Часть 5 (1/1)

Время шло нестерпимо долго. Тянулась чёрная заря, будто смола растекалась по небу. Колокольчики на дверях таверн перестукивались от недоброго ветерка.Страшный гул усилился, словно открылись ворота преисподней, и заточенные демоны ревут, вылезая оттуда. Горы захвачены силами Тьмы.Темнота, чернота, всёпоглощающая безызвестность. Сдавливающие тревога и слепое ожидание; стискивающие холод и мрак, без ощущения пространства. Дрожащие руки тянутся к тёмному небу и, вырываясь из-под земли, слуги Тьмы стремятся к уничтожению.Что-то ёкает в груди Данте. Светлые души направляют свою энергию в него, чувствуя недоброе предзнаменование, ища защиты. И Данте подчиняется их крохотной силе, зная, что ничего, кроме попытки вырваться, светлые души не смогут сделать. Глаза его невольно поднимаются к окну. Способность зверьков на какое-то мгновение передаётся каменному воину, поэтому, чуть только он начал вглядываться, как сквозь темноту, как будто мимо него пронеслись горы, кусты и деревья, капли дождя замедлили свой ход. Кто-то сидел на траве, ещё живой и тёплый… но вот это существо упало на землю и его огонёк погас. Не стало видно светлую душу, только вокруг того места, где была она, сбились в кучу полчища тёмных тварей.Моргнуть два раза было более чем достаточно, чтобы восстановить собственное зрение. Очень неподходящий момент, чтобы исследовать новую способность светлых душ, но кто говорит о времени…Заточенных слишком мало, они слишком слабы, чтобы поддаваться экспериментам, но Данте это не волнует. С расчётом на то, то у него всё получится, Данте пробует забрать способность одного зверька себе. Но так просто это не выйдет. Зверёк, что при жизни, что в обличье души, остался таким же изворотливым. Надавить бы, но не сильно. Всё равно бесполезно. Каменный воин не знает точно, как надо действовать. Поэтому, ослабляя хватку, он продолжает смотреть в окно.Пара мгновений, что Данте проводит в лихорадочном раздумье, кажутся часами. Внутри что-то сильно-сильно бьётся. Что заставляет бояться, и бояться так, что, кажется, вот-вот снова застынешь навеки.?Неужели я боюсь смерти???— Пронеслось у Данте в голове, и он почувствовал, как страх завладевает им, усиливаясь с каждой секундой. Данте предполагал, и весьма верно, что причина тому в заточенных душах. Эти светлые душонки грызунов ничем не лучше чёрных душ, когда боятся. Невыносимо терпеть их страхи, притом даже не зная, на чём они основаны. Узнать бы, но как…Данте глядел то в один чёрный угол, то в другой, придумывая, как бы передать себе зрение зверьков (те наверняка имеют способность хорошо видеть в темноте). Хотя бы на одну ночь (не известно было ещё, сколько продлится эта тёмная засада). Помочь бы тому светлому огоньку, если он ещё жив. А если при смерти?— как бы нечестно и грубо это не звучало?— забрать душу. Выходить, подлатать: с душами можно делать что угодно. Не слишком большая проблема, если душа ранена, однако лечение её проходит долго.Но сейчас это не важно.Данте ещё раз насторожился, внимательно прислушиваясь к темноте. По-прежнему ни звука. Решено?— ещё одна попытка передать зрение зверьков своим глазам, и Данте пойдёт в лес. Медлить нельзя. От его действий, возможно, зависит чья-то жизнь.Образ окна быстро растворяется в воспоминании. Каменные веки снова закрываются под грозными бровями. Звенящая тишина наполняется тысячью различными звуками, среди которых самые громкие?— писк, шуршание и трепет.Грызуны?— невыносимые твари. Их невозможно заткнуть просто так. Но этим они себя и подставляют. Обессилев, они способны поддаться. Поэтому, возможно, с их душами то же самое.—?Прошу,?— прозвучало тихо и сдержанно. —?Прошу вас, дайте мне своё зрение. На одну ночь. Мне нужно видеть округу, как под дневным светом, потому что… я хочу спасти невинные души. —?Последнее прозвучало столь искренне и убедительно, фраза произошла от самого сердца, и для каждого она значила своё. Грызуны же поверили в спасение своего народа, трясущегося сейчас в норах, что было очень хорошо. Это было важно, поскольку Данте освоил новый уровень подчинения душ. Невзначай, одной только надеждой, он открыл себе маленькие души животных. Теперь он в полной мере видел их насквозь, что позволяло манипулировать ими, передавая свою волю через них, а уж они-то передавали силу каменной плоти.Взгляд?— напротив окна. Вера?— только в себя. ?Хоть бы вышло?.Каменные веки распахнулись: впереди всё та же темнота и еле различимые рамы.Веки снова сцепились, сильнее прежнего. И снова открылись. Та же самая картина. Но ничего. Нужно терпеть и ждать.Данте снова закрыл глаза.—?Я… обязательно… помогу,?— произносит отрывочно, тихо, и, как никогда решительно. Движение внутри напоминает ток крови, биение сердца в висках.Минута, две, время тянется медленно, и, одновременно с этим?— стремительно рвётся вперёд. И Данте всё сильнее понимает: вот он?— баланс, вот оно?— спокойствие. Гармонией расцвела в Данте вера.На глаза он медленно переносит всю свою власть над душами. Вся сила сейчас в его глазных яблоках, что вращаются под веками. Взмах короткими ресницами?— и впереди зеленеет пространство.Уголки губ Данте чуть приподнимаются от радостного ликования. ?Получилось!? Но он не даёт себе расслабиться. Только не в этот раз.Время быстротечно, подобно бурлящему потоку, способному унести то, за чем не угнаться. Сейчас Данте ощущал время именно так. Каждая секунда была на счету, нельзя было медлить.Ветки хлестали по каменному телу, обдавая его дождевой водой. Не было времени увёртываться от них, поэтому Данте изо всех сил бежал напролом. Тьма могла поставить ему на пути много опасных ловушек, и Данте приходилось беспокоиться о том, чтобы с лёту не угодить в чью-нибудь нору. Однако даже мысли об этом не мешали герою продвигаться вперёд, выбирая нужные тропы и следуя по ним всё дальше в лес. Он приблизительно помнил, где находится то самое место, с огоньком. И он мчался к нему.Как бы ни было странно, вокруг, не считая хлестанья веток о камень, шлёпанья босых ног по мокрой траве и отдалённого рокота грома, ничего не было слышно. Создавалось впечатление, что Тьма расступалась перед ним, открывая дорогу в ловушку. Так, скорее всего, и было. Атмосфера злобы исчезала вместе с продвижением Данте вперёд и сгущалась за его следами, словно пытаясь отрезать выход.Один раз Данте поскользнулся на траве и чуть не потерял равновесие. Некоторые усилия помогли восстановить его, но эта задержка могла стоить самому Данте жизни. Ну ничего. Нужно двигаться дальше. Без остановки.И Данте мчался всё дальше, в самую чащу. Где-то впереди должно что-то мелькнуть. Какой-то знак, что он здесь не один. Возможно, это какой-то предмет одежды… ?Точно! —?Осенило Данте,?— В том письме говорилось, что на западные земли надвигается большая опасность… Они были, конечно, правы, но, кажется, не успели… Не важно. Если битва уже состоялась, то я смогу найти останки воинов… как их там… стражей. А если нет, нужно как-то предупредить их…? И Данте, не без нежелания, приходилось смотреть по сторонам, ища что-то вроде оружия, выступающего, как правило, из мёртвых тел…Душами завладевало отчаяние, которое легко передалось и Данте. ?Ещё рано терять надежду?,?— говорил он себе, стискивая зубы и кулаки. Нужно было успокоить светлые души так, чтобы они продолжали передавать своё зрение ему, но не слишком пугая их при этом. Это было сложно, но надо было это сделать. Отчаяние?— первый признак поражения. Даже имея все счастливые карты на руках, можно поддаться чужой манипуляции и проиграть. Поэтому Данте не должен сдаваться.Впереди сереет трава, ровно, как и много метров до этого. Благодаря зрению зверьков каменный воин хорошо отличает её от других предметов. Вот только всё зелёное, все деревья и трава, почему-то сливаются. Зато хорошо видно землю, чуть выступающую коричневыми бороздками среди травы. И небо, светлое, неправильно светлое во взгляде зверьков и неправильно чёрное в обычном взгляде.Пейзаж невообразимо скучный. Впереди всё одно и то же, где высокая трава сменяет низкую и наоборот. Что же делать? Как отыскать в огромном горном лесу заблудшую светлую душу?Данте бежит всё дальше, не останавливаясь. Однако теперь он сворачивает из стороны в сторону, думая, что промахнулся, забежав слишком далеко. Впрочем, он ошибся не намного. Удача сопутствовала ему, поэтому скоро он наткнулся на отряд, тот самый, что погиб под натиском тёмных тварей. Тяжело было видеть храбрых воинов со странными ушами и не менее странной одеждой, мёртвыми, искалеченными. Данте хотел бы знать их, чтобы почтить их память, но сейчас, как бы это плохо не звучало, ему придётся оставить их здесь, безжизненной кучкой в лужи собственной крови. Он разве что взял у них несколько уцелевших копий, по одному на четыре руки и помчался в другую сторону. Какой-то странный след вёл влево от места побоища, чуть в сторону от прямой дороги к дому Данте. ?Неужели кто-то выбрался???— промелькнула надежда в каменном сердце, и, вспомнив светлый огонёк, Данте ринулся по направлению следа.Сначала шли едва различимые следы, плохо сохранившиеся на примятой траве, которая уже успела частично выпрямиться. Потом следы стали как бы тяжелее и медленнее. Ноги шедшего как будто покачивались и дрожали под тяжёлой ношей.Данте лихорадочно сопоставлял факты, что не менее лихорадочно приходили ему в голову. Он полагал столь верно, что нужно было похвалить его за ум и знание леса. Как это бывает, никто не знает лес лучше следопыта. И это качество, последнее из сказанных выше, как никогда лучшим образом пригодилось Данте в его нелёгком деле. Он столько уже сделал, что мог не сомневаться в правильности своих поступков. Но он не знал, что все его действия с необычайной точностью верны, хоть и не давал себе на миг усомниться. Внутреннее побуждение спасти вело его вперёд, талант следопыта и знание леса показывали ему правильную дорогу. И вскоре он нашёл то, что, как он верно думал, было целью его вылазки.Он остановился в двадцати метрах над куполом из черноты, которая, словно дёготь, стекала и стекала дугообразно на землю. Кажется, именно тут его ждали.