Отрывок первый. (1/1)
Ночь опускается на наш маленький лагерь быстро и неслышно. Еще пять минут назад было достаточно светло, чтобы рассматривать помятую бумажную карту, а теперь мне пришлось подсесть поближе к огню, чтобы разглядеть на ней хоть что-нибудь.
Мы шли целый день, с коротким привалом около полудня, мои ноги гудели так, что приходилось стискивать зубы, сдерживая болезненные стоны. Но показывать свою слабость я не мог. Если я хотел выжить – должен был идти дальше. Справа и слева огромной темной стеной возвышались исполинские деревья, безмолвные и надменные, словно неживые. За все время нашего пути я не увидел ни одной птицы и ни одного зверя, мой слух не уловил ни одного постороннего звука, кроме звуков наших шагови изредка – наших голосов.
Днем было нестерпимо жарко, а ночью – чертовски холодно. Я переносил перепады температур нормально, а вот Ко явно сдавал. Мы дружили с детства и я знал, что в отличие от меня Ко не может похвастаться здоровьем, к тому же…
Ёджи и Номубасу отменное здоровье не спасло.
Я поднял взгляд от карты и посмотрел на Ко, обессилено положившего голову на чей-то спальный мешок: он кутался в свою куртку и морщился, ерзая по земле, пытаясь стерпеть перенапряжение в ногах. А потом перевел его на темные, в полном боевом обмундировании фигуры. Шлемы и маски сейчас были сняты, но бронежилеты все так же обхватывают их грудь, и чертово оружие, которoе они не выпускают из рук, даже когда спят… Вот они – убийцы наших друзей. Те, кто под конвоем ведут нас уже несколько дней, те, кто кормят нас своей казенной похлебкой и согревают ночами.Вот уже третьи сутки я пребывал в отчаянии и в растерянности, разрываясь между желанием порвать этих солдат в клочья и расплакаться у кого-нибудь из них на груди.
Они не плохие, нет… Они не плохие. Они обычные люди. Это их работа. Мы сами виноваты. Я был благодарен им за то, что они сохранили нам с Ко жизнь, был благодарен за то, что они позволили сжечь тела Ёджи и Номубасы и развеять их пепел по ветру, произнести прощальную речь, они не высмеивали нас, когда мы с Ко оплакивали своих погибших товарищей, не обращались с нами, как с заложниками.
Они были нормальными. Они все понимали, все, что мы с Ко сейчас чувствовали. Но это не отменяло того, что они убили наших друзей.
Был конец Мая, когда мы, пройдя выпускные проверки в училище, решили покинуть ставший родным Юэпай и отправиться в длительное путешествие по Восточному Китаю, через старую границу с Россией. Военные действия были давно закончены и никакой милитаристической активности в последние пять лет в округе не наблюдалось, все условные границы были стерты, государств, как таковых, больше не существовало, и люди кочевали по планете в течение десяти лет, в надежде найти спокойное и безопасное жилье. Когда-то давно наши родители покинули ныне затопленные Японские острова и обосновались сначала в Приморском крае, а потом двинулись дальше, к Китаю. Бурное смешение национальностей в этом районе привело к тому, то мы все понемногу говорили на нескольких языках, и только по-японски достаточно хорошо, и старались учить английский. У нас в соседях были и индусы, и европейцы, вьетнамцы, русские… все хотели жить в мире, а для этого надо было как-то общаться между собой, поддерживать порядок в селении. По-английски же понимали почти все – кто еще помнил язык со школьных, довоенных времен, а кого-то учили на месте, в специальных вечерних классах, организованных волонтерами.
США зализывали кровоточащие раны, год за годом теряя миллиарды своего населения от неизлечимых болезней, кое-как отбрехивалась от катастрофических последствий Канада, введя закрытый, почти тоталитарный режим и политику закрытых границ. Европа корчилась в агонии радиации, сильно пострадали Индия, Юг материка и западная часть России. Все, кто мог убежать – бежали, куда глаза глядят. Но радиация такая штука, которая не лечится. Бог знает, сколько вообще осталось человек на земле… может, несколько тысяч, а может и несколько миллионов.
Но это вряд ли. Иначе кто-нибудь уже прибрал бы власть к своим рукам. И все мы, беженцы, уже были бы под чьей-то палкой, а не жили бы тихо-мирно в своей надежной и уютной общине.Границ больше не было, земля никому не принадлежала, поэтому мы решили отправиться в путь. Никто нас не остановил. Управление городом вообще не заинтересовалось нашей идеей, а родные просили вернуться поскорее, чтобы следить за общим хозяйством.Мы покинули Юэпай и несколько дней не торопясь двигались к Северо-западу Китая, наметив своей первой целью Хэган. Город, уже опустевший, когда-то бомбили, и по слухам Хэган был наиболее уцелевшим крупным селением в округе. Остальные просто сравняли с землей. Еще ходили слухи, что там стояли уцелевшие каскады высоток. Мы, мальчишки, выросшие в деревне, мечтали увидеть останки возведенных человеческой рукой железобетонных гигантов и стремились туда, где двоих из нас ждала смерть, туда, откуда никто из нас уже не вернется, преисполненные слепым и распаляющим энтузиазмом.