым максимализмом. Джун поставил всех перед фактом: спать будет один, потому что во Владе он разочаровался (прямо так и сказал, не стесняясь, в лицо: ?я был о тебе лучшего мнения?), и чтобы Ко сделалось стыдно за то, что предал лучшего друга и променял его на какого-то левого мужика. Этого Джун вслух не сказал, но подтекст ультиматума был всем понятен.

Бесцеремонно вытащил из-под Влада одеяло, чуть ли не спихивая балдеющего с такого детского сада командира ногой, подстелил себе то, что полагалось Ко, и свернулся обиженным клубочком, носом уткнувшись в колени. Несколько минут было абсолютно тихо, все проникались напряженной атмосферой, затем Ко не выдержал, и чистым своим голоском с ехидцей проронил:- И неделю никакого секса.

Еще секунду было тихо.И воздух взорвался дружным лошадиным гоготом. Даже Влад улыбнулся, тут же тщетно попытавшись вернуть лицу неизменное угрюмое выражение. Не смеялся только Джун, вынырнувший из одеял, смотрел какое-то время на Ко, как на последнего предателя, а потом снова спрятал красное, как вареный рак, лицо.

Влад в воспитательных целях оставил его, как есть: пусть померзнет для профилактики, может, ума наберется. Глядя бездонное безразличное небо, командир думал о том, что если бы не был солдатом, из него бы наверняка вышел хороший учитель: мудрый и терпеливый наставник, верящий, что ребенок до всего должен доходить своим умом, а иначе урок не запомнится. Милосердный и, что главное, справедливый. Он вскоре заснул, но сон его был чутким и тревожным, несколько раз Влад открывал глаза и проверял, в какой кондиции находится его нерадивый ученик, бесстрастно поглядывал на наручные часы. Одинокий комочек сдвинулся почти к самому огню, но уже который час продолжал непрерывно шевелиться и дрожать.

И доброе сердце командира не выдержало.

Мужчина молча, бесшумно выбрался из спального мешка, одним движением вздернул мальчишку в воздух, держа за подмышки, поставил на ноги. Ошалелый и околелый Джун сразу сообразил, зачем его вытащили из укрытия, уперся ногами в землю и оскалил зубы.Влад церемониться не стал. Ткнул пальцами в позвоночник – раз, два, и ноги мальчишки подкосились, тело обмякло, безвольно повисло на заботливых руках. Джун даже пикнуть не успел. Видел, как качнулся перед глазами костер, видел грязные разводы на небе, но ничего не чувствовал и не мог понять – это на самом деле, или ему снится? Влад оттащил его от костра, уложил в спальник, лег сам, застегнул молнию и пристегнул к вороту набитый пухом капюшон. Парень был ледяной, как мертвец, и командир даже испугался – не переборщил ли? Но слабое теплое дыхание щекотало лицо, стоило придвинуться чуть ближе. А через несколько минут ребенок жалобно заскулил, моргая мокрыми от слез глазами.