Глава 9 (1/1)

Позже Ричард думал, что можно было безболезненно поставить любой фильм на выбор, даже просто настроечную таблицу – он все равно успел посмотреть минут семь от начала. Грэм сидел слишком близко, был слишком горячим и дышал слишком шумно, а потом вообще неким волшебным образом оказался повсюду. Его руки успевали касаться Ричарда везде, где тот успевал представить.– Что ты делаешь?

– Изучаю тебя. Рассказываю о себе. Мы же договорились, нет?

Голос Грэма негромко вибрировал в затылок, менять позу не хотелось. Ричард прикрыл глаза и вздохнул.– Мясо остынет.– Не успеет. Могу я поухаживать за тобой?

Ричарду показалось, что Грэм немного смущен. Это было странно после всего, что происходило здесь.

– Конечно.

– У меня небольшой пунктик на эту тему, – пояснил Грэм, подтягивая к себе блюдо с мясом. – Я люблю еду и все, что с ней связано. И еще сон. И секс. В общем, приземленные и простые радости.Ричард невольно заулыбался: Грэму все это очень шло.– И это не значит, что я не люблю ходить по музеям, например, или смотреть хорошее кино, – опомнился тот. – Ты не думай.– Я и не думал. Мне нравится, что ты говоришь честно о своих предпочтениях.– Мне страшно разочаровать тебя, – признался Грэм.Он отрезал кусочек мяса, насадил на вилку и протянул Ричарду, а тот послушно снял угощение ртом и принялся жевать.– Очень вкусно! Ты зря опасаешься, больше всего разочаровываю себя я сам.– Ну, пора тебе отвыкать от этого. Не терзай себя всякой ерундой, ясно?

Немыслимым образом рука Грэма пробралась под свитер, пальцы мягко касались кожи. Ричард постарался сохранять серьезность и смотреть на экран, но прикосновения чужих горячих ладоней были гораздо интереснее, чем события в кино. Кожа в этих местах всегда была чувствительной, и сейчас эмоции зашкаливали, каждое касание переливалось всеми оттенками электрической нежности. Ричард подумал, что хочет стонать, но не был уверен, стоит ли ему.– Попробуй с брусничным соусом, – предложил Грэм.Ричард сперва не понял, о чем он, полностью погрузившись в ощущения, пока перед глазами не возник кусочек мяса, подцепленный на вилку вместе с несколькими рубиновыми ягодками.– Ты и бруснику принес с собой, – улыбнулся Ричард.– Я сам ее заготавливаю, – ответил Грэм, с некоторым самодовольством в голосе. – Отбираю каждую ягодку! В том, что касается еды, я предпочитаю все контролировать сам.– Тогда мне точно понравится, – Ричард снял кусочек с вилки зубами.Брусника лопалась на языке, растекаясь во рту кисло-сладким соком, одними лишь вкусом и ароматом рисуя в воображении картину холмистых пустошей, полных свободы и ветра, где на пологих склонах рдеют кровавые пятна брусничников и уже отцветающего по осени дикого вереска. Шотландский ветер пропел что-то в голове, ударяясь в затылок, а потом упал в истосковавшийся по продолжению трапезы желудок вместе с прекрасным кусочком жареного мяса.– Боже, это невероятно! – простонал Ричард. – Теперь я понимаю, что прежде и не ел вовсе!Уши Грэма покраснели от удовольствия; его свободная рука под свитером Ричарда пришла в движение и ласково погладила живот.– Я хочу угощать тебя всегда.– Это приятно, но не слишком ли смело делать такие признания человеку, которого ты знаешь меньше недели? – спросил Ричард, невольно подставляясь под его ласки.– У меня чувство, что я знал тебя всю жизнь, – просто ответил Грэм.Ричард сам не знал, почему верит ему, но иначе не мог – так было правильно сейчас. И это было странно, и то, и другое, и десятое. Все, что случалось с Ричардом в последние несколько дней, отличалось от прошлой его жизни почти так же сильно, как магазинная замороженная пицца отличается от той, что можно отведать в частной фамильной пиццерии на берегу Средиземного моря.И он определенно знал, которая нравится ему больше.Фильм закончился, но Ричард вряд ли смог бы вспомнить из него хотя бы пару фраз. Блюдо из-под стейков стояло пустое и остывшее, на соседней тарелке сиротливо лежали два ломтика помидора. Леди Мариан, проявив удивительное для нее чувство такта, самостоятельно отправилась в клетку. Ричард мог бы поклясться, что она сама закрыла и заперла за собой дверку, но в нем уже булькало несколько кружек пива, отдаваясь в голову веселым туманом, поэтому за свою клятву он бы не поручился.Щетина Грэма, такая колючая с виду, на самом деле была мягкой и щекотала лицо. Целовался он охотно и очень приятно, разве что постоянно перехватывал инициативу – но Ричард не был против. Обычно он старался контролировать ситуацию, чтобы все не зашло слишком далеко, но сейчас он понимал, что… что, пожалуй, и сам не против удариться в безумства. И не важно, что все происходит дома, под строгими взглядами портретов прабабушек, и что диван слишком узкий и не застелен чистым бельем, и даже – самое страшное – душ у обоих был в лучшем случае утром. В любой другой ситуации каждый из этих моментов стал бы решающим для отказа, но ведь Ричард уже выбрал свою пиццу. Пусть эта новая жизнь станет совсем короткой, пусть даже есть возможность, что она не повторится и не продолжится – но она у него будет. Ценность любых отношений в том, что когда-то они были ?сейчас?.Грэм уверенно справлялся с его одеждой, снимая ее вместе со смущением. Ричард тянулся за поцелуями с травяным привкусом, как за отпущением грехов, и каждый раз получал их. Как по волшебству Грэм угадывал чувствительные участки его обнажающейся кожи и гладил, щекотал и касался их именно так, как было нужно. Голос не слушался, и Ричард перестал пытаться говорить, лишь тихо постанывал на выдохе, когда руки Грэма в очередной раз находили верный ответ. Рваное дыхание переплеталось с голосом из опаленного страстью горла и тихим рычанием Грэма, нечто похожее на струну с низким голосом сладко вибрировало в животе.– Ты красивый, – хрипло прошептал Грэм, проводя дорожку поцелуев от шеи через плечо и спускаясь ниже. – Я бы отлил тебя из золота и украсил драгоценными камнями – и все равно не вышло бы так же красиво.Ричард рассмеялся бы, но беснующаяся кровь едва давала ему вдохнуть. Еще никогда прежде он не хотел никого так сильно.Грэм своей наготы совершенно не стеснялся, и ему это очень шло. Он не выглядел голым и беззащитным, даже когда на нем не осталось ни нитки, как не бывают голыми камни или дикие звери. Каким-то дальним, все еще действующим краем сознания Ричард понимал, что ему нравится все, что он сейчас видит, и что Грэм, такой крепкий, гармоничный и горячий – именно тот, кого он всегда хотел найти, но не мог правильно сформулировать. Возможно ли такое?Рука Грэма сомкнулась на его члене, и реальность вокруг поплыла акварельными разводами. Шершавое покрывало дивана стало как подсохший мох, огонек свечи вспыхнул, беззвучно взрываясь, и рассыпал вокруг множество искр. Те тут же принялись самостоятельно кружить под потолком, освещая перекладины из темного дуба и беленые стропила под крышу, каких у Ричарда никогда не было. Стены раздвинулись, окна стали меньше и чаще, пол сделался из неровных каменных плит с полированной поверхностью, в которых там и тут лениво вспыхивала золотая крошка. Искры-светляки неспешно летали вокруг люстры из огромного колеса, увешанной веничками сушеных трав; откуда-то тянуло ягодным и сладким.– Кажется, пива было слишком много, – с улыбкой прошептал Ричард, успев в передышку между собственных стонов.– И что с того? – лицо Грэма возникло прямо над ним. – Разве тебе не нравится то, что ты видишь?– Нравится, – выдохнул Ричард, поддаваясь его ласкающим рукам. – Очень нравится.Наверное, он должен был удивиться незнакомому месту, посторонним запахам или хотя бы ежу, который пробежал у дальней стены и скрылся в тени, но сейчас все эти нелепицы казались Ричарду вполне логичными и понятными. Грэм нависал над ним, как пышущая жаром ласковая скала, он терся своим животом о его, заставляя вздрагивать от сладкой судороги каждый раз, когда их члены соприкасались, и возбуждение нарастало медленно и плавно, как подъем по пологим, легким для сердца ступеням. Его руки все еще поглаживали и без того распаленную кожу, и Ричард знал, что стоит только Грэму намекнуть на большее, он тут же получит разрешение. Требовательные пальцы действительно спустились ниже, но не попытались проникнуть внутрь, а лишь бережно огладили напряженные мышцы, продолжая свое путешествие. Ричард распахнул глаза, невольно стараясь продлить приятное прикосновение.– Не все сразу, – улыбнулся Грэм. – Не спеши, нужно распробовать.Он обхватил ладонью оба члена вместе, держась над Ричардом на одной руке и упираясь коленями в диван. Уверенные движения порождали стаи пузырьков в коже, которые прокатывались щекотными электрическими волнами от головы и до самых кончиков пальцев ног. Ричард почувствовал, что готов провалиться в небытие; он хватал воздух ртом, лишившись голоса, пока нежный прилив накрывал его волнами, каждая из которых была чуть-чуть выше предыдущей. Грэм низко зарычал, ускоряя движения, Ричард выгнулся, стискивая сухой мох под пальцами, беззвучно вскрикнул, ощущая, как горячо и мокро становится его животу. Незнакомый дом с дубовыми балками и золотистыми искрами стал подниматься выше, словно сам Ричард проваливался в пол; в глазах потемнело. Последнее, что отпечаталось в памяти перед полной темнотой – тяжелый и горячий Грэм, опустившийся с глухим стоном на его плечо.Ричард проснулся и поначалу испугался. Он лежал не в своей постели, а в неком тесном и неудобном месте, придавленный чем-то тяжелым и живым. Это живое заворчало в ответ на попытку пошевелиться, и тогда он вспомнил – короткими вспышками в голове – события вечера. Ноги пронзили сотни иголок разом, а в голове гулко отдалось выпитое крепкое пиво. Ричард застонал, не в силах молча перенести такую атаку с разных сторон одновременно.– Грэм, прошу... мне дышать трудно, – пробормотал он, с трудом разлепив пересохшие губы.Хотелось пить, потянуться, в туалет и аспирина. Необязательно в этом порядке.– Хм...ох... да. Что это... я. Ну да, – заворчал Грэм, продирая глаза. – О, я тебя придавил. Прости, я не привык спать вместе с кем-то, вот и... в общем, это. Сейчас я.Он медленно встал, опираясь на спинку дивана, чтобы не доставлять Ричарду еще больше неудобств. Тот с шипением принялся растирать затекшие ноги, в перерывах издавая стоны блаженства.– У меня все затекло, – пожаловался он, когда подвижность немного вернулась. – Но это все равно было здорово.– Нехорошо вышло, – Грэм покачал головой. – Давай исправлять. Чего ты сейчас хочешь?– То, в чем ты никак не поможешь, – улыбнулся Ричард. – В туалет, например.– Ну... я мог бы отнести тебя.– Нет-нет-нет, не стоит, совершенно точно не стоит! Я сам. Лучше, если тебя не затруднит, найди мне что-нибудь от головы в аптечке. Это на кухне, в нижнем отделении за дверцей справа...– Да, прямо под коробкой со старыми рецептами, возле всяких средств от накипи и всего такого. Я знаю.– Ты шарил у меня в кухне? – усмехнулся Ричард. – Никогда бы не подумал, что у тебя такие склонности.– Не то чтобы шарил... ну, пусть так, если тебе хочется, – Грэм дернул плечом и пошлепал на кухню, не удосужившись одеться.– А свободные нравы у них в Шотландии, – пробурчал Ричард, хромая по направлению к туалету.Оставшись в одиночестве, он потихоньку стал анализировать произошедшее, и не мог поверить, что это всерьез происходит с ним. Это было так не похоже на все, что случалось прежде... и Грэм совсем не казался лишним или чужеродным в его доме, от него не хотелось поскорее избавиться, забыть, как плохой сон, чтобы не стыдиться. Ричард сообразил, что если бы это все произошло раньше, он бы привел Грэма сюда, даже зная, что мать не одобрит и никогда этого не поймет.– Неужели... это оно и есть? – прошептал он. – Неужели я влюбился? Мы ведь всего несколько дней знакомы...Стук в дверь прервал его размышления.– Я надеюсь, что это пиво заставляет тебя соревноваться с Панамским каналом, а не несварение из-за мяса, – сказал Грэм с той стороны. – Я нашел таблетки и заварил зеленый чай. Не по тем идиотским правилам, ну, как эти, модные требуют, а обычно. Так что выходи давай, а то твоя птица не верит, что ты в порядке.– Леди Мариан — большая вредина, – вздохнул Ричард. – Я задумался, прости.– Задумался о чем? Что это все неправильно и мы плохие мальчики?Видеть его лица Ричард не мог, но по голосу слышал, что он ухмыляется. Распахнув дверь, он убедился, что так оно и есть.– О том, что хотел бы представить тебя моей матери, – сказал он.Лицо Грэма удивленно вытянулось, брови взлетели вверх, но спустя секунду его украсила довольная улыбка.– Это серьезный шаг. Я весьма польщен, Ричард.– Я рад. Где моя таблетка?– На кухне. Вообще-то я хотел предложить тебе сходить в душ. Со мной. После него, возможно, тебе и не захочется пить эту химию, – Грэм поиграл бровями и скрестил руки на груди.– Да, душ бы не помешал. Но... это будет просто душ? Я не уверен, что смогу что-то еще, прости...– Конечно, только душ. Я же обещая, что мы не будем спешить.Ричард подумал, что заниматься сексом на четвертые сутки знакомства – это определенно спешка, но озвучивать не стал. В конце концов, он был не против.Горячие струи расслабляли и снимали напряжение в мышцах. Грэм стоял позади, неприлично, вроде бы, близко, но не позволял себе ничего намекающего. Он растирал спину Ричарда мочалкой, негромко мурлыча что-то себе под нос. Его прикосновения сейчас были близкими, интимными, но не провоцировали. Это была забота, и Ричард был благодарен Грэму за нее. Во взрослом возрасте сложно встретить того, кто готов проявить ее просто так.– Давай теперь я тебе, – предложил он.– Давай. Поворачиваемся направо, на счет ?три?! – скомандовал Грэм. – Раз, два, три. У тебя маленькая душевая.– Прости, мне хватало.Ричард плеснул на мочалку немного геля и стал растирать его по спине Грэма. У него были очень красивые мышцы, проступающие сквозь кожу как хребты или архипелаги. Хотелось гладить их пальцами и ласкать губами. Ричард улыбнулся своим мыслям.– Ты заводишь меня, хотя ничего для этого не делаешь. Пора заканчивать, может, успеем еще немного поспать.– Часа три до рассвета точно есть. А там... видно будет. Я никуда не денусь.– Это хорошо.Леди Мариан сидела на своей клетке и тревожно вскрикивала высоким голосом. Увидев дорогого Ричарда, она перепорхнула на его плечо и ласково потеребила клювом ухо.– Все хорошо, моя дорогая, давай спать. Смотри, какая еще темная ночь, – сказал он, погладив птичку пальцем.Грэм уже устроился в спальне; Ричард вошел и увидел его поверх одеяла. Он все так же не считал нужным надеть на себя хоть что-то.– Я надеялся найти порножурналы под матрасом, но тут только кроссворды, – пожаловался он.– Порно гораздо удобнее смотреть в интернете, – ответил Ричард. – И я люблю рассказы больше, чем картинки или видео.– Ясно. Как твоя голова?– Ты был прав, голова прошла. Но я захватил зеленый чай, – он поставил кувшин на прикроватный столик и сел на кровать. – Если мы захотим пить еще.– Хорошая мысль. Иди ко мне под бочок? – Грэм похлопал по одеялу рядом.Впервые в жизни Ричард засыпал у себя дома, в своей постели, в объятиях мужчины. И он не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести.