3. a formal feeling comes (1/1)

Конец 105 ЗЭАлисента не плачет, когда узнаёт, что Бледную Пиявку обрюхатили. Она правда не плачет.Она хохочет, хохочет невольно, хоть внутри у неё всё кипит. Она позволяет ярости обосноваться в её костях. Она позволяет ей гнить внутри неё, недоумевая, как она позволила дракончику сжечь её целиком. Алисента больше не рыдающая женщина (или девушка, или девочка) с разбивающимся вновь и вновь сердцем.—?А после он вручил ей драконье яйцо,?— отец запихивает в рот кусок оленины, неторопливо жуя его. Алисенте потребовалось всё её мужество, чтобы не сорваться на него. Проглоти же ты уже! Почему он так поступил? Расскажи ещё, глупец!?— Он сказал, что оно для его не родившегося сына. Насколько тупым он может быть? Яйцо для бастарда!Алисента хмурится.—?Что ответил ему наш король?—?Послал ворона к Драконьему камню. Деймон вернёт яйцо и отошлёт шлюху прочь.—?Куда она уйдёт?—?Полагаю, в Лис, где она родилась.Алисента ощущает победу в костях. К своему величайшему стыду и гневу, ей когда-то снилась Мисария из Лиса. Она представляла её нежнейшие розовые губы. Бледные плечи, блеск голубых глаз, жёлтые локоны такого светлого оттенка, что она могла бы поклясться, что они мерцают белизной в солнечном свете. Белая, как луна! Алисента не встречалась с ней лицом, ей было невыносимо видеть её. Нет, она слишком благородна и хорошо воспитана, чтобы шляться по бордели, дабы увидеть шлюху, однако воображение всегда брало верх. Экзотичная женщина так часто преследовала её. Во снах она часто наблюдала, как её возлюбленный Деймон страстно обнимается с шлюхой, как его губы касаются бледно-розовых губ, как он жадно пожирает её ложную любовь.Алисента улыбается.—?Как думаешь, он действительно отошлёт её?Разумеется, он отошлёт. Наследство Деймона зависит исключительно от большой любви брата, а в последнее время между двумя братьями привязанность не увидишь. Их король объявил Рейниру своей наследницей из-за подпитываемой горем ярости, неугасающей так быстро. Стало известно, что принцесса Рейнира стала крохотной тенью короля, держа с ним двор и посещая заседания Малого совета.Отто Хайтауэр редко получал удовольствие от уединения с королём, поскольку его дочь всегда находилась где-то рядом. Алисенту невероятно забавляет, как сильно бесится Деймон. Забава превращается в огонь, будто её собственное молчаливое стремление отомстить превратилось в войну само по себе. Пламя и кровь, задумчиво вспоминает она, осознавая, почему Таргариены выбрали именно этот девиз. Алисента была добродушной, но он превратил её в презираемую женщину, жаждущую несчастья принца.Почему же это так больно? Она ничем не обязана Деймону Таргариену. Алисента не отдала ему своё ложе и не давала ему знаков привязанности. Конечно, она любила его, однако что она знала о любви? Любовь не должна превращаться в месть. Может, она вообще по-настоящему не была в него влюблена. Может, она только заблуждалась. Она выковыривает косточки из вазы со сладкими вишнями.Так не должно ощущаться.Наступает долгое молчание.Отец бросает на неё небрежный взгляд. Голос его пронзает её, как меч:—?Его Светлость сказал мне, ты была для него большим утешением горя.Алисента потягивает вино. Раньше ей не разрешали пить, но Визерис ей позволил. Вино ей понравилось, и её спутник (король, король!) часто присылал ей попробовать изысканные виды из разных уголков мира.—?Ну и?—?О чём ты, отец? Я тоже прошла ту же трагедию,?— Алисента устало улыбается, перебрасывая заплетённые волосы на другое плечо. —?Я слышала от Его Светлости, что ты не очень-то помог ему. Ты же тоже потерял жену, да?—?Прекрати,?— отец предупреждает её. Давным-давно, ещё до Джейхейриса, до гибели матери, Алисента могла бы поступить мудро и прикусить язык, потому что прекрасно знала, что лучше не стоит расстраивать отца. Теперь, однако, она не будет молчать, дабы не сжечь те секретные части себя. Что ещё она могла потерять? Отец не мог отослать её в Старомест, не потеряв благосклонность короля, и не мог лишить её доступа во внешний мир. Алисента была важной частью королевского двора, служа как принцессе Рейнире, так и королю Визерису, и отец не настолько глуп, чтобы рисковать своим положением ради наказания дочери.—?Прекратить?Алисента подозвала служанку и жестом подозвала к себе чашника отца. Мальчик, Алин Бисбери, наполнил её кубок.—?Достаточно. Благодарю, Алин.—?Миледи,?— молвит мальчик, отворачиваясь от неё. Его глаза широко раскрыты от недоверия, хоть он вряд ли понимает, что сейчас происходит. Алисента победоносно потягивает вино, а затем отодвигает от себя кубок.Отец прищуривается, но помалкивает.—?Так как продвигается моя помолвка с Лейнором Веларионом, папа?Её улыбка ядовита, жестока и язвительна. В другой жизни, возможно, она была дорнийкой, окружённой гадюками в душной пустыне.—?С чего бы мне продвигать тебя к мальчику, когда нам необходима королева? —?отец качает головой, его тёмные глаза задумчиво глядят на её. Она удивляется, как мать могла влюбиться в эти глаза. Чёрные, как уголь. Ледяные, как зима, как бесконечные ямы.—?Тело королевы Эйммы ещё не остыло, а ты рвёшься посадить меня на трон. Насколько амбициозным человек может быть?—?А ты не такая же, доченька? Расскажи мне, чем ты занимаешься с королём? С Джейхейрисом было яснее.—??Яснее?? Ты заставил меня заботиться о нём-—?Я не сделал ничего такого, что ты не смогла бы остановить, маленькое амбициозное-Алисента поднялась.—?Я не строила на нём интриги! Я жалела и любила его, как любая дочь должна любить своего старого отца,?— голос её стал громче, и одна из служанок, леди Джейн Кью, отступила на шаг. В руках у неё был кувшин с водой, и широко раскрытые голубые глаза метались по сторонам. Алисента чуть не рассмеялась, увидев, как эта женщина смотрит на маленького Алина Бисбери, ожидая указаний. —?Поди, Джейн, поди в свою комнату. Сегодня ты мне не понадобишься. Алин, ты тоже.Джейн выбегает и её юбки развеваются. Алин почти ставит вино на стол, когда отец кричит:—?Ты не прогонишь моего чашника, наглая девчонка! Алин, останься.Алин останавливается и неуверенно глядит на него. Алисента могла бы дать этому мальчику пощечину, если бы он стоял достаточно близко к ней. Гнев разлился по её венам из-за игнорирование, и она указывает пальцем на дверь.—?Ступай, дитя, ступай.Мальчик был почти того же возраста, что и её брат Гавейн, и гораздо меньше ростом. Гавейн, широкоплечий и веснушчатый, часто убегал от их ссор, как когда-то от ссор матери и отца. Она отчётливо помнит, как в детстве прижимает к себе голову Гавейна к своему подбородку и рассказывает ему о драконах, Староместе, доме Тиреллов и обо всём остальном, а мать начинала рыдать и кричать. Алина Бисбери нельзя было ни обнять, ни утешить, так что, по крайней мере, она отослала бы его, как отослала Джейн. Ни один ребенок не должен застать ссоры.—?Боги, отец, неужели ты не понимаешь свои поступки? Разве ты не знаешь, что творишь с окружающими? Я повторяю, Алин Бисбери, иди. Иди в свою комнату или в свою башню. Просто уходи.В ней кипит ярость, жестокая ярость, желающая сжечь всех, кто был в пределах её досягаемости. Она невообразимо зла на Деймона и Мисарию, на Эймму Аррен, погибшую так рано со своим сыном, на Визериса, зависящий от неё, на Джейхейриса, ушедшему слишком быстро. На отца, который не любил маму. Так ли это? Он вообще заботился о ней? Любил ли он кого-нибудь?Неужто в этом мире нет любви?Её гнев сейчас внимает отца. Он выбил ей в голову эти недобрые мысли с детства. Мысли о том, что она обязана стать королевой. Он пожалеет об этом, горячо думает она, потому что, если Визерис даст ей путь, она станет владычицей королевств. Даже отец не мог бы контролировать её, и она будет владеть силой со всей грацией, которой не обладал её отец, и со всей силой, которой не досталась её матери.Алин стоит. Он охвачен страхом и тревогой, как мышь, загнанная в угол голодным котом, которому некуда идти и некуда выбраться. Бедное, бедное дитя. (Она часто ощущала то же самое, точно лодка без паруса или весел, плывущая в ужасе, в одиночестве по воле других).Отец выглядит постаревшим, весь сморщенный и измученный. Его плечи опускаются, и он не смотрит на неё, ведь она победила. Она всегда выигрывает.—?На сегодня ты свободен, Алин.Он идёт, одетый в бурую ткани, его шаги звучат как ударяющийся меч. Слишком громко. Алисента хмурится.Дверь закрывается.—?Боги, ты напугал его.—?Он крепкий парень. Я бы сказал, я знаю его получше, чем ты. Я в курсе, что мальчик чувствует.—?Только из-за того, что он наливает тебе вино? —?смеётся Алисента, качая головой. Она отряхивает юбку. —?Ты не знаешь чувства своих собственных детей. Ты не знаешь о моих чувствах.—?Ты считаешь меня скверным отцом? Швыряешь постоянно мне в лицо покойного короля, словно он тебя и породил. Я делаю всё ради тебя!Алисента вздрагивает, будто от удара:—?Ради меня?—?Ради семьи.Она сжимает кулаки и выпрямляет спину.—?Ты действительно в это веришь?***Он вновь зовет её к себе. Стоя рядом с ним, она смотрела, как его дочь (наследница, будущая королева, проклятие Деймона Таргариена) летит верхом на драконе.—?Сиракс,?— задумчиво произносит Визерис. —?В честь валирийской богини. Не спрашивай меня о ней. Я ничегошеньки не знаю. Спроси лучше у Рейниры.Он смеётся.Она смотрит.Алисента прочла сотни книг и текстов о драконах, некоторые для себя, некоторые для Гавейна, а некоторые для короля Джейхейриса. Страшные звери, отвратительные монстры, огонь, ставший плотью, делатели королей. Над ними Рейнира кричит от радости, крепко прижимаясь к драконице, что заставляет Алисенту пересмотреть свое отношение к ним. Страшный, да, ибо этот зверь мог дышать огнём и летать даже над Высокой Башней, но в то же время чарующий.Жёлтые чешуйки Сиракс сверкают золотом под палящим полуденным солнцем, слегка ослепляя Алисенту. Она была не так велика, как Алисента думала, потому что она всегда представляла себе Балериона (который она не застала), но она всё ещё настигала небеса над головой. От этого зрелища у неё мурашки бегут по коже, и она представляет себя летающей. Это почти пугает её.Визерис закрывает глаза рукой, прячась от яркого солнца.—?Ты помнишь своё детство?—?Помню—?Ты когда-нибудь в детстве летала на драконе? —?теперь его глаза широко раскрыты и полны радости, когда он смотрит на неё. Его улыбка счастливая и веселая. Всегда счастливая, всегда. Даже с таким большим горем.—?Нет, Ваша Светлость,?— Алисента смеётся. —?Я отчетливо помню, как играла в ?Войди-в-мой-замок? и ?Слепой Джон хлопает в ладоши?, но никогда не летала верхом на драконе. Милая принцесса Рейнира вправду счастливица.Визерис недоумевает:—??Слепой Джон хлопает в ладоши?? Что это за игра такая? —?в каком-то смысле он был невинными, не подозревий об окружающем мире. Алисента задаётся вопросом, может быть, королевским детям не позволялось так много веселья. У них есть драконы. Алисента захлопала в ладоши.—?Это… Ну, понимаете… Вы закрываете глаза, а ваши братья, сёстры или друзья громко хлопают в ладоши. Только два раза в минуту, и они должны стоять очень тихо. И вы должны их найти. Если вы не успеваете их найти, они передвигаются. Победитель всегда получает угощение. Моя мать однажды дала нам засахаренные сливы в качестве награды в раунде с нашими кузенами. Никто никогда не любил кузенов.Визерис смеётся, тепло и глубоко.—?Мне тоже никогда не нравились мои кузены… Кузина. Рейнис я не нравился,?— его глаза мягкими, такими нежными и печальными. —?Я также не знал, нравился ли я Эймме до свадьбы. Мы почти не встречались. Даже когда дедушка старел, Рейнис была его любимицей.Его пальцы сжались, и Алисента скользнула рукой по подлокотнику его кресла.—?Не думаю, что леди Веларион любит кого-то, кроме своих детей, Ваша Светлость,?— утешает его Алисента, мягко похлопывая его по плечу. В другой жизни, в другое время, в лучшем мире Алисента могла бы восхищаться Рейнис Таргариен. Она могла бы подумать, что Джейхейрис лишил бедную женщину её первородства, её королевства. Алисента очень гордилась, что женщины продвигаются в мире, сделавший их молчаливыми жёнами и матерями, и она мечтала о королеве на Железном Троне. Но она любит Визериса.Он должен быть королём. Он?— король.Королевством должен править хороший человек.—?Идём! Идём. Ты обязана объяснить мне, почему та игра называется именно так,?— он ёрзает на стуле, поднимая руку, дабы дать знак дочери спуститься, когда Алисента начинает говорить.—?Я не знаю наверняка… Может быть это просто глупая игра без всякой истории, Ваша Светлость,?— Алисента задумчиво начинает,?— но мне ещё девочкой говорили, что в Речных землях жил мальчик по имени Слепой Джон. Он был слеп от рождения, поэтому его деревня пыталась приспособиться к нему. Они хлопали, когда приближались к нему, чтобы он знал, где они находятся. Ну, Слепой Джон стал настолько хорош, что мог найти тебя с одного хлопка. Он побывал во всём королевстве, позволяя людям прятаться от него в разных комнатах. В лесу. Ему хватило одного хлопка. Это было всё равно что выпустить на волю собаку, почуявшую предателя.Визерис смеётся.—?Ах! Хотел бы я, чтобы всё это было правдой! Я бы с удовольствием взглянул. Хорошее развлечение трудно найти,?— его глаза метнулись к дочери. —?Рейнира! Рейнира! Иди ко мне, милая девочка! Мы собираемся сыграть в игру!Он быстро встаёт и машет ей рукой. Девочка смеётся, звонко звеня колокольчиками, и бежит к нему. Её волосы?— серебрянные, и было что-то изящное в том, как её чёрные юбки развевались вокруг лодыжек. Алисента молча гадает, родит ли она когда-нибудь таких же красивых детей. Эта мысль отброшена в сторону.Рейнира сияет, останавливаясь перед Алисентой. Требуется довольно много времени, чтобы она поняла, что принцесса встречает её, и что Визерис тоже стоял позади неё. Обычно девочка носила толстую косу с красными лентами, которую заплетала Алисента. Сегодня всё по-другому. Очень по-другому.Как будто ничто в мире не было согласовано.Но это также казалось очень правильным.—?Алисента будет первой. Всё же это её игра,?— подмигнув, объявляет Визерис. —?Ну, давай, Слепая Алисента.Ей удаётся выдавить улыбку.***Её глаза прикрыты лентой для волос.Она внимательно прислушивается к хлопкам. Глухой справа от неё, слева сильный, и ещё один шумный позади неё. Это, должен быть, член королевской гвардии, скорее всего, сир Кристон Коль. Его часто втягивала в игры принцесса Рейнира. Она идёт налево, раскинув руки, но ничего не нащупывает.Она слышит, как Рейнира хихикает.—?Давайте,?— говорит Алисента,?— ещё один хлопок. Минута почти прошла.Вновь раздаются хлопки. Она крутится, вытянув руки, и в попытке споткнуться спотыкается о корень дерева. Чей-то смех и фырканье сорвался с губ,.—?Потише,?— бормочет она. —?Не смейтесь. Это испортит игру.Ложь. Она просто не очень любила, когда над ней смеялись, пока она спотыкается. Один из хлопков раздаётся перед ней, и она идёт медленно. Один шаг. Два шага. Три шага. Хорошо, отлично, никаких веток. И опять никого.—?Прошло уже несколько минут, Рей! —?голос короля звучит весело.С хриплым смехом Алисента слышит, как девочка бежит по траве вокруг них, её юбки развеваются.Хлопок.Она поворачивается всем телом, кувыркаясь вслед за этим звуком. Алисента была хороша в игре ещё девочкой. Самой лучшей! Это всегда приводило Гавейна в бешенство. Что-то внутри нее пузырится, что-то вроде смеха, удовольствия и…И ещё кое-что, чего она не знает.—?Ещё один хлопок! —?озорно молвит принцесса Рейнира. Алисента думает, что она может знать, где находится девочка, но она не может сказать наверняка. Играть было легче в детстве, задолго до её первой лунной крови.Хлопок. Хлопок.Минуты проходят с большой радостью для Хайтауэр. Она грязная и измученная, трава пачкает её ободранные колени.—?Сдаёшься, Слепая Алисента?Голос короля звучит далеко. Она не может сказать, где именно.—?Сдаюсь, сдаюсь! —?отвечает она, срывая ленту. Почти подпрыгнув, она осознала, что Рейнира стоит прямо перед ней. Принцесса сияет, на её губах играет хитрая улыбка.—?Ты не нашла меня, вот я и облегчила тебе задачу.—?Вы слишком молчаливы, Ваше Высочество,?— игриво отвечает Алисента. Она молча почтительно машет сиру Кристону Колю, признавая его роль в их маленькой игре.Король кричит:—?Отличная игра!В нескольких шагах Визерис смеётся. Это был неистовый смех, громкий и глубокий из его живота, и такой тёплый. Его глаза морщатся, ноздри раздуваются, щеки пылают красным. Не из-за неё и не ради неё.Он смеялся ради смеха. Он смеялся, жабы избавиться от всей этой боли, от всего этого горя. Тепло. Его смех был тёплым и громким. Визерис легко подхватывает дочь на руки, и Алисента напряглась, вспоминая, когда в последний раз её собственный отец проводил с ней время исключительно для развлечения. Король провёл целый день со своим ребёнком в смехе.Она чувствовала себя чужой, приобщённой к тайне, которая никогда не будет раскрыта за пределами этого исключительного момента. Её кожа вспыхнула, а глаза на мгновение расширились. Любовь. Любовь отца к дочери, любовь дочери к отцу. Это было по-настоящему, это была семья. Визерис возлагал надежды на Рейниру, но никогда не заставлял её претворять их в жизнь. В зелёных глазах стоят слезы. Она чувствует себя чужой. Это была семья, это была любовь. Преданность. Это напомнило ей о солнечном свете, ослепляющем, жарком и дающем жизнь.Алисента смотрит на этого пыхтевшего мужчину и его маленькую дочь и думает: ?Я могла бы влюбиться в него. Могла бы влюбиться в эту семью. Могла бы влюбиться в это солнце?.И возможно, она уже влюбилась.***—?Я никогда не узнаю, как он это всё устроил.Мать берёт свои платья из привезённого сундука. Она швыряет их через всю комнату, поворачиваясь на каблуках.—?Я никогда не узнаю, как он это устроил, Алисента. Когда-то я думала, что он, возможно, очарователен, но это не так, и он никогда не очаровывал меня. Он никогда ничего для меня не делал. Как он это всё устроил? —?мать прижала руку к щеке и покачала головой. —?Принц умирает, а твой отец восстаёт. Что же он предпринял? Проскользнул на брюхе, когда король оплакивает своего наследника? Что он мог сказать или сделать? Неизвестный сын Хайтауэра становится десницей короля? Нет, нет, тут какая-то ошибка. Как же так?—?Не знаю. Может быть, потому, что он знает так много вещей.Мать проворчала:—?О, конечно, конечно. Он много чего знает,?— голос её смягчился, рассыпаясь, как щепки. —?Пойми же… Нет, нет, пока я в сознании… Твой отец так многого желает. Он высокомерен, горд и постоянно голоден.—?Голоден?—?Да, да, он умирает с голоду. Он хочет этот трон. Не сидеть на нём, заметь, а просто стоять достаточно близко к нему, дабы люди задавались вопросом, кукла ли он или кукловодом. Этот… Этот… Этот негодяй! Он увозит моих бедных детей от их дома, от их семьи, в драконью яму. С волками и львами, цветами и оленями вокруг, ожидающими шанса наброситься! —?голос матери звонкий и истеричный. Она пинает сундук, и тот падает, а ткани и драгоценности рассыпаются повсюду. —?Где мои служанки? Они хотят, чтобы я проветривала сама свои платья?Мать закрыла лицо руками. Вся она дрожала.—?Зачем ему так поступать с нами? Зачем он это сделал?Алисента ничего не ответила, только погладила мать по спине.—?Ох, он будет нашим концом!***—?В таких вещах есть свой метод,?— ласково говорит отец в полдень, когда все страсти остывают. Он сидит рядом с ней на перилах балкона, не так высоко, как в Высокой Башне, но достаточно, чтобы она могла видеть Королевскую гавань. —?Метод, разумеется, для решения этих деликатных вопросов.Алисента не отрывает рук от книги, хотя внимание её обращена в другое. День довольно жаркий, так что она убрала волосы с плеч, чтобы остудить шею. С такой причёской она почувствовала себя матерью. Так было всегда, поскольку она унаследовала больше красоты своей матери, чем что-либо ещё. Волосы, глаза, улыбка, нос?— всё от Хелейны Тирелл, истеричной жены. Во время их ссор, она помнит, как папа называл её больной. Хоть ты и зовёшь меня глупцом, но не у меня здесь больная голова! Любовь любовью, хватит, женщина!Она смотрит вниз на шумный город, на женщин с грязными голыми младенцами, сосущими соски, и на шатающихся мужчин, наполовину искалеченных тяжёлой работой. Каменотесы, фермеры, швеи, мельники, мясники, бакалейщики, пекари. Всё это казалось ей таким тривиальным, так высоко над ними, но для них это было делом всей их жизни. Нет, нет, работа была их жизнью.Алисента прижала ладонь к лицу, откинулась назад, чтобы посмотреть на коричневокожих муравьев вокруг них, глядя сквозь слепящее солнце на них с их кожистыми щеками и мозолистыми руками.—…когда он попросит твоей руки, мы, без сомнения, будем скромничать. Мы пошлём большое приданое, но взамен попросим немного. Метод, моя девочка. Всё должно быть хорошо сыграно.Алисента тоскливо вздыхает:—?Как ты думаешь, они там счастливы? Толстая женушка мельника или женушка торговца, носящая на спине пятилетнего ребёнка. Как думаешь, что их радует?—?Ты что, не слушаешь меня, девочка?Что есть счастье? Что есть счастье для человека, у которого нет ничего, даже нитки на спине или крови в венах. Смотреть на них так жалко, потому что они?— мертвецы. Зачем позволять сердцу биться, зачем Неведомого пугать, что ты никогда не присоединишься к нему, если тебе почти не для чего жить? Счастье и любовь?— два острия одного и того же ублюдочного клинка, всегда соединённые. Они не могут существовать друг без друга, так что мужчина должен любить свою жену, но он никогда не может быть доволен своими долгими часами и маленькими результатами.Чему же должны радоваться простой народ? Большинство из них бедны и неграмотны, почти ничего не знающие о Семерых, кроме россказни добрых септонов. Их жизнь проста, но тяжелее, чем у любого лорд или леди. То, чего им не хватало в придворных скандалах и интригах, они восполняли изнурительным трудом и бесконечной нищетой. Если жатва не удалась, то жители страдали от пустых желудков задолго до того, как их лорды и король узнавали о нехватке. Алисента почувствовала, как у неё скрутило живот, когда ей вдруг пришло в голову, как жалко, должно быть, живут эти маленькие люди своей свободной жизнью.—?Они должны веселиться.Алисента закусывает губу, откладывая книгу в сторону. Она наклонилась вперёд, свесившись с деревянных перил, и отец подхватил её, хотя в этом не было необходимости. Она провела годы высоко над землёй. (Только однажды она упала, когда ей было лет шесть, и осталась жива только потому, что ее брат Гарт бросился через перила, чтобы поймать её за длинные волосы).—?У них должно быть что-то, что успокаивает и радует их. Ты помнишь ряженых? Помнишь карлика, что рассмешил меня?Черные глаза отца смотрят на её, огненные и ледяные, слишком суровые. Его глаза всегда темны?— от гнева, от печали, от раздумий.—?Ты же знаешь, что я объясняю тебе твое будущее,?— отец говорит медленно, чётко, как будто она была простушкой, как будто она была слабоумной,?— потому что мне кажется, что ты не понимаешь.Безусловно, разумеется, думает она. Просить малую часть и отдавать большую. Я знаю, я понимаю. Всё так, как было всегда. Мужчина берёт?— женщина отдаёт. И кроме того, её вновь тошнит, что нужно использовать Визериса ради манипуляции трона. Визерис?— солнечный свет, тёплый и добрый, свет в тьме, такой яркой, что она никогда не хотела покидать её. В некотором смысле она презирала саму себя. В конце концов, рождённый в разврате, в конечном счёте сам будет развращён, и она не отрицает свои пагубные мысли.Первая пробуждения и у неё, и у отца была заменить королеву Эймму Аррен. Она явилась ей в голову как призыв к власти, как ода силе, намного превосходящей её. Быть королевой?— её единственная свобода, её единственный статус. У неё ничего не было, и всё аккуратно балансировало на тонких кончиках пальцев, почти в пределах досягаемости, в пределах её досягаемости. Он был такой тёплый. Так близко, близко.Несправедливо.Чувство вины разъедало её изнутри, поглощало каждую мысль, как легко она могла использовать своё притяжение к королю, дабы оказаться у него в постели. Он хороший человек. Хороший человек со всеми искренними намерениями, желающий быть любимым и отдавать народу все свои чувства.—?Ты говоришь так, будто он хочет жениться на мне. А если нет? Что же будет с твоими планами?—?Он смотрит на тебя, а не сквозь. Он уважает твои советы. У вас давно личные аудиенции. Сколько женщин, по-твоему, удостоились такой чести? Сколько человек он держит подле себя? —?отец продолжает:?— Я уже упоминал об этом, ухаживая за тобой. Даже если он не любит тебя, мужчина может быть убеждён, что любит. Твой дядя уже согласился помочь нам с твоим приданом. Можно вернуть долги позже, и один из твоих братьев, скорее всего Гарт, готов присоединиться к королевской гвардии. У нас богатые союзники. Мы можем убедить тебя, что ты стоишь больше, чем любая другая женщина. Это вопрос ума, метод убеждения.Алисента отворачивается от него, продолжая смотреть вперёд, пока не успокаивается. Её разум слишком дикий, мысли слишком амбициозные, сердце колотилось о ребра в тревожной мелодии.—?Вертеп,?— задумчиво решает Алисента, снова переключая внимание на маленьких кожистых муравьёв с запавшими глазами. Те муравьи, на которых стояли богатые и которых уничтожали. Те, что жили жалкими маленькими жизнями. —?Народу нужен вертеп. В Староместе есть один такой, и ты можешь застать множество трупп изо дня в день. Эти люди могут смотреть забавные сцены за гроши, и было бы гораздо дешевле, если труппы останутся на месте.—?О чем ты говоришь? —?отец слегка разъярённый,?— ты же не… Ты медлительная, да? Я всегда считал тебя сообразительной, но теперь не уверен. Ты игнорируешь все мои советы! Рейнис Таргариен представляет свою одиннадцатилетнюю дочь в качестве потенциальной невесты, и ты ничегошеньки не предпринимаешь!—?Вертеп,?— повторяет Алисента. —?Я поговорю о нём с королём. Тебе бы понравилось. Я слышала, что во многих труппах есть и кукольники.***106 ЗЭ—?Лейна Веларион мне понравилась.Алисента проводит расчёской по нежным локонам принцессы, кивая в такт её словам. Она снова поднимает гребень слоновой кости, протянув его от головы до нижней части спины.—?Значит, встреча была хорошей? Не очень распространённый конец для Веларионов.—?Она старше меня,?— замечает принцесса Рейнира. Позади Алисента отчётливо слышит, как рука сира Кристона Коля звенит, словно колокольчики в септе, и она чувствует, как за ней наблюдают. —?Всего на несколько лет, но она кажется очень юной.—?И это вас расстроило?—?Нет,?— голос Рейниры тусклый и печальный, и хотя она не видит её лица, Алисента уверена, что она хмурится. —?Нет, меня это не расстраивает. Мне она нравится… Мы можем подружиться, Алисента, я просто… —?девочка глубоко вздыхает и слегка качает головой, не мешая расчёске. —?Мне не нужна новая мать. У меня она была, но теперь она с богами.—?Я поняла.Рейнира продолжает:—?Зачем ему новая жена? Я не понимаю. Твой отец больше не женился,?— она поворачивается и глядит на Алисенту. Пальцы трепещут над мягкими прямыми серебряными кудрями, которые в свете свечи отливали золотом. —?Почему мой отец должен снова жениться?—?Мой отец?— холодный человек, и жена ему не нужна. У него есть книги. Он умён, но несчастлив. Он не будет любить женщину, как бы сильно или мало она ни заботилась о нём,?— Алисента не упоминает, что ни одна благородная леди в здравом уме не осмелится выйти замуж за стареющего дурака. Что они могут получить от этого брака?Нет, её отец был вторым сыном со старшим братом и племянниками. У него не было настоящего положения ни в Староместе, ни в Высокой Башне, даже как у наследника, и, кроме того, у него мало денег. Всё, что принадлежало ему, было связано с его статусом десницы короля, и оно могло быть потеряно, как только король лишит его власти. Отто Хайтауэр, возможно, был вторым по силе человеком в королевстве и он же одним из самых слабых колышков лестницы. Одно неверное движение может сбить его с ног.—?Ваш отец?— добрый, мягкий человек, Ваше Высочество. Женщины?— великое утешение для добросердечных мужчин, и твой отец заслуживает их больше всего. Жена может быть подругой.—?Но ты же его подруга, Алисента!—?Так и есть. Потому что я очень люблю вашего отца. Но жена?— это совсем иная подруга. Она будет королевой, владычицей королевства, и она будет ответственна за его счастье и счастье всего королевства. У короля должна быть королева для порядка двора, для советов и для любви. Вы ведь помните, какую роль играла ваша матушка? Она была прекраснейшей королевой.Она не упомянула о возможных новых наследников от второй супруги. На деле, она не была уверена в решении Визериса. Принцесса будет подходящей наследницей трона, подумала Алисента. Пришло время взойти на престол женщине. Тем не менее, она не могла себе представить, как девочка воспримет новость, что она может быть заменена наследником-мальчиком.Рейнира долго обдумывает слова, её лицо стало замкнутым и сморщенным. Так бывало часто, когда она так напряженно думала, и Алисента научилась позволять девочке самой копаться в своих мыслях. Девочка умна и красноречива, и она поддерживала остроту ума Алисенты.—?Если это так,?— медленно начинает Рейнира. —?Если это так, то я могу понять, зачем нам нужна королева. Но я хочу, чтобы Лейна Веларион стала невестой отца. Она слишком юна для матери, и я не думаю, что она осчастливила бы отца.Рейнира полностью поворачивается, скрестив ноги. Она пристально смотрит на Алисенту. В темноте комнаты, при свете луны, она выглядела маленькой, но и взрослой. Принцесса Рейнира была мудра.—?Я думаю, что любая королева, которая у нас будет, обязана быть доброй и любящей, без злых намерений или эгоистичной жадности. Она обязана быть верной и равноправной спутницей моего отца.Широко раскрытые фиолетовые глаза Рейниры впиваются в Алисенту. Почти так же, как если бы ребёнок резала её плоть, срывая кожу с костей, дабы исследовать то, что находилось внутри неё, внутри её души. Или, возможно, это её собственная паранойя.Было ли это одобрением? Была ли это угроза? Видела ли Рейнира Алисенту изнутри? Видела ли она, как отчаянно амбициозная, эгоистичная женщина хочет отдать себя Визерису ради собственной выгоды? Видела ли она истинную любовь, которую испытывала к Визерису?—?Ты ведь подруга моего отца, не так ли?—?Разумеется, Ваше Высочество,?— Алисента смеётся, качая головой. Она расслабляется только тогда, когда Рейнира смеётся в ответ, широко улыбаясь и ласково глядя на неё. —?И я ещё ваша подруга, а моя цель?— осчастливить всех.Рейнира удовлетворённо кивает.***Она приподнимается из реверанса и юбки трепещут. Едва за ней захлопнулась дверь, как она услышала его голос.—?Твой отец хочет выдать тебя за меня.Алисента моргает и смотрит на своего компаньона. О да, я знаю! Я знаю, знаю, потому что он хочет получить этот трон всеми возможными способами, даже через постель. Но теперь всё кажется неправильным, когда она сталкивается с этим лицом к лицу. Она чувствует себя не в своей тарелке. Она виновна в желании, в жажде власти. Только бы он не увидел её вину.—?Он говорит об этом каждый день. Упоминает в разговорах о Лейне Веларион или о той девице Мандерли. Есть где-то даже девушка Аррен для меня,?— Визерис выглядит постаревшим, совсем не похожим на свою дочь, которую он последний раз видел много ночей назад. Он полнее, чем она помнит, но это только усиливает её восхищение. Он хороший. Ей плевать на внешность.—?Я прошу прощение, Ваша Светлость. Я знаю, как вы скорбите по королеве Эймме. Это неуместно с его стороны.Визерис медленно качает головой. Его волосы мерцают.—?Мне советуют жениться на стольких разных девушках. Но я мало с кем из них встречался. Как я узнаю, что они мне нравятся? —?он долго смотрит на кресло напротив, и Алисента понимает, чего он от неё хочет. Она переступает порог и садится перед ним. —?Я буду возражать, однако я хочу полюбить свою супругу. Определённо не Лейну Веларион. Я не могу спать с девочкой того же возраста, что и моя собственная дочь. Она всего лишь дитя.—?Что ж, я уверена, что Мандерли послужит тебе хорошей женой.Визерис вздыхает:—?Я хочу не просто какую-то девушку, Алисента. Я хочу тебя,?— он смотрит на неё тёмными, удушающими фиолетовыми глазами, которые всегда очаровывали её гораздо сильнее, чем она думала. —?Народ обожают тебя за театр. Это была прекрасная идея, поднявшая дух в городе и давшая им новое чувство цели. Ты хорошая, Алисента, и моя самая близкая подруга. Я люблю тебя.Она не знает, что сказать. Она хочет замолчать. Её слова испортят этот момент, испортят всё. Нет! Нет! Я эгоистка! Я хочу стать королевой, как когда-то мой отец хотел стать десницей. А что, если я безумна? Не люби меня! Но остальная её часть трепещет, согревается, приходит в экстаз, потому что именно этого она и хотела. Этот миг её первая секунда свободы. Он любит её.—?Мне нужно знать, что ты тоже любишь меня. Мне не нужно влияние твоего отца. Не сейчас, не сегодня. Если мы поженимся, я хочу, чтобы это было потому, что ты хотела меня, а не из-за договорённости. Я был бы настоящим придурком, если бы решил, что ты будешь моей.Если бы её отец был здесь, он бы снял с неё платье и отдал Визерису прямо сейчас, не раздумывая. Он достаточно расчётлив и понял бы, что это его лучший выбор власти. Визерис может отослать десницу, но отослать жену? Отца только здесь, и принцессы Рейниры тоже. Они одни, а он пристально смотрит на неё.Она смотрит в ответ.—?Ты хочешь жениться по любви?Её мать вышла замуж по любви. Алисента слишком хорошо помнит ту историю, как её мать призналась о любви лорду Тиреллу и он согласился выдать её в жёны. Они познакомились на турнире. Отто Хайтауэр стоял в стороне, пока леди Хелейна Тирелл не пригласила его на танец. С того момента всё стало историей.—?Ничего страшного, если ты меня не любишь,?— шепчет Визерис, хоть она видит глубокую печаль в его взгляде. —?Тебе вовсе не обязательно любить меня. Ты была бы не первой женщиной, вышедшей замуж из-за титула. По крайней мере, ты будешь счастлива. Я лучше женюсь на женщине, которую знаю и люблю, чем на незнакомке.Нет. Нет. Алисента бросилась вперёд и схватила его за руки.—?Я люблю тебя,?— говорит она, и миллион значений слова льется из неё, как вино из разбитой бочки. —?Я знаю. Я люблю тебя больше, чем я люблю саму себя. Больше, чем… —?Деймона, но она замолкает. Она замолкает, потому что это может быть неправдой, и она не хочет начинать с лжи. Она не уверена ни в чём. —?Я люблю тебя. И я хочу выйти за тебя замуж.И он улыбается. Он улыбается, потому что это у него получается лучше всего. Визерис Первый, был добром, тёплом и огнём в очаге в морозную ночь.А Алисента?— эгоистичная, жадная темень, но вдруг она забылась. Она забылась, потому что Визерис освещает её уродливые и амбиционные части.Он делает её лучше.—?Я пошлю воронов объявить о нашей свадьбе,?— взволнованно объявляет Визерис. —?Я хочу, чтобы лорды рыдали, узнав, что самая красивая женщина в мире обручена!Алисента всё смеётся и смеётся.(И плачет в ту ночь от ужаса и радости).***Алисента,Я не поверю, что это правда, что ты хочешь оставить меня ради моего брата. Гонец явился к нам с новостью. Знаешь ли ты, что сделала? Сколько крови пролилось, когда я хлестал этого мальчика. Это не может быть правдой.Если ты выйдешь за моего брата, потеряешь мою любовь. И если ты потеряешь мою великую любовь, она вполне может превратиться в величайшую ненависть, которую ты когда-либо узнаешь. Считай, что ты предупреждена. С моим сердцем никто не должен играться.Твоя любовь,Деймон Таргариен, принц Драконьего камня.Закончив чтение, Алисента бросает письмо в огонь. Пусть ненавидит её! Что с собой несёт ненависть для счастливой невесте?***СвадьбаСидя рядом с мужем, Алисента машет рукой своему новому двору со всей грацией королевы, сложив пальцы так, словно держит в ладони нежный цветок. Рейнира стоит рядом с ней, разливая вино.—?Дочь,?— нежно проговаривает она, наклоняясь ближе и целует розовую щеку принцессы. —?Иди танцевать! Наслаждайся праздником.Рейнира улыбается.—?Хорошо, матушка,?— она отворачивается, отставляя кувшин с вином. Она исчезает в вихре блестящих волос и красных юбок, зовя сира Кристона Коля. Рядом с ней Визерис крепче сжимает её руку. Он подносит её бледные пальцы к губам, и по спине у неё пробегают мурашки.—?Ты такая красивая, супруга моя,?— шепчет ей Визерис, и в его прекрасных глазах светится веселье. Она смеётся, шокированная, как он заставляет её живот гореть, как он заставляет её хотеть всё больше и больше.В её волосы вплетены розы. Цветы, пришитые к её платью в подарок от дома Тиреллов и последняя песнь её матери. (Матери, которой здесь не было, которая не направляла её на свадьбе, не советовала ей, что делать в первую брачную ночь. Матери, по которой её сердце постоянно болело).Платье Алисенты из зелёного шелка. В конце концов, зелёный цвет её глаз, цвет моря, цвет прекрасного платья матери, украшенного изысканной белой отделкой в день пятых именин Алисенты, цвет подаренной королевой Алисанной ткани, цвет мечты матери, цвет лент в волосах.Любимый цвет её мужа.Ее отец кланяется ей, подходя к столу, сидящему высоко на возвышении:—?Ваша Светлость,?— его глаза горят мыслью. —?Королева Алисента.—?Отец.Алисента отводит от него взгляд и смотрит на брата Гавейна. Он маячил рядом с Королевской гвардией, стоявшей в дальнем конце зала, и она глубоко хмурится. Ей неприятно смотреть, как он говорит с ними с таким блеском в глазах.Она больше всего боялась, что Гавейн присоединится к ним. Пусть не он, а из старших братьев!Она отворачивается, когда отец обходит стол и останавливается позади неё. Отто Хайтауэр наклоняется к её уху, откидывает в сторону густо заплетенные каштановые волосы и шепчет:—?Ты хорошо справилась,?— его голос звучит тошнотворно сладко и нежно, как будто он действительно был просто преданным отцом, взволнованным на свадьбе своего ребёнка. —?Вся эта свадьба чудесна. Мы не станем упоминать, как Веларионы пренебрежительно относятся к нам и не явились сюда, но мы будем помнить.Алисента держит свою улыбку яркой и совершенным. Она переводит взгляд на каждый знакомые лордов и леди и либо машет рукой, либо склоняет голову в знак признательности.—?Следующая настоящая битва?— сын,?— отец говорит ласково, почти задумчиво. —?У твоей матери родились близнецы с первой попытки! Ты обязана сделать всё возможное, дабы дать трону наследника.Её голос тихий и низкий:—?А как же юная принцесса Рейнира, отец? Раньше ты поддерживал её притязания.Визерис встаёт, быстро целует её и идёт к танцующей дочери. Принцесса снова помахивает ему рукой, поворачиваясь на каблуках, широко раскрыв глаза и сияя. Отец подождал, пока он окончательно не исчез.—?Когда ты станешь матерью, ты поймёшь, что хочешь лучшего для своих детей,?— он звучит торжественно и серьёзно. —?Ты поймёшь.Алисента молчит.—?Наслаждайся своей первой брачной ночью, моя милая.