Глава 1 (2/2)

- Да, сэр.

- Ваша ответственность – левое крыло и основная часть замка, включая парадный холл. Библиотека находится в правом крыле. Вы можете посещать ее в свое свободное время, но вся остальная часть крыла – под запретом.

- Почему, сэр? - Не успел остановить себя Даниэль.

Александр одарил его легкой усмешкой:

- В правом крыле находятся мои комнаты, и я предпочитаю заботиться о них сам.

- Я, э-э, понимаю.

- Раз уж мы об этом заговорили, мне бы не хотелось, чтобы меня тревожили в течение дня, если только не случилось чего-нибудь чрезвычайного. К сожалению, с возрастом у меня развилась досадная привычка спать большую часть дня, так что вам не стоит беспокоиться, если вы не будете видеть меня до сумерек. По ночам же, напротив, мое состояние становится слишком беспокойным, так что не удивляйтесь, если обнаружите меня бодрствующим в неурочные часы.

Даниэль постарался удержать нейтральный тон:- Ни в коем случае, сэр.

- А теперь, что касается самого главного – ключей. Я советую держать главный ключ всегда при себе, - Александр покопался в кармане и вытащил тяжелый латунный ключ. – Возле вашей кровати есть небольшой шкафчик, в котором хранятся все остальные ключи. На каждом из них есть пометка. Не забывайте возвращать их на место, когда воспользуетесь ими.

Даниэль кивнул, выражая понимание. Ему показалось, что барон был рад сменить тему разговора. Он подумал о своем детстве, когда он частенько был сильно напуган и не мог уснуть, если было слишком темно. Не было ничего постыдного в том, что ребенок боялся темноты, но, разумеется, аристократ не стал бы признаваться в подобном перед слугой. Даниэль решил не расспрашивать.

- Вы можете организовать свою работу так, как вам удобно. Ваш предшественник оставил очень детальные записи о том, как он распоряжался своим временем. Его записная книжка на столе, - барон указал вниз. – Кухня и столовая находятся на первом этаже. Вам нужно будет самостоятельно готовить себе еду, но о запасах беспокоиться нет нужды. Мои, то есть, уже наши посыльные привозят провизию в последнюю неделю месяца.- Продукты хранятся отдельно?

- Да, - прозвучало в ответ. – В хранилище можно попасть прямиком из кухни. Но остальная часть подвала должна быть всегда заперта, и я бы посоветовал вам держаться как можно дальше от этого места. Стены больше не устойчивы и существует риск обрушения.

- Я понял, господин барон.

Барон снова улыбнулся, их на мгновение их взгляды встретились. Даниэль не знал, почему, но его охватило внезапное чувство – словно какой-то инстинкт подсказывал ему бежать без оглядки, но он не мог отвести глаза. Ноги стали будто каменными, а в груди стало так тяжело, что и не вздохнуть, словно вся тяжесть вековых замковых стен в одночасье опустилась на него. Затем Александр отвернулся, и Даниэль вздрогнул. Он чувствовал, как усталость от долгого путешествия тяжело оседает глубоко внутри.

- Вам пора отдохнуть, Даниэль, - сказал барон. – Не сочтите за оскорбление, но вы выглядите как мертвец, поднятый из могилы.

?Что же, - мрачно подумал молодой человек, когда его оставили одного. – Это нельзя считать оскорблением, если я действительно себя так чувствую?.

Беглый осмотр ванной комнаты показал, что там недавно убирались. Даниэль с тоской подумал о горячей ванне перед сном, но отказался от этой идеи. Нагрев воды потребовал бы много времени, и не было гарантии, что он не уснул бы перед камином в ожидании.

Решив оставить купание и прогулки по замку до следующего дня, он отнес сундук в спальню и быстро распаковал вещи. Каким бы впечатляющим его нынешнее жилище не было, он, несомненно, оценит его по достоинству после хорошего, долгого сна. В виске тупо пульсировало. Несмотря на горящий камин, Даниэль ощущал странную прохладу.

?Надеюсь, я не подхвачу простуду?, - сонно подумал он и зарылся под одеяло. Сознание его уплывало, и, под звуки завывающего за окном ветра, он уснул в считанные минуты.

________________________________________Следующий день выдался безрадостным. Ветер поднялся с новой силой, и Даниэль проснулся от того, что в оконных рамах дребезжали стекла. В какой-то момент посреди ночи погас огонь, но в комнате все еще было достаточно тепло; он сонно потянулся, не торопясь одеваться. Даниэль чувствовал себя отдохнувшим; головная боль прошла вместе с чувством усталости.

В сером дневном свете комната выглядела еще лучше, чем запомнилась ему вчерашним вечером. Бледно-голубые обои с коричневыми узорами выглядели ухоженными – ни следа плесени. Темно-каштанового цвета отполированный стол казался забытым, словно им никто не пользовался. Накануне вечером Даниэль сложил на него свои книги, но теперь переложил их на книжную полку рядом, а на столе оставил лишь маленький портрет Хейзел. Хотя работа приносила ему неплохие деньги, у него не вышло заказать портрет побольше перед отбытием в Алжир, и теперь этот служил единственным напоминанием о сестре. Даниэль задумчиво вздохнул и установил портрет ровно посередине стола, чтобы она могла наблюдать за его работой. Несмотря на маленький размер, изображение было выполнено настолько искусно, что казалось, сестра сейчас заговорит с ним.

- Ну что, - сказал Даниэль, продолжая смотреть на портрет. – Отныне это наш новый дом.В спальне было довольно много пустого места, и он решил перенести одно из кресел из гостиной. Он мог бы проводить здесь уютные вечера за чтением, когда будет не в настроении находиться в одиночестве в соседней комнате, слишком большой для него одного.

Убирая тканевые чехлы с мебели, он заметил большой, скрытый простыней, предмет в углу комнаты, рядом с дверью в ванную. Он осторожно сдернул ткань и выдал изумленное ?оу!?.

Под тканью скрывалось зеркало. Высотой практически с его рост, с декоративной, позолоченной рамой, украшенной орнаментом из виноградных лоз и цветов; больше произведение искусства, чем обычное зеркало. Золото немного потускнело, а в одном из углов треснуло стекло, но даже таким зеркало было необычайно красивым, чтобы убирать его с глаз долой. Оно напоминало об увиденных иллюстрациях, изображавших Версальский дворец, и, в конце концов, Даниэль решил, что хочет поставить зеркало в своей спальне. Уж лучше стоять в комнате смотрителя, чем пылиться, забытым в углу; очень осторожно он поднял тяжелое зеркало и отнес к себе.

Начался дождь, и капли время от времени стучали по стеклу, когда порывы ветра сбивали их с курса. Даниэль надел плотное пальто, быстро глянул на свое отражение и покинул свои комнаты, положив в карман мастер-ключ от замковых дверей.

После короткого завтрака он вышел на улицу. Ветер дернул дверь, и Даниэль запнулся, стараясь удержать ее, чтобы не хлопнула. Было холоднее, чем накануне, и он решил осмотреть все как можно быстрее. В саду уже ничего не цвело, слишком поздно для этого, и мертвые листья шелестели под ногами, пока он шел к дальнему сараю. Возможно, ?сарай? было не самым подходящим словом. Это было крепкое каменное сооружение без окон, с тяжелым замком на двери. Если верить записям предыдущего смотрителя, у посыльного был свой собственный ключ, и поэтому Даниэль не удивился, обнаружив внутри различные запасы.Сгорбившись на ветру, он бродил по замерзшему саду. Сухие, почерневшие стебли, торчащие из земли, указывали, что летом там вырастут розы и гортензии. По замковой стене карабкались сморщенные ветви плюща. Даниэль обошел всю территорию замка, осматривая остальные постройки, но не нашел в этом ничего интересного. От двух зданий остались одни стены, в одном не было окон и дверей.В дальнем конце сада, на опушке леса, Даниэль заметил небольшой ряд стоящих камней и решил, что быстро посмотрит на них, а затем вернется в замок.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что это могильные надгробия, высеченные из неотшлифованного камня. Молодой человек опустился перед ними на колени, силясь прочесть едва различимую гравировку. Мох разросся по камню, что тоже затрудняло чтение.

Он ходил от могилы к могиле, рассматривая надписи. Самые последние даты относились, видимо, к началу века, и Даниэль задумался, не могли ли они быть последними членами семьи барона. Другие могилы настолько обветшали, что невозможно было разобрать ни дат, ни имён, но он предположил, что они тоже принадлежат кому-то из ранних владельцев Бренненбурга. Даниэль сделал мысленную пометку: проверить, не сохранилось ли в библиотеке генеалогическое древо.

Он поплотнее закутался в пальто и поднялся. Ветер яростно кусал его за щеки. Из-за моросящего дождя казалось, что вокруг висит туман, а мерзлая земля быстро становилась слякотной. Возвращаясь внутрь, он подумал, что как только придет весна, он как следует уберется на могилах. Место последнего упокоения этих людей, кем бы они ни были при жизни, не могло оставаться в таком удручающем состоянии; над ним и так нависал темный лес, а единственная стена замка, обращенная к нему, была без окон.

После ледяного дождя, встретившее его тепло замка было успокаивающим. Даниэль поднялся по лестнице и прошел в правое крыло. Ему хотелось заглянуть в библиотеку с тех пор, как барон впервые упомянул о ней. Сквозь открытые двери в коридор проникали лучи бледного света. В воздухе медленно кружилась пыль. Даниэль с любопытством заглянул в каждую комнату: небольшие кабинеты, в которых стояли обращенные к окнам кресла, маленькая столовая с задернутыми тяжёлыми бархатными шторами, гостиная со старым пианино, по-видимому, комната для гостей, и наконец, дверь с латунной табличкой ?Архив?. Дверь была приоткрыта, и Даниэль вошел туда.Он оказался в длинной и узкой комнате с высоким потолком. На одной стене было несколько больших окон, выходящих на лес, на другой – большая картина, изображавшая корабль, плывущий сквозь бушующие волны. Между картиной и еще одной дверью висела тяжелая занавесь, закрывая что-то от любопытных глаз. Даниэль приподнял ткань, подняв в воздух клубы пыли. Закашлявшись, он увидел перед собой зеркало. Растрескавшееся, с отсутствующими тут и там кусочками стекла. Мужчина позволил занавесу опуститься.

- Какая жалость, - пробормотал он. – Но, по крайней мере, оно не такое красивое, как мое.

Даниэль сомневался, что среди имеющихся запасов и инструментов у него найдутся подходящие, чтобы починить зеркало; другого выхода, кроме как заменить все стекло, он не видел. Скорее всего, ему придется передать зеркало посыльному, чтобы отвезти в город и отреставрировать там.

Дверь рядом вела в просторную комнату, стены которой были уставлены высокими книжными полками, доходящими почти до потолка. Даниэль зажег фонарь у двери, обернулся, и больше не смог сконцентрировать свой взгляд на одной точке. Он с тоской провел пальцами по корешкам бесчисленных книг; многие из них были на немецком, но также он обнаружил книги на латыни, французском и английском. Беглый осмотр библиотеки подсказал, что барон Александр был весьма педантичен относительно своей коллекции. В комнате не было ни пылинки, а книги располагались в идеальном порядке, расставленные по авторам, темам и названиям. Даниэль не смог сдержать улыбку – барон явно ценил свои книги так же, как и сам англичанин. И ему это нравилось. По крайней мере, у них было что-то общее.

Даниэль не мог оторвать взгляда от полок и набрасывался на все, что мог найти. В голову пришла мысль, что его наниматель был очень образованным человеком, если конечно, фолианты не принадлежали кому-то другому, доставшись барону в качестве наследства. Целые секции были посвящены анатомии и биологии человека, ботанике и лингвистике, всемирной истории, изобразительному искусству. Он даже нашел небольшое собрание, состоявшее целиком из книг об известных музыкантов и нот для фортепиано.

- Удивительно, - выдохнул он с трепетом. Даниэль наугад доставал книги, пролистывал их и откладывал, чтобы прочитать. Многие из них были такими старыми, что трудно было поверить, как они еще не развалились на части. Кто-то явно любовно о них заботился. Некоторым книгам было больше сотни лет, если верить датам выпуска, и язык, которым они были написаны, был таким устаревшим, что Даниэлю было сложно понимать написанное. Он вспомнил, как его старый профессор рассказывал, что семья барона была известна многими своими членами, прожившими удивительно долгие жизни, и внезапно, молодой человек задумался, а сколько же лет его нанимателю.Определённо, больше, чем кому-либо, ранее встреченному Даниэлем. Он подумал об Александре в детстве, десятки лет назад; он взрослел и рос среди этих книг, и Даниэль представил, каким он мог быть в юности. Сколько бы ему ни было, от шестидесяти до восьмидесяти, он совершенно точно вырос в совершенно другом мире, не таком, в каком рос Даниэль; как представитель знатного рода, он видел, как начинались и заканчивались войны, как восходили на престол и оказывались свержены короли, как на картах менялись границы государств.

Даниэль закрыл книгу и оставил на своих коленях. Он подумал о бароне и неожиданно испытал желание поговорить с ним, услышать его историю. Если бы он только знал, когда Александр проснется.

От внезапного сквозняка по стенам заплясали тени от свечей. Даниэль выглянул из окна, посмотрев на мокрую землю, на которой уже появились первые лужи. Разрозненные мысли кружились в его голове, и молодой человек смотрел в бескрайнюю пустоту над верхушками деревьев, пока дождь не превратил окружающий мир в бледную, расплывчатую картину.