15. Вина Мейкара (1/1)
Мейкар кипел и дымился всю дорогу до королевского павильона. Будь проклят этот человек! Будь проклят этот самонадеянный межевой рыцарь и его замечания о двух старших сыновьях Мейкара. Ваши избалованные и изнеженные сыновья, которые никогда ни в чем не нуждались, которые никогда ни за что не боролись в своей жизни, насколько хорошо они выросли, Ваше Высочество? Такова была суть насмешки сира Дункана о том, что Дейрон никогда не спал в канаве, а Эйрион ел только свежее, нежное и сочное мясо.Кто он такой, чтобы делать такие замечания? Что этот проклятый межевой рыцарь на самом деле знал о сыновьях Мейкара, если сказал такое? Это был не межевой рыцарь, ответивший ему. Слова принадлежали тому, кто умер, защищая этого межевого рыцаря, чей голос не покидал его убийцы, не давая ему ни минуты покоя со дня его безвременной кончины.— Ты спрашиваешь, что этот межевой рыцарь знает о твоих сыновьях? Ну, он знает столько, что чуть не умер, потому что трое из твоих четверых сыновей солгали. Даже твой младший сын, твой милый Эйгон, чья ложь не была вызвана злобой, сыграл некоторую роль в причинении страданий сира Дункана. Смеешь ли ты винить его за то, что он имел свои собственные представления о твоих сыновьях?— Готов ли ты отстаивать честь межевого рыцаря против своей родни, брат? Против собственной плоти и крови?— Никто иной не станет отстаивать. Ты в том числе, Мейкар. Ты сражаешься не на той стороне в Суде Семерых. Ты забыл свои клятвы.— Клятвы? Какие клятвы? Неужели ты ожидаешь, что я стану сражаться с булавой против моих сыновей? Ты что, спятил?!— Ты не должен думать о сражениях. Будучи отцом, ты должен был умерить безрассудство своих детей словами и поступками. Вместо этого ты подстрекал их, усугубляя последствия их безрассудных идей.Вся беда в спорах с мертвецами — никак нельзя одержать победу. Спор был бесполезен. Мёртвые имели непреодолимое преимущество перед живыми, потому что они больше не могли ошибаться.— Ты надеешься доказать мне, что я ошибаюсь сейчас, Мейкар? Даже после-— Клянусь, всё вышло случайно! Клянусь своей жизнью. Клянусь воспоминаниям о нашей матери. Я не собирался так сильно размахивать булавой. Я не собирался ломать тебе череп. Но нас было двое против одного, ты и Лионель Баратеон против меня, и я получал по три удара за каждый свой удар.Удар, убивший его брата, конечно, был несчастным случаем, но само решение сражаться на Суде Семерых... Это неслучайность. Это было сознательное решение, которое он принял не в пылу битвы, а с глубоким размышлением, он был абсолютно убежден, что честь его сыновей должна быть искуплена любой ценой. Он знал своего старшего брата, и, учитывая его характер, Мейкар был почти уверен, что Бейлор сказал бы, что именно здесь на самом деле лежит его вина — не в ударе, сокрушивший череп Бейлора, а в решении стать истцом.— Ты знал! Ты знал, что должен делать истинный рыцарь. Ты знал, что нужно сделать, чтобы быть верным нашим клятвам рыцарей королевства. Ты забыл, Мейкар? Или ты решил забыть, ради собственного удобства, ради защиты того, что ты ошибочно считал честью своих сыновей?К его ярости и ещё большему ужасу, обвиняющий голос звучал скорее как его собственный, чем голос Бейлора.Мертвецы безмолвны и не могут шептать тебе в ухо, объясняла ему матушка предостережение, которое он должен был помнить. Это голос твоей совести, чьи слова ты слышишь, Мейкар, и ты должен прислушаться к нему внимательно и его предостережениям, пока не стало слишком поздно.Для Эйгона ещё не поздно. Возможно, этот проклятый межевой рыцарь, каким бы самонадеянным и наглым он ни казался, всё же не совсем ошибся, вынужден был признать Мейкар, хотя и очень неохотно, сквозь стиснутые зубы и сжатую челюсть. Возможно, жизнь на дороге в качестве оруженосца межевого рыцаря, со всеми страданиями, лишениями и испытаниями, которые приходили с ним, могла бы превратить Эйгона в совершенно другого человека, чем его старшие братья.