Глава VII (2/2)

- Ни капли.

- А от кого-нибудь важного тоже не отвлекаю?- Нисколько.

В салоне мягко, почти неслышно урчит работающий мотор, и Жасмин откидывается на спинку сидения, закрыв глаза, думая, какая же это всё-таки удобная машина. И особенно, наверное, когда в ней двое.

- Ну, ты ведь всё уже понял? – еле слышно практически шепчет он, невольно поглаживая пластик трубки кончиками пальцев.- Нет. Скажи мне это вслух.

- Сукин ты сын.- Ты точно это хотел сказать?Камиджо откровенно смеется, а Юичи до смерти хочется его. Здесь. Прямо сейчас. Видеть, как этот красивый гаденыш улыбается, смотреть в его глаза, чувствовать преступно соблазнительный запах духов, и сходить с ума от желания отдаться. И дело совсем не в сексе. Отдаваться можно душой, это даже приятнее.

Облизнув губы, все еще не открывая глаза, Ю тихо прерывисто выдыхает, чувствуя, как бешено бьется в груди сердце.- Я внизу. Не заставляй меня ждать...Договорить он не успевает, осекшись и во второй раз за сутки сильно вздрагивая от тихого, какого-то нахального стука в стекло. Самыми кончиками пальцев, до невозможности игриво. Опустив телефон и потянувшись к двери с пассажирской стороны, Юичи рывком распахивает ее, не выдержав и рассмеявшись.

- Ты знал.

Камиджо отвечает ему загадочной улыбкой, садясь в салон, и устраиваясь удобнее, переведя внимательный взгляд на Ю.- Ну, разумеется, я знал. Неужели я сумел тебя удивить?С трудом заставив себя не отвечать сразу, Юичи резко срывается с места, так что взвизгивают покрышки, и сворачивает в сторону автомагистрали, тянущейся из центра к ближайшей префектуре.

В салоне полумрак, разгоняемый только холодных голубоватым свечением передней панели, а машина идет будто на автопилоте, и Ю даже нет нужды особо контролировать ее. Придерживая одной рукой руль, он, наконец, переводит взгляд на Камиджо, уговаривая себя не сдаваться ему вот так быстро. Всё равно он его сегодня получит, и кажется, даже не сомневается в этом.- Смог. Удивить, - уточняет он, слегка прибавляя скорость.- Знаешь, я совсем не разбираюсь в машинах. Но, кажется, эта красавица тебе нравится? – Камиджо явно насмешничает, вызывая у Жасмин ответную улыбку и желание немного поиграть.- И слава богу, что не разбираешься. Если бы разбирался, то сомневаюсь, что выбросил бы столько денег, - помолчав, Ю осторожно касается свободной рукой скулы любовника. - Юджи, это Aston Martin.- Вообще-то я в курсе.

- Она стоит не меньше трехсот тысяч.

- Триста пятьдесят.- Ненормальный.- Только что я был «сукин сын». Останови здесь.

Даже не поняв толком, почему ему вдруг приказали остановиться, Жасмин резко тормозит, так, что обоих чуть бросает вперед, и чувствует, как сильно Камиджо сжимает его локти, рывком дергая к себе. Не просто не сопротивляясь, а с каким-то отчаянным желанием Ю подается к нему ближе, обняв обеими руками за шею, с готовностью принимая настойчивый поцелуй, сразу же не менее страстно отвечая на него. Ему не хватает воздуха, и Камиджо, похоже, тоже, но это не важно. Ничто не важно, пока они не могут оторваться друг от друга, скрывшись за тонированными стеклами, наплевав на все, и даже на то, что нарушают правила дорожного движения, остановившись прямо посреди дороги. А объезжающие их водители возмущенно сигналят им со всех сторон.Поцелуй безумный, слишком жаркий, и Ю отдается ему весь, целиком и без остатка. Кажется, что его покидают силы, будто он все их вложил в яркую, возмутительную и недозволенную ласку, и от этого кружится голова. В этот миг ему кажется, что вся их с Камиджо любовь, эта невероятная связь, похожа на такой поцелуй: посреди обезумевшего движения, под пристальными возмущенными взглядами окружающих, назло всем, вопреки всему. Нереальные ощущения, ни с чем несравнимые.- Поехали, - шепчет Юджи в его губы, а Жасмин с опозданием понимает, что тот уже отстранился и смотрит на него, так невыносимо близко и с такой нежностью в глазах, что сил нет дышать.Он чуть было не спрашивает, зачем им куда-то ехать, куда вообще можно хотеть, когда в настоящий момент больше всего хочется вернуться назад, добраться поскорей до квартиры Камиджо или его собственной, а потом отключить телефоны и забыться хотя бы до завтрашнего утра. Это уже похоже на наркоманию, на зависимость, только не от препаратов, а от человека. И Камиджо для Ю уже наркотик.- Поехали в порт. Какой-нибудь, - слабо улыбается Юджи, словно он только что слышал все суматошные мысли Юичи, и читает их как в раскрытой книге, но не спешит потакать сиюминутным желаниям. – Мне очень хочется, чтобы ты опробовал мой подарок.- Только о себе и думаешь, - иронично замечает Жасмин, тоже улыбаясь, и отстраняется, опуская руки на руль и вжимая педаль газа, только теперь замечая, как оглушительно сигналят вокруг проезжающие мимо автомобили.- Ну, еще бы, - усмехается Камиджо. – Я, между прочим, чуть не рехнулся, пока придумывал, что бы тебе такого подарить.- А какие были варианты? – в тон ему интересуется Ю, перестраиваясь в нужный ряд и тут же разгоняясь.- Например, котенок леопарда, - не задумываясь, выдает Юджи, и у Жасмин закрадывается подозрение, что тот и в самом деле рассматривал такой вариант. – Но потом я подумал, что Нагоя будет его обижать, и выбрал другую красавицу.Камиджо проводит рукой по дорогущей гладкой коже салона, медленно и будто с любовью, и Юичи видит, что Камиджо действительно будто всю душу вложил в этот дар, а не только кругленькую сумму и хлопоты, связанные с выбором.- Тогда тебе пришлось бы дарить мне еще и просторный вольер, дрессировщика, и загородную виллу в придачу, где мы с моим подарком могли бы поселиться, - смеется Жасмин, искоса взглянув, и тут же прикусывает язык. Потому что после подаренной машины ему кажется, что подобные шутки с Камиджо могут дать вполне материальные результаты.- Не все сразу, дорогой, - улыбается в ответ вокалист. – У тебя впереди еще много дней рождения. А у меня далеко идущие планы.От этих слов Ю на секунду становится жарко, будто его окунули в кипяток, однако он ничем не показывает, что такие неосмотрительные признания затрагивают какие-то особые струны его души. Он лишь улыбается и еще внимательнее смотрит на дорогу, решая отправиться к пирсу, откуда открывается вид на Одайба, приказывая себе не задумываться о том, что только что сказал ему Камиджо.Место, куда они приезжают, и в самом деле удивительное. По одну его сторону плещутся волны и виднеется остров, а с другой открывается вид на панораму ночного Токио, который светится так ярко, словно ни один человек в городе еще не спит. Юичи невольно засматривается, любуясь ночным небом, и тут же чувствует, как Камиджо обнимает его за талию, прижавшись грудью к его спине, и зарываясь носом в волосы на затылке.

Этой ночью погода совсем тихая, почти безветренно, а плеск волн похож на еле слышный убаюкивающий шепот. Весна только началась, стоять на берегу залива было бы холодно, но Ю греют объятия Камиджо, а еще какое-то необъяснимое уютное чувство, разгорающееся в глубине души. Всматриваясь в темную морскую даль, он почему-то знает, что такая ночь больше никогда не повторится, и даже похожей на нее больше не будет, пускай Камиджо еще хоть двадцать лет дарит ему дорогие подарки и приезжает с ним на побережье. Всё будет не то и не так. От этого становится немного грустно, совсем чуть-чуть, и вместе с тем бесконечно счастливо от мысли, что удивительный, ни на что не похожий вечер еще не окончен. Он только начался.- Ты потрясающий, Жасмин, - шепчет ему на ухо Камиджо, словно подслушивая мысли, потому что признание звучит так в унисон с чувствами Ю. И он прикрывает глаза, поглаживая кончиками пальцев руки Юджи, отчего тот еще крепче смыкает их.- Я знаю, - улыбается он, когда чужие губы едва ощутимо, почти невесомо касаются его шеи.- Нет, не знаешь. Не знаешь и даже не представляешь.Мягко, но настойчиво, Камиджо заставляет Юичи повернуться к нему лицом и целует вновь, но совсем не так, как перед этим в машине. Он касается губами виска, очень нежно, почти трепетно, и только потом целует в губы. Так бывает только когда люди по-настоящему любят друг друга, и Ю едва уловимо дрожит, сам не понимая, почему такая ласка восхитительнее других, самых страстных.Через смеженные ресницы он видит сверкающий во тьме город и не желает зажмуриваться, потому что эта картинка будто дополняет и подчеркивает ощущения: шум волн, сияние огней, аромат духов Камиджо, и его сладкий, тающий на губах поцелуй. Самый желанный, ни на что не похожий.Жасмин даже не удивляет, что после его дня рождения отношения с Юджи только набирают обороты, но возникает ощущение, что их несет какой-то бешеный водоворот, который невозможно остановить. Своим подарком Камиджо явственно показал, что чувствует к Ю что-то намного более серьезное, чем обычно принято испытывать к любовнику, с которым хорошо в постели. А еще Юичи хочется верить, что это "что-то" гораздо сильнее его чувств к Хизаки.Он готов руку дать на отсечение, что с Хи у Камиджо всё иначе, что у них – тусклее, проще, бледнее. Но его не покидает подспудное ощущение, что, быть может, Хизаки может дать Камиджо нечто такое, чего не в силах дать Юджи он. Не в силах, просто потому что не понимает, чем именно так привлек его Хизаки, что тот нашел в нем такого, что заставляет его возвращаться к нему снова и снова.

Ю уже даже не ревнует, после неординарного поступка Камиджо он понял, что у Хизаки нет шансов перед ним, он проиграл, а тот факт, что Юджи все еще не ушел от него, всего лишь вопрос времени. Либо холодный расчет и преобладание здравых рассуждений над порывами сердца. Однако думать о Хизаки все равно неприятно, хотя бы потому, что невольно Жасмин каждый раз сравнивает себя с ним, даже когда просто думает в ключе "а вот так у них никогда не было" или "такого он для него никогда не сделает". Подобный порядок вещей немного раздражает, но Юичи терпит и отмахивается от неприятных мыслей как от назойливых мук, потому что знает: они всё делают единственно-верным образом, каждый из них на своём месте, а роль тайной любви намного лучше роли официального, но кругом обманутого партнера.…Сонную тишину спальни разрывает трель мобильного, на которую Нагоя тут же отзывается надрывным лаем, а Ю тихо стонет, натягивая одеяло на голову, и испытывает острое желание заткнуть уши, чтобы ничего не слышать. Едва проснувшись, он вспоминает, что сегодня редкий выходной, а он сам – такой же редкий идиот, раз, ложась спать, не выключил звук на телефоне.- Надеюсь, у тебя хорошие новости, - вместо приветствия недовольно бормочет он в трубку, когда, еле приоткрыв глаза, видит имя Камиджо на дисплее.Тот в ответ нахально смеется, явно не испытывая мук совести за то, что разбудил его, и Жасмин уже готов послать всё к черту и сбросить вызов, предварительно кратко, но емко высказав всё, что он думает. Однако Юджи, прекрасно зная, когда стоит отставить шутки, вкрадчиво произносит:- Не сердись, Юи. Ты такой недовольный и милый, когда просыпаешься по утрам, что я не смог удержаться.- Милый идет спать дальше, - хмуро сообщает сонный Жасмин, отчаянно зевнув. Сейчас он не в состоянии разделить и понять умиление Камиджо, и потому испытывает лишь одно желание послать нарушителя его спокойствия подальше. Только вот тот снова опережает его уже почти готовую отповедь.- Вообще-то я звоню по делу. У меня важная новость, и потому жду всех вас сегодня у меня. В семь.- Кого всех? – переспрашивает Ю, хотя ответ он знает, но всё равно странно получать такое приглашение. Представить сложно, что там за новость у Юджи, что он дергает группу в выходной день, да еще и готов предоставить для встречи собственную квартиру.- Всех – это всю нашу прекрасную толпу идиотов, - отзывается Камиджо, и Юичи кажется, будто он воочию видит его насмешливую улыбку. – У меня большой сюрприз, он вас обрадует.- Мог бы и попозже позвонить со своим сюрпризом, - недовольно ворчит Жасмин, и приподнимается на локте, чтобы посмотреть на часы. – Времени до семи еще уйма.- Вообще-то, уже обед, - снова смеется Камиджо и, предвидя очередной взрыв возмущения любовника, торопливо прощается. – Не сердись. Вот увидишь, оно того стоит. До вечера.Последнюю реплику Камиджо выдает как-то особенно сладко и с придыханием, а потом тут же сбрасывает, как и не дождавшись ответа, оставляя заинтригованного Ю негодовать от возмущения.До семи часов он успевает переделать огромное количество дел и даже съездить кое-куда, все еще каждый раз испытывая тихий восторг, садясь в свою машину. Камиджо вряд ли мог угодить с другим подарком настолько, даже если бы захотел, хотя, наверное, не нашлось бы человека, которого подобное не восхитило бы, но у Ю с машинами все иначе. И все знают, что они давняя его страсть.

Прежде он бывал дома у Камиджо всего несколько раз, и всегда не запланировано. Просто так получалось, что Юджи не отпускал его домой, и Жасмин, поломавшись для вида, сдавался. Разумеется, каждый раз так, чтобы любовник думал, будто победа далась ему с большим трудом. Но сейчас Ю почти жалеет, что его принципы не позволяли ему прежде почаще заглядывать к Камиджо, хотя его квартира с первого взгляда полюбилась Юичи так, что он тут же испытал желание нарочно что-нибудь там забыть. И это тоже странно. В период своих отношений с Джукой подобное было в списке запретов под номером один: никаких личных жестов, ничего такого, чем любовники случайно или намеренно «метят» территорию друг друга. Вещи, безделушки, ключи или украшения. Справедливости ради, Жасмин вынужден признать, что любовь действительно делает из людей сущих идиотов. Ну, кому какое может быть дело до того, есть ли в чужой квартире специально выделенное тебе полотенце или нет? Однако хочется, чтобы оно было.

Чувствуя, что вечером он может домой и не вернуться, Юичи раньше обычного кормит Нагою, попутно успев погулять с ним, и оставляет питомца вновь одного, размышляя, что такими темпами пёс привыкнет спать на его кровати, и ничем его потом не сгонишь. К Камиджо Ю приезжает, разумеется, самый первый, просто не рассчитав время, нарочно оставив машину подальше от его дома и тенью притаившись на улице. В такие моменты он жалеет, что больше не курит, иначе мог бы вполне скрасить время, наблюдая сперва за явившимся точно к семи Юки с Теру, а потом и за Хизаки. Значит, Хи ехал из дома, и у Камиджо сегодня не оставался. Почему-то эта мысль греет Юичи, пока он, совершенно не торопясь, направляется, наконец, в сторону нужного подъезда: как и сам того хотел, не роняя лица и не изменяя своим привычкам, точно зная, что в данном случае семеро одного ждут. Весенний вечер какой-то на удивление холодный, хотя днем было почти жарко, и сейчас у Ю стынут руки, которые он изо всех сил пытается отогреть в карманах теплой кофты.

- Так и знал, что явишься последним, - вместо приветствия выдает Камиджо, пропуская его в теплую квартиру. Из гостиной слышатся знакомые голоса, а Юичи почему-то до смерти хочется, чтобы сейчас тут не было никого, и можно было совершенно беспрепятственно обнять Юджи, позволить поцеловать себя, и почувствовать его горячее дыхание на своей замерзшей щеке.

Тряхнув головой, сняв очки и не удостоив хозяина квартиры ответом, он заходит в комнату, кивком здороваясь со всеми, невольно остановив взгляд на Хизаки, который сидит на подлокотнике кресла.- Ю-кун как всегда последний, - Юки поглядывает на часы, усмехнувшись, и почти сразу переводит взгляд на вернувшегося следом Камиджо, вид у которого крайне сосредоточенный и слегка задумчивый.

- Юджи, не томи уже, говори, - первым не выдерживает Теру, стоя у окна и то и дело выглядывая на улицу, сложив руки на груди. - А то мы с Юки уже ставки сделали.- И что на кону? – интересуется Камиджо, переглянувшись с Хизаки, а у Ю возникает неприятное чувство, что эти двое точно темнят.

Теру пожимает плечами, солнечно улыбаясь, как всегда, Юки же устраивается в кресле нога на ногу, делая наиграно задумчивый вид.

- Либо ты сейчас скажешь, что у нас внезапно кончились деньги и теперь придется выступать на корпоративах, либо кроме Европы мы мотанем куда-нибудь еще.

- Угадал.

В гостиной повисает мертвая тишина, Жасмин замирает, не веря тому, что сейчас сказал Камиджо. Предстоящий тур по европейским странам и так представляется ему чем-то небывалым, и от одной мысли невольно перехватывает дыхание. Юичи точно знал, чего он хочет, еще с пятнадцати-шестнадцати лет, но сейчас все равно с трудом может поверить в то, что его мечты, кажется, сбываются. И концерты в Европе только первый шаг к этому.- После европейского турне мы возвращаемся домой, - насладившись эффектом собственных слов, наконец, продолжает Камиджо, по очереди обведя всех присутствующих взглядом. - А в начале лета отправляемся в США.- Что… в Америку? – потрясенно шепчет Теру, а Жасмин чувствует, что его охватывает резкая неконтролируемая дрожь.Молчит только Хизаки, сдержанно улыбаясь, то и дело поглядывая на Камиджо. И сейчас Юичи почему-то легко задвигает ревность куда подальше, молча наблюдая за ними обоими, мучая перстень на пальце. Тот самый, что подарил ему Юджи. И думает, а мысли мечутся просто с лихорадочной скоростью.

У них полно нового материала, к лету будет полноценный альбом, Хизаки выдает хит за хитом, Камиджо, видимо, подхватив волну, строчит один за другим тексты. Совсем скоро будут готовы новые костюмы, в Европе они слегка обкатают обновленную программу, и лучшего времени, чем лето, для первой поездки в штаты просто нет. Слегка встряхнув головой, убирая этим жестом с лица волосы, Ю чувствует, что улыбается, и не может себя сдержать, потому что в моменты, когда сбывается мечта, причем мечта честолюбивая, давняя, уже казалось забытая, человек просто не может и не должен сдерживаться. В эту минуту Жасмин явственно понимает, что для него любовь Камиджо это еще не всё. Юджи, сам по себе, без остальных, не смог бы вытянуть группу на такой уровень. А Хизаки в одиночку еще лет десять шел бы мелкими шажками к подобному. Но вместе у них получилось сделать это в рекордный срок, настолько быстро, что закрадывается предательская мысль, что всё, что ярко горит – быстро сгорает. Жасмин готов гореть, и не важно, сколько. Лишь бы как можно ярче.

- Это точно? – только и спрашивает он, в первый раз за сегодня подав голос. Но знает, что Камиджо ждал его слов, ждал его реакции на новость.- Абсолютно точно, Юи, - тихо отзывается он, а Жасмин кажется, что в темных глазах Юджи он видит какой-то особенный победный блеск.

Большего ему не нужно, и он продолжает делать вид, что молча участвует в обсуждении общих планов, но мысли его далеко. Настолько далеко, что он с каким-то отстраненным удивлением смотрит, как Камиджо опускает руку на плечо Хизаки, а тот совершенно машинальным жестом легонько прикасается к его пальцам, продолжая говорить. И Ю словно током ударяет, он даже поражается, как умудряется спокойно сидеть и смотреть куда-то в одну точку, хотя в душе его бушует настоящий ураган, и одна-единственная мысль не желает уходить из головы.

Если они с Камиджо будут продолжать свои отношения – это рано или поздно станет известно. Известно так, что будет уже не отмахнуться. И у Юджи не получится больше врать Хизаки, потому что он явно что-то ему врет, может быть, пользуясь тем, что Хи совершил ошибку и намеренно на нервах оболгал себя, зачем-то подтвердив ложь Джуки. Ю был, в общем, понятен такой порыв, и он сомневается, что сам смог бы выстоять под прессингом Камиджо. А давил тот тогда усиленно, и Жасмин до сих пор не понимает, зачем. Что ему дало это вырванное с кровью ложное признание. Но, так или иначе, если всё будет продолжаться так же, как идет сейчас, кто-то из них троих явно не выдержит, и тогда всё рухнет. Потому что без Хизаки Камиджо не хватит сил в одиночку совершить всё, что маячит в ближайшей перспективе, и о Европе, о США придется навсегда забыть.

Как можно променять чувства на эгоистичные мечты, Юичи думать не хочет. Задумчиво глядя на Камиджо и Хизаки, которые совершенно невольно вновь слились в одно целое, в основную движущую силу всего проекта, Жасмин уже знает, что ему придется сделать. И от этого на миг что-то больно колет в сердце, так, что становится тяжело дышать, и хочется посильнее прикусить губу, только бы сохранить лицо, только бы ничем себя не выдать.Он знает, что взбудораженные новостью Юки с Теру будут сегодня шумнее обычного, и все равно раздражающе отмахивается, стараясь улыбаться, пока все они неторопливо собираются по домам. Жизнь не стоит на месте и рассиживаться в гостях у Камиджо никто не собирается, но Ю сомневается, что каждый из них скоро оправится от потрясающей новости, какое им всем предстоит лето. Исподтишка то и дело поглядывая на Хизаки, Юичи делает вывод, что тот тоже собирается сегодня домой, а Камиджо, хоть и слушает, что тот ему говорит, уже дважды перевел взгляд на него, на Ю, как всегда намекая без слов. И Жасмин, как истинный заговорщик, все прекрасно понимает, сдержанно улыбнувшись уголками губ и едва заметно кивнув.

Постояв внизу у подъезда вместе со всеми, успев несколько раз отказаться от великодушного предложения Юки его подвезти, Ю делает вид, что говорит по телефону, в какой-то момент останавливаясь и махая рукой, дав понять, что доберется до метро как-нибудь сам. Почему он до сих пор молчит о том, что у него теперь есть машина, Жасмин сам не знает, хотя его никто не заставляет рассказывать, откуда та у него появилась. Он просто подсознательно чувствует, что эта тайна принадлежит только им с Юджи.

Постояв пару минут на улице, в считанные мгновения вновь успев замерзнуть, он бредет обратно, задумчивый и отстраненный, потому что и хотел бы отмахнуться от мысли, что теперь следует сделать – но не может. И чем сильнее осознание этого, тем безудержнее Ю хочется поскорее очутиться рядом с Камиджо, успокоиться, чувствуя прикосновение знакомых рук, и сказать себе, что этого нет.

«В случае проигрыша мы потеряем всё», - сказал ему Юджи в спасительной темноте спальни, но тогда Ю еще не сознавал, насколько высоки ставки. А теперь он точно знает, что проиграть они не имеют права, потому что, в таком случае, действительно потеряют всё. Только вот правила игры изменились.

- И давно ты тут? – раздается голос Юджи откуда-то сверху, и Жасмин вздрагивает, только теперь поняв, что уже минут пятнадцать неподвижно стоит у лифта прямо напротив двери знакомой квартиры, упираясь спиной в шершавую стену.

- Не очень, - тихо отзывается он, продолжая стоять с независимым видом, откинув немного назад голову и глядя на Камиджо, будто так и надо.

- А зайти не хочешь? – будто насмешливо спрашивает тот, и лишь едва заметная тень в глазах выдает, что поведение Ю его не столько удивило, сколько встревожило.- Можно попробовать, - пожимает плечами Жасмин, и поднимается, зачем-то отряхивая брюки, делая шаг в квартиру мимо посторонившегося Камиджо.- Что-то случилось?

Голос его звучит ровно и спокойно, так же, как обычно, и Юичи не знает, то ли он выдает желаемое за действительно, то ли действительно изучил своего любовника так досконально, что может угадывать не только его настроение, но и самое слабое изменение в эмоциях. А может, этому научился Юджи, и теперь он подсознательно чувствует, что что-то не так, и что помимо радости и триумфа в душе Ю поселилось какое-то иное чувство. Не сулящее им обоим ничего хорошего.- Случилось, - согласно кивает Жасмин, уже разувшись и скинув длинное пальто, слегка потянувшись в тепле. – Сегодня я понял, что иногда всё происходит так, как хочется. А порой даже лучше, чем хочется.Камиджо в ответ на его заявление лишь слабо улыбается и несколько секунд изучает задумчивым взглядом, склонив голову, а потом решительно притягивает за локоть к себе и прихватывает своими губами его губы.- Все будет так, как ты захочешь, - шепчет он, разрывая сладкий поцелуй, скользнув кончиками пальцев по руке Ю, тут же сжимая его ладонь в своей, ведя за собой в спальню. – Вот увидишь. Я все для этого сделаю.От этих последних слов Камиджо у Юичи перехватывает дыхание, но секундную радость тут же прерывает болезненный укол страха, и сразу же мучительно тянет под сердцем от понимания, что именно последует за этими. Он даже подумать не мог, что Камиджо для себя все уже решил и, быть может, даже сделал непростой выбор – выбор в его пользу. Только вот Жасмин неожиданно понимает, что не может радоваться этому.- Юи... Я хочу, чтобы ты знал… - неразборчиво шепчет Камиджо между поцелуями, запуская руки ему под кофту, сжимая застежку штанов и дергая ее, как всегда порывисто и неаккуратно, но Юичи, в этот миг до смерти боясь слов, которые могут последовать, неосторожных и судьбоносных признаний, к которым он не готов, не позволяет ему договорить, целуя в ответ с неожиданной страстью.- Не сейчас, Юджи. Потом, - неожиданно охрипшим голосом тихо просит он, позволяя раздеть себя и поведя обнаженными плечами, следом торопливо дернув ремень в джинсах Камиджо, больше всего надеясь, что Юджипослушается, что не продолжил говорить о том, о чем говорить не следует."Желай аккуратней, желания сбываются" – неожиданно вспоминает Ю, и стискивает зубы, чтобы не застонать в голос от странного чувства, которому даже определения нет.Камиджо ласково подталкивает его, заставляя сесть на постель, и тут же опускается рядом, сжимая в объятиях и целуя шею от подбородка до ключиц, но Юичи не удается расслабиться, как он себя ни уговаривает. Он старается не думать, и зажмуривается, в ответ обхватив Камиджо рукой за шею и слабо выгнувшись под ним, но в голове против воли крутится мысль, что вот так и бывает, когда разом сбываются все мечты. Жасмин мечтал о музыкальной карьере, об известности и мировой славе, о путешествиях, достатке, успехе, и он всё это получит, причем совсем скоро. Он мечтал о Камиджо, желал его, и что теперь уже себя уговаривать - полюбил всем сердцем, закрыв глаза на свой и его подлый характер. Хотел так, как не хотел прежде ни одного человека, быть может, с самого первого взгляда. Исполнение заветных грез далось нелегко и не внезапно, на кон было поставлено многое, затрачено немало сил, чтобы теперь, в один момент две самые заветные мечты стали реальностью.

Вот только даже в самом паршивом сне Жасмин не мог предвидеть, что его желания не смогут сосуществовать вместе, взаимно исключая друг друга."Неужели ты не понимаешь этого?", – хочется ему спросить у Камиджо. – "Каким ты видишь будущее, если мы будем вместе?"И следом ему хочется задать вопрос уже себе: как он сам видит свое будущее, если Юджи не будет рядом? Но неимоверным усилием воли он гонит прочь мысли об этом, о том, что совсем скоро им придется расставить точки над "i", а ему самому сделать непростой выбор – выбор между мечтой и мечтой. Всё это будет завтра, а сейчас Ю забывается в руках любимого человека, закрывая глаза и отдаваясь ему телом, душой и сердцем, как отдаются, быть может, лишь раз в жизни и только одному.Утро входит в дом нерешительно, солнечный свет украдкой пробивается сквозь легкие золотистые занавески, скользя по сброшенной у постели одежде, и затапливает собой уютную спальню. Жасмин не спит уже давно: лежа на боку, обняв одной рукой подушку, он смотрит перед собой бездумным взглядом. В эту ночь ему толком не удалось поспать, и он больше слушал ровное дыхание спящего рядом Камиджо, думал о том, что никогда не сможет отказаться от этого: от его прикосновений, страстных ласк, от поделенной на двоих сонной тишины спальни и общего утра, от их поразительного сходства и фантастических различий.

Жасмин действительно не может и, главное, не хочет всё это терять, но правда об их отношениях вот-вот вскроется, и тогда грянет такой гром, что мало никому не покажется. Как сложатся обстоятельства после того, как Камиджо уйдет от Хизаки, Юичи не берется загадывать, но одно он знает точно – от группы после этого не останется ничего, потому что есть вещи, которые не прощаются, о которых не забывают. А Хизаки с его характером и нравом уж точно не простит такую измену, потому что он будет знать, кого на самом деле здесь любят.

А Камиджо уйдет от Хизаки сразу же, едва поймет, что Ю он действительно нужен. Теперь Жасмин понимает это так ясно, словно Юджи уже пообещал ему сделать это. Да, должно быть, с Хизаки его связывают не просто хорошие отношения, может быть, их близость намного прочнее, чем того хотелось бы Ю, и думать об этом бесконечно неприятно. Но Жасмин чувствует, что их чувства друг к другу – всего лишь бледная тень того, что связывает его самого с Юджи. Которого мучает это двойное дно, эта ложь, которая растет и ширится с каждым днем, и он сам прекрасно понимает, что выбор придется сделать, что в этой ситуации обмануты все трое, а значит надо определить, кто в треугольнике лишний.Продолжать лежать рядом с безмятежно спящим Камиджо у Юичи больше нет сил, ему кажется, что еще немного, и он пойдет на поводу у сиюминутных желаний и сделает неправильный, необдуманный выбор. Даже смотреть сейчас на Юджи больно, стоит представить, что он вот так добровольно откажется от его рук, глаз, от его улыбки и вкрадчивого голоса – и всё это во имя будущего, которое, каким бы красивым ни казалось, все равно остается призрачным. Как всё, что еще не случилось, а только должно произойти.С тихим вздохом Жасмин выбирается из постели, стараясь не шуметь, больше всего боясь разбудить Камиджо, потому что перед его утренним очарованием особенно сложно устоять. Как бы эффектно тот не выглядел в гриме на сцене, и как бы шикарен он не был в жизни, одеваясь всегда со вкусом, сердце предает Ю именно в тот момент, когда Юджи выглядит уязвимым. Например, по утрам, едва проснувшись, без привычных холодных линз его карий взгляд становится таким беззащитным, что становится ясно, зачем он вообще носит их. А еще по утрам у Юджи совершенно особенная улыбка, искренняя, и оттого моментально обезоруживающая.В кофе Камиджо не понимает ровным счетом ничего: Юичи понял это еще в то утро, когда впервые проснулся в его доме и решил сварить свой любимый напиток. Жасмин твердо убежден, что кофе покупать стоит только итальянский, и обязательно в зернах, потому что другой откровенно проигрывает ему, а заранее перемолотый теряет половину своих вкусовых качеств. Но выбора все равно нет, и потому Жасмин засыпает в турку то, что находит в одном из шкафчиков, и ворчит про себя на Камиджо, не внявшего его замечаниям. Так Ю пытается отвлечься от неприятных мыслей, а заодно от безосновательных надежд на то, что еще какое-то время все будет оставаться по-старому, и что Камиджо не захочет этим утром делать никаких признаний.- И не спится же тебе, - возвращает его в реальность голос Юджи, и Жасмин едва заметно вздрагивает. К тому, что тот всегда ходит бесшумно, словно домашний кот, он привык давным-давно, но почему-то все равно не может реагировать спокойно.Ему нужно всего пару секунд, чтобы выдохнуть и приказать себе собраться, а потом повернуться, одарить Камиджо самой чарующей своей улыбкой, однако тот опережает его: на поясе Ю знакомо смыкаются руки, и Жасмин отстраненно отмечает, что Юджи очень любит обнимать его вот так, со спины, и делает это часто, даже во сне. Почему-то этот жест кажется каким-то особенно нежным, будто так Камиджо проявляет заботу о нем, словно Ю слабее и нежнее его.- Я уже выспался, - как можно привычнее произносит он, стараясь не выдать себя интонациями и, чуть повернув голову, целует Камиджо в щеку. – И успел сварить нам кофе.- От этого я и проснулся. Пахнет потрясающе, - отвечает Юджи и отпускает его, шагнув к столу и опершись на столешницу рукой. Пальцы привычно тянутся к сигаретам, и Ю тихо хмыкает, хотя сам себе боится признаться, что дым давно перестал его раздражать, а Камиджо даже идет свободно лежащая в тонких пальцах сигарета.Молча усмехнувшись и сдавшись, Юджи чуть щурится, глядя в окно, словно впитывая в себя новый день. На нем белый халат из какой-то тяжелой, но очень мягкой ткани, и Юичи задается вопросом, как тому не жарко в нем. А следом неожиданно понимает, что такой теплый и сонный, толком не проснувшийся Камиджо не станет заводить серьезные разговоры. А значит, можно попытаться сбежать до того момента, как придет время обсуждать их отношения и роль Хизаки в этой истории.Ю знает, что это банальная трусость. Если зуб болит, его надо удалять сразу, потому что тянуть время – только усугублять ситуацию, однако именно в этот момент он ничего не может с собой поделать, позорно идя на попятную.- Этот кофе не очень-то ароматный, - ворчливо заявляет он, умышленно заговаривая зубы, снимает турку с плиты и тут же разливает кофе по чашкам. – Я тебе уже объяснял, какой кофе надо покупать, чтобы утро было как настоящее утро, а не как что попало…- По-моему, отличное утро, - прерывает его Камиджо, явно не воспринимая слова Юичи всерьез, и тут же, будто в насмешку над всеми его предыдущими умозаключениями, произносит: - Я хотел поговорить с тобой, Ю. Это уже давно надо было сделать, но… Но лучше поздно, чем еще позже, правда?В душе что-то обрывается, ухнув вниз, после этих слов, и Юичи хочется зажать ладонями уши и замотать головой, как в детстве. В детстве так просто было кричать «Я не хочу этого слышать!», и тебя оставляли в покое. Но он знает, что отмахнуться от Юджи, особенно если дело серьезное и если тот настроен поговорить, бесполезная затея. А он настроен.

- Я тебя внимательно слушаю, - невозмутимо улыбнувшись, Жасмин подтягивает к себе чашку, вдыхая аромат кофе, и верит, что Камиджо не замечает, как сильно он кусает уголок губ.Юджи к кофе не притрагивается, пристально глядя, и явно подбирает слова, не зная, как начать.- Когда мы возвращались в Токио, Кайя сказал мне одну вещь. Сказал, что мне необходимо будет сделать выбор, и чем скорее, тем лучше. Сейчас я понимаю, что он был прав.

- Ты выбрал? – Жасмин сам не верит, что у него получается быть таким показательно спокойным, будто не его судьба сейчас решается, а чья-то чужая, совершенно посторонняя. Ведь, по идее, он должен внутренне умирать от страха и паники, но Ю почему-то спокоен. А вот Камиджо напротив, заметно нервничает.- Давай кое-что уточним. Ты ведь знаешь, что с Хизаки я не просто так, не только потому, что он мой друг и коллега, но и…- Я люблю тебя.

Камиджо вздрагивает так сильно, вскинув голову, что едва не разливает по столу кофе, а Юичи смотрит на его пальцы, вцепившиеся в столешницу, и чувствует, что весь горит. Его бьет мелкая дрожь, будто по венам вместо крови пустили ток высокого напряжения, и это странно, невозможно, и даже больно как-то. Потому что таких слов Жасмин никогда никому не говорил, не собирался говорить этого и сейчас, но что-то дернуло, какое-то шестое чувство подсказало, что если он не скажет этого сейчас, то не скажет уже никогда.

Юджи подходит ближе, совсем вплотную, и неожиданно опускается перед ним на колени, касаясь ладонями его бедер, очень легко гладя их, а растерянный, ошарашенный Ю просто не знает, как реагировать. Щекам колко и горячо, почти больно, так же, как искусанным губам. Камиджо осторожно проводит по ним кончиком пальца, и от этого Жасмин вздрагивает еще раз, чувствуя огромную неловкость.- Не кусай, - тихо просит его Юджи, и это лучшее, что он мог сейчас сказать.

Бесконечно долго, должно быть, целую минуту, они молчат, не глядя друг на друга, и Юичи чувствует, что все заранее заготовленные слова вылетели у Камиджо из головы. И сейчас он, всегда такой красноречивый, всегда знающий, что сказать, впервые не может подобрать слов.

- Так что там с Хизаки? – выдавливает наконец из себя Ю, осторожно запуская чуть подрагивающие пальцы в волосы Юджи, поглаживая и нежно лаская, заодно сам пытаясь успокоиться.

- Уже ничего, - хрипло выдыхает Камиджо и поднимает голову.В эту минуту у него такие глаза, что Ю хочется зажмуриться или попросить не смотреть так. Его всегда тошнило от этой сентиментальной чепухи и романтики, совершенно не нужной, но сейчас он готов поклясться, что в глазах Юджи горит любовь. Любовь, которая сильнее здравого смысла, сильнее всего на свете.- Я хочу, чтобы ты сказал мне. Всё, что собирался, - пересилив себя и скользнув тыльной стороной кисти по лицу любовника, Жасмин слегка подается вперед, коротко, но чувственно целуя его в губы.…Камиджо говорит долго. Долго и обстоятельно. Но ничего нового для себя Юичи не узнает, лишь внутренне усмехнувшись, до какой степени он оказался прав. И в том, что Юджи действительно привязан к Хизаки, и в том, что он любит его. Любит, пускай и не так яростно и безудержно, но это тоже любовь.

- Покой. Понимаешь? Он дает мне небывалую уверенность в своих силах. Рядом с Хи я верю, что могу всё. Мне даже работается легче, просто когда он рядом. В соседней комнате или… Юи, ты ведь понимаешь?

«Я понимаю», - хочется ему кивнуть, но что-то держит, будто веревка на шее. А может, и в самом деле веревка.

- Я к нему отношусь совершенно по-особому. Несмотря ни на что, даже на то, что мое доверие к нему подверглось испытанию. Но то, что я чувствую к тебе, я не чувствовал никогда и ни к кому прежде. Даже к Маю.

Жасмин почти ждал, что совсем скоро услышит это имя. Ждал, потому что знал, как сильно Юджи когда-то любил, сколько мук ему это принесло, и чем все закончилось. И хотя ситуация откровенно не радостная, Ю улыбается, взглянув Камиджо в глаза и несильно сжав кончиками пальцев ворот его халата, у шеи.- И что же ты чувствуешь?- Не знаю. Это похоже на цунами. Когда накрывает с головой и ты понимаешь, что не выбраться.Привстав на коленях и качнувшись вперед, так невыносимо близко, Камиджо целует Ю в губы, как, наверное, никогда еще не целовал: от этого перехватывает дыхание, и, кажется, даже сердце сбивается со своего привычного ритма. И вновь нет ничего – ни мира, ни утра в тихой квартире, ни группы, ни Европы и Соединенных Штатов. Ничего.Почувствовав, что не хватает воздуха, Жасмин осторожно размыкает губы, тут же обхватив Камиджо за талию и прижав к себе, судорожно уткнувшись в его шею. Помедлив и мягко скользнув губами ниже, пряча лицо между его шеей и плечом, он старается восстановить дыхание, но ничего не получается, и Ю проклинает себя, зная, что еще немного, и он не сможет себя контролировать. Себя, этот колкий ком в горле, и боль под веками. Будто мелкий сухой песок.- Юджи, послушай меня. Послушай, и ты поймешь, как ты не прав.Первые слова всегда даются сложнее всего. Жасмин чувствует, как напрягается каждая мышца в теле Камиджо, и еще крепче обнимает его, будто боясь, что тот сейчас разомкнет объятия, и тогда мужество изменит. Ведь, глядя в глаза, он ничего не сможет ему сказать.

- Ты ведь понимаешь, что без Хизаки всё, что ты говорил вчера… Всё, чего мы все хотели, о чем мечтали, о чем ты мечтал, всё это станет невозможным.- Что ты…- Тихо. Молчи.На ощупь убрав одну руку с талии Камиджо, Юичи кончиками пальцев вслепую накрывает его губы, физически не позволяя сейчас что-либо говорить. И его трясет, так сильно, что Юджи явно это чувствует.- Я сказал тебе только что, я сказал, что люблю тебя, чтобы ты понял, как много ты для меня значишь. Ты для меня если не всё, то очень многое, Камиджо, я тебя умоляю, только молчи сейчас! Помолчи хотя бы раз, - мягко коснувшись его губами за ухом, Жасмин ласково целует, стараясь отвлечь, словно ребенка от боли. - Ты моя мечта, ставшая явью. И плевать я хотел на тех идиотов, которые говорят, что осуществившаяся мечта – уже не мечта. Вранье это. И я знаю, что ты тоже мечтал обо мне. Мечтал, хотел, желал так, как никого еще. Между нами была дикая охота друг на друга, жестокая игра… И мы проиграли, потому что выиграли.

Резко замолчав, прижавшись всем телом к Камиджо, Юичи старается успокоиться, слыша, как позорно дрожит собственный голос. От его решимости сказать последнюю малость не остается уже и следа, вера в то, что это действительно необходимо, висит на волоске, и только здравый смысл подсказывает, что пора сжечь мосты, пока еще возможно.- Если сейчас ты уйдешь от Хизаки ко мне, мы будем счастливы. Пару недель, может быть. Хизаки нас не простит, он уйдет, и ты его потеряешь – мы все его потеряем. И не будет больше ничего. Понимаешь, ничего не будет. Ни твоих планов, ни твоей мечты. Ни моей. Ты ведь был не единственной моей мечтой, и я думаю, ты это знаешь.- Для тебя это настолько важно? – едва слышно потрясенно выдыхает Камиджо, не дергаясь, оглушенный такими внезапными признаниями Ю, но почему-то обнимает его все крепче, как будто подсознательно чувствует, что теряет.

- Да, - просто отзывается Жасмин, проведя рукой по его волосам. - Почти настолько же важно, как и ты. Всё еще не понимаешь?Усилием воли заставив себя оторваться от него, Юичи наконец-то заглядывает Камиджо в глаза, преодолев свой страх, и холодеет внутри. Потому что невозможно говорить такие слова дорогому человеку.- Если ты выберешь меня и любовь ко мне, ты потеряешь свою жизнь. И я по твоей вине тоже потеряю свою. Еще одну мечту, которая у нас с тобой общая. Нам обоим нужен в нашей группе Хизаки, нужен больше, чем ты, может быть, думаешь. Потому что с ним ты, наверное, смог бы жить годами, жить счастливо и спокойно, а со мной… А со мной у тебя ничего не выйдет. И мы просто похороним всё, что было так близко, ведь руку только осталось протянуть. Вне всего этого, вне группы, вне той жизни, к которой мы уже привыкли, мы расстанемся с тобой очень скоро. Ты не простишь мне, от чего тебе пришлось ради меня отказаться, а я не прощу, что ты действительно всё бросил из-за меня. Поэтому ты не уйдешь от Хизаки.Жасмин кажется, что он горит. Что его кожа пылает, и это даже почти физически больно. Но еще больнее ему от того, как смотрит на него Камиджо, потому что Ю видит – его слова достигли цели. Юджи понял его целиком и полностью, и странно, что он сам об этом не думал, решив, что если он сделает какой-то мифический выбор, то всё резко встанет на свои места.

- Я обещаю, что дам тебе всё то, о чем ты мечтаешь, - наконец тихо произносит Камиджо, а голос у него хриплый, будто простуженный. - Может быть, немного позже, но я обещаю, что смогу.- Обещаешь. Но не сможешь. Ты сам это прекрасно знаешь. Хизаки не сможет ничего достичь без тебя, но и ты без него сделаешь огромный шаг назад. Ты ведь не хочешь этого, правда?Юичи жутко не хочется отпускать, но он заставляет себя вывернуться из рук Юджи и подойти к окну, уже до крови кусая воспаленные губы. Камиджо не дает ему сбежать, сжимает плечи, как всегда подходя со спины, но пальцы его дрожат, кажущиеся еще более ледяными, чем обычно.- Юи, я не собираюсь отказываться от тебя только потому, что…- …так хочу я сам?Слабо улыбнувшись, бессмысленно глядя на улицу, Жасмин вдруг понимает, что любовь – это действительно такая игра, в которой победители проигрывают, а проигравшие становятся победителями. Хизаки проиграл. Но именно благодаря проигрышу в нем останутся эти незавершенные чувства к Камиджо, которые со временем, возможно, перерастут в ненависть. Но ненависть тоже сильное чувство, и в Хизаки оно не перегорит, а значит, он – настоящий победитель.

- Ты хочешь, чтобы я оставил тебя ради Хизаки и ради предстоящего тура по Европе и США? Знаешь, Жасмин, ты никогда не заставишь меня поверить в это, - через силу бормочет Камиджо, уткнувшись лбом в его затылок, все еще сжимая плечи.- Не верь. И я не прошу тебя меня бросать. Но ты должен думать в первую очередь о наших планах. Хотя, учитывая, что это не только твои планы, но и мои, то ты не просто должен, а очень обязан. Если я действительно так сильно нужен тебе.Пальцы Камиджо медленно, будто удивленно разжимаются, а потом он неожиданно резко, почти больно разворачивает Ю к себе, вцепившись в него и с силой встряхнув, глядя в глаза.

- Ты не можешь так поступить.

- Еще как могу.

- То есть, ради твоей мечты я должен продолжать жить на ножах, врать Хизаки и мучиться из-за невозможности быть с тобой?- А как ты себе это иначе представляешь? Давай, подумай. Объяснишься с Хизаки, пошлешь куда подальше ребят, и будешь со мной двадцать четыре часа в сутки, зная, что я ненавижу тебя за это?- Я всегда могу заняться чем-то еще!- Чем? Камиджо, чем?! Мы оба знаем, что ничего другого ты не хочешь.Вырвавшись и стремительно отступив, Жасмин быстрым шагом уходит в спальню, точно зная, что сейчас Юджи за ним не пойдет. Сердце тяжело бьется в груди, то и дело сбиваясь, и Ю часто дышит, ругая себя, дав себе слово, что если выдержит, значит, и в самом деле может считать, что делает он все правильно. Юджи не понимает сейчас, но поймет потом, может быть, уже завтра, а может, во время тура по штатам, что Ю прав.

Осталось теперь только самому в это поверить.

Торопливо одевшись, стараясь не смотреть на смятую за ночь постель, не запоминать всё, что успело оставить тонкие насечки в глубине сердца, Жасмин выходит в прихожую, снимая с вешалки свое пальто, и проверяет ключи в карманах. То, что он только что сказал Камиджо, похоже на кипяток по обнаженным нервам, но он готов дать ему время все обдумать.

- Сбегаешь? Просто так уйдешь и всё?Обернувшись, Ю пытается улыбнуться, втайне довольный собой, что у него это получается. И, наверное, даже довольно удачно, потому что у Камиджо такой кричащий и полный отчаяния взгляд, что больно смотреть.

Помедлив, аккуратно застегнув пальто и поправив манжеты, Юичи подходит к нему вплотную, убрав кончиками пальцев падающую на глаза прядь волос, осторожно поцеловав в щеку.

- Я не сбегаю. Мне действительно пора домой. И вот еще что, Юджи… Это ведь не навсегда, - улыбаясь, Жасмин медленно обнимает его одной рукой за шею, скользнув ладонью другой по груди.- То есть? Сколько ты хочешь, чтобы я ждал?Ю никогда об этом не задумывался, и сейчас пауза получается вполне натуральная. Отведя взгляд, словно просчитывая что-то в уме, он еще раз целует Камиджо, на этот раз в висок, и медленно ведет губами к его уху.- Год. Подождем год, или, может, чуть больше.- Что изменится за это время?- Всё. За это время изменится всё.

Быстро отпустив его и сделав несколько шагов назад, Жасмин буквально выскакивает в подъезд, не дожидаясь лифта и бегом кинувшись вниз по лестнице. Пробежав пару пролетов, он внезапно останавливается, стиснув побелевшими пальцами перила, и закрывает глаза, опасно чуть качнувшись вперед. Он, вроде бы, сделал всё правильно, он должен радоваться сейчас, зная, что Камиджо готов на всё, ради исполнения его желаний. Но почему-то вместо радости Ю чувствует такую боль, что с трудом заставляет себя отпустить перила и спускаться дальше, с каждым шагом будто медленно падая в пропасть.Жасмин точно знает, что слушать сердце – последнее дело. Потому что оно глупое, оно никогда не подскажет ничего дельного, и со временем придется горько сожалеть о необдуманных поступках, совершенных по его велению. А вот действовать по расчету холодного рассудка разумный и единственно верный способ достижения любых целей, в случаях, конечно, когда расчет окажется точным.

Все это Ю говорит себе, пока едет домой, и дорога почему-то кажется ему бесконечно долгой. Время будто застыло, замерзло, пока он идет от парковки до своего дома и поднимается по лестнице, торопливо открывая дверь, словно спешит оказаться под защитой родных стен. Будто дома ему непременно должно стать легче.Нагоя лает так громко, как не лаял никогда прежде, и сразу же бросается ему под ноги, торопливо обнюхивая, царапая короткими коготками штанину. Животные, в отличие от людей, умеют особенно тонко чувствовать настроение, и не существует способа обмануть их. Юичи в очередной раз убеждается в этом, когда подхватывает пёсика на руки, а тот принимается облизывать его пальцы, прижав уши и жалобно поскуливая, почему-то глядя в глаза, совсем как человек.- Ну чего ты? Все же хорошо, - еле слышно шепчет Жасмин, удивляясь про себя тому, что голос отчего-то пропал, и на ходу сбрасывает обувь, направляется в сторону комнаты.Лишь добравшись до спальни, он отпускает Нагою, но тот не крутится привычно под ногами, выпрашивая внимание хозяина, которого опять не было всю ночь. Медленно стянув с себя пальто, не найдя сил аккуратно повесить, Ю просто бросает его на пол, сам тут же рухнув на застеленную постель.В эту минуту он не испытывает ни горечи, ни сожаления – эти чувства будто мгновенно отпустили его, перестали терзать и без того измученную душу, а он и не заметил, когда именно это произошло. Но внутри вакуум, абсолютный вакуум, будто все его чувства только что прижгли каленым железом. Юичи медленно поворачивается на бок, подтянув колени к груди и свернувшись комочком, а Наги, резво запрыгнув на кровать, лезет ему под руки, устраивается рядом, и замирает, прижавшись своим крошечным горячим тельцем, словно не желая оставлять хозяина в особенно трудный для него час. Вяло Жасмин думает о том, что собаку надо погладить и успокоить, но эта мысль исчезает так же быстро, как появляется, он просто забывает о присутствии Нагои, но тому ничего и не надо. Пёсик лижет его ладонь, после уткнувшись в нее холодным носом, и лежит так, странно притихший.В голове удивительно пусто, будто её разом покинули все мысли, и так же пусто внутри, словно все эмоции исчезли и не оставили после себя ни следа, ни послевкусия. Но в этот миг Юичи неожиданно понимает, что пустота тоже может причинять острую, обжигающую боль, намного более сильную, чем горечь.

Он был бы рад ненавидеть сейчас Хизаки, который умудрился влюбиться в единственного нужного ему, Юичи, человека, или Камиджо, который просто не мог жить дальше, не сделав свой чертов выбор. Он мог бы разозлиться на самого себя, что не задавил на корню эту любовь и позволил ситуации зайти так далеко. Но почему-то даже злости нет. От этого на секунду становится страшно, и он задается вопросом, почему, если он не испытывает ровным счетом ничего, ему так физически тошно, почему плывет и темнеет перед глазами, а к горлу подкатывает ком, из-за которого на глаза наворачиваются слезы.Сейчас его никто не видит, и Жасмин может позволить себе слабость, заранее зная, что потом возненавидит себя за неё, но это будет уже потом. Слёзы кажутся жгучими, будто кислота.Прикоснувшись кончиками пальцев к собственной щеке, он медленно стирает одну за другой влажные дорожки, упрямо скатывающиеся из уголка глаз к виску с одной стороны, и через переносицу – с другой. Нечем дышать, кажется, он вот-вот задохнется, если прямо сейчас не зарыдает в голос, но Ю только зажмуривается и приказывает себе не быть тряпкой.А потом он резко вздрагивает от настойчивой звонка мобильного, который заходится и вибрирует на полу, в кармане его пальто. Нагоя тут же поднимает голову, заскулив и звонко тявкнув,даже заерзав на месте, под теплой рукой хозяина, словно привлекая его внимание.Сперва Жасмин не хочет отвечать, он не желает даже прикасаться к телефону, но мелодия не замолкает, и это только убеждает его в том, что он не ошибся: звонит Камиджо. Не глядя,потянувшись вниз, пошарив рукой по полу, Ю подхватывает теплую ткань и ловко выуживает трубку из кармана, чтобы посмотреть на дисплей и вновь отвести взгляд, крепче сжав телефон в руке.Он знает, что если сейчас поддастся секундной слабости и ответит, то не сможет устоять и поверит всем словам Юджи, всему, что тот скажет, например, что они совершают огромную ошибку, и делать все нужно не так, а с точностью наоборот. Точнее, поверит в это не сам Ю, а его глупое сердце, то самое, которое предает и ошибается почти всегда. И, стало быть, отвечать на звонок ни в коем случае нельзя, но он не находит в себе сил отложить трубку или сбросить вызов, все крепче сжимая телефон, еле слышно шепча, не осознавая, что говорит вслух.- Не сейчас… Чуть позже. Все еще будет, Юджи, но не сейчас, потом… Всё будет хорошо.Повторяя эти слова, Жасмин сам не знает, верит ли в них, но в одном уверен точно: больше всего на свете он хочет, чтобы так и вышло – чтобы всё у них еще было. Через год, или, может быть, чуть больше.Телефон замолкает, чтобы спустя пару секунд начать звонить вновь. Юичи сильнее подтягивает колени к груди, кончиками пальцев гладя Нагою за ушком, из-под ресниц глядя на расплывающиеся очертания одного-единственного имени на дисплее. А потом осторожно переворачивает трубку динамиком вниз, и непрерывная, резкая мелодия становится чуть глуше. И Ю на какой-то миг кажется, что так приглушается и его боль, острой иглой вернувшаяся туда, где еще пару минут назад была пустота.