18. Пламм и Эгг (1/1)

На деле именно Шира сказала Бриндену, что брак похож на схватку, когда она впервые отвергла его предложение, но, конечно, он не мог упоминать её имя в этой конкретной компании. В конце концов, он должен был быть сиром Мейнардом Пламмом, а не лордом Кровороном, и уж точно не Бринденом Риверсом, любовником Ширы Морской Звезды.Он снова усмехнулся, на этот раз более сдержанно. Маскировка удалась идеально, без сучка и задоринки. Шира наверняка будет гордиться им. Никто ничего не заподозрил. Никто даже не задумался, кто он на самом деле. Даже тот мальчик, притворяющийся крестьянским оруженосцем межевого рыцаря, а на самом деле был его?— и Ширы?— внучатым племянником принцем Эйгоном.Однако её ответ, прозвучавший у него в голове, был далёк от комплимента. Что наш внучатый племянничек забыл среди гадюк, Бринден? Узнай, прежде чем радоваться из-за удачной маскировкойСир Мейнард Пламм никак не отреагировал, но, по правде говоря, для лорда Кроворона?— который всегда гордился тем, что знает больше других, так что его никак нельзя было удивить?— было весьма неприятно обнаружить младшего сына принца Мейкара в компании именно этого межевого рыцаря, путешествующего на Белых Стенах к замку, полному предателей.На мгновение Бриндену показалось, что сир Дункан Высокий проговорил правду о лжи принца Дейрона на Эшфордском турнире и на этот раз действительно похитил мальчика, как однажды лживо утверждал Дейрон. Но если бы это было так, колючий Мейкар наверняка поднял бы такой шум и крик по всему королевству, что десница короля не преминул бы узнать об этом. Следовательно, его сын находился в обществе этого межевого рыцаря с явного ведома и разрешения Мейкара, заключил Бринден.Мальчишка, подумал Бринден. Он слишком очевидный и бросается в глазах тех, кто умеет скрываться. То, как он попался на эту удочку и вышел из себя, услышав, что как его отца поносят, было, мягко говоря, неразумно. В конце концов, почему какой-то случайный оруженосец межевого рыцаря пришёл в ярость, когда принца Мейкара обозвали братоубийцей и обвинили в затаивание недобрых намерений по отношению к своим выжившим братьям? И почему этот оруженосец так горячо и страстно защищал принца Мейкара? Народ никогда не любил Мейкара, юные или старые. Он был слишком горд, слишком высокомерен, слишком суров и неумолим, чтобы быть любимым.Сам Бринден тщательно и успешно сохранял самообладание, слушая, как о нём говорят ещё хуже. Он не впал в ярость и не зарычал, как разъяренный лев, защищая лорда Кроворона. Его внучатому племяннику было бы неплохо поучиться у него, если бы мальчик надеялся продолжать эту шараду ещё долго.И, конечно же, мальчик совершил серьёзную ошибку, взяв такое имя. Это было прозвище, данное ему одним из его братьев. Бринден знал об этом, и вполне возможно, что многие другие в королевстве также помнил. В любом случае, Эгг созвучен с Эйгоном. Это было бы равносильно тому, как если бы Бринден неосторожно выбрал себе имя Брандон. Разумеется, он никогда не будет дураком.О чем думал Мейкар, посылая своего младшего сына в мир оруженосцем межевого рыцаря, не подготовившись должным образом, дабы убедиться, что маскировка мальчика не попадёт под подозрение и его истинная личность никогда не будет раскрыта?Тебе следовало бы посоветоваться со мной, племянничек. Я мог бы научить твоего сына гораздо большему мастерству. Просто-напросто брить голову и называть себя Эггом?— недостаточно.Конечно, усмехнулся Бринден, когда его пальцы коснулись броши из лунного камня, приколотой к его пурпурному плащу на плече, были определенные… черты мастерства, которые он никогда не мог разделить с мальчиком.