Глава 1 (1/1)

Есть вещи, которые не меняются годами и поколениями. Вид из окна, морской горизонт, дожди. Каждый год на холмах вырастает одна и та же трава. Легко привыкнуть к тому, что было здесь поколениями, легко жить по заведенному порядку, когда никто уже не спрашивает, почему фонарь висит слева от двери, а старый сигнальный рожок – справа. Ясно же, что всегда так было, и вряд ли внезапно кому-то придет в голову все поменять. Но иногда случается что-то извне, и привычный мир начинает меняться. Где-то это происходит резко, где-то – медленно, почти незаметно, и угадывать изменения приходится по мелким деталям, едва видимым глазу. Некоторые изменения тревожат и мешают, а других ждут с нетерпением.Ричард жил в своем доме с самого рождения, и почти ничего в нем не менял. Кресла стояли в гостиной так, как любил их ставить еще дедушка, кухонную утварь развешивала по стенам двоюродная прабабушка, а каменная плитка холла помнила, возможно, самого Святого Патрика. Ричард любил порядок, и считал, что изменения нужны, только если он нарушен и не подлежит восстановлению.Смена надзорного была как раз из этой области.Дина Ричард почти не помнил – в последний раз тот был здесь еще ребенком, а после несчастного случая, когда он чуть не утонул, перестал приезжать совсем. Старые фотографии в доме Ричарда хранились с особым почтением, но в данном случае были почти бесполезны: там было всего несколько фото матери Дина, приходившейся Ричарду двоюродной сестрой по женской линии. Вики окончила колледж, Вики вышла замуж, Вики родила сына, потом второго. Оба ребенка на семейных снимках выглядели довольно невнятно.Ричард опасался, что новый надзорный не справится, будет не таким, как здесь привыкли, но пока все складывалось совсем неплохо. Дин оказался приятным и общительным парнем, хоть еще и не слишком понимал, что он, собственно, должен делать. Новая Зеландия была так далеко от Ирландии, что легенды и истории, которые каждый местный житель узнавал в младенчестве и впитывал с молоком матери, до тех краев просто не долетали. Ричард и сам не особенно верил во что-то такое: он считал себя рациональным материалистом, но терпимо и вежливо относился к причудам местных стариков. Если старый мистер МакКой вручал ему букетик, и просил подвесить над дверью ?от злых жителей низин?, то Ричард с благодарностью принимал дар и вешал его, где сказано. Это же не сложно, правда? Со временем некоторые вещи запоминались, а некоторые всегда получались сами собой, потому что так делала еще бабушка, а до нее – ее бабушка, и так далее. Стучать каблуком о порог при выходе, сыпать соль в оконную раму по лезвию железного ножа, спать головой на восток, трижды встряхивать тряпичные коврики – всего и не упомнишь.Так вот, Дин ничего этого не знал и не умел. Ричард временами смотрел на него и удивлялся: как можно прожить столько лет, и не знать о самых простых вещах? Дин был человеком из другого мира, таким непохожим на всех, но ярким и настоящим. Ричард быстро к нему привязался, благодаря небеса, что это крупное новшество в его окружении оказалось таким полезным и хорошим. Тем более что это было единственное событие подобного масштаба за прошедшие три года.Наверное, есть какой-то момент, после которого понимаешь, что твоя жизнь уже не изменится, и с тобой уже случилось все, что могло случиться. У Ричарда это получилось плавно, само собой. До приезда Дина самым серьезным поворотом в его жизни стало приобретение попугая три года назад. Перед этим он размышлял и взвешивал несколько месяцев, читал форумы, и даже сделал небольшую перестановку впервые за долгое время, чтобы выбрать оптимальное место для клетки. Зато выбор самой птички прошел очень быстро. Ричард выделил день для походов по зоомагазинам, отметил план в карте, взял с собой распечатки советов бывалых при выборе птицы, но все это ему не пригодилось. В первом же магазине в Дублине одна из нимф-корелл посмотрела на него своим темным глазком, задорно мотнула головой, взмахнула крыльями... и Ричард понял, что это и есть его птичка.Леди Мариан оказалась девицей вздорной, капризной и ревнивой. Она быстро выучила распорядок дня Ричарда и устраивала сцены, если он задерживался. Она драла газеты и письма, если успевала добраться до них раньше хозяина, разбрасывала корм, когда была не в духе и оглушительно орала во время его разговоров по телефону. Ричард и раньше нечасто звал кого-то в гости, но теперь ему пришлось окончательно об этом забыть: леди Мариан бросалась на посетителей, больно клевала их за уши и прицельно обстреливала голову нарушителя спокойствия натуральным удобрением. Этой участи избежал только Адам, к которому леди Мариан испытывала симпатию, однако он заходил крайне редко. Вздорная птица ограничила общение хозяина и внесла частичку хаоса в его размеренную жизнь, но все же...Ричард прощал ей все, когда садился вечером на диван перед телевизором, а леди Мариан устраивалась на его голове и начинала перебирать клювом волосы, ласково при этом воркуя. Любовь маленькой птички ощущалась почти физически, и это с лихвой окупало все ее проделки. А еще она умела слушать, и Ричард рассказывал ей обо всем, что происходило с ним днем.– Дорогая моя леди Мариан, этот новый надзорный, Дин, кажется мне очень приятным человеком. Думаю, теперь все будет хорошо. Адам отзывается о нем превосходно, и он уже подружился с Мирандой. Она рассказала, как Дин помог ей с тачкой и подвез до рынка. В наши суровые дни это чего-то стоит, как ты считаешь?Ричард сидел на диване, а леди Мариан, мелодично посвистывая, бегала у него по плечам и пробовала на прочность петли свитера. Было приятно и немного щекотно.В общем, Ричард считал, что попугай – достаточный источник позитива и энтропии в его жизни, и вряд ли что-нибудь изменится в обозримом будущем. Что думала леди Мариан никто не знал, поскольку благородная дама не считала нужным делиться своими мыслями с окружающими.По мере приближения Рождества Ричард начинал испытывать непонятное волнение. Он и сам не мог решить, отчего это происходит, ведь ничего особенного не случалось и не предвиделось. Возможно, на его настроении сказалось присутствие Дина, как фактор новизны, но отчего тогда это совершенно детское ожидание сказки? Ричард нарядил свой дом, как никогда прежде, купил живую елку и уже подумывал, не написать ли ему письмо Санте. Хотя бы в виде шутки.Как член земельного совета, помощник старейшины общины рыбаков и почетный представитель администрации графства (за активное участие в делах местного значения) Ричард занимался подготовкой ярмарки, навещал одиноких стариков, передавая им помощь от муниципалитета, выслушивал просьбы и жалобы местных. Ему приходилось бывать в нескольких разных хозяйствах ежедневно, и это помогало держать себя в строгости, не допускать излишней мечтательности. Однако все это немного успокоилоськ Сочельнику, оставив Ричарда наедине с подступающим неслышно чудом.Утром последнего предрождественского дня он встал раньше обычного. Снаружи сильно похолодало, если оконный термометр не врал.– Ого, настоящая зима, – пробормотал Ричард себе под нос.Настроение у него было истинно рождественским и приподнятым, словно сегодня должно случиться что-то давно ожидаемое и очень хорошее. Оставалось только дождаться вечера, чтобы убедиться в этом.– Леди Мариан, не сиди на окне слишком долго, отморозишь лапки, – сказал Ричард любимой птичке.Та склонила голову набок, внимательно слушая, будто понимая его слова.– Я вернусь к обеду, побуду немного тут, а потом уеду снова.

На всякий случай он подстелил на любимое окно леди Мариан свой старый шарф, проверил, закрыты ли розетки и хорошо ли упрятаны провода, и только после этого вышел из дома, оставив в распоряжении птицы одну комнату.На улице дул сильный ветер, было очень холодно. В воздухе витал запах снега, и Ричард порадовался, что запасся топливом с лихвой. Он помахал птице, которая уже, конечно же, скакала по окну, и неторопливо поехал в сторону городка. Дорогу того и гляди должно было подморозить. Лужи, оставшиеся после всех прошедших дождей, казались густыми, словно вместо воды в них налили кисель. Дождя не было (и на том спасибо), но низкие тучи быстро неслись над холмами, собираясь в неаккуратные комья и грозя вот-вот прорваться. Теплые огоньки в окнах домов призывно мигали, приглашая к себе за уютом и дружеской беседой. Ричард знал почти всех жителей здесь.Рынок был полон народа, хотя еще совсем недавно рассвело. Тут и там на лотках выкладывали кексы, коричные хлебцы и рождественское печенье, в больших емкостях медленно нагревался грог, рыбаки вынимали на прилавки свой самый лучший товар, перебрасываясь фразами о погоде с тепло одетыми фермерами.– Привет, Хамфрис. О, Миранда, доброе утро! Новая куртка, да? Здравствуй, Джон, ты сегодня ранняя пташка, – Ричард на ходу общался со всеми сразу, нигде подолгу не задерживаясь.По тому, кто что покупал, можно было предполагать, чем будут угощать в их домах в праздничные дни, и спланировать свои визиты так, чтобы попробовать все самое вкусное.Например, рыбу и блюда из баранины лучше есть свежими, а вот мясному гуляшу и тыквенному супу лучше постоять до следующего дня.

Ричард очень обрадовался, встретив Адама и Дина на рынке. Сегодня даже знакомые и соседи казались особенно милыми и славными, и эти ребята не стали исключением. Они немного поговорили, причем Ричарду приходилось все время сдерживаться, чтобы улыбка во весь рот не расплывалась невпопад, а потом Дин уехал по своим делам.– По грогу? – предложил Адам.– Можно, хотя, боюсь, с такой скоростью проб к вечеру я буду едва ползать, – пожаловался Ричард.– Ничего страшного. Доползай к нам, если хочешь? У нас печеный бараний бок, котлеты, много всего. У меня родственник из Шотландии приезжает, отличный фермер и вообще, хозяйственник такой.Адам немного погрустнел после ухода Дина, но явно старался держаться в норме и не портить никому праздничное настроение. Ричард сочувствовал ему, и, к тому же, очень любил бараньи котлеты под мятным соусом.– О, я с удовольствием загляну к вам вечером ненадолго. Я давно интересовался опытом соседей по части обустройства загонов для овец.– Что просто удивительно, ведь ты сам давно отказался от идеи самостоятельно разводить скот, – хихикнул Адам.– Да, это не мое, – Ричард вздохнул. – Гораздо лучше у меня выходит заниматься делами администрации в наших местах.– Хорошо, что ты это понимаешь. Иначе твой путь был бы полон разочарований.Вскоре Адам уехал в аэропорт, а Ричарда привлекли к общественно-полезной деятельности в виде таскания столов и развешивания гирлянд из разноцветных флажков. В результате он немного потянул правую руку и почти оглох стараниями репетирующего оркестра местных жителей, но смог скрыться без крупных потерь. Несмотря на мелкие неприятности, Ричард был в прекрасном настроении, и даже немного подпевал рождественским гимнам из радиоприемника в автомобиле, пока ехал домой.

Леди Мариан ждала его, неистово вереща и бегая по изрядно потрепанному шарфу.– Хорошая моя, – сказал Ричард, заходя в дом.Птичка благосклонно приняла дары (несколько веток овса, маленький кукурузный початок, сухарик с отрубями) и на некоторое время занялась ими у себя в клетке. За окном сгущались тучи, Ричард любовался ими, потягивая кофе под мелодичное воркование попугая. После позднего завтрака в городке есть ему еще не хотелось. В доме было тихо, только тикали часы, да леди Мариан изредка оглашала комнату бодрыми трелями. Ричарду казалось, что он слышит, как шуршат мягкими боками огромные тучи, укладываясь и комкая друг друга на небе. Он прислушивался до звона в ушах, надеясь разобрать далекую пока поступь праздника– в этом году все казалось совершенно реальным, как в далеком детстве.– Я забыл повесить рождественский венок, – сказал Ричард сам себе.Он уже много лет не делал этого, считал неуместным и даже немного стыдным – ведь только дети верят в Санту, только дети и смешные чудаки развешивают все эти украшения, ждут чуда. Но сегодня все было не так. В конце концов, может, он уже в том возрасте, когда можно себе позволить быть тем самым чудаком?

Венок хоть и поблек за долгие годы, но сохранил очарование старины. Золотистые блестки понемногу осыпались с листьев остролиста, выполненных из плотного картона, мелкие ягоды тускло мерцали лакомыми боками. Мама любила этот венок, почему-то Ричард сейчас об этом вспомнил. Он прикрутил тонкой проволокой фигурку птички-кардинала на предназначенную ей веточку и вышел за дверь, чтобы повесить венок. Снаружи стало еще холоднее, трава немного подмерзла с наветренной стороны. Морозец мгновенно пробрался под свитер, заставляя глупого человека ежиться и пошевеливаться.– Ничего себе, – повторял Ричард, укрепляя венок. – Ну ничего ж себе, какой холод! Похоже, и правда выпадет снег.Вернувшись в дом, он почувствовал себя немного героем. Его обуяла жажда деятельности, и Ричард, собрав гостинцы для ближайших соседей, принялся одеваться для выхода. План его был прост: навестить Джона и его изумительные рулеты из баклажанов, Адама с дедом и бараньими котлетами, Йена и его многочисленную молодежь с бельгийским шоколадом и прекрасными подарочными бутылками, а к самому Рождеству, может быть, оказаться у Дина просто для хорошей компании. Или отправиться домой, чтобы встретить чудо на пороге своего дома вместе с леди Мариан – если он переест и захочет тишины. Этот план был хорош всем, кроме одного: он был совершенно нереален.Поначалу все шло очень неплохо. Ричард еще посветлу добрался до дома мистера Каллена, где они посидели с морошковым чаем и дивными баклажановыми рулетиками с ореховой начинкой. Следовало бы не рассиживаться и поскорее отправляться к Адаму, но мистер Каллен был так рад гостю, а бутылочка бренди казалась такой соблазнительной… Тыковка мурлыкала что-то одобрительное, лежа у него на коленях, и Ричард позволил себе расслабиться. В конце концов, это Рождество, время для покоя и приятных вещей.Из дома Джона он вышел уже в полной темноте. Ветер еще усилился, в воздухе пролетали отдельные снежинки, но внутри у Ричарда было тепло и терпко от выпитого бренди, а на языке таяло густое ореховое послевкусие. За руль садиться он не рискнул, и потому побрел к дому Адама напрямик, срезая через холмы. Счастливый Ричард напевал рождественские гимны и хихикал, прижимая к себе пакет с гостинцами.Дверь домика Адама распахнулась, когда он спускался с последнего холма.– О, Ричард! А ты чего пешком? – Адам вышел на улицу с миской корма для пастушьей собаки.– А я так, – улыбнулся тот. – Машину у Джона оставил. Выпил немного.– Так заходи скорее! Давай я пригоню твой джип, это быстро.– Я думал еще на маяк зайти, и к Дину…– Ох, милый мой, ты на время посмотри! Рождество уже почти наступило. Давай скорее в дом, пока не простыл, там твои любимые котлеты дожидаются.Адам коварно усмехнулся, и Ричард кивнул, всем своим видом выражая покаяние: баранина под мятным соусом была его слабым местом.– Эй, деда, Ричард пришел, – крикнул Адам внутрь. – Меня не теряйте, я через несколько минут вернусь!– У меня с собой копченая рыба, – некстати сообщил Ричард, задерживая его в дверях. – И еще печенье от миссис Отто, знаешь, которое на меду…– Да, да, отлично, Ричард, давай же, быстрее. Раздевайся и проходи, познакомишься с Грэмом, – Адам говорил это, вталкивая гостя в прихожую.Ричард рассеянно слушал, и только сейчас вспомнил о приехавшем в гости родственнике. В холле висела незнакомая куртка с меховой опушкой, рядом с хозяйской обувью стояли прочные ботинки из буйволовой кожи, сильно потертые, очевидно, любимые. Из столовой доносились беседа, было слышно новый голос. Ричард сам не знал, почему улыбается. Ему было интересно и неловко одновременно.– Ричард, заходи скорее, – мистер МакКой вышел ему навстречу. – У нас гость!– Грэм МакТавиш, – с улыбкой сообщил крепкий лысый мужчина, поднимаясь из-за накрытого стола и протягивая руку.– О-очень приятно, я Ричард. Ричард Армитидж.Он едва не сел мимо стула, не заметив, когда мистер МакКой вытянул из его рук пакет. В голове звенело, как от колокольчиков на санях Санты, а перед глазами засыпАло белым теплым снегом. Кажется, в этом году Ричард вел себя как-то особенно хорошо, раз Рождество пришло именно к нему.