Эпилог (1/1)

На побережье ветер практически сдувал с ног. Ричарду приходилось держать капюшон ветровки обеими руками. Несмотря на лето по календарю, было холодно и сыро. Море сердилось мелкими барашками, пенилось в прибрежных камнях и шипело, отступая. Даже наглые чайки не рисковали высовывать нос на улицу, поэтому ни единой живой души не виднелось на берегу и до самого горизонта.

Не считая Ричарда и Грэма, разумеется.– Это только кажется так. Вокруг полно жизни.Грэм посмеивался, и будто читал мысли Ричарда на ходу.– Тогда почему я никого не вижу?

– Ну, ты смотришь неправильно. Вот, взгляни: среди камней крабы, рачки разные, насекомые, а где песок – моллюски и прочие. Морские птицы прячутся в скалах, но разве ты не чувствуешь их взгляды? К тому же, в воде всегда кто-то есть.Мир оживал вслед за словами Грэма; Ричард будто прозревал. Он и правда видел, как незаметная на первый взгляд жизнь дышит повсюду. Дышит, движется, смотрит. Пространство раздвигалось на глазах, становилось многограннее и сложнее, и уже сложно было поверить, что прежде он обходился без этого.– Как ты делаешь это? Это... это колдовство?– Да ну, какое там колдовство, – Грэм махнул рукой. – Ты видел это всегда, просто внимания не обращал. Твой народ умеет это виртуозно.– Я чувствую, что меняюсь. Что-то перестраивается во мне. Разве это не твоя магия?– Не моя. Это ты сам, родной. Ты принял решение, и оно привело в действие все остальное в тебе. Люди ведь... ну, вы появились позже нас, и вы более универсальные. Можете стать какими угодно.Грэм жевал неизвестно откуда взявшуюся травинку и смотрел вдаль. В морщинках у его глаз пряталась улыбка. Ричард сразу вспомнил картинку из книжки, где Медведь стоял на высокой скале.– Сложно поверить, что та сказка действительно о твоих родителях. Король-медведь и принцесса?– Ага. Ужас, как давно это было.– Тогда... сколько же тебе лет, и где они сейчас?– Умерли, конечно. Мама устала от долгих лет и использовала дар своей человеческой жизни: возможность естественной смерти.– Дар? Большинство людей считает это проклятьем, и мечтает о вечной жизни, – усмехнулся Ричард.– Это напоминает мне историю об одном маленьком человеке, который мечтал иметь очень большой пенис, и ежедневно просил об этом богов. Наконец, те сжалились и сделали ему огро-омный член. Но едва этот дурачок решил его применить, как внезапно умер. Отток крови от мозга, знаешь ли, – Грэм пожал плечами. – Иными словами, бессмертие – не такая уж хорошая штука, чтобы мечтать о нем. Люди не представляют, о чем просят. Феи не могут умереть естественной смертью – только от ран, зловредной магии или большого горя. Поэтому люди издавна считаются благословенными, ведь брак с человеком дает возможность спокойно умереть обоим.– Я... не понимаю, – признался Ричард.– Все просто. Сейчас ты принял решение стать моим человеком, и будешь жить, как мы: бесконечно долго, пока тебе не надоест. А потом однажды ты захочешь вернуться, стать вновь тем, кем был рожден. И тогда я уйду с тобой, и наши жизни истают в общем дыхании планеты. Так мой отец ушел за матерью, когда она устала от многих лет, проходящих мимо.– Сколько же тебе лет?– Хм... ну вот сколько в паспорте написано, – задумался Грэм. – Не помню, не считал.

– А Адам и его дед?– Это совсем другая история. Адам – благословение своего рода, он еще совсем юный. Однажды он станет королем, а пока только учится быть мудрым, разумным и справедливым. А старик МакКой был стариком еще в моем детстве. Возможно, он сразу родился старым, чтоб два раза не вставать, – Грэм хмыкнул.– И вы родственники?– О, по человеческим меркам, дальние. Но почти все волшебные семьи так или иначе родня, – он сел на камень и выдохнул, глядя вдаль. – Красиво, а? Вот сурово так, неприглядно, и ничего яркого – а все равно красиво, правда же, Ричи?– Правда, – Ричард улыбнулся и сел рядом. – Мне нравится, хоть ветер и пытается задуть меня обратно в машину.

Немного помолчали; море по-прежнему клокотало, но волны оставались мелкими. Теперь Ричард хорошо видел, что в воде множество жизней: кто-то плавал, кто-то кого-то ел, кто-то размножался. Кончики чьих-то волос покачивались у ближайших камней. Теперь так непросто будет оказаться в одиночестве…– Как ты нашел меня? – негромко спросил Ричард. – В мире миллиарды людей, ты мог выбрать кого-то поближе.

– Это было совсем легко, – Грэм сощурился. – Я просто почуял тебя. Однажды утром ветер принес твое дыхание, и я сразу понял, что ты меня ждешь на другом берегу. Тогда я собрался в путь и поехал.– И ты нашел меня? Но ведь в мире без счета душ, сердец и дыханий…– Но твое-то только одно. И потом, я проверил тебя пирогом.– Пирогом? – удивился Ричард.– Малиновый пирог, который ты нашел как-то поутру. Он ведь вкусным был, да?– Так это был ты… я и забыл уже. Да, очень вкусный. Но что это доказывает?Грэм усмехнулся и приобнял его за плечи, согревая своим теплом.– Это был пирог с вопросом. Если он вкусный – то ответ ?да?. А я только этого и ждал, так что оставалось лишь аккуратно подвести к пониманию тебя самого. Хотя, признаюсь, было очень трудно сдерживаться, чтобы не кинуться на тебя сразу, уволочь к себе в берлогу и предать жестокому поруганию.– Здорово получилось. Хотя я согласился бы на поругание почти сразу после знакомства, – признался Ричард.– Хм, ну, я этого не знал, так что решил действовать осторожно. Пройдемся? Там за скалами красивые маленькие заливчики, возле них мне нравится сидеть. В прежние века здесь останавливались на зимовку морские кони и прочие кочевые существа, так что море в тех местах до сих пор выбрасывает на берег их поделки: фигурки коней и рыб с человеческими лицами, связки бус, памятки.– О, интересно, – кивнул Ричард. – Хотел бы я увидеть морского коня…

– Так ты же видел. Вон на маяке у вас их целая семья живет. Правда, там и пресноводные есть, но я в этом не очень силен, – Грэм улыбнулся.– Да, верно. Тогда тематический сувенир для Дина не помешал бы.Они шли едва заметной тропкой; камешки скакали под ногами, будто разбегаясь с дороги медведя, а мелкая живность совершенно не обращала на них внимания, занимаясь своими суетливыми делами. Ползали и прыгали какие-то насекомые, сновали деловые мыши или их родственники, крохотная птичка поднялась было над гнездом из сухой травы, но тут же села обратно. От каждого такого знака доверия Ричарду становилось тепло в животе. Никогда прежде он не чувствовал себя частью огромного мира настолько явно.Тропка вильнула и вывела их к узкому заливчику, окруженному каменными глыбами. Тут росла мелкая жесткая трава, которая не боится ветров, на камнях сидели, нахохлившись, чайки.– Действительно очень красивое место, – сказал Ричард. – Где поискать артефакты?– Обычно возле воды или в прибое, – ответил Грэм. – Жаль, что шторм был не вчера: после него обычно что-то бывает. А так чаще всего бусины встречаются: зеленые, серые, белые. Я их обычно в общину отправляю, что на острове Фэйр: там уже много лет заправляют жители моря, и мы с ними вроде как общаемся. Адаму это, конечно, ой как не нравится.– Он не любит морских существ, и поэтому не дружит с ребятами с маяка! Я понял! – просиял Ричард, осторожно перебираясь по камням у самой воды.– А ты шустрый, – прыснул Грэм.– Тут штука с дыркой, но для бусины великовата. Или это было украшение морского гиганта?Ричард опасно склонился на камнях, и вытащил светлый голыш, размером чуть больше ладони. В его центре зияло гладкое отверстие.– Это слуховой камень, – махнул рукой Грэм. – Их здесь полно.– Что он делает?– Да ничего: лежит себе, и водой в дырочку сифонит. Но если у тебя в море есть близкие, он поможет услышать его, почувствовать рядом.– О… тогда это и есть самая подходящая вещь для Дина: возможно, это поможет им с Эйданом помириться, – задумался Ричард.– Тоже считаешь, что они это не всерьез? Вот и мне кажется… если бы я ради кого и сожрал фею, то только ради тебя, мой родной, – Грэм подошел и обнял Ричарда. – Каждый раз, когда я вижу, как ты беспокоишься о друзьях, у меня сердце плавится от нежности.– Конечно… нельзя же так… если любишь кого-то, – прошептал Ричард ему в шею. – Нельзя… уходить.Камень едва не выпал из его рук. С ближайшей скалы снялись несколько чаек и полетели низко над водой, скрываясь от ветра за прибрежными грядами. Ричарду казалось, что их протяжные крики отдаются в его груди. Он пытался вспомнить себя прошлым летом, и не мог, словно вся его жизнь до встречи с Грэмом превратилась в кадры кинохроники. Наверное, так и происходит, когда встречаешь того, кто искал тебя всю жизнь, и кто снился тебе в самых хороших снах: жизнь начинается заново, и не важно, сколько лет ты прожил до этого. Жизнь начинается.