Фанф четвёртый: Наслаждение и покой (1/2)

Фанф четвёртый: Наслаждение и покойСтаро, не ново…

На губах привкус крови,

Капли алые стальные,

И для меня совсем не такие,

Как для других.

Мир вокруг так тих,

Только треск разрывающихся сухожилий,

Они через это не проходили,

Им не понять моей идиллии,

И утопии… Рвущиеся сосуды и мускулы,

Мертвые глаза тусклые,

Это прекрасное чувство,

Скрежет острых зубов в темноте,

И наслаждение в живой еде,

Разные стороны одного тела,

Чёрная и белая,

Только в них я себя ощущаю

По разному,

И привык к цвету красному,

К мокрой прелести живого мяса,

Отделяю волокна раз за разом,

Белое мясо от тёмного,

Среди натренированных мышц,

Это не твоя территория, говори тише,

Счастье – разделять тело на органы,

Разбрасывать кости в стороны,

Добираясь до главного дара

Вот он – мой бесценный подарок,

Сердце, оно ещё совсем недавно билось,

Как загнанная в клетку птица,

Пусть теперь остановилось…

Вкус – не по лицам,

А по сердцу определяю,

Я понимаю,

Конкретно это сердце – любило,

Но ничего уже не поделать.

Просто ему это всё постыло,

Пора приниматься за дело…

Каждый не уважающий себя должен зауважать,У нас ночь —время обедатьС руки или, пожалуй, с ножаИли посоветоваться с людоедом

Что-то во мне звучит, словно зерно,Сложно сочинять то, в чем вязнешь…Глубокомысленно изрекаешь: ?То-то и оно!?И так давно что всегда праздник.Поставлю себе метроном, буду смущать сердце,Весна сумеркам не помеха!Что там? У людоеда в десерте веха.Рубин МихаилЛюдоедыБезжалостней, чем человечья стая,

И злее не отыщешь людоедов.

Настолько запах крови возбуждает,

И так спешим друг другом пообедать,

Что это наслажденье стало первым,

Как радующее чужое горе.

Что ж мне страшней, чем оказаться жертвой,

Стать лающей в преследующей своре?