Фанф четвёртый: Наслаждение и покой (2/2)

Людмила Некрасовская

POV Какузу

Боль. В пять раз больше боли, чем у других. Каждое сердце отзывается внутренним стоном на воспоминания о нём. А ведь когда-то казалось, что ты любишь меня. Казалось, что мы вместе. Но я не любил тебя, а ты не любил меня, или я просто старался себя в этом убедить… Нет разницы, но теперь, когда я знаю, что ты с Конан, мне становится больнее, чем от самых страшных ран. Зачем? Зачем всё это?

Как же не хочется теперь жить… Почему не мог признаться тебе: ты и в правду убедил меня, что деньги – это лишь бумага. Мерзко даже думать об этом. Что ты, мальчишка, смог повлиять на меня. А сам не отделался от своей тупой религии, сколько я не старался. А жаль… Возможно, если бы это осуществилось, ты бы не ушёл сейчас, ты был бы со мной, а не с ней. Чёрт, ведь я всегда знал, что ты натурал. Знал, а убеждал себя в обратном. Дурак.

Но без тебя, Хидан, я не смогу жить. Раньше у меня была надежда, теперь она испарилась, как легкий сигаретный дым.

Суицид. Никогда не предполагал, что буду думать об этом. Но другого не остаётся. А все способы кажутся какими-то неоригинальными. Банально и глупо. Не хочу, чтоб смеялись над моим трупом. Они всё узнают, обо всём догадаются, начнут измываться и над Хиданом тоже, и, несмотря на то, что он сможет за себя постоять, мне всё равно не хочется этого.

А что если трупа не будет вообще? Ведь это можно устроить. Броситься в реку, например. Но я не умру. Ниндзя S-класса вряд ли могут погибнуть от нехватки кислорода, да и инстинкт самосохранения слишком силён. А можно ведь воспользоваться абсолютно чистым методом. Уверен, он будет доволен…

POV Зецу

Да, я чую его, этот запах. Падаль. Он ещё жив, но уже всё равно, что умер. Он разлагается изнутри. Он не сможет жить, даже если он этого ещё не понял. Хм, похоже, наши мысли сходятся. Идёт к Сасори. Пожалуй, его надо остановить. Не люблю химикаты.

— Какузу! – негромко, как всегда, окликаю его.

Оборачивается. Насторожен.

Вдруг выражение лица резко меняется, и он падает на колени.

— Зецу, убей меня, прошу, убей, чтоб не осталось никаких следов!!! – видеть умоляющего Какузу даже как-то странно. Должно быть, я единственный, на чьих глазах сам финансист стоял на коленях.

— Нет, если ты выпьешь яд. А ты не стерпишь, если всё будет происходить наживую. Уверяю, это не лучшее решение. – Наверно, влияние Лидера. Пытаюсь сохранить организацию, хотя глубоко в душе уже на всё насрать. И так хочется полакомиться свежим мясом, которое так любезно само пожаловало к столу.

В зелёных глазах безразличие.

— Стерплю. – Быть может, просто слишком хочет умереть.

— Это твоё решение.

Моментально оказываюсь за его спиной, быстро с размаху бью по шее ниже затылка. Хрип. Падает. Взваливаю огромное тело к себе на плечи и ухожу через землю куда-то далеко. Сам не знаю. Главное, подальше от Логова.

Появляюсь в районе окрестностей деревни Тумана. Скидываю с себя безжизненное тело, со вздохом сажусь рядом.

Неужели грустно? Ведь я даже не общался с ним. А ощущение, как будто теряю кого-то родного. Никто ни с кем не общался. Только командная работа в группах по два человека… Хотя и в них может быть существенный разлад. Аригато, Ками-сама, что у меня нет напарника. Может Пейн просто опасается за нового члена Акацки? Думает, в какой-то момент я не смогу сдержать голод? Что ж, правильно думает…

Сейчас именно такой момент. Сколько дней уже Акацки никого не убивали? Расправляться с телами – свою задачу я не исполнял ужё чёрт знает сколько времени! А так хочется вновь почувствовать это вкус – свежее живое мясо…

Итак. Приступим к первому блюду. Руки, там много мускулов, ведь не зря же тентакли в предплечьях Какузу занимают главное место. Пуская чакру в улучшенный кунай – как раз для разделки жертв. Одним размашистым движением отрубаю левую руку.Болевой шок возвращает финансиста в этот мир. Зелёные зрачки сужаются, но с губ, не скрытых больше маской, не срывается ни слова. Голова падает обратно на землю.

Осматриваю руку. М-м-м… Из обрубка сочится кровь. Кость, сломанная прямо перед суставом острым клином торчит посреди этого кровавого месива.

Чёрная часть меня уже готова для начала обеда. Клыки как будто удлинились, рот наполнился слюной.

Вгрызаюсь острыми зубами в мясо… Восхитительно… Из обоих уголков рта стекают струйки крови. Плечо готово буквально за несколько секунд, из локтя торчит чистая обглоданная кость, чуть в кровавых разводах. Предплечье исчезает ещё быстрее. Маленькие костяшки пальцев тоже оставлю. Потом будет из чего собрать "мозаику смерти" – скелет.Какузу смотрит обречённо. Ужаса нет. Наверно, и не такое приходилось видеть. Ничего, скоро станет больнее.

Отрубаю вторую руку, съедаю её ещё быстрей, жажда мяса слишком сильна. Между бровями нукенина залегли глубокие морщины – ему больно, но такой как он не покажет этого.

Ноги. Здесь гораздо больше живительной еды. Чакра без труда разрубает даже такую толстую кость, как бедренная. Какузу сжал губы. Лицо, искаженное гримасой боли, для кого-то может не выражать ничего. Для меня же – ужас жертвы, которая знает, какой её уготован конец.

Вторая нога пошла труднее. Слишком много боли уже испытал финансист. В глазах мольба, он явно хочет потерять сознание. Я помогу.

Выхватываю катану – самую остро наточенную, специально для обезглавливания жертвы. Я сделаю это быстро. Боль не достойна быть видимой. Слишком много страданий. Я убиваю, но не ради убийства. Он ведь сам попросил меня. Наверное, я пытаюсь убедить в этом самого себя. Но сейчас не время медлить.

Резким движением руки опускаю катану на его шею. Острое лезвие проходит через твёрдую преграду кости позвоночника, даже на секунду не остановившись. Кровь хлещет из порванных сонных артерий с обоих сторон шеи.

Ками… Я убил его. Даже не заметив этого, в порыве… не знаю чего. Убил. Товарища по организации. А вообще, какой там товарищ?! Я уже сто раз прокручивал в голове эту мысль: Среди нас нет никаких светлых чувств. Только лишь негатив.…Голова откатывается в сторону. Около обрубка шеи уже огромная лужа крови. Тут всё в крови, абсолютно.

Доедаю вторую ногу, бросаю коленный сустав к остальным трём и приступаю к самому главному. Тело, органы. Распарываю живот, выбрасываю кишки, отрывая их, странный хруст, печень… М-м-м… Вкусно…

Желудок. Кровь, кровь, кровь. Кровожадно слизываю с губ, не успеваю, её так много.

Лёгкие. Вырываю из-под рёбер. Чистые. Правильно, наверно, просто не хотел тратить лишние деньги на сигареты. Да и ни к чему ему это.

Хм. У него и правда пять сердец. Как же я люблю их… Есть бредовая идея. Но раз их целых пять, то её можно осуществить. Не знаю, был ли Какузу романтиком, но самодеятельность не помешает.

Откусываю от первого. Твёрдые мускулы еле рвутся под зубами. Второе. Третье. Четвёртое. Стоп. Во время. Орган, который ещё совсем недавно бился, лежит на ладони.

Оглядываю скелет. Даже не заметил момент, как съел всё. Под чистую. Нет даже оболочки-кожи. Нет Ничего. Только куча костей. И сердце в руке.

Ухмылка.

***

POV Хидан

Возвращаюсь от Конан под утро. Простила. Надеюсь. Ладно, Хидан, не думай об этом, твоё жизненное кредо совсем другое.

…Что? Что это?..

***

На столе лежит коробочка. На крышке записка.

"Только ты мог сохранить его. Прощай".И всё.

Трясущимися руками открывает язычник странный подарок.

Открывает и отшатывается. Из ледяных пальцев падает на пол коробка. Будто в замедленной съёмке ударяется об пол. Затихает. Из уголка вытекает ручеёк крови.