Часть 6 (1/1)

When you look at meJust one touchNow baby I believeThis is real— Слава Богу, ты дома, — шепотом произнес Джон, присев на краешек кровати в верхней одежде. Собаки вились у его ног, но он, не обратив на это внимания, посмотрел с трепетной любовью на спящего мужа, который, свернувшись калачиком, прижимал к груди подушку Джона. Когда на дверной звонок отреагировали только спятившие от счастья собаки, Джон набрал мужа, но, услышав только гудки, с разочарованием подумал о том, что Скотт срочно уехал по рабочим делам, забыв в спешке предупредить его об этом. Простояв у двери около пяти минут в поисках ключей от дома, Джон вошёл в гостиную, обеспокоенный царившей, не считая гавканья собак, тишиной в квартире. Переобувшись, он кое-как пристроил чемодан и сумки у стены прихожей и принялся осматривать первый этаж, недоумевая, почему Скотт, как это обычно бывало, не встречал мужа, чтобы после обмена любезностями, не помочь ему разобрать вещи. Нервничая из-за мыслей о том, что в ближайшие несколько часов, а может быть и дней, он будет предоставлен одиночеству, Джон с помощью пульта включил колонки со спокойной музыкой и поднялся наверх, напрочь позабыв о том, что до сих пор в весенней куртке. Собаки покорно потрусили за ним следом. Дверь в их спальню была приоткрыта, и Джон, ступив на мягкий ковёр, облегчённо вздохнув, увидев обнажённого по пояс Скотта, лежащего в ворохе одеял. Несмотря на безоблачную ясную погоду, шторы были задёрнуты, пропуская в комнату лишь узкую полоску солнечного света. Окно тоже было закрыто, что было нехарактерно для Скотта, который терпеть не мог духоту. Джон, обладавший отличным слухом, уловил тяжелое посапывание мужа, который, не просыпаясь, время от времени заходился в приступах кашля. На тумбочке рядом с его половиной кровати лежали упаковки из-под таблеток, капли для носа, всевозможные спреи от боли в горле, а также носовые платки. Вся спальня уже успела пропитаться запахом лекарств. Джон, удручающе покачав головой, спровадил собак из комнаты, чтобы те своим лаем не разбудили Скотта и сам вышел, направляясь на кухню, чтобы сделать мужу водку с тоником и приготовить горячий бульон по рецепту своей мамы. Где-то в их доме лежала аптечка с долго хранящимися лекарствами, и Джон, пока её искал, с досадой подумал о том, что это пока самый большой минус жизни в роскошных апартаментах — в их маленькой квартирке в Лондоне такого не было. Аптечка вскоре нашлась, и мужчина обнаружил в ней рассасывающие мятные лечебные леденцы. Лишь положив горсть конфет себе в карман, Джон осознал, что до сих пор не переоделся в домашнюю одежду, но пока ограничился только тем, что повесил куртку в шкаф. Ему понадобилось около получаса, чтобы приготовить всё самое необходимое, и он был рад тому, что в холодильнике обнаружились все нужные ему ингредиенты — Скотт знал, как Джон расстраивался каждый раз, когда приходилось идти в ближайший супермаркет за продуктами сразу же после окончания длительной поездки вместо того чтобы сразу же не приготовить что-нибудь поесть. Мужчина, не забыв накормить и собак, с подносом под мышкой и горячим бульоном в обеих руках поднялся наверх и, отодвинув тумбочку Скотта, придвинул свою так, чтобы мужу было легче до неё дотянуться. Джон, беспокоясь, слегка толкнул мужчину, с тревогой отметив, до чего было разгорячено его тело — у его мужа была высокая температура. Скотт медленно приоткрыл тяжёлые веки, с неохотой выныривая из беспокойного небытия и возвращаясь в реальный мир, где в последние несколько дней не было ничего, кроме головной боли, ломки костей и постоянного насморка. Он не сразу смог сфокусировать свой взгляд на мужчине, но когда понял, кто перед ним, вымученно улыбнулся, попытавшись вспомнить, снилось ли ему что-нибудь.— Ты вернулся... — Сказал Скотт, сев и прислонившись к деревянной спинке кровати. — Я скучал, — признался мужчина после того очередного приступа кашля.Голос у Скотта всегда и без того тихий, с трудом уловимый, окончательно сел, стал хриплым, режущим, как стекло. Выглядел он неважно. Лицо Скотта было бледным, глаза, с годами утратившие свою голубизну, приобретшие сероватый оттенок, лихорадочно блестели, а вокруг крыльев носа виднелись покраснения из-за непрекращающегося насморка, а мешки под глазами мужа, заметные при любом ракурсе фотоаппарата как бы Джон ни старался, казалось, стали больше, а каждый раз, когда Скотт вздыхал, в груди раздавался тяжелый хрип, и всё же для Джона сидящий перед ним мужчина был прекраснее всех и всего, с чем приходилось ему когда бы то ни было сталкиваться. — Скотти, — взволнованно обратился он к мужу, — как ты умудрился простудиться?.. Мы же в Палмс-Спринге живём, здесь круглый год то жара, то тепло, это же тебе не Лондон с его суровой погодой... — Джон заботливо положил ладонь на лоб Скотта и недовольно покачал головой, ещё раз убедившись в высокой температуре мужчины. Скотт пожал плечами. — Это моя вина. После того, как я отослал готовый проект клиенту, я решил развеяться и вышел без ветровки на улицу, когда уже стемнело. Ветер в тот день был сильным, но я всё равно решил побродить по пляжу, а потом пешком отправился домой... Ну и наутро горько пожалел о том, что оделся не по погоде... — Как давно ты простужен, Скотти? — Джон с нежностью заправил прядку слипшихся волос мужа ему за ухо.— С понедельника. — Скотт, — возмутился Джон, — уже четверг! — Я знаю, знаю, — извиняюще пробормотал тот, заёрзав на кровати, — я думал, что в этом нет ничего страшного и что я поправлюсь к твоему приезду... Я отлежался один день, второй... но, честно, мне по-прежнему плохо. Прости, Джон... Я должен был тебя встреть ещё на пороге, но я быстро устаю стоит мне только вылезти из кровати... — Скотти... Тебе не нужно оправдываться и извиняться... Неужели ты думал, что я не пойму?.. — С придыханием спросил Джон, бережно взяв ладонь мужа в свою. — Ты вызывал врача? Скотт виновато опустил глаза. — Скотт! — Воскликнул мужчина вновь. — Почему? — Сам справляюсь... — тихо ответил тот. — Повтори-ка, — серьёзно сказал Джон, нахмурившись.Под укором Джона Скотт сдался.— Я думал, что вылечусь без посторонней помощи, я же, в конце концов, не дурак и болеть мне не впервой и я знаю, что нужно делать, если простужен... — Господи, Скотт, — в голосе Джона промелькнули отчаянные нотки, — это не тот случай, когда нужно упрямиться и доказывать, что ты взрослый умный, самостоятельный мужика, разбирающийся в медицине. Скотти, бывают моменты, когда нужно обуздать свою гордость! — Обрушился с гневной, но полной беспокойства и любви тирадой Джон на мужа. — Извини, — только и смог выдавить из себя Скотт и тотчас же зашёлся в очередном приступе кашля. Джон с тоской ждал, когда мужчине полегчает. После того как Скотт смахнул выступившие на глаза слезы, Джон вручил ему поднос и аккуратно поставил тарелку с ароматным горячим бульоном. — Выпей, это поможет...— Джон, — Скотт с растерянным видом принял тарелку из рук мужа, — я не голоден, честно... — Ты должен поесть, — настойчиво сказал Джон, — это не обсуждается, Скотт, — серьёзно добавил он. Скотт никогда не был в силах противиться указам Джона, а потому подчинился и принялся за еду. Пока Скотт ел, Джон молча наблюдал за ним. Он всегда расстраивался и принимал слишком близко к сердцу, когда кто-то из членов его семьи, друзей и знакомых болел. Для Джона каждый раз это было тяжелым ударом — собственная смерть не страшила его в отличие от смерти тех, кто не был ему безразличен, именно поэтому он каждый день спрашивал родителей об их самочувствии и просил осведомлять его в первую очередь, если кто-то из их клана заболевал, неважно где бы Джон ни находился. У него всегда в запасе было пара интересных историй, которые могли бы развеселить больного, и ему нравилось рассказывать их, болтая по скайпу с племянницами — детьми его старшего брата Эндрю — или по телефону при разговоре с маленьким Финном и его младшей сестренькой Аделиной. А если бы случилось что-то серьёзное, то Джон был бы готов тотчас же отменить все свои дела и прилететь хоть в любую точку мира, лишь бы быть рядом со своей семьей и поддержать её в трудное для неё время. Сейчас же Скотт нуждался в его заботе, и это было важнее чего бы то ни было на свете. — Спасибо... — с благодарностью произнёс Скотт всё тем же осипшим голосом, поставив пустую тарелку на поднос. — Ведь не смертельно, правда?— Да... очень даже вкусно, ещё раз спасибо, Джон... Мне жаль, что я заупрямился вначале. Ты прекрасно готовишь, и я чувствую, что мне уже лучше... Джон лучезарно улыбнулся. — Не благодари, Скотти, — он забрал у Скотта поднос и поставил его на свободную тумбочку. — Я позвоню своему доктору, он придёт и осмотрит тебя. — Сейчас? — Нет, дурачок, когда тебе совсем станет плохо и ты не сможешь даже разговаривать! Конечно же сейчас! — Шутя и волнуясь одновременно ответил Джон, набирая номер своего лечащего врача. Пока Джон рассказывал ему в чём дело, голос его звучал как никогда серьёзно. Внимательно выслушав доктора, мужчина попрощался. — Что он сказал?.. — спросил Скотт, наблюдая за тем, как муж прячет телефон в карман джинсов. — Что придёт ближе к вечеру, — озабоченно ответил Джон, — и чтобы ты пока соблюдал постельный режим и пил много жидкости. Ну, это несложно... — Джон, хитро улыбаясь, вручил Скотту бокал с водкой и тоником.Быстро осушив стакан, Скотт с признательным видом вернул его Джону. Помолчав немного, Скотт скукожился. — В чём дело?.. — спросил Джон мужа.— Ты выглядишь так, как будто бы вернулся домой меньше часа назад. — Так и есть. — Но ты ведь наверняка устал от ночного рейса через весь континент! — И что? — искренне спросил Джон, не до конца понимая к чему клонил Скотт. — Тебе удалось поспать? Джон фыркнул. — Выныривал из полудремы время от времени. Может быть, от силы поспал два часа. — Снотворное не помогло? — Я никогда не принимаю его в полете. Скотт! К чему этот дотошный допрос? — возмутился Джон, слегка выйдя из себя. — Просто... — Скотт поёжился и закутывался в одеяло. — Я знаю, каким разбитым ты выглядишь после каждого полёта и сколько времени тебе нужно на то, чтобы восстановить силы и что тебе хочется некоторое время побыть наедине с самим собой... Джон, послушай... Я беспокоюсь за тебя, поэтому... Господи, если кто из нас и нуждается в полноценном отдыхе, так это ты. Джон, я буду в порядке, если ты посвятишь остаток дня самому себе, чтобы прийти в себя после поездки. Джон несколько раз моргнул, уставившись на мужчину с глупым выражением. — О чем ты говоришь, Скотти?.. — Пораженный до глубины души, спросил он. — Моё самочувствие сейчас абсолютно не имеет никакого значения, и я не могу думать о каком-то дрянном душе или мягком диване с собаками по обе стороны, пока ты неважно себя чувствуешь! — Джон отмахнулся. — Забудь обо мне, мне наплевать на то, что мой организм нуждается в отдыхе, потому что моя душа, моё сердце говорят — нет! Потому что ты — часть меня, и я люблю тебя, и я не отойду от тебя ни на шаг, пока ты не поправишься, ясно?! — выпалил он, не на шутку разозлившись. Скотт от неловкости и стыда вжался в спинку кровати. — Я... — открыл он рот, но не успел ничего сказать, так как Джон остановил его поцелуем в губы. Удивлённый, Скотт поддался навстречу, не в состоянии противиться столь теплому, очаровательному поцелую. Когда воздух в легких закончился, Скотт с трудом отстранился, возмущенно и в то же время с беспокойством глядя на Джона, чьи глаза удовлетворённо сияли от любви к мужу. Он ждал этого все выходные, и ни одно мероприятие не смогло отвлечь его от желания поцеловать Скотта сразу же после возвращения домой. Как же ему чертовски не хватало мужа каждый раз, когда они расставались друг с другом, пусть и на короткий срок!.. — Джон, ты же можешь заразиться, — нерешительно отчитал Скотт мужчину. Джон скрестил руки на груди и поднял глаза к потолку. — Вот ещё, Джон Скот Барроумэн — актёр, певец и танцор — никогда не болеет. Я слишком занятой человек для таких мелочей. Скотт засмеялся, прикрыв рот костяшками пальцев, боясь захлебнуться в удушающем приступе кашля. К счастью, всё обошлось. — Иногда ты такой самоуверенный. — И ты любишь меня за это. — Да. Так... значит, ты останешься?.. Ты точно не хочешь сначала принять душ, разобрать вещи, по-человечески поесть и вздремнуть в комнате для гостей?.. — Нет, всё это — мелочи, и они могут подождать... Побыть рядом с тобой — это всё, что мне нужно... — сказал Джон, пристроившись на свободную половину кровати и, обвив руками спину мужчины, тесно прижался к нему. — Скажи, тебе стало хоть чуточку лучше с тех самых пор, как я здесь? Скотт, спрятав от смущения лицо в одеяло, улыбнулся.— Больше, чем ты думаешь. И действительно — казалось, что нестерпимая боль в горле, а также тянущая боль в голове исчезли, как и мучившая его высокая температура, уступив место огромной признательности Джону и невыразимой любви. Скотт прикоснулся губами к пальцам Джона, наслаждаясь присутствием мужа, самого дорогого ему человека на свете. — Нет место лучше дома. Да, Джон? — тихо спросил Скотт, растворяясь в объятьях мужа. — Дом там, где я с тобой, Скотти. — Я люблю тебя, — счастливо проговорил Скотт и закрыл глаза. — Я тоже тебя люблю, — Джон поцеловал мужа в волосы. — Засыпай. Когда ты откроешь глаза, я буду рядом. Обещаю. — Никуда не уходи... — сонно сказал Скотт. — Никуда и никогда. И это была правдой.