If you say so (1/1)

5.08.2019Так глупо — заболеть после мальчишника в Лос-Анджелесе, и всего лишь-то через несколько дней после отъезда парней. Отложив телефон в сторону и сняв очки, Джон устало потёр глаза, беспомощно откинув взглядом кухню. Он предвкушал предстоящее мероприятие — проходимые по одному и тому же сюжету конвенции ему наскучили, а за время, прошедшее с окончания тура, Джон набросал пару новых песен, которые должны будут войти в его новый альбом. К сожалению, боль в горле и шершавость в нёбе поставили крест на его планах на выходных в конце недели. Говорила же ему мама, что всегда нужно тепло одеваться, когда спускаются сумерки. Однако он был настолько пьян и настолько навеселе, что решил с ребятами дойти до отеля пешком — хотя таксисты в этом городе привыкли и не к таким чудикам. Как бы то ни было, но инфекцию он подхватил — что неудивительно, учитывая ещё несметное количество ледяной водки с тоником. Ну, что ж, зато от души отдохнул, как говорится. Правда перспектива торчать дома дольше, чем он планировал, его не особо прельщала, но лечащий доктор настоял на том, чтобы он угомонился и три раза в день полоскал горло, в перерывах принимая лекарства и фукая спреи. Если, конечно, он не хочет подхватить грипп и остаток лета провести в постели. Этого ещё ему не хватало — у него и так-то было не так уж много свободного времени, пусть он и на стенку лез, когда оно у него появлялось. Тем не менее Джон остро, каждый год, ощущал приближение осени, которая тяжестью давила ему на сердце, вгоняя его в меланхолию, которую удавалось развеять лишь очередной встречей с фанатами. И пусть в Палмс-Спрингсе круглосуточно царило лето, на душе у Джона скребли кошки с завершением августа. Хотя бы потому, что это означало, что придется ждать до самого конца декабря, чтобы увидеться со своими любимыми племянницами и племянниками, хотя им всем, кроме самых маленьких, сейчас было не до этого. Надо же, Эндрю-младший уже начал выстраивать карьеру футболиста, а старшая из дочерей его брата этой осенью пойдёт в колледж, а Финн — в первый класс. Немыслимо как быстро идёт время. Джона Барроумэна удручал тот факт, что из-за своего головокружительного графика пропускал все из важные жизненные этапы и что общение с ними ограничивалось максимум проведенной летом и зимой неделей. Хотел бы он хотя бы год попробовать просто пожить обычной жизнью, воспитывая ребёнка... увы и ах — его мыслям не суждено было сбыться. К сожалению, гостей в ближайший месяц больше не ожидалось, а потому Джон был обречен на компанию с телевизором, пока Скотт был занят собой, архитектурными проектами, чтением книг и яростной постройкой очередной мини-версии летательного аппарата.Кто-то положил руку ему на плечо, и Джон невольно вздрогнув. Обернувшись, Джон улыбнулся Скотту.— Прими это, — тихо сказал Скотт, раскрыв зажатый кулак. На ладони лежала пара маленьких таблеток. Подав ему со столешницы стакан с теплой водой, Скотт заботливо положил руку ему на лоб.— Я в порядке, просто не могу выдавить из себя нормально музыкальные звуки, — ответил Джон.— Хм... — Скотт убрал руки со лба Джона и поцеловал его в макушку.Джон от удовольствия на мгновение прикрыл глаза, но, вспомнив о лекарстве, сразу же встряхнулся, приняв таблетки.— Голос и правда в порядке, ну-ка, — приказал Скотт, сев на колени напротив Джона, — открой рот.— Скотт, ты сам провожал доктора меньше получаса назад.— Давай, — продолжал настаивать на своём Скотт.Джон, закатив глаза, но сделал так, как ему было велено.— А-а-а-а, — выдавил из себя Джон.Скотт, посветив карманным фонариком, теперь сам убедился в том, что горло у супруга было красным.— Молодец, — сказал он после того, как Джон закрыл рот. — Можешь взять из банки леденец.— Я не уже не маленький, — сказал Джон, но глаза у него лихорадочно загорелись. — А где? — спросил он у Скотта.Скотт засмеялся и, открыв верхний комод, достал оттуда пакет с карамелью. Разорвав его, Скотт торжественно вручил Джону конфету в обертке.Джон быстро спрятал её в карман шорт.— Спасибо, надеюсь, что ты доволен.— Всё и правда настолько плохо? — допытывался до Скотта Джон точно так же, как он расспрашивал доктора. Но такой уж у Скотта был характер — доверяй, но проверяй.— Разве ты не слышал, какие звуки я издавал утром в душе?Скотт пожал плечами.— Я работал в своём кабинете под любимую музыку.— Да? И что у тебя было сегодня?— Битлз, — без запинки ответил Скотт.Джон улыбнулся и попытался выдавить из себя их хит - yesterday, но вместо этого из его горло вырвался кошачий хрип. Скотт беззлобно рассмеялся, потрепав Джона по голове. Джон нахмурился и скрестил руки на груди, словно избалованный ребёнок.— Знаешь, — задумчиво протянул Скотт, прерывая воцарившееся между ними молчание, — в этой ситуации есть и свои плюсы.— О, и какие же, господин всезнайка? — с любопытством спросил Джон, усаживая Скотта к себе на колени. Тот, поддавшись искушению от столь близости, обнял Джона за шею и, склонившись к его ушку, нежно прошептал:— Теперь я пою лучше тебя.У Джона от услышанного округлились глаза и одновременно поползи приятные мурашки по коже.— Ооо, ты не посмеешь...— Ещё как, — с хитрой улыбкой прошептал Скотт, поцеловав мужа в переносицу.You don`t have to say you love meJust be close at handYou don`t have to stay foreverI will understand Believe meBelieve meI can`t help but love youBut believe meI`ll never tie you down...Джона поразило то, с каким воодушевлением пел Скотт. Он, правда, не растягивал слова и проглатывал слога, но пел от чистого сердца, и именно это пришлось Джону по душе. Он похлопал, и после этого обнял Скотта, сцепив пальцы в замок за его спиной. Уткнувшись ему в грудь, Джон рассмеялся, позабыв о своём горе.— Может, мне стоит записать ещё одно видео, в котором я говорю о том, что вместо меня в Кентукки выступит мой муж, а?Скотт поцеловал его в шею, вложив в очередное прикосновение как можно больше страсти. Джон тихо застонал от возбуждения.— Ну уж нет, мистер, я и так целый месяц был главной звездой ваших концертов. К тому же, мне за это не платят.— Я думал, что быть мужем Джона Скота Барроумэна — это уже своеобразная зарплата.— А вот и нет, — протянул Скотт, запустив одну руку под футболку Джона и массируя ему ему грудь. — Отныне я хочу петь только для тебя. И, — быстро начал говорить Скотт, ускоряя свои движения пальцами, — опережая твои комментарии, скажу: да, я ужасный певец. Но я твой ужасный певец.— Как скажешь, — ответил Джон, поцеловав Скотта в губы. — Как скажешь. Милый. Родной. Мой герой. Мой спаситель.Джон не лгал — поддержка Скотта развеяло его тоску по отмененному мероприятию.