Глава 12 (1/1)

Она и забыла, насколько ужасен диван. По правде говоря, Вайолет удивило, что Олаф выгнал её из своей комнаты, а не попытался запереть где-нибудь в другом месте, но девушка решила не подвергать сомнению его решение. Вайолет провела ночь, уставившись в ненавистный ей потолок. Девушке казалось, что дом?— это клетка, из которой нет выхода. Солёные слезы обожгли глаза. Слезами горю не поможешь, но она была не в силах остановить их, лёжа на грубой обивке и всматриваясь в темноту.Она не знала, как поступить. Она не могла извиниться, да она и не должна. Вайолет не сожалела о содеянном. И всё же траур, засевший в её груди, смешался с усталым облегчением. Он не мёртв. Она не убила его. Она не была убийцей, его убийцей. Несомненно, кто-нибудь когда-нибудь убьёт Олафа, но сейчас это была не она. Она ненавидела тот факт, что он единственный, к кому она могла обратиться, и ничего не могла с этим поделать. Что ещё ей остаётся?Вайолет находилась на кухне, уставившись хмурым взглядом в окно. Ей никогда не выпадал шанс побыть взрослой: сама её концепция личности была вынуждена вращаться вокруг Олафа. Что бы она ни делала, всё всегда возвращалось к нему, поэтому она чувствовала себя очень глупо, решив, что сможет вырваться на свободу. Победа всегда будет за ним. И теперь Олаф ненавидит её. Нет ничего хуже, чем неутомимый противник, который только и хочет, что увидеть, как горит твой мир.Вайолет уставилась на кофейник в своих руках. Она медленно поставила его на столешницу и осторожно обхватила рукой. Вайолет закрыла глаза, зажмурившись от боли, желая вытерпеть ещё мгновение. Она убрала пальцы только после того, как больше не могла выносить боль. Её бледная кожа покраснела, и девушка полностью сосредоточилась на острой, висцеральной боли, которая пульсировала в такт её сердцебиению. Вайолет снова закрыла глаза. Да, она по уши в дерьме.Она вошла в столовую, поставила чашки на стол и тихо выругалась. Она снова это сделала. Вайолет опустилась на стул, не зная, что делать. Без сомнения, у неё были бы неприятности, если бы она забыла приготовить ему чашку кофе, но сама мысль о том, чтобы приготовить ему завтрак, была настолько отвратительной, настолько ненавистной, что девушка не знала, как поступить. Вайолет смотрела на чашку, которая всё больше и больше походила на метафору.Мысли стучали в голове старшей Бодлер, в то время как боль обжигала пальцы; она не знала, что делать. Как она должна была поступить? Что она может сделать? Свет, льющийся через окно, был слишком резким, слишком ярким, а она была слишком потеряна. Вайолет быстро встала, сбросив обе чашки на пол быстрым взмахом руки. Они разбились о стену, окрасив обои в жестокий узор и издав пронзительный звук, который отозвался внутри неё эхом, принося некое чувство облегчения и нарушая гнетущую тишину. Она стояла там, тяжело дыша и пытаясь выровнять дыхание.Вайолет нерешительно пересекла комнату, опустившись на колени перед керамическими осколками. Чашки разбились и теперь ни на что не годились. Девушка осторожно взяла треугольный кусочек, опустив его на ладонь. Он был ещё тёплым от кофе и пульсировал на ещё чувствительной коже девушки. Вайолет крепко сжала осколок, позволяя его жёстким краям вонзиться в ладонь, позволяя себе ощутить боль. Она не остановилась, даже когда слёзы начали течь ручьем, падая на пол и смешиваясь с беспорядком. Она не знала, как это остановить.***Он хотел убить её. Он в самом деле хотел убить её. Нет, он хотел уничтожить её. Нет, он… он хотел, чтобы она ушла из его чёртовой жизни. Он хотел, чтобы она ушла, он хотел, чтобы она горевала, он хотел, чтобы она была рядом с ним… нет.Он хотел убить её. Ему нужно сосредоточиться. Но как он должен был сосредоточиться, когда вздрагивал от каждого звука?— вдруг это Вайолет пришла ему отомстить? Он не выходил из комнаты все утро, не желая двигаться до тех пор, пока не будет уверен в своих дальнейших действиях.Как она могла так с ним поступить? Он недооценил девчонку, и теперь он должен убить её. Девушка может свободно расхаживать по его дому, и это ужасно! Он не доверял ей, да и не должен. Ему нужно убить её. Ему нужно прижать Вайолет к себе, почувствовать, как она извивается под ним, почувствовать её предательское прикосновение… нет. Нет. Он ведь не считает всю эту ситуацию весьма эротичной: она пыталась убить его. Он должен быть в ярости, а не испытывать легкий страх вперемешку с возбуждением. Она была змеёй, гадюкой, соблазнительницей… нет. Ему нужно будет убить её.Голос в его голове воспротивился этой мысли. Ему не обязательно убивать её, просто… нужно сделать ловушку более надёжной. Убедиться, что девчонка больше не сможет выкинуть подобный трюк. И всё же он знал, что это бесполезно. Вайолет была слишком умна.Он услышал грохот внизу, словно что-то разбилось. Олаф застыл, вырвавшись из своих мыслей. Тишина. Он тихо встал, выглянув в коридор. Ничего. Что она уже натворила? Без сомнения, что-то ужасное. В его голове промелькнула мысль, что девушка может напасть на него с разбитой бутылкой.Олаф тихонько спустился по лестнице. Не то чтобы он боялся или что-то ещё, он просто не хотел, чтобы она знала о его присутствии. Он встал перед дверью в кухню и прислушался. Олаф услышал тихие всхлипы по другую сторону двери. Он стоял, не зная, что делать.Теперь она уязвима; он должен ворваться туда, сбить Вайолет с ног, напомнить ей, почему она должна бояться его. И всё же, всякий раз, как он пытался представить это, всё заканчивалось тем, что он покрывал жадными поцелуями её тонкую шею, её тихие слёзы утихали под его прикосновением, и… нет. Нет.Олаф услышал её печальный вздох, эхом раздавшийся в его груди. Затем послышались затихающие вдали шаги и звук захлопнувшейся кухонной двери. Олаф медленно вошёл внутрь.На стене красовалось тёмной пятно. Граф подошёл ближе, чтобы получше его рассмотреть. На обоях виднелись следы от осколков. Он провёл по ним пальцами и маленький кусочек штукатурки упал на пол. Олаф вздохнул. Мало того, что она пыталась убить его, так ещё собралась разрушить его дом? Дверь отворилась, и Вайолет вошла, замерев на пороге. Она встретила его взгляд; её испуганное лицо было всё ещё красным от слёз.Олаф вздохнул, оглянувшись на повреждённую стену.—?Что, чёрт возьми, ты здесь натворила?Вайолет не ответила, тихо подойдя к столу и поставив на него чашку. Олаф обернулся на лёгкий звон керамики, а затем скользнул по девушке взглядом, пытаясь разгадать её мотивы. Старшая Бодлер чувствовала себя неловко, заправив за ухо прядь волос дрожащими пальцами. Олаф смотрел на неё недовольным пронизывающим взглядом.—?Ты же не думаешь, что я куплюсь на это? Яд? Ты думаешь, что сможешь убить меня так легко? Вот теперь я оскорблён до глубины души!Вайолет смущенно посмотрела на стоящую перед собой чашку.—?Я… это не отрава. Она даже не твоя.Олаф выглядел слегка раздражённым:—?Решила, что можешь так просто заявиться сюда после попытки убить меня, и я ничего не замечу?Она была так измучена, так ужасно устала.—?Я имею в виду, ты можешь забрать её, если хочешь, но я не добавляла туда сахар.Он посмотрел на девушку пристальным взглядом:—?Что это должно означать?—?Тебе не нравится сахар,?— Вайолет уставилась на Олафа невыразительным взглядом.—?О, конечно, ты как всегда думаешь лишь о себе.—?Ты хочешь, чтобы я принесла тебе эту чёртову чашку кофе?Олаф усмехнулся:—?И отравила меня?Вайолет всплеснула руками:—?Я не знаю, чего ты хочешь!Чего он хотел, так это вжать её в стену, услышать, что она сдаётся, когда он вопьётся зубами в её трепещущее горло, услышать, как она сожалеет о содеянном, а затем решает использовать свои таланты с пользой, например, убив тех проклятых людишек, которых она должна была убить.Но всё, что он сделал, так это подошёл к Вайолет и обхватил её лицо своими длинными пальцами, наклонившись к ней слишком близко.—?Я хочу, чтобы ты перестала меня недооценивать. Очевидно, ты забыла, что я более чем способен заставить тебя желать смерти.Он грубо опустил её лицо, вышел за дверь, чувствуя, как покалывают его пальцы там, где он коснулся её обнажённой нежной кожи.