Глава 10. Хочешь остаться со мной? (1/1)

— Фы вкафал, фто нафол двугой фавиант, — жуя бурито, грохнул оконной рамой оборотень.Шон, с головой ушедший в Nat Geo Wild и очередной выпуск ?Диких животных севера?, вздрогнул и тут же вернулся к просмотру, стиснув плечо зверя. На всякий случай.— Я оставил ей твой телефон. Будет работа, зазвонит.Шаги за спиной удалились в направлении выключателя. Значит, у них есть минут двадцать, чтобы узнать, чем кончится история медведицы и последнего из трёх медвежат. Учитывая рекламу, финал у истории будет открытый. Разве что, завтра утром они подкараулят повтор.— У меня не притон и не богодельня, — не унимался Кевин.Врубив отопление, он прошёл в ванную, грохнул дверцей стиральной машины и вернулся к дивану.— Знаешь, во сколько обходится корм этой твари??Тварь?, чувства которой явно задели, зыркнула на оборотня, как и всегда, с явной угрозой. Но Кевин этого будто не заметил или решил, что в присутствии Шона пацан не сорвётся. Знал бы он, сколько раз был реально на грани того, чтобы отхватить от вендиго.— Критикуешь, предлагай, — нахмурился вампир. — Пока нет денег, на арену не вернуться.— Мои проблемы?Оборотень обошёл диван, закрывая обзор, встал аккурат перед зверем, и Венди мгновенно отреагировал рычанием. И снова игнорируя предупреждение, уставился на журнальный столик. На разложенные вампиром книжки. Не трудно было догадаться, о чём он подумал.— А на это дерьмо, значит, есть? — оборотень указал на азбуку со зверятами. — Где ты это достал? Пытаешься сделать из него человека?Теперь уже Шон был готов зарычать, таращась исподлобья. Обычно этот его взгляд мгновенно заканчивал ссоры, но, видимо, сегодня у Кева выдался скверный денёк, и жильцы ?удачно? подвернулись под руку.Пацан подал голос вместо вампира:— Не лезь.Шон невольно стиснул плечо зверя крепче, и тут же отпустил.— Сам не лезь, когда взрослые разговаривают, — выплюнул оборотень и больше не стал обращать внимания на зверя. — Раз уже спалил мой номер, позвони сам. Делай что хочешь, но бабки мне нужны к следующей среде. Иначе отбой.Каким бы грозным он при этом ни хотел казаться, Шон думал лишь о том, что, топни Кевин ного, и это будет вылитый театральный злодей с карикатурным гримом, который обязательно должен появиться на сцене перед драматическими событиями и вызвать у зрителя благоговейный ужас. Увы, если жизнь Шона и была когда-то похожа на представление, то последний месяц всё больше на цирковое. Выживание с хищниками в замкнутом пространстве, акробатические трюки, смертельные номера, клоунада…— Я от него устал, когда мы уедем?Опомнившись, вампир понял, что ?Сальери? давно скрылся из виду. Ушёл в спальню, спустился в подвал или вообще выскочил на улицу — не так важно, как то, что Шон наконец мог расслабиться. Правда, рекламный блок всё равно уничтожил шанс вернуться к просмотру.— Если не придумаю, где достать деньги, в среду. Это через пять дней. Помнишь цифры? Покажи пять.Повернув голову, Венди поджал губы. Он частенько так делал, когда слишком задумывался о чём-либо.— Пять, — наконец показал зверь открытую ладонь.И вампир хлопнул по ней:— Отлично! Ты молодец.Один, два и пять — эти цифры пацан запомнил довольно быстро. Помогли ассоциации: с ним, с Шоном, с жестом. Но дальше этих трёх зайти не удалось, и ещё меньшие успехи вендиго показал с буквами. Прошло около четырёх дней, прежде чем Шон понял — мучить ими зверя, которого совершенно не интересовала врученная книжка, бессмысленно. Тогда он стал просто время от времени проговаривать их в связке с животными, надеясь, что это хоть как-то уложится в чужой голове.— Чего малой красный? Перегрелся?Кевин вынырнул из подвала с термосумкой на плече. Значит, заскочил за товаром и сейчас убежит обратно.Так какого ж хрена он тогда врубил отопление?— Узнаю, что вы кувыркались на моём диване, прибью, — брякнул курьер напоследок и скрылся в коридоре.Ещё через секунду грохнула входная дверь.— Что он имел в виду?Вендиго, секундой ранее успевший отвернуться, уставился на вампира с неизменным наивным любопытством. Его щёки и правда слегка покраснели, но уже постепенно обретали прежний цвет.— Забей, — чувствуя, как кровь приливает к лицу, Шон отвернулся к экрану. — Очередная чушь, пора уже привыкнуть.— Твои буквы и цифры тоже чушь, но ты про них рассказываешь. Если не скажешь, я попробую покувыркаться с тобой и сам проверю, что это значит.— Сам-то понял что сказал? — залился сильнее вампир. — "Мои" буквы и цифры нужны, чтобы ты не потерялся. В городе, например. Лучше их учи, а не голову забивай.— Мне не нужно ходить по городу, я живу в лесу.— Ну, ты же хотел прогуляться.— Я тут из-за тебя, — отвернувшись, фыркнул вендиго. Шон помрачнел, переведя взгляд на светлую макушку. С экрана наконец исчезла очередная улыбчивая рожа, нахваливающая чайник, средство для мытья посуды и прочую дребедень под соусом ?в нашем маркете всё по доступным ценам?. Было бы всё, не скрывались бы они со зверем в подвале и не бегали от чокнутого психа с серебром. Но если слишком часто думать о том, как мог бы быть устроен мир, можно быстро откинуться.Одно было совершенно очевидно: Шон в самом деле заигрался в учителя, радуясь как мальчишка успехам зверя в обучении, будь то пользование сортиром или же невероятная выдержка, с какой он сидел в четырёх стенах, уже десять дней не пытаясь сбежать или напасть на человека. Было ли всё дело в угрожавшей им опасности? Или, может, пацан действительно привыкал жить по человеческим правилам? Пусть он всё ещё жрал людское мясо, но теперь добытое кем-то совсем иными способами и выкупленное за огромные бабки.— Ты бы хотел... остаться со мной? — само собой сорвалось, прежде чем Шон опомнился.— Ты на мои вопросы не отвечаешь, и я не буду, — проворчал Венди.— Ты задаёшь не те вопросы.— Тогда у тебя тоже не тот вопрос.Шон рассмеялся. Пацан всё ещё дулся, обняв колени, и разглядывал бредущего по лесу лося.— Когда стемнеет, пройдёмся?— На улицу? — Зверь обернулся мгновенно и с явным недоверием.И расплылся в улыбке, стоило только кивнуть. Как будто напрочь забыл об их маленькой ссоре.***Оборотень вернулся ближе к вечеру — страшно недовольный и с подбитым глазом. Однако, это был уже не первый раз, когда Кевин явно с кем-то цапался. Сам он называл это ?рабочими моментами?, и Шон не претендовал на то, чтобы ему доверяли детали.— Мы ненадолго, — крикнул он, натягивая кроссовки.И, получив в ответ безразличное мычание, шагнул за дверь.Погода стояла морозная, но ещё не снежная. Прошедший недавно мелкий дождь превратил полу ссохшиеся клумбы в месиво из грязи и потемневшей растительности, слегка попортил пожелтевшие газоны, которые, впрочем, скоро должен был укрыть снег-спаситель. Вампир и сам ждал снега. С ним по ночам становилось куда светлее, и можно было представить, что бродишь по улочкам на рассвете, и что заливающий всё оранжевый свет исходит вовсе не от поржавевших фонарей.— Куда без обуви? — прикрикнул Шон, кутаясь в потрёпанный пуховик.Он вовсе не злился. Глядя, как зверь рванул вперёд, позабыв об обуви, вампир и сам невольно улыбнулся. Только в таком виде их быстро заметят и наделают ненужного шуму.— Можно без неё?— Можно. Дома. В такую погоду люди серьёзнее кутаются. Залезь хотя бы в кроссовки.— Ну я уже вышел, — ворча, плёлся обратно вендиго.Нехотя спрятав ступни, он послушно стоял, пока вампир расправлялся со шнурками. К сожалению, о том, чтобы научить пацана завязывать их самому или купить другую обувь, Шон не подумал до этого самого дня.— Позже сможешь снять, но в городе потерпи, — ободрил он зверька, выпрямляясь.— Ты ведь не понимаешь, как мне неудобно, — буркнул тот, обгоняя.Пришлось терпеть чужой настрой, пока они петляли дворами, держась подальше от людных мест. Изредка Шон командовал, куда стоило свернуть, но больше никак не ограничивал Венди в передвижении. Высматривая в прохожих подозрительные или знакомые лица, он старался поспевать за угрюмой тенью, и всё прикидывал, насколько убедительно пацан выглядит в толстовке посреди ночи.Спокойствие даровала деревянная вывеска, за которой начинался Спортсмэн — самый большой из якимских парков, поделённый на две неравные части рекой с одноимённым названием. Та часть, к которой они подошли, была наибольшей и сплошь усеянной открытыми площадками для пикников. Но эти островки цивилизации оказались настолько разрозненными, что быстро затерялись среди растительности, очень похожей на дикий лес. И пускай вид стремительно облысевших крон удручал, вендиго от такого зрелища пришёл в явный восторг.Шон собирался ещё немного усилить его впечатления:— Нравится? — улыбнулся он, ступая на вытоптанную тропинку и шлёпая по слипшейся листве. — Не лес, но тоже неплохо.Вампир обернулся, протянул руку:— Кроссовки давай. Только недалеко. Смотри, чтоб не попался людям на глаза. И никого не жрать.Кивнув, пацан тут же стащил с тощих щиколоток обувь и в пару шагов оказался у ближайшего дерева. Дуб это, ясень или ещё какая лиственница, мужчина не разбирал, но оно явно пришлось вендиго по вкусу. Закинув связанные шнурками кроссы на плечо, Шон успел только заметить высокую тень, метнувшуюся в ветвях. Запоздало услышал тихий треск коры, не выдерживающей напора когтей.И наступила тишина. Не спокойная, убаюкивающая тишина, когда в траве звенят сверчки и изредка раздаётся крик птицы. А мёртвая, настороженная — какая раздаётся, когда зверьё чует на своей территории превосходящего хищника и стремится убраться подальше. До каких-то пор, пожалуй, вампир был с ним солидарен. Но сейчас, медленно ступая в этой тишине, он слышал собственное редкое дыхание, то ускоряющийся, то замедляющийся стук сердца и чересчур громкие шаги. Шон и не думал раньше, что обувь издаёт столько шума. Оказалось, под ней постоянно что-нибудь трещит, скрипит или хлюпает, шуршит и крошится. Выдаёт присутствие.Остановившись, вампир уставился на чёрно-полосатые мыски, пошевелил пальцами внутри и почувствовал, как скрипят ноги в носках и обувном плену.Закурил.Уголёк на конце сигареты тлел, жарче разгораясь с каждым вдохом и стремительно тускнея на выдохе. Дым раздражал лёгкие, но и согревал их и даровал мыслям пресловутую лёгкость. Уничтожая палочки одну за другой, Шон следовал по тропе, не зная, в том ли вообще направлении движется.Городские огни остались далеко позади, скрылись в зарослях, проглядывая сквозь местами сохранившуюся листву как очень яркие звёзды. Вендиго всё ещё не было даже слышно, и вампир брёл интуитивно, свернув с главной дорожки на успевшую затеряться в траве тропку. Продвигаясь всё дальше и расправляясь с четвёртой сигаретой по счёту, он всё больше чувствовал какую-то неправильность. Венди здесь был гораздо свободнее. Что-то отличало его от Шона, которому парк казался всё ещё частью цивилизации, пускай и диковатой.Замерев, вампир снова уставился на обувь. И, кажется, нашёл ответ.Присев тут же, он в пару секунд освободил ступни. Связав свою обувь, закинул на плечо к кроссовкам вендиго и поднялся. Холод обжигал ступни, мелкие веточки и камешки впивались в тонкую кожу, пальцы утопали в грязи. Пошевелив ими, Шон обнаружил, что действие это теперь и впрямь почти не ?звучит?. Тогда он шагнул в траву, и щиколотки обступили тонкие стебли. Приподнял ногу и поводил ей над ними, щекоча область от подушечек до почти не чувствительной пятки.Вот, значит, как чувствовал себя зверь в лесу. То, что Шон воспринимал как детские выходки, оказалось принципиально иным ощущением мира. Зверь осязал его иначе, слышал иначе, чуял и видел совсем не так, как выросший среди людей вампир. Возможно, едва ступив на землю, он уже открыл для себя об этом месте больше, чем Шон смог бы даже спустя десяток прогулок.Осознание этого вскружило голову. Ускорив шаг, вампир ещё немного насладился лёгким покалыванием и снова замер, разглядывая брызги грязи ступнях.За этим его и застали. Раздавшийся в тишине треск был едва различим, но он уже слышал этот звук прежде и был готов, медленно подняв голову, столкнуться с горящим в темноте пристальным взглядом.Сидя наверху, зверь оглядел мужчину с головы до ног, заметил отсутствие обуви, снова поднял глаза, заглядывая с немым вопросом. И тут же спрыгнул на землю, чтобы принять вновь человеческий вид. Но даже так его шагов совершенно не было слышно.— Ты босиком, — заявил Венди и бросил ещё один взгляд на их ноги, как будто убеждаясь, прежде чем снова уставиться на Шона. — Почему?Вампир повторил за ним: опустил голову и пошевелил пальцами, наблюдая, как ходят под кожей суставы, снова поднял глаза.— Хотел понять.Испытующе сверля взглядом, Венди шагнул вперёд. Шон затаил дыхание и почувствовал, как груди едва коснулась чужая, стоило зверю вдохнуть. И сам не сдержал выдох.Зверь всё настаивал:— Зачем?Он совершенно точно не мог осознавать, как воспринимается такое поведение. Снова медленно выдохнув, Шон услышал ровное сердцебиение юноши, так сильно отличавшееся от его собственного, предательского.— Чтобы поступить как лучше, — невольно понизил голос вампир. — Кевин прав, я пытаюсь приучить тебя к городу. А тебе нужен лес.Опустив взгляд зверь сделал ещё пол шага и прижался. Чуткий нос с тихим сопением втянул воздух. Шон сосредоточился на кудрявой макушке, стараясь справиться с жаром, от которого сводило живот. И, замявшись, всё-таки обнял пацана правой рукой, похлопал.— Тяжёлый выдался месяц.После очередного хлопка ладонь замерла, так и не оторвавшись от мастерки — вендиго обхватил его за пояс, прижался плотнее, как будто не хотел отпускать. Чтобы хоть немного убавить в неловкости, вампир улыбнулся и обнял пацана в ответ, уткнувшись носом в волосы, давно не пахнущие персиком.— Я тоже буду скучать.— Я себя странно чувствую, — дыхание зверя щекотало сквозь распахнутую куртку. — Приятно, будто только что поел. Это из-за тебя. Не понимаю, почему так.Не видя лица, Шон не знал, как понимать сказанное, даже объяснение не слишком помогло. Подняв голову, он обхватил вендиго второй рукой и прижал к себе. Безумно хотелось помочь зверю разобраться с тем, что тот чувствовал, но ведь для этого нужно самому иметь представление. И всё ускоряющийся стук сердца Венди не облегчал задачу, уводя мысли в неправильное русло.Наконец, не сумев найти нужные слова, вампир обличил всё в шутку:— Так понравилось, что я снял кроссовки?Тихо рассмеявшись, он надеялся замять тему, но поднятый на него, полный недовольства взгляд приковал к себе.— Не только из-за этого, — буркнул Венди, стиснув рёбра сильнее. — Это не смешно.— Прости.— Хорошо, — впервые ответили на извинение Шона.Глаза вендиго блестели в ночи, прохладное дыхание доводило до мурашек. Раз за разом прокручивая в голове чужие слова, вампир сомневался в том, что пацан в действительности имеет в виду то, как они прозвучали. И в то же время всё больше сомневался в собственной проницательности. Мог же он всё надумывать? Насколько должны отличаться в восприятии зверя привязанность и симпатия? Что из них испытывает зверь, а что — он сам?— Ты не ответил тогда. Хочешь остаться со мной? — выдохнул вампир.Лицо вдруг слегка занемело, кровь отхлынула от него, будто сосредоточившись внутри грудной клетки, распирая. Такое знакомое чувство, но неожиданно сильное.— Я хочу, чтобы ты со мной остался.— Имеешь в виду лес? — переспросил Шон. — Я не могу.— Почему?Он открыл было рот, но не нашёл ни одной причины, которую стоило бы озвучить. Дом, работа, семья — ничего из этого у вампиров не было. У него так точно. Ничего, что требовало бы осесть в определённом месте. И, пожалуй, предложение вендиго звучало как повод впервые задуматься. Но жить в лесу отшельником, в пещере, заваленной трупами, как монстр...— Я так просто не смогу.Толчок мгновенно выбил воздух из лёгких, опрокинул в подгнившую листву. Шон успел только подняться на локти, когда вытянувшийся силуэт скрылся в кронах.— Венди?Вскочив на ноги, он отряхнулся, оглядел окружающие деревья в надежде различить среди ветвей тощую фигуру. Вокруг стояла всё та же мертвая тишина, и ни одна тень не принадлежала монстру. Сколько бы ни шёл, впереди, позади и вокруг были только деревья. Мрачные, неприветливые кроны, ещё сохранившие свою листву и полностью растерявшие, ощерившиеся ветвями, одинаковые с виду.— Венди?! — позвал вампир громче, шагая в направлении, в котором скрылся зверь.С каждым преодолённым метром нарастающая паника затмевала остатки разума. Если поначалу Шон волновался о том, слышал ли его кто-то, то, сорвавшись на бег, уже во всю рвал глотку:— Что, так просто? Вот так сбежишь? Ты мог сделать это когда угодно!Продираясь сквозь кустарник, не обращая внимания на лужи и колючки под ногами, он нёсся за померещившимся в ветвях дальнего дерева вендиго, пока не выбежал на берег. И тут же замер, кляня на чём свет стоит впившиеся в ступни камушки.В следующую секунду воображаемая тень стала реальной: сорвавшись в воду, она разбилась о неё с глухим плеском, который вампир не различил из-за собственного учащённого дыхания.Холодный воздух рвал горло, сковывал грудь. Что-то впилось в ступню, мешая заживлению, и каждый шаг отдавался болью. Но он шёл. Стремительно приближался к течению, растрачивая остатки воздуха на крик:— ВЕНДИ!И совсем не заметил, как оказался в воде, продолжая следовать за фантомом. Отрезвил только ледяной поток, подкосивший колени и едва не утянувший в пучину. Следующий шаг отдался особенной болью: ровный берег резко оборвался и нога, скользнув по краю, вывернулась под каким-то неестественным углом. Благо, вампир не видел, насколько сильно, а только почувствовал, как прошило лодыжку, и застыл.— Стой! Подожди!Но тень ни на секунду не замедлилась. Тогда он шагнул вперёд, и вывернутая нога под напором течения скользнула по дну. Провалившись в толщу, Шон проглотил по ощущениям пол реки, пока сумел взять себя в руки и выплыть. В темноте не было видно противоположный берег, а тот, с которого вампир прибежал, вдруг оказался едва различим. Очень быстро холод сковал руки, облепил лицо, потянул на дно. Изо всех сил сопротивляясь, Шон грёб куда-то вперёд, сносимый течением и окончательно потерявший цель из виду.— Кха... Вен... ди! Вен!!Волна от собственной руки накрыла с головой, и бурный поток насел на полностью погрузившееся в него тело, завертел. Якима — горная река, столетиями вымывавшая себе путь, казалась бездонной.И даже вынырнув, Шон уже не увидел вокруг ничего кроме воды.***Больно.Так больно, что не разобрать дороги.Бежать.Не важно куда. Изо всех сил. Как можно дальше от источника всех его бед.Ветви трещат под ногами, цепляют когти. Пелена перед глазами останавливает перед прыжком – приходится замереть. Сердце колотится, словно у пойманной добычи. Вендиго задыхается, не понимая, в чём дело. Смахивает влагу с глаз. Голос позади всё ещё зовёт, раздражая всё больше, усиливая ноющую боль в груди. Не ту, что появляется после бега. Эта настигла его ещё на земле, когда вампир заявил, что не останется.И он рванул. Как и сейчас, помчал не разбирая дороги, прочь от людей, их дурацких правил и так дорожащего ими клыкастого. Пока не добрался до края маленького леса.Дальше – река, холодная и быстрая. Броситься вниз, сбить со следа, не оставив даже запаха. Ему нужно успокоиться. Прогнать странное чувство, от которого вода бежала по щекам снова и снова.И снова крик.Зверь замирает, надёжно укрытый в тени ветвей. Надеется, что до него не доберутся, вытирая лицо, но оно очень быстро становится влажным и капли, собираясь на подбородке, срываются вниз.На той стороне есть деревья. Не раздумывая вендиго бросается в тёмную воду: всплеск наверняка привлекает внимание, но это не важно. Он задевает дно коленом, сдирает до крови. Стихия противится, сбивает в сторону, норовит лишить сил и воздуха, утопить, но юноша продолжает плыть, пока не выныривает.Наконец он доплывает до мели, цепляется ногами за ненадёжное дно и бредёт к берегу. Ветер обдувает, мокрая одежда липнет к телу и остужает его. После купания становится невероятно легко дышать, как будто не было погони и отчаянной борьбы с водой. Мысли приходят в порядок, и ноющая боль немного отступает.Вампир больше не кричит.Обернувшись, зверь видит лишь блестящую в лунном свете реку и тёмную полосу берега. Больше нет преследования, нет голоса, нет влаги на щеках, кроме той, что течёт с волос. Тяжело дыша, он стоит на берегу и всё вглядывается, не понимая.Слишком странно. Шон не мог просто пропасть. Раздавшийся вновь зов привлекает внимание к маленькой тени дальше по течению, которая тут же пропадает. Погребённая под водой, она отчаянно барахтается, рвётся наверх, размахивая руками. Зов всё чаще прерывается, с каждым разом звучит тише, то ли из-за расстояния, то ли у кричащего заканчиваются силы. Наконец совсем затихает.Ноги сами несут вендиго дальше: вниз по течению, к ещё виднеющемуся силуэту, отчаянно барахтающемуся у поверхности.Схватить. Вытащить на берег. А потом пусть валит из его жизни.Едва не рыча, он срывается в воду. Ныряет, давая стихии подхватить себя, самой привести к вампиру. Ему почти не нужно грести, достаточно несколько раз махнуть руками и бить ногами. Вскоре зверь видит вампира, его лицо, сведённое гримасой ужаса и радости. Тонкое вытянутое тело, проворное и лёгкое в лесу, не даёт никаких преимуществ в воде. Когти норовят порвать тряпки, и юноша возвращается в человеческую форму. Хватает за ткань на груди, тянет наверх. Мужчина жадно глотает воздух, цепляется за плечи, сжимает до боли. Но так лучше – двумя руками грести удобнее, чем держа тело. И он помогает плыть, колотя ногами, но чаще попадает по ногам вендиго.Когда то же колено прочёсывает по каменистому дну, зверь радуется. Поднимается на ноги, но его не отпускают. Шон вцепился намертво, оперся и едва переставляет ноги. Каждый шаг даётся тяжело, второй заплыв измотал юношу. Хочется скорее выбраться на берег.Небо и земля меняются местами так стремительно, что за удивлением вендиго слабее чувствует боль от впившихся в затылок камней. Рыча, сжимает одежду вампира, и уже жалеет, что полез за ним в воду. Ничего тому бы не сделалось, выплыл бы в заводи. Зато они больше никогда бы не встретились.Под грузом тела, трудно дышать. Впившиеся в плечи пальцы пригвоздили к земле, не давая сбежать или хотя бы отбросить. Навалившись, клыкастый склоняется. Собирается укусить, не иначе.Но вдруг пересохшие губы накрывают влажные.Сглотнув, зверь таращится на дрожащие веки, прикрывшие глаза вампира. Шон проделывал такое с охотником, но юноша впервые чувствует на себе подобное прикосновение. Целый рой прикосновений, который достаётся только губам. Вампир как будто пытается съесть его, но совершенно не трогает зубами. Остальное лицо его, кажется, не интересует, но тут широкая ладонь накрывает щёку.— Шон… Ты что делаешь?Собственный голос звучит растерянно. Затылок уже не ноет, и злость отошла на второй план.— Чтоб я знал.Вампир дышит тяжело, как будто даже вынырнув был всё это время под водой. Его сердце колотится в груди так, что зверь может это почувствовать, если оба замрут. Шон наклоняется. Лбы бьются совсем не больно, и очень скоро дыхание мужчины выравнивается. Когда тот открывает глаза, вендиго видит в них себя — растерянного и какого-то совсем маленького. Но с новым прикосновением отражения пропадают, и зверь позволяет клыкастому замереть. Больше нет ?укусов? — только мягкость.— Ты знаешь, но не говоришь.В ответ ему раздаётся тихий, мягкий как шёрстка смех.— Ты об этом, — улыбается мужчина. — Целую.— А для чего обычно целуют?Дыхание щекочет губы, едва касающиеся чужих, всё ещё растянутых в этой странной человеческой гримасе. Шон наклоняется:—Так...Прихватывает нижнюю губу зверя и отпускает.— ... когда хотят быть рядом.И вендиго понимает. Недоумённо возвращается мыслями к увиденному в машине, но это воспоминание слишком давнее. Куда ближе боль из-за отказа, которую он испытал. Но ведь в конечном итоге вампир побежал за ним, кинулся в воду, и теперь прижимает к земле, не давая сбежать. Говорит, что хочет быть вместе.Поддавшись вперёд, Венди коснулся Шона, аккуратно сжал нижнюю губу за краешек, попробовал снова. После секундной заминки, вампир повторил за ним. Со следующим разом оба обрели уверенность. Отпустив плечо, вампир приподнял голову юноши, жадничая не меньше зверя.Постепенно волнение уступило тому приятному чувству, которое бывало обычно после сытного ужина, а теперь — от того, что Шон рядом. И вдруг мужчина отстранился с невероятно испуганным видом:— Кажется я... потерял нашу обувь.