I. (1/1)

До сего момента Даниил никогда не просыпался с такой убивающей мигренью?— голова болела так, будто ее одновременно пробивали десятком железных штырей. Мало того, что из-за этого он проснулся затемно, так еще и уснуть назад не сумел, просто лежал, закрыв глаза, и про себя отсчитывал, сколько раз пульсация в мозгу совпала с сердечным ритмом.Когда где-то в доме послышался грохот, Даниил, живший один в лесу, не подскочил, но дернулся так резко, что в глазах потемнело долгой волной. Данковский схватился за голову и зашипел, стараясь не замечать закономерный вопрос… Тот по привычке сам вырвался в воздух:—?Что-то меня разбудило: это окно разбилось… или открылась дверь?Говорить с самим собой?— наиглупейшая привычка, подумалось в очередной раз. Особенно спросонья, когда ни на что, кроме бормотания, организма не хватает.Пол в спальне был деревянным, как Даниилу нравилось, но по всему дому он ходил в выцветших до неопознаваемого серого тапочках. Многое в его жизни было серым. Батарея шерстяных носков, например, без которых не обойтись в лесной глуши. И любимый свитер, большой изначально, но растянутый теперь настолько, что нижним краем почти доходил до середины бедра, а рукава закрывали ладони целиком, если не закатывать. И ворот такой широкий, что горло Даниил заматывал черно-синим полосатым шарфом. Зато, привычно ободрил себя он, длинные рукава работают вместо прихваток, легко подхватить даже горячую горящую лампу с тумбочки.Едва не запутавшись в мешковатых штанинах, Даниил пошел прямиком к зеркалу, как привык, и нывшая голова совсем не возражала, мысль о шуме сбежала на второй план. Хотя и у зеркала Данковский не задержался, только коротко, но очень пристально на себя посмотрел. Все в порядке, как всегда: чернично-фиолетовые синяки под глазами?— на месте, кожа бледная от авитаминоза, губы растрескавшиеся от того же и, наверное, от частичного обезвоживания. И глаза абсолютно черные, блестящие, как у больного… Может, он и болен, кто знает.—?Предрассветный сон, вообще-то, наиболее полезен для психики,?— тихо укорил кого-то Даниил, пройдя в соседнюю комнату, еще темную. —?А я решил посвятить эти часы обходу…Молодец, нечего сказать. Сейчас бы, с такой мигренью, не напортачить с проводами в полутьме. Но, как говорится, руки науку знают?— лампочка под низким потолком загорелась, осветила развешанные на стенах спилы деревьев и низкую софу посередине комнаты. Тут все в порядке, так где же брешь?..—?Я устал. И страдаю бессонницей,?— угомониться не хотелось, и Даниил пошел дальше, походя разбираясь с проклятой проводкой. —?Даже начал ходить во сне. Очнулся на пороге… Входная дверь всегда должна быть заперта.А она заперта?Слегка прошаркивая тапочками, Данковский поспешил к выходу из дома. Зажег свет в маленькой прихожей, проверил замок на главной двери?— закрыто. На все обороты. Хорошо.Но ощущение неуютное, скользкое пролезло под одежду и застыло между лопаток. Что не так? Что, что…—?Стоп! А куда подевалось время? —?вырвалось бездумно.Иногда Даниил не успевал за своими же мыслями, и в этом случае не успел тоже. Остановился, посмотрел на подрагивавшую в руке лампу, как на источник ответов, но та лишь скрипела старым металлом ручки. Время… Даниил отчетливо осознал, что никакого времени не чувствует. Все почему-то выглядело застывшим, и за окнами все стояло?— впрочем, там месяцами может не дуть даже слабый ветер.Убедиться. Увидеть. Нужны часы.Старый дом, именуемый не без гордости научной станцией мирологов, во многом напоминал лабиринт. Даниил жил тут с рождения, но совершенно не помнил, сколько вообще имелось помещений, что там лежало, да ему и не нужно было. Пользовался парой полезных комнат, запомнил путь от входной двери до кровати?— вот и вся история.Часы стояли в комнатке на втором этаже. Зеленые обои были странно запятнаны, и с лестницы Даниилу показалось, что он видит на стене бычью голову с загнутыми вверх рогами.Стрелки на циферблате заморозились намертво где-то среди ночи, и определить точное время не представлялось возможным, все числа давно стерлись. Даниил поставил лампу на пол, закатал рукава и внимательно, почти требовательно вгляделся в стрелочный угол. Чинить придется, да?.. Но поддаваться часы не хотели. Не открывалась дверца, прятавшая маятник, секундная стрелка давно отвалилась, а минутная как окаменела.—?Надо дождаться рассвета,?— решил-таки Даниил, нахмурился. —?Он все расставит по своим местам. Хотя…Рука потянулась к часовой стрелке и тронула за кончик. В болевшей уже меньше голове пронеслась ликующая мысль: идет, вперед идет. Прошел полный круг, какой-то метафорический и невычислимый час, и тут опять механизм безнадежно заглох. Но хоть чуть-чуть получилось же!—?Вот так,?— почему-то Даниил был вполне доволен и этим. Так, что даже проигнорировал пригрезившиеся ему шаги на нижнем этаже, все равно ведь греза… —?Если утро ко мне не идет, я сам до него дотянусь.Логика должна быть безупречной, система?— стройной. Пока все сходилось, час-то прошел. С данной мыслью Данковский подхватил скрипнувшую лампу и собрался, пока выдался шанс, снова попытаться уснуть. Спустился по немного скошенной лестнице без перил, вышагивая по каждой ступеньке?— и застыл, услышав знакомый скрип входной двери. По ногам потянуло ночным воздухом. Там ведь… закрыто?По коже заскользили мурашки, когда Даниил встал перед слегка неровным проемом, ведущим в черный, молчаливый лес. Там громко пели сверчки и тянулись к небу кривые ветки деревьев, вымирающих с каждым годом?— и там было темно. Там страшно?— ноги категорически отказывались идти хоть куда-нибудь. В злосчастную ручку лампы Даниил вцепился обеими руками, скрытыми в теплоте свитера, и потом шумно выдохнул через нос.—?Ночью страшно туда выходить,?— Данковский читал где-то, что озвученный страх не так сильно пугает. —?Но я обязан проверить. Убедиться, что это ветер.Ветер, умеющий вскрывать замки, не иначе.Ответственность и долг ученого заставили сделать шаг вперед. Из-за плохой видимости пришлось моргнуть. А дальше у Даниила закончились слова и последние остатки понимания происходящего, и так походившего на бредовый сон, потому что он очутился в самой чаще леса. Дома просто нигде не было. Стопы окончательно приросли к комковатой земле, Данковский поначалу только головой крутил, понимая, что успел потеряться. Стало на редкость зябко, но зато без следа отступила мигрень.Говорить с самим собой в окружении давивших деревьев уже не хотелось.Сложнее всего было шагнуть первый раз, дальше онемевшие ноги понесли вперед исправно, на тонкой грани между упорством и паникой. Пытаясь не отвлекаться на мелькание огонька,?— а в какой момент он остался со свечкой? —?Даниил проходил между корней, стволов и кустарников, молитвенно повторял, что надо вернуться домой, и там все будет хорошо. Непременно. И никакие нервы не помешают, нет уж.Однако игнорировать тот факт, что за деревьями что-то мелькало, и это что-то было живым, издававшим шаги, становилось невыносимо трудно. Лес необитаем, даже животные не водятся, никого быть не может… Чушь! —?заявили тут же глаза, ухватившие что-то вскользь, а потом и уши, поскольку рядом раздалось хлопанье крыльев, очень похожее на ворону. Захотелось сейчас же просто сесть на траву и остаться под кустом до рассвета. Ничего не видеть, как не видно дома.Больше Данковский не оглядывался, сосредоточился на прямом курсе и дрожавшей свече?— или то дрожала рука?.. Он решил решить, что все вправду происходило во сне, потому что это рациональнее, чем все объяснять. Правильнее будет поверить в… да во что угодно, кроме того, что в паре шагов впереди у дерева стоял человеческий силуэт.Прерывистый выдох заставил пламя встряхнуться, заплясать отраженной желтизной на безлиственных ветвях. Даниил наблюдал, как неизвестный осторожными шагами вошел в ореол света, не Бог весть какой, и сил не было ни на бегство, ни на вскрик.Незнакомец оказался из плоти и крови. Мужчина, молодой, наверное, ровесник Данковского. Одет?— или, скорее, раздет?— он был странно: по траве ступал босыми ногами, узкие штаны его до колен были выпачканы в земле, голые руки и грудь покрывала сеть причудливых рисунков, цветом напомнивших умбру в слабых отблесках свечи. Черты лица вроде крупные, но приятные, может только… неотесанные? Он весь был таким, немного диким, что ли, показалось даже, что в коротких светлых волосах затесались травинки или веточки. Но смотрел он сдержанно, серьезно, как будто тоже мысленно отвечал на вопрос, какого черта они оба в лесной глуши забыли ночью.По какой-то причине страх теперь не так сковывал, и Даниил слегка склонил голову к плечу. Ему стало любопытно. Раз уж это сон…—?Ши хэн гэжэ нэрэтэйбши?*?— спросил незнакомец, причем говорил он удивительно легко и мелодично для той тарабарщины звуков, которую произнес. И голос у него был глубокий, обволакивающий.От Данковского ждали ответа, он понял. Смысл тоже, хоть и обтекаемо, ясен: познакомиться, видимо, ведь в словах не было враждебности. Чтобы уточнить, пришлось свободной рукой дотронуться до груди?— в ответ получить кивок и уже слегка нетерпеливый, заинтересованный взгляд.—?Даниил.Судя по движению губ, неизвестный имя беззвучно повторил. Окинул Данковского единым взглядом, словно примерил наименование к предмету.—?А кто ты?Незнакомец мотнул головой, не сказал. Посмотрел задумчиво, долго, а после сделал шаг назад и кивком поманил за собой. Спине вдруг вновь стало неуютно-холодно, и Даниил, не зная, что еще делать, пошел.?Вот бука,?— подумал он вдруг с совсем детской, проснувшейся внезапно обидой. —?Молчун. Но с ним… не страшно. Он тут, видимый?.Никаким тропинкам незнакомец не следовал, но петлял между деревьев уверенно. Он не оглядывался, и Даниил рассматривал странные символы на его лопатках и у позвоночника, отмечая мимоходом образцово развитую мускулатуру, прямо как в анатомических учебниках. За его спиной Данковский бы, наверное, смог спрятаться.Остановился молчаливый проводник неожиданно, но Даниил успел сориентироваться и не влететь в того вместе с горевшей свечкой. Впереди, за кустами, виднелись вывороченные корни: это рухнул один из старых кленов, подобная картина в лесу встречалась на каждом шагу. Но незнакомец так, очевидно, не считал. Он поймал взгляд Даниила, указал движением головы на черноту под корнями и зачем-то приложил к губам палец, велев не шуметь. Данковский пожал плечами и послушно обратил внимание, куда нужно…Кажется, он в очередной раз потерял дар речи, но теперь не очень этому удивился. Под кленом образовалось что-то вроде норы, где сидело трое существ, ведших невозможное подобие дискуссии. Там был старый ворон с густыми бакенбардами, задумчивый серый осел и крупная, с полчеловека рыбина, будто из справочников о доисторических животных. И у всех них были чрезвычайно озабоченные человеческие лица.—?Иногда мне мерещатся вещи, которых просто не может быть… —?тихо пробормотал Даниил, понимая, что перестал понимать. —?Зачем ты… показал это мне?Вопрос вновь остался без ответа. Глаза незнакомца просили чего-то, о чем Даниил и не догадывался, потому и не мог помочь.—?Почему ты здесь?Даже во сне можно найти логику, верно? Сон же связан с тем, что накопилось в мозгу, а таких, как этот мужчина, в мозгу у Данковского точно не было. Или это он так думал?После вздоха незнакомец, словно что-то услышав, повернулся в сторону, откуда они пришли. Даниил посмотрел туда же и не поверил глазам, когда различил очертания небольшого чердака и торчавших над ним труб. Наконец-то нашелся дом! Но следом потерялся сам незнакомец: опять захлопали крылья, и одного моргания снова оказалось достаточно, чтобы Даниил наткнулся на пустоту вместо человека. И под корнями гниющего клена тоже не осталось ничего. Это все, правда, не сильно расстроило, потому что перспектива вернуться домой, в безопасность и теплую постель, казалась куда более радостной, чем прогулки по ночной чаще.На родном пороге Данковский, успевший озябнуть, даже не оглянулся.Он совсем не запомнил, как добрался до кровати и уснул, но уже потом, в темноте сна, прямо на грани с новым пробуждением, осознал себя дома. Разлепил веки, потянулся, сел, расслышав, как тикают ходики. Значит, все-таки проснулся по-настоящему…Надо бы проверить, все ли в порядке. Хоть главная дверь и раскрылась именно во сне, наяву бы тоже не мешало удостовериться.Даниил встряхнул рукой, привычно ощущая крупную вязку свитера, и заметил на рукаве ржавую полоску?— там, где он должен был касаться ручки лампы. Но перед сном этой грязи не было, а с лампой Данковский бродил только во сне… Об этом просто не надо думать. И не надо так долго пялиться на свечу, которая стоит на тумбочке вместо верной лампы, это все равно источник света.Даниил в норме. Он опять копается в проводке, находя правильное переплетение и угол, при котором лампочка загорится, если тронуть любой провод на стенке. Опять тратит пару секунд, как всегда, чтобы приглядеться к обстановке комнаты, не споткнуться о мешки, как будто появившиеся из ниоткуда. Опять спускается по лестнице… Куда? Спальня же на первом этаже.Логика, вцепившись в тиканье часов, гнала ко входной двери во мраке?— надо убедиться, это первостепенно. И стук в окно можно проигнорировать. Можно, не спотыкаясь, прокрасться по истертым полам, как в детстве. Можно, торопясь, ощупать старый, крепкий замок, простенькую ручку с играющими при пламени изгибами гравировки.—?Все заперто,?— выдохнул Даниил с облегчением. —?Хорошо. Ничто не проникнет сюда до утра.Можно вернуться в спальню, проверив по пути все, и спокойно забраться под одеяло.Короткий жест рукой?— лампочка погасла, щелкнуло отрывисто одно из креплений. В соседней комнате Даниил снова отставил свечу и потянулся к свитым в одно проводам, вслушиваясь в скрип. Все хорошо…За спиной, со стороны входа в дом, кто-то тяжело вздохнул.—?Тут кто-то есть?Пальцы ног, на которые привстал Даниил, чтобы достать до ближайшего крепления, заныли и отозвались иголками онемения. Краем глаза Данковский, чуть повернувшись, уловил перед главной дверью желтое пятно, похожее на вытянутый ком листвы, и угловатые коленки под ним, пятнами выделившиеся в темноте. Но… это невозможно.—?Это все нервы,?— торопливо решил Даниил, вернувшись к проводке. —?А я и не смотрю. Даже не поворачиваюсь. Там ничего нет.Там никто и ничто не стоит. Это ведь реальность, не сон, значит, быть ничего ненормального не может. Это противоречило бы законам природы и здравому смыслу.При свете стало чуть легче. Вокруг широкого окна на стенах проявились нарисованные мелком рисунки, какая-то хаотичная мазня на обоях. Но все, к счастью, видимое и даже осязаемое, вселяющее уверенность своей вещественностью. Кивнув самому себе, Даниил уверенно пошагал в следующий проем.Прямо перед его лицом дверь громко ударилась о косяк, захлопнувшись.Данковского тряхнуло, свеча едва не выпала из подсвечника, в ушах зашумела кровь. И все равно сквозь этот гул Даниил, не сумевший даже сглотнуть ком в горле, расслышал скрежещущее, издевательское:—?Я слышу, как ты дышишь!По хребту скатилась капля пота. Даниил спиной отступил, нашаривая свободной рукой стену, вжался в угол рядом с окном. Смотреть на дверь не хотелось, не надо, но и глаза отвести нереально. Нереально подумать, что кто-то живой забрался в дом, и что придет незваный и ненужный гость прямо оттуда, изнутри…Гость? Что-то смутное шевельнулось в памяти и затихло при громком шорохе.Вдруг на дверной ручке сверкнул яркий блик. Не веря, Даниил приподнялся и выглянул на улицу: за стеклом небо окрашивалось голубым, прошитым тонкими солнечными лучами, как нитками. На сердце полегчало почти сразу же?— рассвет расставит все по своим местам, и все образуется, выстроится в порядке, предусмотренном природой. Чахнущей, но бескомпромиссной природой.Даниил улыбнулся зареву восхода, зная почему-то, что бояться больше нечего. Он немного помедлил, чтобы закрепить ощущение, а потом задул свечу?— и снова рывком вывалился из сна. Надеясь, что дежавю это сейчас пройдет, он спустил ноги с кровати и оцепенел.Время застыло вновь.