Two, three, four (1/1)
Прошло еще несколько дней. Все бы обыденно, если не сказать однообразно до утомительности. Напряженная работа в студии с восьми утра до пяти или шести вечера, потом обсуждение обработанного материала и попытки написания новых песен вместе с ребятами. Все-таки они отличные товарищи, с ними легко и просто, и если б не они, мне бы пришлось туго. Мы же друзья. А друзья всегда поддерживают и помогают друг другу. Особенно когда нужно всем вместе усиленно и слаженно работать. Особенно когда сроки поджимают, и запись нужно закончить буквально уже на днях. Особенно когда этот чертовЛеннон так вопиюще сексуален в плотно облегающем черном свитере, который, казалось, подчеркивает каждый мускул его идеального тела.
* * *Ударная работа в студии по 12 часов в сутки – и альбом был окончен почти в срок. Припозднились мы где-то на один день, поэтому больших проблем не возникло. Я ожидал по этому поводу грандиозной пьянки с бильярдом, девочками, первоклассным портвейном, а также дикой головной болью на следующее утро, как это бывало раньше. Однакопод конец все настолько устали, что когда Брайан заикнулся насчет празднования, мы дружно посмотрели на него с удивлением. Это было странно и не в нашем стиле, но вместе с тем нам всем казалось, что, поступив таким образом, мы как-то повзрослели. Мы уже не те глупые мальчишки, кричащие ?Йе-йе-йе? в микрофоны и буйно радующиеся каждой новой победе на музыкальном поприще. Мы лучшие, и мы это знаем. Но мысли о совершенствовании, дальнейшем развитии, смене тем и образов уже не раз посещали каждого из нас.
Все были безумно рады новому альбому, несмотря на то, что в нем было целых шесть заимствованных песен, но эта радость не была такой сильной, как облегчение от того, что нас ждет хоть и кратковременный, но все же отдых. Джордж предложил просто предложил пойти в какое-нибудь кафе, там немного выпить нашим тесным коллективом, а потом продолжить банкет в гостинце. Какие-либо другие варианты не имели смысла, потому что на улице было слишком холодно для прогулок или чего-нибудь вроде этого, ну и фанаты, готовые разорвать на памятные сувениры при первой же возможности, тоже не дремали.Я отлично играл свою роль лучшего друга. Смутные желания иногда проблескивали, но я их подавлял, не давая прорваться наружу. Накатывали они в основном уже поздним вечером, когда мы с Джоном оставались одни в нашем номере. Он бывал так восхитителен в расстегнутой рубашке, со встрепанными волосами и горящим взглядом. К ночи он словно оживал, в то время как утром он был сонным, с темными кругами под глазами. Около полуночи он открывал окно нараспашку, впуская лунный свет и ледяной воздух в комнату, и я ругался, называя его психом, потому что мне хотелось уже хотелось спать, завернувшись в теплое одеяло. Он декламировал стихи и кричал в форточку бессмысленные фразы, и я вскакивал с кровати и давал ему подзатыльник, чтобы он, наконец, заткнулся. Он провоцировал меня на драку, острил и язвил, и в конце концов я не выдерживал и набрасывался на него с кулаками, а он, притворно корчась от боли, кричал: ?Эй, Полли, если ты меня убьешь, кто будет тебе делать кофе в постель?? Кстати, кофе он сделал мне всего один раз, когда у меня поднялась высокая температура, а кроме кофе и водки в нашей квартире ничего не было. Это было давным-давно, еще до Гамбурга, но Леннон не упускал случая напомнить мне о его заботливости.
И вот сегодня мы опять подрались. Все как обычно. Этот идиот прыгал по кроватям, подначивая меня начать подушечный бой. Я не хотел никакого боя, я хотел, чтобы он утихомирился и лег спать. Джон, поняв, что я не горю желанием поддержать его идею, начал эту весьма веселую игру без моего участия. То есть, принялся швырять в меня сначала подушками, а затем и чем попало. Я попытался притвориться спящим, отвернувшись к стене, но не сработало: что-то тяжелое ухнуло меня по затылку. Завопив от боли и неожиданности, я подскочил как ошпаренный и бросился на смеющегося Леннона. Мы вместе свалились на пол, усердно колотя друг друга и задыхаясь от хохота.Уже потом, когда мы успокоились и легли в свои кровати, я думал о том, как же близко мы были друг от друга, какое у Джона горячее и прерывистое дыхание, как пляшут чертики в его озорных глазах. Я вспоминал, как, прижав его к полу, спросил, прекратит ли он беситься и ляжет спать, если я его отпущу. Кажется, он послал меня в задницу и потом, вывернувшись, больно щелкнул по носу. Я опять остался в дураках, а этот наглец все насмехался надо мной!
Но ведь мы же друзья. Друзьям можно подшутить друг над другом.* * *В кафе мы просидели всего ничего. Сначала была вполне мирная, теплая атмосфера, которая была неожиданно разрушена кучкой фанатов, которые сумели разузнать наше местонахождение и пробраться в наш зал. Их было немного, но они были не в меру активны в своих действиях. Вроде, кто-то даже попытался отщипнуть кусочек Ринго, поэтому нам пришлось спешно ретироваться в отель. Мы даже не успели толком выпить (один бокал шампанского не в счет). Брайану пришла в голову гениальная идея заказать чего-нибудь покрепче прямо в его номер, поэтому через сорок минут мы впятером (Джордж Мартин даже после долгих уговоров и нескольких заманчивых предложений напрочь отказался от участия в нашей домашней вечеринке и отправиться домой) уселись за столом в комнате менеджера. Пара тостов – и понеслась.- Ринго, Ринго, куда ты столько льешь, мне оставь, ты все равно столько не выпьешь!- Я столько не выпью? Я?! Эппи, ну-ка скажи, кто больше выпьет, я или Джордж?И все в этом духе.Я почти не пил. Я думал. Джон вроде тоже пил мало, но сейчас мне было не до него. Потихоньку улизнув от шумной компании, я двинулся во двор. Было уже темно и довольно холодно. Я сел на одну из лавочек под темным деревом, листья с которого от сильного ветра сыпались мне за шиворот.Я хотел понять, кто мы такие, к чему мы пришли за эти два года. Слава, деньги, гастроли и съемки фильмов – это все, конечно, прекрасно, но чего бы добились как музыканты? Вот вчера мы закончили запись очередного альбома. Разумеется, альбом был раскуплен моментально, высоко оценен критиками и занял первое место в хит-параде. По-другому и быть не могло – мы же Битлз. Ну а дальше что? Я мучился оттого, что мне сейчас некому излить свои мысли, не с кем обсудить нынешнее положение дел или планы на будущее. Ребятам сейчас не до этого, у них праздник. А потом вообще не будет времени: гастроли, и записи в студии, и интервью, и какой-нибудь новый фильм. Может, не стоит сейчас об этом думать? Надо вернуться в отель, выпить немного, расслабиться. Эти размышления сейчас ни к чему не приведут, а только испортят мне настроение. Ну конечно. Зачем я, собственно, ушел с праздника? С нашего общего праздника. Там мои друзья, и я должен радоваться вместе с ними.Я уже почти собирался вставать со скамейки, как за спиной раздался шорох и на меня кто-то навалился.
- О чем мечтаем?Я почти видел, как Леннон ухмыляется. Я резко развернулся и оказался с ним лицом к лицу. Рубашка распахнута, глаза мутные, руки судорожно вцепились в меня.- Как ты умудрился так напиться?! Я ушел от силы минут десять назад!- Вот, Полли, а почему это ты ушел, а-а? – Джон, игнорируя вопрос, нажимает пальцем на кончик моего носа. – Нехорошо друзей бросать в середине торжества.- Э-э…Мне…- замялся я, - мне нужно было подумать.- Подумать? А ты не замерз думать на таком холоде? – он совершенно бесстыдно запускает ледяные руки под мой пуловер.- Идиот, что ты творишь, мне же холодно! – я пытаюсь оттолкнуть его, но пальцы Леннона не отпускают меня, притягивая все ближе к нему.И тут до меня доходит весь смысл ситуации. Мы сидим, почти прижавшись друг к другу, в то время как руки Джона бегают по моей обнаженной груди. Где-то внутри меня начал загораться огонек, который превратился во всепожирающее бушующее пламя, если его во время не погасить. Я пытаюсь лихорадочно соображать, что мне делать. Мысли разбегались, как я не пытался за них ухватиться, их вытесняли ощущения от движений медленно нагревающихся рук, которые блуждали по моему телу. Одно я знал точно: ни в коем случае нельзя поддаваться соблазну, надо остановить Леннона, пока не поздно. Ведь он ведет себя так только потому, что пьян. И от действий меня, трезвого, зависят все последствия.