Влюблённые хранители. (1/1)

Дожидаться ответа Хибари не стал, даже в лучшие времена он вряд ли думал о том, насколько благородно нападать на врага со спины, а сейчас он вообще не мог рассуждать здраво и думать о таких посредственных вещах, как благородство. Болезнь, симптомы которой уже доконали Реборна, передавалась воздушно-капельным путём, и Намимори давно пора было закрывать на карантин.- Мальчишка... - у киллера ушло меньше секунды на то, чтобы достать пистолет, перехватить его двумя руками, развернуться и нажать на курок. Выстрел прозвучал, кажется, даже слишком громко для относительно открытой местности. Перепуганный Хибёрд взлетел с ограждения крыши, служившего ему жёрдочкой, и закружил над головами соперников. Разумеется, Кёя не был настолько идиотом, чтобы попасть под пулю. Даже если это была пуля лучшего киллера Девятого поколения. Но глава дисциплинарного комитета был слишком распалён, чтобы отпрыгнуть в сторону, вместо этого он решил защититься своим оружием. И, чёрт возьми, это бы сработало, если бы он имел дело с кем-то другим. Но Реборн не дожил бы до своих лет, если бы от его пуль можно было защититься чем-то подобным.- Чёрт! - Кёя выпустил тонфа и схватился за запястье, пытаясь сдержать стон. Аркобалено удовлетворённо кивнул. - А теперь спустись в травмпункт и займись своей рукой, она тебе ещё пригодится. - Нет, продолжим, я всё равно забью тебя! - Хибари, почти завалившийся было на пол, поднялся и перехватил оружие здоровой рукой. Раненная свисала плетью. - На щите или со щитом? - киллер хмыкнул и открыл дверь, ведущую на лестницу. - Хочешь драться со мной - сначала повзрослей. Реборн, выйдя за территорию школы, неожиданно осознал, что меньше всего хочет возвращаться сейчас домой. Дела обстояли хуже некуда. Аркобалено полностью отдавал себе отчёт в том, что он мог бы не стрелять вообще, но ему хотелось причинить Хибари боль, унизить его. Последнее время Облако безумно раздражал репетитора. Своей асоциальностью, наглостью, жестокостью, тем, что категорически отказывался повиноваться и всегда делал так, как хотел, своей одержимостью силой и боями... Но разве не таким должен быть хранитель Облака в идеале? И ведь когда-то они неплохо ладили между собой. Реборн многое позволял Кёе, но мог направлять его неуёмное и разрушительное движение. Приходилось признать, что дело было не в поведении хранителя, а в его чувствах к Тсуне. Выходит, только что Реборн, отличавшийся всегда холодной рассудительностью, ввязался в самую настоящую дуэль.Ноги донесли аркобалено до ближайшего парка, где он обессиленно рухнул на первую попавшуюся лавку. Он был вообще-то не из тех, кто любит сидеть в обнимку со своей бедой на лавочках, но сейчас ему надо было остановиться и как следует всё обдумать, а дом не был самым подходящим для этого местом. Тем более сейчас, когда там толкались Ямамото и Гокудера. Они тоже в последнее время раздражали Реборна неимоверно. Гокудера, с его собачьей преданностью и переполненным любовью взглядом, уже видел в репетиторе конкурента. Теперь, когда эти двое встречались, Хаято буквально начинало трясти. Безмерное уважение, страх, зависть, блондин отчаянно пытался совладать с этими чувствами и делать вид, что всё нормально. А Ямамото... Тот просто был безмерно счастлив находится рядом с Тсуной, при любой возможности старался коснуться его, обнять, оказаться рядом, когда это было возможно. В своей влюблённости он был жалок и даже смешон, но Реборн не мог ни жалеть, ни смеяться над конкурентом, каждый раз, когда Дождь прикасался к Саваде, воображение аркобалено, способное, оказывается, не только на голого и стонущего Тсуну, рисовало Такеши в луже собственной крови. А ведь когда-то именно его Реборн выделял из всех, симпатизировал даже...Киллер закрыл глаза и откинул голову назад так сильно, что шляпа лишь каким-то чудом удержалась на голове. В парке было пусто. Погода была не просто холодной, но ещё и сырой, и сырость пробирала до костей довольно быстро, вынуждая прятаться в прогретых домах. Только внутренний жар, превративший внутренний мир Реборна в филиал ада, не давал ему замёрзнуть. Из всех, кто был влюблён в Тсуну, его положение было самым тяжёлым. Первая любовь чем-то похожа на ветрянку, чем младше ты был, когда заболел, тем легче ты перенесёшь симптомы и тем быстрее поправишься. Да, сейчас хранителям кажется, что их жизнь невозможна без Савады, что их страдания непереносимы, что их желания слишком сильны, но пройдёт год или два и они будут в порядке. А Реборн?Он никого и никогда не любил прежде, даже влюблён не был. Ни в раннем детстве, ни в подростковом возрасте, ни в период бурной молодости, ни во время действия проклятия... Он даже гордился этой своей неспособностью к кому-то так сильно привязаться, думал, у него иммунитет. Неужели эта постоянная ноющая боль в груди, эти приступы с учащённым сердцебиением и головокружением, эта злоба, ревность, постоянная тревога и потеря контроля над собой - его расплата за самоуверенность? Или наказание за тех "дурочек", что были влюблены в него без памяти? За его отношения к ним, к Бьянки...Киллер резко выпрямился. Подобные мысли можно обдумывать вечно, они никак не помогут решить текущие проблемы. А проблем накопилась целая куча. Из-за щадящего режима тренировок Савада почти перестал прогрессировать. Отсутствие угроз и физических воздействий дурно сказывалось и на его характере он снова начал лениться, наплевательски относится к учёбе и тренировкам и попытался восстановить жизнь обычного японского подростка. Даже понимая всю пагубность этого направления, Реборн уже не мог помешать ученику. Стоило только увидеть, как сладко Тсуна спит по утрам, как он прекрасен и спокоен во сне, как пропадало всякое желание его будить, а его жалобный вид во время напряжённых тренировок пробуждал лишь желание прижать его к своей груди и осыпать поцелуями. Второй проблемой были, несомненно, отношения с хранителями, которые начали осложняться. Киллер понимал, будь его воля - он бы отгородил ученика от всех людей, которые хоть как-то были в нём заинтересованы. Так больше продолжаться не могло.В тот вечер Тсуна вернулся домой очень и очень поздно. Обычно он, как порядочный мальчик, оказывался дома как только на улице начинало темнеть, но сегодня случай был особый. Оба, и Гокудера, и Ямамото, явно хотели остаться с ним тет-а-тет, а потому старательно выжидали, когда же один из них соберётся домой. Хаято дома никто не ждал, у Такеши был понимающий отец, они могли бы таскаться по улице хоть до полуночи, а все робкие попытки Савады повернуть в сторону родного дома встречались не то чтобы с сопротивлением, но юноша чувствовал, что для друзей важно, чтобы он остался. Лишь в одиннадцать, когда на улице стало так холодно, что Десятый рисковал раскрошить свои зубы друг о друга, он был всё-таки доставлен домой. Гокудера был зол, Ямамото напряжён, и Тсуна даже замер на пороге чтобы убедиться, не начнут ли они драться сразу после того, как отойдут от его дома подальше. Видимо, с дракой хранители решили выждать подольше, так что Савада со спокойной душой нырнул в тёплое нутро дома, по которому разносился стойкий запах еды. Кажется, мама сегодня была в ударе. Но не успел юноша толком обрадоваться отменному ужину, который, кажется, был ещё даже горячим, как взгляд его натолкнулся на пару мужских сапог, валяющихся посреди коридора. Лишь один человек на всём белом свете мог вот так вот бросать здесь свою обувь, и Тсуны внутри всё похолодело. - Тсуна... - позвал голос Бьянки. Десятый поднял глаза на девушку и с удивлением обнаружил, что она явно чем-то расстроена, но настроена решительно. Это пугало. - Папа вернулся.- Ииии? Что? Зачем?! - "только его здесь не хватало! Зачем он приехал, опять что-то случилось?" - А где Реборн? - На полпути в Италию, я думаю, - отравительница отвела взгляд.В помещении пахло сырой пылью. Реборн поморщился, стараясь не наступать новыми туфлями на лужи непонятного происхождения.- Мило тут у вас, ребята, - он чуть поморщился, выискивая относительно чистое место, чтобы сесть. - Не нравится - уматывай! - огрызнулся Кен, которого явно бесило вторжение мафии на его территорию. Тем более если в лице мафии предстал чистенький киллер, словно сошедший с обложки журнала для солидных мужчин. Сам киллер предпочёл грубость проигнорировать, он упал ещё недостаточно низко, чтобы препираться с подростками, а остроумные шутки в последнее время редко приходили в голову, до предела забитую одним единственным человеком.- Напомни мне, - глухой мужской голос мало соответствовал хрупкому телу, замершему на диване, - Почему я должен помогать тебе, аркобалено?- Это очевидно, - хмыкнул Реборн, складывая руки на груди, - Потому что ты хочешь получить Хибари.