ГЛАВА 16. (2/2)
Сатаник мог поклясться всеми своими картинами и Лордом (нет, конечно нет, это было бы уже слишком), что не мог иначе. Он был уверен, что больше не сможет посмотреть омеге в глаза после того, что произошло. И это целую неделю, за которую он мог бы уже давно закончить со скульптурой!
Это заставляло мужчину корить себя еще больше. В конце концов, мужик он или нет? Ну встал у него перед омегой, разве это такая большая проблема? Не раздувает ли он из мухи слона?
Нужно было взять себя в руки и срочно. Он знал себя и понимал, что еще немного — и он раскиснет на долгие месяцы. Необходимо просто разъясниться с Ивлисом и продолжить работу, делая вид, что ничего этого не было. Попытаться забыть всю ту пошлятину, которую он уже успел себе вообразить, и вернуться к прежнему состоянию.
Сейчас же. — Сатаник?
Жорж был настолько занят в последнее время, что частенько оставался ночевать в своем кабинете, кимаря пару часов и возвращаясь к делам. Однако в эту ночь у него выдалась возможность добраться до своей спальни и наконец заслуженно отдохнуть. Кто же знал, что он встретит своего сына посреди коридора, да еще и напротив комнаты бывшего гувернера?
— Пап?.. — Сатаник выглядел так, будто его застали за чем-то плохим. А ведь так и было. Что он собирался делать у омеги поздней ночью? Роззердригг не верил своим глазам, думая, что его сын — лишь мираж переутомившегося больного воображения.
— Ты куда это?
— К Ивлису.
Вопросов становилось все больше, и теперь Жорж понимал, что так просто он от сына не отстанет.
— З-зачем?.. — было неловко спрашивать это все, ведь они оба понимали, к чему весь этот допрос. Но он должен был знать наверняка.
— Надо…поговорить. — Ночью?.. Когда вы стали так близки? — Жорж увидел, как заметно занервничал его сын, и подозрения, переплетенные с миллионом предположений, разом посыпались на его уставший мозг.
— …Нет. Мне просто нужно закончить скульптуру.
— Он в библиотеке, — хозяин окончательно растерялся. Ночь. Разговор. Скульптура. Что вообще происходит между этими двумя? Жорж очень, оченьхотел, чтобы все эти гипотезы насчет отношений его сына и омеги подтвердились. Но после стольких лет напрасно обнадеживать себя он не желал. Пусть все идет своим чередом, а дальше будь что будет.
Ивлис сидел в кресле за книгой. Он в принципе всю эту неделю только и занимался тем, что либо играл с Фумусом, который забил на свою няню, желая проводить больше времени с ним, либо читал книги в библиотеке.
Парень был зол. Зол на себя. Ну кто тянул его сделать такую глупость, как ?поиграться? с Сатаником? Разве он не знал отношения художника к омегам? Знал. И все равно полез. И получил за это так, что больно до сих пор. На самом деле глубоко внутри омега давно понял, что что-то чувствует к Сатанику, и потому где-то там же глубоко надеялся, что тот сделает первый шаг или хотя бы ответит, если он сам попытается, пусть и переводя все в шутку. Разве мог он открыто что-то сделать? Художник бы тогда его просто прибил на месте.
Было неприятно осознавать, что его вот так оттолкнули, хотя толком ничего не произошло. Видимо, и пытаться не стоило больше. Нужно просто сделать вид, что ничего не было. Так будет лучше.
В дверь постучали. Хоть она и была открыта, кто-то явно не желал заходить без приглашения. И Ивлис сразу понял, кто это.
— Эй. — Что такое? — омега с усилием оторвался от страницы, что перечитывал уже пятый раз. Взгляды, полные таких разных эмоций, пересеклись. И парня словно обожгло.
— Я хочу закончить скульптуру, — слишком резко произнес альфа. А ведь не это, совсем не это он хотел сказать вслух!.. Это было понятно и идиоту. И Ивлису было понятно. Разумеется, совершенно не так понятно, как хотелось художнику. Омега молча поднялся. Разве нужно было что-то говорить в такой ситуации? Они негласно приняли решение забыть о той ужасной ситуации, о ситуации, которую бы никто из них ни за что не забыл и сделал бы все, чтобы запомнить.