Ута (1/1)

Кап-кап, кап-кап.Отрывая взгляд от окна, Ута устало покосилась на тонкую трубку капельницы, что связывала её запястье с Лимфой, по капле стекающей в вену. Серебро больно обжигало изнутри, отказываясь принимать такой ?подарок?, и Ута закрыла глаза, почти что слыша голос своего покровителя.Двадцать капель Цвет впитает. Восемьдесят выйдет с мокротой уже на следующий день?— как же тяжело было прятать результат ?лечения? в ванной комнате. Капельницы становились всё больше, Лимфа?— более отвратной. Ещё один результат синтеза мертвого Цвета, который удалось добыть из чужих вен, хоть и Заповедь звенела в ушах:Отдавать Цвет [ради бессмысленных и суетных действий]?— Табу!Как же дивно хитросплетен мир. Как же горько от понимания, что всё идёт только в одну сторону?— от сильного к слабому, от мертвого к живому.И какая же противная Лимфа, от которой отрекся Цвет.Кап-кап, кап-кап.Богомола всё ещё нет.Это была его инициатива заключить её здесь. Пускай и в одиночной палате, и с заботливой медсестрой, которая исполняла любые просьбы, но как же горели вены в перерывах между дозами Лимфы.Как же сильно хотелось домой.Проснуться утром в теплой постели, хоть она и ненавидела спать под теплым одеялом, прижаться к ещё спящему мужу?— бессонная ночь работы с документами ясно очертила под его глазами круги. Уронить голову ему на грудь и слушать, как стучит сердце, наполненное Изумрудом. Серебро больно пульсирует в ответ?— но почему-то эта боль приятная.Не такая, как от катетера рядом со сгибом руки, где расплывался черный синяк. На запястьях они тоже есть?— кроме Лимфы кололи ещё какую-то гадость, что отлично глушила боль.Интересно, через сколько месяцев процедуру надо будет повторить?Дверь тихо скрипнула, и Ута медленно повернула голову на звук.—?Прости, меня задержали,?— тихо ответил Богомол, поправляя на плечах белый, тонкий халат.—?Тебя не задержали,?— язык едва шевелился во рту?— после укола новокаина весь мир казался расплывчатым и заторможенным. —?Ты опять решил поработать в обеденный перерыв, и забыл о том, что я просила тебя придти.Колкость со стороны жены больно ужалила, но Богомол даже не подал виду. Она была абсолютно права, и на правду обижаться не принято.Подтянув к кровати стул, судья осторожно сел, коснулся руки жены.Мертвецки-холодная.Под пальцами нервно пульсировало Серебро.—?Прости,?— едва слышно выдавил из себя мужчина, поглаживая костяшки пальцем.Трубка капельницы мелко задрожала, но Богомол не отпустил руку.—?Ничего,?— так же тихо ответила Ута, обратив на мужа взгляд почти слепых глаз. —?Я… Всё нормально. Богомол?—?Да? —?от взгляда Струны становилось неуютно и до боли стыдно, и судья отвёл глаза, а сторону.—?Когда ты сможешь меня забрать?..Изумруд больно полоснул по сердцу, и Богомол устало закрыл глаза, чувствуя, как по крылу носа побежала слеза. Ута тут же притихла, устало вздохнула. В груди заскрипело от спертого дыхания?— Серебро мгновенно переняло настроение Изумруда. Слишком слабо и ненадёжно.—?Не знаю. Не буду тебе врать,?— смахнув слезы, Богомол натянуто улыбнулся. —?Но я… Я постараюсь вытребовать у врача, чтобы это случилось поскорее.У него на запястьях такие же синяки?— их не смогли скрыть даже рукава с запонками.—?Знаешь… Мне сегодня в окно бился голубь,?— тихо проговорила Ута, поворачивая голову к окну. —?Белый. Я… Я уже почти его впустила, но вовремя вспомнила, какая это примета. Бедный мой… —?Богомол поднял голову, и нахмурился, понимая, что жена говорит не к нему. —?Почему она посылает именно голубей?.. или же это только по мне потому, что я дочь Серебра?.. Гриш?—?Что такое? —?тихо спросил судья.—?Когда я… Когда я уйду, купи голубя,?— тяжело проговорила женщина. —?И поезжай за город. Там его и выпустишь, хорошо?—?Не забивай голову глупостями,?— ответ получился слишком беззлобным. —?Ты же знаешь, что я не отдам тебя без боя.—?Который мы давно проиграли,?— горько-горько улыбнулась Струна. —?Гриш?—?Ута, пожалуйста…—?Гриш. Поможешь мне подняться?—?Ута, тебе надо лежать.—?Я уже належалась,?— едва-едва улыбнулась женщина. —?Гриш, когда же ты ещё придёшь ко мне?—?Когда только скажешь,?— расстеряно ответил мужчина, и ухватил Уту за запястье, как только она потянулась к игле катетера. —?Ута, пожалуйста, не глупи,?— испуганно прошептал Богомол, но Струна осторожно освободила руку.—?Гриш, в этом нет ничего страшного,?— продолжая ласково улыбаться, Ута тихо застонала, вытащив иглу. —?Всё равно мертвое живому не поможет. Гриш. Потанцуешь со мной?—?Ута, нельзя нарушать режим,?— холодно отчеканил мужчина, но тут же тяжело вздохнул, когда Струна медленно села на кровать, свесила ноги вниз.—?Гриш, когда ты последний раз танцевал со мной? —?тихо спросила женщина. —?На свадьбе Скорпиона? Или же на корпоративе несколько лет назад? Гриш, пожалуйста… Ведь я и не смею просить тебя о большем.—?Если врач увидит, что ты тут удумала делать, он привяжет тебя к кровати ремнями,?— нахмурился судья, но Ута лишь улыбнулась.—?Пускай. Гриш, Серебро?— Цвет безумия, и странных состояний, или ты уже и забыл? Или же ты думаешь, что твой Изумруд его успокоил? Гриша, я…—?Тише,?— потянувшись к жене, Богомол осторожно коснулся её щеки.Поцеловал.Жар тут же прильнул к бледным щекам, и Ута мягко ответила на поцелуй. Слегка отклонила голову, коснулась нижней губы мужа.Он меняется. Холодный гранит в его груди крошится.И это плохо.Чем сильнее связь?— тем пагубнее последствия.Отстранившись от жены, Богомол протянул ей руку.Ухватившись за руку мужа, Ута осторожно поднялась, и тут же упала на колени?— ноги отказались держать. Богомол бросился к жене, тут же помог ей подняться, но женщина лишь тихо хохотнула, цепляясь за его рубашку.Колени горели огнем.—?Ута, это слишком дурная затея,?— быстро затараторил судья, но Струна заткнула его поцелуем.Богомол ответил?— растерянно, небрежно, но тут же напрягся, когда жена положила руку ему на плечо.Ладонь сама собой легла на талию, прикрытую тонкой тканью больничной пижамы.Действительно: они слишком долго не танцевали. Движения полузабытого вальса сами собой возникали в памяти, и Богомол улыбнулся?— Ута наступила ему на ногу: совсем невесомо.Она совсем невесома. Словно оболочка бабочки, которую он пришпилил булавкой к себе.—?Тебе не холодно? —?тихо спросил мужчина, кружа жену к середине палаты.—?Нет,?— покачала головой Струна, уперлась лбом в плечо мужа.Ноги отказывались держать, дрожали с каждым шагом, но женщина лишь сильнее цеплялась за рубашку, за руки, что дарили такое успокоительное тепло.Он рядом. Совсем близко. Как же хотелось прильнуть к его губам опять, исцеловать каждый миллиметр, каждый уголок по нескольку раз.Он ненавидел подобные нежности.Серебро загорчило под языком, потянулось к Изумруду, соединяясь в столь нежном танце опять. Почти что как на их свадьбе. Почти что как в самые мимолётные моменты, когда с губ могло сорваться заветное ?люблю?.Но оно никогда не срывалось, так и застывая недосказанностью.—?Почему пациентка не в постели?Эскулап застыл в дверном проёме, покосился на капельницу, из которой капля за каплей стекала Лимфа.Ута испуганно отпрянула от мужа, но ноги не выдержали, и она тут же упала. Из глаз брызнули слезы?— больше обиды, чем боли.—?Это уже пятый случай нарушения режима,?— продолжил врач, когда Богомол бросился поднимать жену. —?Я не собираюсь этого больше терпеть. Мастер Богомол,?— учтиво улыбнулся Эскулап. —?Я рад вас видеть, но вашей жене нужен покой. Помогите ей вернуться в постель?— сейчас будут менять капельницу, а после… У меня есть несколько нелестных слов, которые я должен вам высказать.