Chapter 3. (1/1)

Когда все зашли в автобус, то Глеб выглядел максимально сонным и заебавшимся.—?Всё так плохо? —?Тёма приземлился на своё место рядом с Глебом. От шатена несло дорогими сигаретами. Голубин умел отличать, в своей жизни он перепробовал многое количество сигарет, от самых дорогих до самых дешёвых.—?А? Да нет… Я просто устал,?— Глеб прикрыл рот, после этого действия он сразу же зевнул, попутно закрывая глаза. Ему казалось, что он только начал засыпать, но что-то пошло не так, из дрёма его вывел голос классной руководительницы.—?Ребята! У меня есть проблема,?— Екатерина Сергеевна была очень опечалена,?— сегодня, почему-то, только одни проблемы! Я оставила список, кто с кем должен жить, в классе. Поэтому, вы будете жить с тем, с кем сейчас сидите,?— почти все заликовали, только Тёма грустно вздохнул. Глеб отчего-то огорчился, но глаза открыл.—?Неудобно? —?Шатохин улыбнулся, будто не он только что так муторно вздохнул.—?Да, есть такое,?— Глеб вновь зевнул, прикрывая рот рукой. Тёма притянул его к себе, укладывая головой на свои колени, перед этим он положил на них маленькую подушку. Эта подушка была с Тёмой и в пир и в мир и в добрые люди, ему её выделила мама. Пережила она с ним не только несколько часов этой поездки, но не суть. Глебу стало тепло, он прикрыл глаза и сразу же провалился в сон. Любопытные одноклассники начали их фотографировать, улыбаясь. Шатохин со смехом закатывал глаза, в салоне погасили свет. Где-то вдалеке Слава спал на плече Даниила. Одноклассница, которая явно не отличалась умом, и, неизвестно, как попала в одиннадцатый класс, повернулась к Теме и Глебу, спящему у него на коленях. —?Фу, это так по-гейски! —?Скорее всего ей просто было обидно, ведь Шатохин нравился милой даме уже года четыре.—?Может, они встречаются,?— шепнула той на ухо соседка, но Артём это услышал.—?Конечно встречаемся,?— он запустил руку в волосы Глеба, но осторожно, чтобы не разбудить,?— так что завидуйте молча, куколки. Класс приехал в Питер, расположился в отеле и пошёл ужинать в ресторан, находившийся в соседнем здании. Столики были на четверых, реже, для пяти персон. Глеб и Ефим сели вместе, разговаривая о чем-то своем. К ним присоединились Слава и Даня. Бумагин неохотно поковырял принесённую еду вилкой и уткнулся в телефон. А вот Михайлова словно подменили. К слову, Ефим, Слава и Глеб были лучшими друзьями все годы обучения в школе, но последнее время второй стал сильно меняться. Но этот раз он превзошел самого себя. Начал в открытую оскорблять Ефима, говорить какие-то гадости про его кудри, про фамилию, да много про что, ехидно так поглядывая на Даню, которому откровенно было похуй, словно Слава старался показать себя со всех сторон.—?Слава, ты не охуел? —?не выдержал Барашков.—?Так не делают, чувак. Путём унижения друзей, ты не станешь выше в глазах Даниила,?— сказал Глеб. На этих словах оба парня встали и покинули ресторан. Славе было стыдно, но гордость была выше. Он легонько положил свою ладонь на руку Дани, на которую тот совсем не обратил внимания. К их столику подошла миловидная девушка. Даниил встал.—?Слава, знакомься, это моя девушка,?— Михайлову показалось, что его жизнь сломалась. Девушку звали Карина, она пришла к ним в восьмом классе. Короткие, красиво уложенные волосы, большие зелёные глаза, вздернутый носик, заразительный смех. Мечта, одним словом. Слава посидел с ними минут десять, потом встал и направился обратно в отель. Когда парень вышел на улицу, то по щеке покатилась слеза, которую он как можно скорее убрал, словно ничего и не было. Он был убеждён, что парни, а особенно такие, как он, не плачут. Но тут собственные чувства, которые так и не удалось принять, даже объяснить самому себе, брали верх. Их этаж, который полностью выкупил класс, был почти пуст. Пару человек были ещё на ужине, остальные ушли гулять или же раскладывали вещи в номерах. Комната Михайлова и Бумагина находилась в самом конце коридора, по пути к ней, Слава заглянул в комнату, где жили Глеб и Артём, второго не было, а первый тупо сидел на полу, облокотившись на шкаф, и залипал в телефоне. Из соседнего номера вышел Ефим, чуть не врезавшийся в Михайлова. Брюнет как-то довольно быстро покинул холл, спустился по мраморной лестнице и оказался на улице. Свобода его манила, ибо дома тот был не сын, а мечта. Скромный, тихий, довольно умный. Но сейчас он далеко от Москвы, далеко от родителей и любого контроля. Из заднего кармана джинс парень достал пачку сигарет и зажигалку, но какого же было его разочарование, когда пачка оказалась пустой. В это время Барашков как раз был недалеко от Невского, решил направиться именно туда, прогуляться, а за одно и стрельнуть у кого-нибудь сигарет. На набережной людей вообще почти не было, лишь один молодой человек, с длинными темными волосами, сидящий на ограде моста и куривший, кажется, Мальборо. —?Сигареты не найдётся?—?Минуту,?— тот самый молодой человек чуть улыбнулся и достал из кармана почти полную пачку,?— бери всю. Ефим сел рядом, так они и сидели минут пять в полной тишине.—?Я тебя тут раньше никогда не видел,?— тишину нарушил незнакомец.—?Ты так говоришь, словно знаешь всех людей, когда-либо бывавших здесь.—?Да нет, у меня просто универ рядом, я тут каждый вечер зависаю. Тихо, спокойно, людей почти нет.—?Знаешь, не удивительно, что ты меня раньше не видел, я с классом сюда из Москвы приехал на пару недель.—?Подожди, ты учишься в школе? —?парня это знатно удивило.—?Да, в одиннадцатом. Меня Ефим зовут.—?Меня Федор. У тебя волосы такие классные,?— брюнет провёл рукой по волосам нового приятеля, накручивая локон на тонкие пальцы.—?Бля, спасибо. —?Барашков сильно смутился и, кажется, понимал, что чувствовал Глеб, когда Артем дал ему свою куртку.—?Сколько тебе, восемнадцать?—?Нет, семнадцать ещё. А тебе?—?Мне двадцать один, так что я явно старше. Удивительно, но два совершенно не знакомых до этого парня проговорили до двух часов ночи, сидя на набережной одного из красивейших городов страны. Но, увы, Феде пора было в общагу, а Ефиму в отель. На прощание старший даже обнял Барашкова, встретиться они договорились завтра, на этом же месте, в это же время.