В Пустошах, где в руинах лежат города (1/1)

В небе сгущались багрово-серые тучи, их покрывало медленно тянулось небу. В Пустошах всегда холодно. Здесь, на этих бесконечных белых равнинах, царят вечные зима и туман. Тут тихо, на этих кладбищах вечности, развалинах древних?— и не очень?— городов, скрытых под толщами пыли, снега и льда. Забытые всеми, они похоронены самим временем. И лишь одна тень проглядывалась за неплотной завесой метели.Человек, укутанный в несколько плащей, подбитых мехом и тяжело развевающихся на ветру, стоял у самого входа в город, некогда бывший одним из самых оживлённых центров павшей страны богов. Величественные ворота, стоявшие на четырёх широких опорах,?— две из которых лежали разрушенными в стороне, а арки над ними обвалились?— возвышались высоко в небо. И только очень сильно напрягая зрение, можно было заметить венчающую эти ворота полуразрушенную статую девушки, склонившей вниз голову. Её руки, разведённые в стороны, словно бы приглашали войти.Долго стоять у ворот человек не стал. Он шагнул в один из центральных коридоров между опорами,?— тот, что был разрушен менее остальных,?— скрываясь за его стенами от снежной бури. По сторонам в проёмах прямо из каменных стен были вырезаны люди с лицами, искривленными в адских мучениях. Будто бы вырываясь из заточения, они стремились и направляли свои взгляды в город, всем телом тянулись туда.При входе, сидя на заснеженных обвалившихся колоннах, путника подстарегали полупрозрачные существа. В руках они держали свои внутренности и маленькими глазами-бусинками, блестящими оранжевыми огоньками, смотрели на приближающуюся фигуру. Холод им, кажется, был нипочём. Их позвоночники болезненно хрустели при каждом их движении, а губы двигались в немом молчании. Когда человек уже находился примерно в паре метров, существа внезапно издали пронзительный крик, похожий на чьи-то предсмертные вопли, и на одних лишь задних лапах всползли по колоннам на ворота. Их полупрозрачные силуэты быстро растворились в тумане. Вокруг снова стало тихо и пустынно. Человек двинулся дальше по заснеженным очертанием раздроблёных дорог.Воздух звенел от мороза, и каждый вдох леденил лёгкие. Наст хрустел под подошвами сапог, блестел на оставленных следах серебряным крошевом. Что ни странно, внутри стен города не было ни ветра, ни метели. Здесь даже время будто бы было подвластно иным законам. Хоть всё вокруг и лежало в руинах, но создавалось ощущение, будто жизнь тут процветала совсем недавно, не более десяти лет назад. Хотя на деле люди, как и боги, покинули эти места очень давно, оставив свой город на произвол судьбы. Покидая стеклянные храмы и сбегая из своих родных домов. Тишина городских развалин угнетала и заставляла почувствовать себя в безопасности одновременно.Человек ещё долго бродил по широким улицам, заваленным высокими сугробами, и везде его преследовали внимательные взгляды. А выходя на площади, приходилось обязательно оглядываться, чтобы случайно не лишиться своей наплечной сумки: как только маленькие безликие существа, похожие на толстеньких гномиков, замечали, что человек разворачиваться, то тут же убегали, хватаясь руками за голову. Их по-детские маленькие и искорёженные пальчики так и тянулись к заветной кожаной вещице. Но достигнуть цели никак не удавалось.Наконец, проходя мимо полуразрушенного прохода в глубины переулков, загорождённого обломками уличных фонарей, человек остановился. Оглядывая проход во дворик бетонного сооружения, он старался разглядеть, возможно ли вообще туда пробраться. И в этот самый момент над улицей прокатывается гулкий вой, похожий на пение китов. Он слышался одновременно со всех сторон.Фигура оборачивается, вглядываясь в туман над городом. Ждёт, выслеживая тёмные силуэты, вслушиваясь в приближающуюся тяжёлую поступь. Спустя некоторое время что-то медленно появляется в поле зрения. Человек стоит на месте, а из-за угла высокого здания же из тумана появляются сначала передние лапы, а затем и остальная туша фантома, сопровождаемая сотнями разноцветных искорок. Его длинные ноги едва разгребали снежные сугробы перед ним, а тело покачивалось где-то очень высоко. Чем-то существо напоминало паука с китовой мордой и дельфиньим хвостом. На спине у него множество изогнутых отростков, некоторые из которых сломаны, а с боков стекает нечто, схожее на радужные чернила. Не долетая до земли, неизвестная жидкость превращается в пар. Снова раздаётся рёв.Существо двигалось хоть и не быстро, но широкими шагами за секунды преодолевает большие расстояния. Несколько секунд?— и оно уже было совсем рядом. Тварь спокойно перешагивает путника, не обратив на него никакого внимания, и ровной ритмичной походкой уходит прочь. Снова растворяется в тумане с китовым воем. Вскоре все звуки стихли, растворившись где-то вдали.Выждав, пока фантом скроется в городе, фигура быстро проскальзывает между железными прутьями. Внутренний двор здания был менее занесён снегом, чем улицы, и тут везде бегали длинные оранжевые существа с множеством отростков-ног. Они метались между обломками, у них не было ртов и отсутствовали глаза. Они безмолвно бились в панике, хватаясь своими ручками за пустые лица, и скрывались в тёмных щелях и мелких проёмах. Заодно и освобождали проход к лестнице, ведущей внутрь здания. Её узкие ступеньки в некоторых местах были обломаны, но в целом пройти можно было без особых проблем.Человек ждать не стал и, обогнув груды металлического мусора, направился прямо к лестнице. Поднялся и постарался в тени обнаружить дверь. Нащупав заледенелую ручку, человек с силой её дернул. Дверь нехотя поддалась только с шестого раза, заодно слетев с петель.Длинный коридор, уходящий куда-то вглубь, встретил гостя непроглядной тьмой, разгоняемой только редкими искрами. Аккуратно обойдя обвалившиеся с потолка железные балки, человек проскользнул внутрь, заходя в первую же комнату, располагающуюся слева.В месте, куда он попал, практически ничего не было. Одна из развилок с двумя арками была завалена хламом, а вторая вела в помещение, в котором, кроме парочки мягких игрушек с заледеневшей грязью на их шёрстке, и сломанной пополам деревянной кровати, ничего не было.На снегу отчётливо различались следы чьих-то ботинок. Совсем свежие?— кто-то ещё был здесь буквально пару дней назад. Что даже не удивительно. Всегда найдутся те, кто плюнет на всякого рода опасность ради пары монет, которые даже не факт, что они смогут заработать на том, что соберут здесь. И за который им придётся расплатиться гораздо дороже. Например, жизнью. Ведь мало кто из таких мародёров действительно уходят живыми. Их окоченевшие трупы так и лежат у главных ворот, прижимая к себе тот жалкий хлам, какой успели найти. Эта плата за вход в город.Впрочем, на самом деле покинуть город можно. Механизмы, некогда запущенные богами, и могут быть остановлены ими. Поэтому легче уйти из развалин древнего города, если ты не являешься человеком. Сверхсущество? Нет, Цепной себя не считал каким-то особенным. Не было у него того ощущения всесилия, который обычно присуще небожителям?— эти развалюхи?— или тем, кто стоит с ними на одном уровне. А Цепной как минимум находился ниже последних. Прислуживая Хозяину, он автоматически сдвигался вниз по этой лестнице иерархии. Но всё ещё находился выше людей, что само по себе было не столь унизительно, сколь могло бы быть.И Цепной, собственно, никогда и не проявлял недовольства. Он был создан для одной цели: служить Хозяину. И даже не важно содержание его приказов. Если они есть?— Цепной обязан их выполнять. Выбора ему не давали. Он даже не живое существо и души своей не имеет. А если и имеет, то вряд ли она святее душ каких-нибудь маньяков и насильников. Негодная даже на продажу богам. Но не ему жаловаться. Какая-никакая, а свобода действий и воли у него всё же есть в определённых рамках. Не будь её, он бы не гулял сейчас по руинов старинных градов.Не часто он ходит в Пустоши. Дело, что себе дороже, не слишком привлекает без определённой цели. И только в том случае, если это действительно того стоит. А такое редко случается. В ином случае пробирающий до костей холод и опасность столкнуться с неведомыми существами, населяющими Пустоши,?— не самые привлекательные перспективы.Парень выглянул в окно. На улице простиралась пропасть провалившейся глубоко в шахты дороги. Но разглядеть там хоть что-нибудь не удалось: сплошные потёмки и ледяная корка по стенкам. Куда вела эта дыра, неизвестно.Открыв окно, Цепной впустил в комнату порыв стылого воздуха. Влезая на раму, он уцепился за металлические вставки и ловко вскарабкался на балкон выше. Оттолкнувшись от деревянного выступа, он запрыгнул туда и одним ударом плеча отворил старую дверь. Распахнувшись со скрипом, она впустила парня в комнату. Её состояние оставляло желать лучшего. Кроме дивана, под обвалившемся поталком, уцелел лишь один шкаф. Большая часть книг с него, правда, была теперь похоронена под бетонными обломками, но некоторые всё ещё стояли на полках. Цепной пробрался по развалинам ближе и аккуратно вытащил их, стараясь не повредить об острия досок.Книги сохранились довольно хорошо, хотя названия на их тряпичных корешках и стёрлись. Страницы остались целыми, но пахли прелой соломой. Сложив их в сумку, Цепной не стал задерживаться. Только огляделся, чтобы точно убедиться, что не упустил ничего, и отошёл в сторону от шкафа. Без проблем пробрался через дыру в потолке на следующий этаж, но, ухватившись случайно за не слишком устойчивую опору, потянул за собой всю конструкцию стен. Быстро увернулся от наваливающихся на него обломков, прижавшись к арке, ведущей в соседнюю комнату, и покрепче уцепился в деревянные выступы. Пол под ногами практически весь обвалился вместе со стенами, парень едва удерживался на том уцелевшем краешке, на котором ему посчастливилось устоять. Пришлось встать на носочки, насколько ботинки это позволяли. В воздух поднялось облако пыли, и проход обратно теперь был завален.—?Что за глупость,?— протянул Цепной. Хмыкнул и, отмахнувшись, осторожно завернул за арку в коридор, отмахиваясь от налетающих из ниоткуда фантомов. Маленькие и похожие на пчёл-переростков с человеческими лицами, они так и норовили забраться в волосы, но после пары ударов сразу отставали, исчезая где-то в коридоре. Вскоре они оставили парня в покое.Как оказалось, здесь сохранилось больше вещей: стояли стеллажи, пару кресел, диван и столик?— и только самая дальняя стена была разрушена, но её закрывали плотные заросли обледенелого плюща и металлические провода, свисающие откуда-то сверху. По углам в комнате стояли большие вазы, некогда наверняка очень дорогие и ценные. И вряд ли когда-то в них стояли цветы. Выглядели они как декоративные.Цепной неспешно приблизился к дивану. На его подушках скопилось множество искр, но одним быстрым движением рук парень разогнал их. Они разлетелись во все стороны, заполняя собой всё пространство, и в комнате стало гораздо светлее. На диване же остался лежать лишь металлический куб, ранее скрытый за этим снопом разноцветных светлячков. В свете искр он переливался всеми цветами радуги и поблескивал, но больше в нём ничего не отражалось, словно он был абсолютно матовым. Парень взял куб в руки и потёр его. Ничего не изменилось.Раздражённо и даже отчасти разочарованно выдохнув, Цепной ещё повертел куб в руках, а после безынтересно закинул в сумку. Тот со звоном упал к остальным устройствам. Парень же успел уже переключить своё внимание на более интересную вещь: на столе стояло ещё одно устройство, припорошённое снегом.Выглядело оно старым, его железную поверхность кое-где разъела ржавчина. По форме оно напоминало сферу, но несколько неправильную. Много кнопок и лампочек, переключателей, но ничего не работает, даже если постараться все их перенажимать. А также из устройства торчали несколько ?лапок?, и по сторонам стояли линейно выстроенные пластмассовые коробки. У каждой одна сторона была перетянута мягкой сеткой, покрытой слоем инея.И было ясно, что эта штуковина, чем бы она не была, работать уже не в состоянии. Поразмыслив, парень всё-таки решил задержаться. Присев на диван, какое-то время он потратил на то, чтобы полностью разобрать железяку, а после всё перебрать и разделить. Удачно, что результат-таки себя окупил: несмотря на внешний вид, множество деталей оказались в достаточно неплохом состоянии для столь древней развалюхи. Стоило ожидать худшего, но в привычки Цепного это не входило. Он быстро собрал всё в отдельный отсек в сумке и встал из-за стола. Побрёл к стене. Проделав проход себе через ледяные заросли, он выглянул наружу.На улице порядком стемнело, и теперь уж точно нельзя было разглядеть ничего в той дыре снизу. Спускаться туда было рискованной идеей. Стоило поискать другой вариант. И он нашёлся, стоило только поглазеть по сторонам.Вначале, вскарабкавшись по некоему подобию лестницы из обломков, он перелез на балкон рядом. Поднимаясь по железным балкам, иногда приходилось уворачиваться от мусора, сыпавшегося сверху,?— по большей части от кирпичей и снега?— хватаясь за острые стальные зубцы, прятаться под редкие сохранившиеся части выступающего фасада. Но вскоре удалось перехватить толстые переплетения проводов. Очень скоро парень добрался до импровизированного моста между двумя домами, представляющего собой несколько колонн, застрявших в окнах недостроенного строения напротив.Выглядели они достаточно надёжно, чтобы выдержать вес одного человека, поэтому Цепной уверенно перепрыгнул на них. Послышался шорох, и с колонн осыпались мелкие обломки. Надо было поскорее продвигаться дальше.Здание, куда перебрался Цепной, выглядело очень неустойчиво. Казалось, что оно может обвалиться в любой момент, но всё равно почему-то продолжало стоять. Недостроенное когда-то, оно свалилось под тяжестью упавшего на него такого же бетонного строения. Все этажи накренились, первые два наполовину ушли под землю, разрушив под собой фундамент. Третий выходил прямо к улице. Туда и продвигался Цепной.Он вышел на улицу и полез через дыру в ограждении. Плащ случайно зацепился за металлические прутья, но парень легко его снял. Выругался и вышел в самый центр улицы. Как и ожидалось, его встретил въезд на порушенную эстакаду дорог, ведущую из центра прямо к выходу из города в Пустоши. Над ней неспшено вышагивали те фантомы, одного из которых ранее встретил Цепной. Слышался их отдалённый вой, гулом проходящий по городу. С их страшных морд стекала кровь вперемешку с радужной жидкостью. Мост был заполнен густыми облаками пара.Недовольно вздохнув, парень неспешно двинулся вперёд, пробираясь через сугробы. Со спины подул сильный ветер и откуда-то запахло гнилостной водой. От приторно-тошнотворного смрада пришлось зажать нос. Путь до ворот предстоял долгий: до них оставалось около десятки километров. Долгих десять километров сугробов и отвратительной вони.***Борозды следов на снегу тянулись далеко за горизонт, преследуемые во тьме ночи сизым туманом. Безжизненная белая пустыня, освещаемая лишь тусклым лунным светом из-за плотного покрывала облаков, впустит любого. Из её заснеженных склонов одиноко торчат редкие скрюченные деревья да деревянные столбы. Снежные дюны расстилаются тут на множество милей.Цепной вышел из города несколько часов назад и уже давно бредёт по этим снежным равнинам, натянув на голову утеплённый капюшон. Ночью заметно похолодало и даже несколько слоёв одежды?— свитеров, штанов и накидок?— не спасали от ледяных ветров и снежных буранов. Вьюга в этих местах не стихает ни на минуту, поэтому и дороги, некогда, возможно, кем-то протоптанные или продавленные чьими-то санями, найти невозможно: их заметает буквально спустя пару часов. Остаются после этого только пустынные белые поля. Остаётся надеяться только на ориентиры высоких столбов, ведущих в близлежащий лес, насколько помнилось Цепному. Оттуда уже не составляло никаких проблем добраться до Назарета: шумы механизмов этого городишки слышны за километры, настолько раздражают.Становилось всё прохладнее, чернело небо над головой, приходилось передвигаться быстрее. Снег жалобно скрипел под ногами и всё труднее было прокладывать себе в снегу путь. Парень бы этого не вытерпел, если б не приметил различающиеся впереди очертания разрушенного храма. Чем ближе он подходил к нему, тем более чётче сквозь туман проглядывались башни и силуэты куполообразных крыш. В снегу валялись руины шпилей и статуй полулюдей. Определённо храм. И даже система. Одиноко стояли железные врата без забора.В шутку пройдя именно через ворота, Цепной шагнул за стены храма. Они надёжно защитили нежданного?— и, скорее всего, первого за последние годы?— гостя от ветра и вьюги. Внутри было спокойно и тихо, только иногда слышался где-то под куполами свист ветра. А пустота и простор здания не пугали, а даже манили. Ничего здесь не было, кроме осколков витражей и временем практически стёртых фресок с изображениями богов. В стенах неаккуратно вырезаны плохо читаемые иероглифы и символы. У кого-то был очень плохой почерк для мастера резьбы по белому камню.Цепной присел на отломанную часть купола, лежащую в стороне, в углу, где было меньше всего снега. Отряхнул заиндевевший плащ, откинув его в сторону, чтобы не мешал, и поставил на него сумку. Откинулся к стене и поднял вверх голову. Его встретил взглядом лик какого-то бога. Грозный и осуждающий. Стало немного не по себе, поэтому парень тут же отвернулся, стараясь стереть этот взгляд из памяти. Что-то в этих глазах было инородное и чужое, что-то противное. Было интересно взглянуть на того умника, который рисовал это. Даже Цепной нарисовал бы лучше, хотя раньше ему и карандаша в руках держать не доводилось или кисти. Его Хозяин и он сам на этих фресках выглядели бы гораздо лучше. И мечами наперевес и головами людей в руках как трофеи.От этих мыслей он оторвался, когда вспомнил о сумке. Порылся там и достал из основного отсека тот куб, который забрал из города вместе с некоторыми другими вещицами. Но теперь он не блестел в свете искр и выглядел серым и каким-то пустым. В нём по-прежнему ничего не отражалось. Просто матовый тяжёлый кубик.Немного повертев его, Цепной попытался понять, что с ним делать. Не мог же это быть самый обыкновенный металлический куб. Спустя какое-то время мучений, получилось-таки сдвинуть один из углов. Что-то внутри щёлкнуло и заскрипело, сдвинулись и остальные уголки, а стороны кубика стали прозрачными, открывая вид на небольшую сферу внутри. Там двигались шестерёнки и вращались круги механизма. Всё это звенело и скрежетало, мелькали в центре тёплым светом сиреневые огоньки. Они с каждой секундой усиливали свечение и в какой-то момент ярко вспыхнули холодным огнём. От неожиданности Цепной, выругавшись, выронил куб на снег. Когда он проморгался, то не смог сдержать истерического смеха.Это устройство оказалось обыкновенным ночником.По стенам храма танцевали фигурки человечков. Вальсировали в роскошных костюмах и платьях, прыгали в пуантах и балетных пачках, скакали в сарафанах и чепчиках под руку. Порой эти человечки сходили со стен и парили прямо над головой, поднимаясь под самый купол, а потом спуская обратно. И всё это под одну и ту же лиричную мелодию музыкальной шкатулки вперемешку с хохотом Цепного, то ли с недоумением, то ли с приятным удивлением наблюдающего за этим представлением. Он тронул одну из балерин, танцующую прямо перед ним, и она рассыпалась тысячами блестящих пылинок. Они разлетелись в стороны, но очень скоро снова образовали новую фигурку. Она продолжила выписывать пируэты в воздухе.Это завораживало и успокаивало в одно и то же время. Смех парня постепенно сменился обычной улыбкой, и он устроился в своём углу поудобнее. Достал из сумки железные детальки и принялся их во что-то собирать. А во тьме продолжали летать все эти человечки, они излучали лёгкий мягкий свет, и за ними было просто интересно время от времени следить. А ведь кто-то так засыпал каждый день. Под эту мелодию. В такой же тишине и в таком же спокойствии. Точно так же вслушиваясь в далёкие китовые песни фантомов, разносящихся где-то в Пустошах. Кому-то повезло жить хорошей жизнью.