сердце с растяжкой (1/1)

Кларк держится на полшага позади аукциониста, который — по всей видимости — ведет его, и испытывает отдаленное чувство благодарности за свои криптонские одежды. Среди всего многообразия пришельцев любой наряд, вероятно, сошел бы за высокую моду. Кларк не сомневается, что в каких-нибудь закоулках космоса все носят золотую ткань из тысячи нитей, а деним считается редким и необычным материалом. Но ему нужно было что-то, что могло заставить его чувствовать себя тем, кем он сейчас должен быть, а не просто так выглядеть. Вполне определенная тяжелая прохлада богато отделанной криптонской ткани, властное хлопанье плаща за спиной и облегающий изгиб воротника высоко на шее — все это напоминает ему, зачем он здесь. Он делает широкие шаги, горделиво держит подбородок и уделяет совсем мало внимания болтовне аукциониста. И это к лучшему, даже если бы Кларк не пытался казаться высокомерным и отдаленным. Слушай он вдумчиво, ему бы пришлось как следует вмазать этому парню. Аукционист голубого цвета, у него шесть конечностей, а еще он рабски услужлив. С тех пор, как Кларк объяснил цель своего визита, аукционист выкручивает все четыре руки, моргает шестью огромными глазами и нервно наклоняет голову, распаляясь о том, как у них предприняты все меры предосторожности, чтобы избежать подобных ошибок, о том, что у них куча методов удостовериться, что ничья легальная собственность не выставлена на перепродажу. Господи боже. Кларк чувствует, как на языке горчит желчь.— …так что вы понимаете, что шанс того, что ваша собственность оказалась в нашем владении по ошибке…— Вот он, — резко выдает Кларк. Он не видит лица мужчины, но неважно. Это Брюс. Брюс завернут во что-то дешевое и серое снизу, сверху он обнажен. Брюсу угрожали, его унижали — по крайней мере в какой-то степени. Трехпалая фиолетовая конечность смыкается в волосах и секундой позже задирает голову. Кларк не может понять: какая-то темная линия там, где он не ожидал ничего увидеть. Рана, думает он сначала, и у него сжимаются кулаки, но он ошибается. Это ошейник. Инопланетянин, угрожающий Брюсу, показывает на него. Брюс не реагирует. Он позволяет голове, ведомой пальцами в волосах, задраться, но его взгляд не здесь. У него совершенно пустое выражение лица. Инопланетянин гневно дергается, тычет пальцем в черную застежку ошейника, и по длине рук Брюса, по его груди, по ширине плеч вспыхивает сине-белый свет. Мышцы на лице Брюса выделяются, явственно сокращаясь, но Брюс не издает ни звука. Кларк даже не понимает, что решил двинуться с места. Он просто делает это. Место, где фиолетовый инопланетянин наказывает Брюса, отделено решеткой из неизвестного металла, с одной стороны он светится зеленым, с другой стороны похож на тусклую бронзу. Кларк хватает два прута, гнет один и вырывает другой из гнезда целиком, бросает его за плечо, и аукционист вскрикивает. Но он не может… не может все испортить. Он хватает фиолетового инопланетянина за руку и резко отталкивает ее от горла Брюса. Сине-белый свет гаснет, и тело Брюса расслабляется. Кларк не говорит весь список из сорока пяти яростных, злобных вещей, которые он собирался проорать в лицо пришельцу. Он говорит: — Ты портишь мою собственность, — и старательно придает фразе оттенок холодного раздражения. Фиолетовый пришелец издает сомневающийся звук через то, что у него должно быть ртом. Аукционист, который все-таки по-видимому увернулся, спешит к локтю Кларка. — Император Кэл Дома Эл заявляет первостепенное право на владение этим рабом, — быстро объясняет он. — Это… — гневно выдыхает фиолетовый инопланетянин, — это мусор, это мясо! Это не раб. Это нельзя сделать рабом за сто тысячелетних циклов. Это бесполезно. Он направляет свой сенсорный аппарат в сторону Кларка и щелкает частями рта с презрением. Конечно, думает Кларк, разумеется. Они с самого начала выражали скептицизм. Вероятно, это широко известная разводка в бизнесе по продаже рабов в изученной части вселенной: некто является, говорит, что принадлежащего ему раба забрали по ошибке и уходит прочь с бесплатным приобретением. Но Брюс… Брюс наверняка не подчинился ни единому приказу. Брюс сделал из себя проблему, огромную проблему. Брюс игнорировал все указания, рушил все, до чего дотягивался, и думал над тем, как спасти остальных рабов на обучении от их ошейников при каждой удобной возможности. Кларк сильно закусывает внутреннюю часть щеки, отчаянно пытаясь избавиться от ростка… тепло — не то слово, его недостаточно. Яркое идиотское обожание, наверное, подходит больше. Но у него нет времени. Ему нужно собраться. Кларк откашливается и холодно смотрит на фиолетового инопланетянина. — Конечно, у вас с ним были проблемы. Он не подчиняется приказам абы кого.Он поднимает бровь и наклоняется чуть ближе. Он не выше фиолетового инопланетянина, но шире в плечах, и он только что сломал решетку, которая, по всей видимости, должна удерживать рабов любого вида безо всяких трудностей. Судя по неуверенному стуку ротового аппарата, фиолетовый инопланетянин сейчас вспоминает об этом факте. — Именно это, — добавляет Кларк, чеканя каждый слог намеренно, — и делает его моим. И господи, надо было придумать другую фразу с таким смыслом, но уже поздно. Он хотел сказать это, вот в чем дело. Кларк все еще искрится от остаточного гнева — кто-то, блядь, посмел сделать такое — с кем-то, разумеется, но у Кларка сжимаются зубы от горячей ярости, потому что это Брюс. Брюс пропал на миссии, и Лига искала его при помощи Фонарей несколько недель, а он был здесь? И что, эти существа думали, что могут просто забрать его, и никто за ним не явится? Всем будет все равно? Эти существа думали, что могут забрать его у Кларка…Не то чтобы он принадлежал Кларку. И именно по этой причине происходящее приносит столько наслаждения: он может, по меньшей мере, сказать это вслух хоть раз, даже если эти слова не правда, а Кларк так хочет, чтобы они ею были. Однако если Кларк не сделает свою речь достаточно правдоподобной, он не сможет достать Брюса отсюда без проблем, а именно к ним они не готовы. Он задирает подбородок и отворачивается от фиолетового инопланетянина. Он вытягивает руку, делает шаг вперед и дотрагивается до подбородка Брюса двумя пальцами. Брюс до этого момента стоял тихо, совсем как когда фиолетовый инопланетянин наказывал его раньше. Такое впечатление, что он не слушает, что его внимание где-то еще, он не обращает внимания на внешние раздражители. Но когда Кларк к нему прикасается, он мгновенно смотрит ему в глаза. И теперь Кларк разыгрывает представление не в одиночестве. Он чувствует вес и решимость взгляда, это Брюс, его невозможно перепутать с кем-то еще. Кларк чувствует самое приятное облегчение, что было в его в жизни. Он знал, что надо быть готовым ко всему; он знал, что Брюс может быть ранен, избит, ослеплен, что его разум может быть стерт, что он может не помнить, кто такой Кларк. И это при условии, что он вообще нашел бы Брюса здесь, ведь его могли убить, передать другому аукционному дом или продать. За ними следят. Кларк не может улыбнуться Брюсу, не может подать сигнал, да и нет у Кларка сигналов наготове. Кларк смотрит на него, слегка склоняет голову и тихо произносит: — На колени. Брюс молчит, у него нечитаемое выражение лица. А потом, не отводя взгляд, с задранным подбородком (как будто боится потерять прикосновение пальцев Кларка), он встает на колени. Кларк сглатывает и прикусывает губу изнутри. Все это должно выглядеть совершенно обычно, заурядно. Именно такого Император Кэл Дома Эл ожидает от принадлежащего ему по праву раба. Но боже… Несколько недель решеток, ошейников и наказаний, всего того, что фиолетовый инопланетянин мог с ним делать, чтобы получить результат, и Брюс отказывался. А теперь он встает на колени для Кларка только потому, что Кларк сказал ему это сделать…Потому что он должен это сделать, напоминает Кларк самому себе, стараясь прогнать румянец с лица. Потому что Брюс слушал их разговор, Брюс умный, он знает, что именно это поможет Кларку увести его отсюда. В руке Кларка еще одна карта, которую Брюс позволит ему разыграть. Император Кэл Дома Эл смотрит вниз на своего временно потерянного раба и позволяет себе удовлетворенно улыбнуться. — Хорошо, — говорит он и наклоняется, чтобы подарить рабу легкий, равнодушный, одобрительный поцелуй в губы. Строго говоря, это необязательно. Но поцелуй дополняет картину: Император Кэл разыскивает личного раба, который ублажает его, и это куда более логично, чем поиски старого раба, занимающегося хозяйством. Кларк не стал бы этого делать, если бы они с Брюсом уже не выработали молчаливое соглашение о том, что поцелуи не пересекают границу между ними, когда подходят для миссии. Так что это все вполне вписывается в уже существующий и тщательно поддерживаемый договор. Ничего более. И Кларк должен признать, что ему отнюдь не мешает тот ошеломляющий, радостный факт, что Брюс сейчас перед ним, что Кларк может наклониться и прикоснуться к нему. Он не задерживается. Кэл не стал бы. А Брюс…?Брюс стоит на коленях и позволяет ему. Принимает его, сдается на его милость тихо и уступчиво. Кларк отстраняется, сердце у него стучит, и не может посмотреть на Брюса. Глядит на аукциониста, потому что тот не сможет понять, что именно вышибло воздух из его груди, а Брюс догадается сразу. Боже. Может быть, Брюс правильно делает, что не дает ему и шанса, что не позволяет этому всему зайти слишком далеко. Малейшая часть Кларка наслаждается происходящим, и что это говорит о нем?— Я, конечно, благодарен за возможность найти его, — заставляет себя произнести Кларк. — И за возможность увидеть, что его оставили живым и не повредили слишком сильно. Аукционист моргает в его сторону с надеждой, сжимает пару руку и расправляет другую: — Ну разумеется! Мы гордимся качеством нашего товара…Господь всемогущий. — Я надеюсь, вы примете денежную благодарность за все ваши старания, — перебивает его Кларк. Аукционист на мгновение задумывается. Автоматический переводчик, видимо, немного исковеркал ?денежную благодарность?. Однако желание заплатить, очевидно, все-таки было коммуницировано, потому что аукционист говорит:— Ну, мы… если Император считает это необходимым, как мы можем отказаться? С их стороны ситуации подход вполне разумный. Судя по раздражению фиолетового инопланетянина, аукционист не думал, что продаст Брюса за большие деньги — и то в случае, если удастся заставить его сотрудничать хотя бы на период заключения сделки. Награда от благодарного хозяина должна быть вполне достаточной, а вот усилий на нее было потрачено совсем мало. Фонари дали Кларку кучу кредитов на эту миссию. Кларк можно позволить себе превзойти ожидания аукциониста. Но он так и не отвлекается от мысли, что это какой-то сезон скидок, что он никогда бы и не представил себе возможным отдать Брюса за столь малое количество. Сделка заключена. Кларк смотрит вниз и опускает руку в волосы Брюса. — Ну что, пошли, — говорит Император Кэл Дома Эл, и его раб послушно встает на ноги и с готовностью принимает одобрительное поглаживание пальцами. — Я полагаю, Фонари пометили эти кредиты, — хрипло говорит Брюс, когда они выходят наружу. Его голос тонет в шуме рынка вокруг. — Они не собирались проводить операцию так скоро, но ты послужил отличным предлогом, чтобы наконец ее начать, — объясняет Кларк, а потом сглатывает. — Ты… эта штука…— Нервная стимуляция, — произносит Брюс. — Боль без ран, не считая потенциальных повреждений нервной системы от долгосрочного использования. — Отлично, — выдает Кларк сквозь зубы. — Кларк, — говорит Брюс. Он не может вытянуть руку и схватить Кларка, не здесь, не в таком виде — он без рубашки и в ошейнике. Он не может вытянуть руку и схватить Императора Кэла. Ему и не нужно. Его голоса, имени Кларка, произнесенное вслух, вполне достаточно. Кларк уже остановился. Если бы Брюс когда-нибудь сказал ?на колени?, отдаленно думает Кларк, не понадобилось бы никаких подозрительных внимательных пришельцев. Кларк просто сделал бы это. Кларк закусывает щеку и заставляет себя посмотреть Брюсу в глаза. — Все в порядке, — говорит Брюс. — Ты прилетел за мной вовремя. Спасибо. Кларк закрывает глаза. — Спасибо, — повторяет Брюс тише, мягче… ближе. Прикосновение губ Брюса не удивляет Кларка. Роли были заданы; Брюс не может похлопать Императора Кэла по плечу. Если Брюс хочет, чтобы Кларк его разлюбил, он, наверное, не должен столько его целовать. Но в данный конкретный момент у Кларка не то чтобы есть мотивация объяснять ему это. Брюс отстраняется. — Хорошо, — тихо говорит Кларк и смотрит на него. — На одной из площадок нас ждет корабль. У механиков может найтись что-то, я попытаюсь снять эту штуку с тебя. — А еще рубашка, — предлагает Брюс. — Лично мне ничего не мешает, — говорит себе под нос Кларк, и Брюс смотрит на него резко, но его шею и лицо заливает румянец. По пути к кораблю Брюс держится на подходящем расстоянии в полшага за Кларком, слегка в стороне, он идет следом. Это должно быть странным, но Кларк ни на что бы не променял происходящее: Брюс рядом с ним, в безопасности, целый. И пока у него есть это, что бы случилось и ни случилось, чего бы он ни хотел, чего он не может получить — все в порядке.