песнь в ритме сердца (1/1)

Сначала Кларк не понимает, что что-то не так. Брюс не ведет себя странно. По крайней мере — страннее обычного. Кларк думал, что он будет упрямиться, расстраиваться так сильно, что начнет придумывать идиотские доказательства того, что не расстроен. Он иногда становится таким, особенно когда Кларк делает что-то глупое или рискованное. Когда решает, что не стоило Кларку таким заниматься. Небольшой подрыв на криптоните обычно вполне вписывается в это определение, Кларк уверен. Но Брюс не начинает вежливо язвить, не начинает мрачно нависать, он не припирает Кларка к стене и не начинает зачитывать список его тактических промахов. Он волновался. Он волновался и показал это, сидел, склонившись над Кларком, пока тот задыхался, трясся и медленно вспоминал, что это такое, не чувствовать боли. Обычно после чего-то подобного он начинает вести себя странно. Отчасти Кларк ждет продолжения потому, что он все время ловит взгляд Брюса на себе. Не только в тот день, после того, как Кларк восстановился и поднял пару-тройку зданий, чтобы это доказать. Брюс смотрит на Кларка всю оставшуюся неделю, и неважно, вместе они в Зале или просто в радиусе двадцати метров друг от друга. Но Брюс ничего ему не говорит. Во время инструктажа по коммуникатору он не срывается, не острит, не более, чем обычно. Он даже не избегает Кларка, не стремится прочь каждый раз, когда Кларк подбирается ближе. И… ну. Не то чтобы Кларк против того, что Брюс на него смотрит. Кларк поднимает глаза и каждый раз упирается во взгляд Брюса, и если на то пошло, то такое внимание приносит Кларку удовольствие. Брюс, вероятно, об этом знает, так что если уж он все равно это делает, Кларк не станет стараться и отговаривать его. Неделю спустя Брюс поднимает вопрос вечерней слежки, делает намек, который Кларк узнает. Брюс никогда не просит о помощи прямо. Он просто упоминает то, над чем работает, упоминает дату, время, а потом ждет ответа Кларка: занят ли тот, сможет отправиться с ним или нет. Он замер — смотрит на Кларка и на этот раз, пронизывающе, внимательно. Но больше странного нет ничего. — Конечно, — говорит Кларк, и Брюс кивает, а потом некоторое время молчит. — Надень что-нибудь красивое, — ровно добавляет он и уходит. Все это кажется вполне нормальным, и Кларк не догадывается, что что-то не так. Он и правда надевает что-нибудь красивое: костюм, темно-синий, в такую тонкую полоску, что ее почти не видно. Брюс заставил обзавестись им после того раза, когда Кларку надо было встретиться с Брюсом Уэйном там, куда Кларка Кента не пустили бы за заграждение из бархатных веревок. Вероятно, Кларк может считать, что этот костюм будет соответствовать стандартам Брюса. Брюс не оставил адреса, поэтому он касается мостков у дома у озера ровно в семь часов, как Брюс и просил. Если это личное дело Брюса, а не Лиги, Брюс всегда предпочитает встречу в доме у озера Залу Справедливости. Брюс ждет его у двери и выходит до того, как Кларк успевает зайти. Он выглядит… хорошо. Не то чтобы он не выглядел хорошо всегда, но хорошо по-брюс-уэйновски все-таки отличается от хорошо по-бэтменски, и Кларк не так часто видит первое. Кларк старательно не умирает от удушья собственным языком и даже умудряется поздороваться, и голос звучит нормально, в нем не отдается накатившая слабость в коленях. Брюс встречается с ним взглядом и слегка улыбается, а потом проводит длинным, тягучим взглядом от лица Кларка до его ног и обратно. — Хорошо, — говорит Брюс низко и шершаво. Кларк не вздрагивает, но удается это ему по чистой случайности. Они берут одну из машин Брюса. Брюс садится за руль сам, чего Кларк не ожидает. Обычно, когда они используют для прикрытия Брюса Уэйна, Брюс раскошеливается на все сто, в уравнении присутствуют лимузин и водитель, а Кларк на сиденье напротив старается ни к чему не прикасаться. В этот раз все по-другому, Кларк садится на пассажирское место рядом и оказывается замкнут во внезапно очень небольшом пространстве, с острым ощущением того, что они вдвоем. — Так, э-э, — говорит Кларк. — Куда мы едем?— В Tierce, — отвечает Брюс. Кларк моргает и рассеянно тянет себя за воротник. Он не надел галстук, расстегнул верхнюю пуговицу; он думал, что нет смысла заморачиваться, что они просто слежкой будут заниматься. Но сейчас он страстно желает заморочиться в прошлом. Tierce — боже. Это лучший ресторан французской кухни в Готэме. — Ого, — наконец выдает он. Брюс смотрит на него искоса; выражение его лица мягкое, приятное, но Кларк больше, чем уверен, что он намеренно придержал такой вкусный кусочек информации, пока Кларк не сел в машину. — Деннинг любит там есть, но у него нечеткий график. Иногда он меняет место ужина в последнюю минуту из вопросов безопасности. Он может опоздать или вообще не явиться. — Брюс делает намеренную паузу. — Возможно, тебе придется давиться жареной уткой понапрасну. — Ну уж как-нибудь переживу подобное разочарование, — негромко говорит Кларк.Он не способен смущаться, когда Брюс его мягко поддразнивает. Это просто невозможно. Его рот уже готов расплыться в улыбку, и он поддается импульсу. Потому что Брюс не придает этому излишнего значения. Он говорит так, будто все легче легкого, ничего особенного, несмотря на место действия. Может быть, это даже будет весело. И уж точно нет никакой опасности, раз Брюс не волнуется из-за того, что Деннинг может не явиться; видимо, он думает, что по меньшей мере способен установить паттерн поведения, показать, что Брюс Уэйн тоже зачастил в Tierce и собирается это делать на протяжении длительного времени, если того потребуют обстоятельства. Итак: риск потери жизни или руки для кого-то в здании минимален, им можно пренебречь. Хороший ужин, за который — как думает Кларк — Брюс не заставит его платить. А еще сам Брюс напротив, весь вечер, в этом костюме. Ну окей. Кларк как-нибудь выживет. Ресторан просто прекрасен. Он элегантен, обставлен темным деревом, свет теплый, стекло мозаично, а скатерти кремового цвета. И в то же время он не настолько ошеломляющ, чтобы Кларк боялся в нем дышать. Столики расставлены асимметрично и под углом друг другу, так, что кажется, что они находятся дальше, чем на самом деле. Гудят голоса, стучит столовое серебро, все это дает базовое понимание: они на публике, но кажется, что это не имеет значения. Создается впечатление, что в этом маленьком уголке только они вдвоем. Когда они приезжают, Деннинга не наблюдается. Брюс не кажется расстроенным. Они заказывают закуски, и Брюс выбирает бутылку вина для них обоих, и Кларк точно не хочет смотреть на ценник. Они ждут. Они, конечно, говорят. Они Брюс Уэйн и… кто-то, кого он привел сюда на вечер, у них не было плана сидеть молча и не смотреть друг на друга. Кларк знал и до того, что Брюс умеет быть теплым, умеет разговорить собеседника, умеет быть хорошей компанией. Что он очарователен. На столах стоят свечи. Освещение делает совершенно умопомрачительные вещи с глубиной взгляда Брюса, линиями его челюсти и скулами.Деннинг не появляется. Брюс пожимает плечами с жовиальной легкостью Брюса Уэйна и говорит Кларку, что в таком случае стоит решать, что он хочет на первое. Это не свидание. Кларк обманется, если начнет так думать. Просто…Просто Брюс пригласил его сюда, велел надеть красивый костюм, привез в прекрасный ресторан, купил ему ужин, а сейчас наблюдает, как он ест и смотрит на него вот так. Это не свидание. Кларку просто нужно запомнить. Деннинг не показывается весь вечер. Они едят, говорят и смеются. В какой-то момент Кларк понимает, что их ботинки соприкасаются под столом; он не двигается, как не двигается и Брюс. Они пьют вино, кстати, просто отличное, и Брюс улыбается не так широко, но это не плохо. Его улыбки становятся более личными. Чуть меньше Брюса Уэйна, чуть больше — Брюса. Они делят пополам десерт, который выглядит несколько угрожающе, но оказывается неприлично вкусным шоколадом на три четверти. Кларк решает, что ему повезло, он так наелся, а то пришлось бы заказывать еще десяток. Он, конечно, Супермен, но умудряется каким-то образом пропустить, когда Брюс расплачивается. Полсекунды Кларк даже об этом неясно волнуется, пока они встают из-за стола. А потом Брюс говорит ему, что обо всем позаботился, и Кларк закатывает глаза и говорит: ?Конечно, конечно?, — но не может перестать улыбаться. Они едут обратно к дому озера в тишине, и она не натянутая, а вполне уютная, никто не считает, что ее нужно нарушать. Кларк смотрит в окно на ночной Готэм, отдаленный блеск звезд и думает, что это был лучший вечер за долгое время. В этом всем есть некая боль. Она есть всегда. Но сейчас боль смягчилась, она трансформируется. Он чувствует задумчивый укол желания, он хочет, чтобы под этим всем скрывалось что-то еще, и не отгоняет эти мысли прочь. Огромное удовольствие — проводить время с Брюсом именно так, знать, что Брюс этого хочет, что дурацкие чувства Кларка не могут все сломать насовсем. Кажется, что к дому у озера можно было ехать и подольше. Кларк почти хочет попросить Брюса развернуться и начать возить их бесконечными кругами, чтобы момент продлился еще. Но он не делает этого. Дом у озера пуст и тих. Кларк выбирается из машины, а потом обнаруживает, что огибает ее — чтобы проводить Брюса до двери; бессмысленный импульс, но он не может его подавить. Брюс бросает на него длинный взгляд, глаза у него потемневшие, но ничего не говорит, не велит ему отъебаться. Даже когда Кларк понимает, что его рука легла на поясницу Брюса, как будто того нужно поддерживать, чтобы он нашел дорогу к собственной двери. Боже, Кларку нужно собраться. Они доходят до дома. Брюс слегка поворачивается и смотрит в глаза Кларку еще раз. И именно в этот момент все вдруг встает с ног на голову. Потому что Кларк узнает это мгновение. Он не может его не узнать. Это та неловкая пауза, когда ты стоишь и пытаешься решить, получится ли сделать то, что хочется, пытаешься понять, не поспешишь ли; думаешь о том, целовать ли в щеку или в губы, предложить ли выпить по последней, принять ли это предложение; пытаешься понять, прошло ли все просто отлично или ты обманываешься…— Черт побери, — остолбенев, говорит Кларк. — Так это и правда свидание. Брюс замирает и не отводит взгляд. — А ты хочешь этого? — Да ладно, — на автомате произносит Кларк. — Ты же знаешь ответ на этот вопрос. Это вообще не вопрос никакой. — Он так и не снял руку с поясницы Брюса. Наверное, стоит снять руку с поясницы Брюса. — Ты… ты все устроил нарочно. Выражение на лице Брюса меняется. На короткий момент он выглядит совершенно точно загнанным в угол, а потом осторожно расслабляется. — Картер Деннинг ужинал в Tierce шесть раз за последние…— Да, да, ну конечно, — соглашается Кларк. — И если бы он появился сегодня, мы бы за ними приглядывали, и ты бы нашел предлог, чтобы пройти мимо его стола, и поставил бы жучок, клонировал бы его телефон, прикрепил следящее устройство к воротнику, или что ты там хотел сделать. Но смысл был не в этом, так? Если бы Картер Деннинг вообще ни разу не пришел в Tierce, ты бы придумал что-то еще. Брюс стоит, и смотрит на Кларка, и по-прежнему не высвобождается из-под руки Кларка, и ничего не отрицает. — Я не намеревался, — произносит он, а потом останавливается. — Я не собирался… — Ты попытался упростить все для меня, — говорит Кларк. — Ты проводил репетицию. Хотел посмотреть, как все пройдет, понравится ли мне это. Ты… — Боже, наверное, он выглядит как идиот, но все равно не может перестать улыбаться. — Ты мыслил стратегически. Господи, ты настолько ты… — Я так понимаю, — тихо говорит Брюс, — что ты по какой-то причине считаешь это достоинством, а не полным провалом. Кларк мягко смеется, просто не может удержаться:— И так можно сказать, да. И это… это наконец его шанс. Шанс поцеловать Брюса, чтобы Брюс позволил ему это сделать, не ради миссии или прикрытия, не чтобы что-то упростить, не чтобы облегчить оглушительную боль; просто потому, что он может. Просто потому, что он хочет. А если Брюс не хочет этого, так пускай Брюс не возит Кларка по свиданиям, блин. Он вытягивает руку и прикасается к лицу Брюса, приникает ближе. Задевает носом нос Брюса, и Брюс тихо, неровно выдыхает, и вдруг Кларк больше не может его не целовать.Брюс замирает, не двигается под давлением губ Кларка. Но Кларк теперь все уже знает и не отстраняется в стеснении. Он слегка смягчает напор, делает вдох, снова целует его. И на этот раз Брюс целует его. Брюс целует его в ответ. Поначалу совсем слегка. Тончайшее движение в унисон, неуверенное, сомневающееся противостояние. А потом, вдруг, Брюс придвигается ближе, обхватывает Кларка за затылок широкой сильной ладонью, большой палец ведет по волосам. Кларк почти ожидает язык Брюса, что он раскроет рот Кларка, переключится сразу на три или четыре передачи невероятно гладко, так, что Кларк не сможет ничего поделать, подчинится. Но…Брюс приоткрывает губы, слегка. Только чтобы немного углубить поцелуй, ничего такого. Они целуются не поспешно, не отчаянно, это не горячая острая искра, которая должна поджечь Кларка. Поцелуй… нежен, он мягкий, не оглушительный, и глаза Кларка от этого жжет по совершенно необъяснимой причине. Кларк отстраняется на расстояние выдоха и рефлекторно подносит пальцы к губам. — Брюс, ты… — Он останавливается и беспомощно мотает головой. — Как долго?Он не… он думал, что Брюс просто хочет попробовать, вот и все. Что он наконец понял, что Кларк не перестанет что-то чувствовать, что он решил дать Кларку шанс убедить себя, что у них может что-то получиться. Но это было…Кларк закрывает глаза, так и не опустив руку. Это было… разве не… разве Брюс не…— Ты уже целовал меня так раньше, — говорит он. Он не знает, почему это сказал. Он не знает… не может вспомнить, не может понять, откуда у него такое ощущение. — Да, — тихо отвечает Брюс.Кларк смотрит на него: — Ты об этом мне еще расскажешь, — говорит он рассеянно. — Так ты уже… боже. — Он снова смеется, беспомощно и влюбленно. — Ты такой упрямый. — Он кусает губу и вытягивает руку, которой только что прикасался к своим губам, трогает рот Брюса, это тень еще одного поцелуя. — И кстати, если ты хочешь водить меня на свидания, тебе не нужно прикрытие. Достаточно просто попросить. — Я… я все еще не уверен, что это хорошая идея, — тихо признается Брюс и закрывает глаза. — Да ладно, — говорит Кларк и наклоняет голову, проводит большим пальцем по нижней губе Брюса. — Потому что я думаю, что это просто отличная идея. — Он наклоняется и целует Брюса в щеку, в уголок рта. — Я думаю, это самая хорошая наша идея, — добавляет он в подбородок Брюсу. И Брюс вздрагивает всем телом, но не отрицает этого, поворачивается к Кларку, целует его первым на этот раз — глубже, настойчивее, сладко, глубоко и тягуче, как он и хотел, наверное, все это время.