Пролог. (1/1)
— Риваль, что ты здесь делаешь?— голос Мэйло дрогнул: углубившийся в свои мысли слуга не заметил, насколько быстро очутился в библиотеке.
Синеволосый чуть не врезался в этажерку с книгами, чуть не подпрыгнул при виде знакомого лица подростка. Риваль в панике сбросил содержимое со стола: книги, бумаги, банку с чернилами и перо. Мэйло неспеша обошёл стол, не отрывая взгляда от виноватого вида паренька. Встал на одно колено и принялся собирать канцелярию.
Среди брошенных вещей были книги, которые не так давно Мэйло вернул в библиотеку. Несмотря на полностью научный стиль текста, который целиком состоял из терминов, в книге неаккуратно были выделены знакомые лицам всех возрастов слова, вроде ?чувства? и ?сердце?. На бумагах таким же неаккуратным почерком были приняты попытки написать эти слова более менее аккуратно, не совершая грамматических ошибок. Каждое несчастное слово было зачёркнуто и написано по десять раз. Мэйло не знал, какое чувство он испытывает больше: возмущение или умиление. Возмущение от осквернения белоснежных страниц с чёрными рунами, а умиление от попыток научиться хорошо писать. Было ещё одно чувство, настолько очевидное, что даже подсознательно о нём вспоминать было просто ничего. А именно — озадаченность. Но только поднял слуга голову, как подросток скрылся в коридоре, громко хлопнув дверью.
××× Синеволосый вздыхает и всё-таки идёт на кухню, где кипит жизнь также, как в центре звёздного королевства. Он не любит, нет, не так, ненавидит шумные места, однако у него есть важное задание, которое спасёт жизнь королевству. У Его величества звёздного закончилось какао. Мэйло осматривает стойку, в поисках порошка для этого тошнотворного напитка, но нигде и намёка на его присутствие нет.
Есть только одно место, где ещё может находится пластиковая баночка. До самой высокой полки слуга еле достаёт со своими сто пятидесяти восьмью сантиметрами, а просить кого-то достать банку нет силы воли. Так что он встаёт на носочки и тянет пальцев кончики к банке. Возня на кухне притихла, присутствующие устремили взгляды на бедолагу, затаив дыхание. Баночка срывается со своего места, ударяясь о лазурную макушку и падая прямо в хрупкие руки. Кухня заливается издевательски громким смехом, слуги без стыда выкрикивают что-то про изумительное шоу или про посланника из страны лилипутов. Мэйло сжимает банку в руках и зажмуривает глаза, пытаясь скрыть детскую обиду.
По обычному сценарию он бы попытался возразить, дабы заткнуть всех и каждого в этом проклятом месте, но запутанные мысли бы сбили его с толку, а смех только стал бы ещё громче. Да вот только пошло всё наоборот: все резко притихли, воздух потяжелел, а синеволосому было страшно знать почему. Всё-таки парень не выдержал и медленно повернулся. В дверях стоял белобрысый юноша, явно озлобленный из-за издёвок. Риваль оглядывал лица каждого насмехающегося и медленно срезал расстояние между собой и виновником торжества.
— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил страж порядка, встав вплотную напротив Мэйло, что заставило второго сделать шаг назад и отвести взгляд. В свои четырнадцать лет Риваль вырос выше слуги на пол головы.— Да, я. . . Какая тебе разница?! — синеволосый оттолкнул маленькими руками своего спасителя и быстрым шагом направился в коридор. Риваль рванул за ним. — Отстань от меня! Я и так был в ужасном положении, а ты всё ухудшил!
— Я. . . Я хотел помочь тебе!— Уже на ты, да? Думаешь, тебе позволено всё?! — резкий разворот на одной ноге. Ещё немного и Мэйло бы точно неловко распластался на полу под стражем. — Ты выставил меня ещё больше жалким, чем меня считали!
— Я-я правда не хотел!
В ответ ничего не последовало, слуга лишь недовольно фыркнул, развернулся и пошёл дальше, но снова резко остановился, когда его схватили за руку.— Наверное. . . Приятно получать всё, о чём мечтает звезда, с самого рождения, не придавая никаких усилий. — тон голоса был расстроенным и равнодушным одновременно, Риваль неуверенно отпустил чужую руку. Чужие слова надолго засели в его ушах.
××× Мэйло всё время вспоминал этот отрывок из своей жизни, мысленно прокляная подростка всеми запрещенными способами. Как же ему было тошно от таких, как Риваль. Однако сейчас синеволосый третий час сидит рядом с этим наглым ребёнком и учит его орфографии. Сам он не знает, как до этого дошло.