1. Скачок (1/1)

Tokio Hotel?— Masquerade.Люди нового мира,Разве вы не слышали,У всех отличная жизнь,А мы живём в неясности. Городские часы в центре Нью-Йорка величественной башней возвышалась над домами, а белый циферблат с литыми числами с четырех сторон украшал колокол. Небо плыло, поддернутое сизыми облаками, в заливе пришвартовывали громадные корабли, закрепляли сложенные паруса, разгружали товар с палуб и развозили его по улицам одного из крупнейших городов Нового Запада. Нью-Йорк дышал полной грудью, рос и развивался. Солнце близилось к зениту, и часовой механизм часов шумно заработал, шестеренки и плечи перекладин задвигались, передвигая резные чугунные стрелки на один час вперед. Колокол зазвонил, напоминая о течении времени в городе, и звук расплылся по округе. Полдень.24 мая 1876 года.—?Время! Его нарекли четвертым измерением,?— статный мужчина с окладистой седой бородой стоял на деревянном помосте, окруженный городской толпой. Его внимательно слушали графы и князья в дорогих сюртуках, любопытно глазели разносчики газеты и рабочие люди, проходящие мимо. Девушки в дорогих нарядах держали кукольные зонтики, прикрывая свои лица от весеннего солнца. —?Однако для смертных время не имеет измерения вовсе. Мы как лошади, несущиеся вперед, видим лишь то, что находится перед нами. Вечно гадаем о будущем и перевираем прошлое. Мужчина с заметным акцентом чуть картавил. Люди, собравшиеся на площади, внимали каждому его слову, но взгляд цеплялся отнюдь не за него. За его спиной громадой возвышалась почти завершенная стройка. Мост, перекинутый через пролив, был высоким, грандиозным строением. Его хотелось запечатлеть на фотографии или зарисовать на бумаге, чтобы запомнить каждый изгиб и свод. Этим и занимался Хёнджин, стоящий в толпе наблюдателей. Пальцы сжимали стержень перьевой ручки и выводили в альбоме каменную кладку, изучая внимательными глазами самое высокое строение на восточном побережье. На Хёнджина кокетливо посматривали дамы, обмахиваясь веерами, они лукаво улыбались, прокручивая в руках ножку кружевных зонтиков, но в ответ получали лишь снисходительную полуулыбку герцога. На Пака действительно можно было с легкостью заглядеться. Став владельцем семейного герба ближе к тридцати годам своей жизни, молодой герцог был статным и знающим себе цену мужчиной. С идеальной осанкой, галантными, ни капли не вычурными манерами и не скудным интеллектом. Последнее, к сожалению, меньше всего привлекало слабый пол. Им были важны лишь его умения кружить молодых леди в танце и то, сколько денег у него в кошельке. На стремления герцога к изучению нового, желание изобретать и узнать мир никому не было дела. Хван штриховкой закрасил тень на наброске моста и восхищенно поднял голову к его башням на вершинах.—?Превосходно,?— подвел итог Хёнджин, поворачивая голову в сторону своего слуги. Отис согласно кивнул головой, поправляя чуть съехавший котелок.—?Согласен, Ваше Святейшество. Хёнджин улыбнулся слуге, и хотел было вернуться к прорисовыванию нового моста, но заметил в толпе что-то необычное. Кого-то. Там, у карет, стояла девушка, казалось бы, совершенно не отличающаяся от остальных. Но было в ней что-то странное. Невысокая, с растрепанными распущенными волосами и цепким взглядом, она, возможно, был ровесницей Хёнджина и казалась совершенно не выделяющейся из толпы. Прогулочный женский костюм с немного протертыми локтями, в руках потрепанный временем блокнот. Девушка что-то усердно записывала в него и, периодически поднимая взгляд на мост, фотографировала его. Фотографировала на маленькое устройство, которое Хван до сего момента не видел. Без камеры-обскура и устройства вспышки. Маленькая, без фитилей и коробки, бесшумно и незаметно щелкающая огромное количество кадров. Это заинтересовало на секунду Хвана, но интерес этот так же быстро и исчез.—?Слушайте, и я скажу вам, как преодолеть это четвертое измерение,?— громко продолжал оратор на помосте, разводя руками в стороны. —?Секрет кроется в невероятное силе наших достижений, наших творений. Так же как пирамиды, увековечили египтян, мое великое творение навечно запечатлит нашу великую культуру. Сейчас откроется перед вами одно из величайших строений мира. Хёнджина, слушающего речь архитектора, отвлек надменный смешок сзади. И вновь это была та незнакомка. Она ухмылялась, наблюдая за открывателем. По ее взгляду Хёнджину казалось, будто она с иронией относится ко всей этой шумихе вокруг открытия моста, будто видела что-то более грандиозное и обескураживающее. Незнакомка прищурила глаза от яркого солнечного света и продолжила что-то писать в блокноте.—?Бруклинский мост?— величайшее строение эпохи! Любопытство Хёнджина толкнуло его небрежно отдать свой альбом в руки Отиса и последовать к загадочной девушке, обходя людей на площади. Та настороженно поймала взгляд Хвана на себе и торопливо спрятала блокнот в сумке, стараясь как можно скорее скрыться в толпе. Ее карие глаза блеснули азартом, смешанным со страхом, она усмехнулась герцогу и скрылась из виду.—?Величайшее строение на планете! —?завершил наконец архитектор, перерезая красную ленту, а Хван окликнул девушку и попытался угнаться за ней. Вокруг аплодировала публика, восторженная церемонией открытия, на помосте заиграла торжественная музыка, а Хёнджин пытался поймать взглядом светлую макушку, лавирующую между прохожими. Но девушка уже запрыгнула в повозку и скрылась за углом. Слышен был лишь топот лошадей.—?Господи Хван, за вами не угнаться! Пожалейте своего слугу,?— Отис добежал до Хёнджина, тяжело дыша и сжимая в руках его альбом и портфель. —?Пройдемте до поместья, сегодня особенный вечер, вы должны сделать важное заявление. Хёнджин брезгливо скривился, вспоминая, кто он и где находится. Он направился к карете, но все же снова оглянулся на поворот, за которым только что скрылась девушка.*** Его фамильный дом находился в самом центре Нью-Йорка. Внушительное престижное задание было богатым и состоятельным. Хёнджин прошел по лестнице внутрь, слуги почтенно склонили головы, но Хёнджину это совершенно не льстило. Быстро пробежав по холлу, князь скинул с себя тяжелое пальто, вручая его дворецкому, и, стуча каблуками по отполированному паркету, пересек бальный зал, скрываясь на лестнице, ведущей на второй этаж.—?Хёнджин! —?окликнули его сзади пожилой мужчина и догнал его у лестницы, но младший не обратил абсолютно никакого внимания. —?Хёнджин, где ты был? Хёнджин! Отис, я требую объяснений, уже почти шесть, он еще даже не одет.—?Он будет готов, милорд,?— деликатно ответил слуга, поднимаясь по лестнице. Мужчина нервно одернул жилетку костюма и развернулся, намереваясь продолжить заниматься подготовкой бала.—?Не просто готов, он должен быть великолепен! В просторной спальне князя слуги раскладывали парадные наряды, Отис застегивал запонки на рукавах Хёнджина, пока тот размерено потягивал ром из бокала, смотря на себя в большое зеркало.—?Ах, мисс Блейн, вы танцуете как… хромой теленок,?— иронично улыбался дворянин своему отражению. Младший Хван любил издеваться над манерами, которых изо дня в день ему приходилось придерживаться. Он не хотел жениться, не стремился удержаться на вершине иерархической лестницы. Для него звание придворного герцога было простой неприятной должностью, которая могла лишь спасти его экономическое положение. —?Вы редкая особа. Освещаете зал, даже покидая его. Вы богаты, мисс Блейн? Знаете, будучи князем, сознаюсь, что секретом королевского двора, кроме нашей бесполезности, стали большие долги,?— продолжал он, надевая поданный темно-синий фрак, с узорами по рукавам и вокруг пуговиц. В комнату вошел старший князь, переступая по полу чуть хромой после войны походкой, стуча тростью о паркет. Они переглянулись через зеркальную поверхность?— младший надменно, старший снисходительно.—?В этом твоя беда, Хёнджин, ты получаешь слишком большое удовольствие от общения с собственной персоной.—?Я веду настолько скучную жизнь, что возможность получать удовольствие стала для меня чудом,?— Хёнджин снова отпил ром из пузатого низкого бокала и поставил его на стеклянный столик с тихим стуком. Мужчина обошел рабочий стол племянника и с плохо скрываемым любопытством подошел к макету устройства, поднимающего с помощью определенного механизма груз на любую высоту. Герцог дотронулся до ручки, передвигающей колесо, которое запускало механизм, и кабинка начала подниматься то вверх, то вниз, в зависимости от положения ручки.—?Пожалуйста, не трогай.—?Устройство, о котором ты говорил? Поднимать звонарей на колокольню? Хёнджин закатил глаза, тяжело вздохнув.—?Поднимать что или кого угодно, дядя, на любой этаж. Постройки все выше, скоро длина лестниц станет непосильна. Со стороны дяди послышался тихий смех. Он отошел от устройства и окинул комнату изучающим взглядом.—?Болтаешь о прогрессе, изобретениях. А я толкую тебе здесь, внизу, о реальности. Найди жену. Женись! Хёнджин застегнул последние пуговицы на фраке и, поправив манжеты, снова взглянул на себя в зеркало. Жениться? Чтобы провести всю свою жизнь бок о бок с неизвестной ему особой, не прочувствовав за всю жизнь чувства влюбленности? Поднять почти разорившуюся фамилию ради какого-то престижа, который может исчезнуть в любой момент? Умереть от отчаяния и скуки, обложившись деньгами и золотом? Не этого хотел молодой герцог.—?Брак?— это обещание вечной любви. Как человек чести, я не могу обещать того, что никогда не испытывал.—?Боже, и ты думаешь об этом,?— герцог в раздражении повысил голос. —?Если бы мой брат видел, в кого ты превращаешься. Ты не князь!..—?Конечно нет,?— перебил его Хёнджин, завязывая белый платок вокруг своей шеи. Отис помогал ему, заправляя ткань под кромку жилетки. —?Монархия?— мертва. Мы?— пережиток, вот реальность! Новая элита?— это те, кто дарует творения миру. Старший князь закипал все больше и больше, сжимая ручку трости жилистыми старческими пальцами, но слушал. А Хёнджин все больше распалялся, не останавливая свои мысли о прогрессе и новом времени.—?Роблинг?— создатель моста. Эдисон?— создатель лампы. Белл, Вестингауз… —?звонкая пощечина пришлась младшему Хвану чуть выше скулы, задевая ухо, заставив замолчать.—?Эти люди добились всего с нуля,?— сдержанно процедил герцог, с презрением смотря на племянника. —?Ты же, напротив, имел все с рождения и создал из этого только ноль. Мужчина вышел из комнаты, оставляя Хёнджина наедине со своими мыслями. Их имение обеднело еще при жизни его отца и матери, но сейчас, Хёнджин понимал это особенно остро. Связывать себя браком только ради того, чтобы обогатиться Хёнджин не хотел не под каким предлогом. Но желание дяди было неприкосновенным. Бал конца девятнадцатого века. Это сдержанные, элегантные наряды из летящего шелка и блестящего атласа и строгие фраки. Это легкие локоны волос, струящиеся по плечам молодых леди, их восторженные улыбки от первого бала. Первый выход в свет, первый танец с кавалером, первая ночь, наполненная звуками фортепиано и скрипки. Бал?— это хрустальные бокалы, наполненные игристым вином, украшенный зал и живая музыка от приглашенного оркестра. Бал князей Хван из округа Олбани в Англии всегда был славен высоким уровнем званных вечеров, таких как этот. Старший герцог вальяжно прохаживался по роскошной зале, выставив грудь, увешанную медалями с войны. Он чувствовал то господство, которым раньше обладал их род. Раньше, но не сейчас. Герцог постепенно прощался с пышными балами, дорогими услугами и ежегодной поездкой в соседние страны на три-четыре месяца. Семейство Хван погрязло в долгах после смерти родителей Хёнджина. Мальчишка, что всегда был настоящим сорванцом, не желающим учить опостылевший с первый слогов французский, часто сбегал с уроков этикета ради дворовых друзей ниже его по статусу на сословие, а то и больше, возвращался в пыльных штанишках и с грязью на лице, но светился улыбкой, и мать всегда снисходительно вытирала замаравшуюся щеку сына платком, а отец, не жалея, ругал за несоответствующее будущему герцогу поведение. Дядя Хван любил своего племянника, хотя скрывал это за надменными укорами и обременял нежеланным браком. Род терял положение, а этого совсем нельзя было допустить. Хёнджин тем временем спустился по широкой мраморной лестнице в танцевальную залу, оправил манжеты своего кафтана и с талантом актера скрыл свое ужасное расположение духа за обезоруживающей улыбкой и глубоким голосом, приветствующим гостей сегодняшнего вечера. Глазами он зацепился взглядом за дядю и незаметно поклонился ему, переводя внимание на Отиса, стоящего в проходе между залами и ожидающего его.—?Князь,?— поприветствовал его слуга. —?Позвольте представить вам мисс Дарси, графиню Сканектинскую. Хёнджин взглянул, как Отис жестом указал на девушку, стоящую в окружении нескольких леди. Она смеялась вместе с другой гостьей, прикрывая рот рукой, облаченной в кремовую перчатку. Заметив герцога, мисс Дарси неловко повернулась, запутавшись в собственной юбке, и скривила тонкие губы в улыбке. Девушка сделала реверанс, пальцами прихватив платье, а Отис заметил, как постарался скрыть свое очередное разочарование герцог, посмотрев на неуклюжую юную девушку, которая годится ему в младшие сестры, но никак не в будущие жены.—?Это честь, познакомиться с вами, милорд,?— голос у нее дрожал и ломался, но Хёнджин не показал своего раздражения по поводу выбора своего дяди и, поклонившись в ответ, снова улыбнулся графине и протянул руку в приглашающем жесте.—?Потанцуем? Пара вышла на паркет, привлекая внимание, и Хёнджин увлек девушку в медленный вальс, хотя спустя несколько секунд уже пожалел об этом. Графиня путалась в ногах, нервно дергала Пака за рукава кафтана и хмурила тонкие брови. Хёнджин хотел провести по ее лбу пальцем, разглаживая появившиеся морщинки. Хёнджин кружил девушку, придерживая ее за немаленькую талию, вел беседу, стараясь не замечать ее ужимок и не подкованности почти в любой теме разговора. Главное?— держать на лице дежурную улыбку и ждать конца вечера. Отис наблюдал за танцующей парой и сделал верные выводы относительно решения молодого герцога. Тяжело вздохнув, он вычеркнул карандашом имя мисс Дарси из списка претенденток на статус жены. Очередной провал. Очередная неудачная невеста. Хёнджин еще долго бы кружил юную леди в неуклюжем танце, если бы его скучающий взгляд не зацепился за уже знакомую с полудня растрепанную макушку, оказавшуюся в его поместье. Незнакомка, та самая с площади, бегло осмотрела дорого обставленный особняк, будто была в таком впервые. Она часто поглядывала на карманные часы в своей руке. Хёнджин не прерывал танца, но продолжил следить за перемещениями девушки по дому. И лишь когда она скрылась на лестнице, ведущей в личные апартаменты семьи Хван, Хёнджин вежливо отстранился от девушки и, принеся извинения, направился за гостьей на второй этаж.Она нашлась в покоях молодого герцога у стола с макетом и чертежами лифта. Листала страницы с подробным описанием строения, фотографировала макет на все ту же странную фотокамеру и двигала аккуратными пальцами кабинку, проверяя, работает ли механизм. Хёнджин бесшумно подошел к незваной гостье, рассматривая его. Они казались ровесниками. Возможно, рассуждал Хван, эта девушка была тоже из знатного рода, но ее излишне резкие движения и притворно дорогая одежда говорили об обратном. В любом случае, статус не унимал его стремление к изучению трудов герцога, что, несомненно льстило.—?Мои мечты сплошь бесплодны,?— неожиданно отозвался Хван, напугав девушку, отпрянувшую от исписанных листов. Она изучающе осмотрела герцога, обходя стол с другой стороны и пряча камеру во внутреннем кармане уличного пальто, которое было ей совсем не к лицу, будто мужское. Было в ней что-то неподходящее для этого мира. Слишком свободное выражение карих глаз, отливающих зеленью, будто она знала все наперед и лишь была гостем девятнадцатого века. —?Кто вы? В ответ незнакомка скосила взгляд на большие настенные часы с кукушкой за спиной Хвана и задержавшись на пару секунд на лице Хёнджина, хитро улыбнулась и резко опрокинула какую-то склянку рядом, отвлекая герцога и скрываясь за дверью в коридор. Хёнджин, спохватившись, бросился за беглянкой, не разбирая ничего перед глазами кроме мелькающей между людьми фигуры. Хёнджин сбежал по лестнице, сбивая с дороги парня, одетого в черную шелковую рубашку с белыми кромками по воротнику и манжетам. Волосы у того были почему-то чуть влажными. Его удивленный взгляд, направленный на Хёнджина, заставил непонимающе задержать зрительный контакт, но ускользающая уже во второй раз незнакомка скрылась за тяжелыми входными дверьми, и это отрезвило герцога. Хёнджин мог поспорить, что пока он смотрел в глаза совершенно точно незнакомого ему парня, внутри будто закручивался маленький, но очень сильный ураган, отдающий в сердце сладким чувством. Будто они давно знакомы. Хвана несколько раз хватали за локоть, окликали знакомые голоса, но князь не обращал никакого внимание на это, выбежав из дома под проливной июньский дождь. Когда Хёнджин оказался на улице, девушка уже ловко запрыгнула в пустую лошадиную упряжку и с силой ударила поводьями, уносясь прочь от особняка в сторону Бруклинского моста.—?Стойте! —?крикнул герцог и оглянулся по сторонам в поисках лошади. Та нашлась сию минуту, и Хёнджин в спешке запрыгнул на нее и пришпорил, продолжая погоню. —?Пошла! Лошадь бросилась вслед за удаляющейся упряжкой. Дождь ледяными иглами колол щеки герцога, он щурил глаза и закрывался свободной рукой от ветра, но не упускал из виду ее, направляющуюся к незавершенной стройке моста. Несколько раз упряжка почти перевернулась на крутых поворотах. Она подпрыгивала на ухабистой брусчатке и скрипела, заставляя девушку крепче сжимать поводья и подгонять лошадей криками. Выпрыгнув из кареты на полном ходу, незнакомка проскользила сапогами по мокрой грязи и, оглянувшись на преследующего ее Хёнджина, побежала к строительным лесам, огибающим каменное строение. Хван не отставал. В голове у него вертелись вопросы, он кричал вслед девушке просьбы остановиться и поднимался вслед по стремянке наверх, не понимая, какого черта эта безумная направилась именно сюда в проливной дождь.—?Да стойте же, черт вас возьми! Та добралась до края постройки и по перекинутой доске добежала до шаткой каталажки, предусмотрительно сбросив доску, отделяющую ее от моста. Да быть этого не может. Она серьезно сейчас спрыгнет с недостроенного моста? Хван просил остановиться и не совершать глупостей, его пугали действия незнакомки, похожие на последние шаги перед самоубийством. Голос давно был сорван и хрипел, но Хёнджин не мог допустить, чтобы девушка спрыгнула с моста, лишая себя жизни. Быстро сообразив, как перебраться в каталажку, до того, как она шагнет в никуда, Хёнджин ухватился за толстую веревку и с разбегу оторвался от поверхности. Хван поймал ту за запястье в последний момент перед падением. Но шаткое строение покачнулось, выбивая равновесие и девушка почти упала в бушующий залив, но крепкая рука Хёнджина держала его, а сам он, стиснув зубы, пытался вытащить безумную обратно.—?Пусти меня! Ничего не бойся,?— крикнула она, пытаясь вырвать руку из пальцев Хёнджина. Но Хван не отпускал, и той пришлось бить герцога по руке, царапать ногтями кожу и силой разжимать пальцы на запястье. Но судьба была не на их стороне, и в какой-то момент, перекладина на опоре угрожающе хрустнула и надломилась, лишая опоры. Хван в ужасе понял, что они падают прямиком в холодный залив и закрыл глаза, чтобы не видеть своей смерти. А на губах девушки проскользнула победная улыбка, и в следующее мгновение они скрылись в тумане над беспокойной водной гладью.*** Феликс устало выдохнул дым от сигареты и потушил ее о стену высокой многоэтажки. На улице стояла противная дождливая погода, от которой не спасали ни любимое теплое клетчатое пальто, ни разноцветные зонты. В такую погоду хотелось спрятаться в маленькой квартирке и зашторить окна, чтобы на наблюдать за каплями дождя, лениво скатывающимся по стеклам. Но вместо этого, Феликс плелся из рекламной компании, в которой работал добрые три года, и все никак не мог дождаться повышения. ?Хорошо справляешься, Феликс.??Ты незаменимый сотрудник, Феликс.? Да плевать хотел Феликс на все эти пустые слова. Дверь в холл дома тихо пискнула после прикладывания чипа, мужчина прошел внутрь, стряхивая с зонта влагу, и кивнул сонному консьержу за стойкой, заходя в лифт. Створки бесшумно закрылись, и кабинка поползла на нужный этаж, а Феликс попытался не заснуть прямо тут, утомленный за день работой, тупыми на всю голову подчиненными и мерзкой погодой. Жужжание лифта убаюкивало, а поочередно загорающиеся трафареты с номером этажа гипнотически действовали на уставшего парня. Четвертый этаж, шестой, девятый… Вдруг лифт подозрительно тряхнуло, и свет замигал, а Феликс, уверенный, что этот день не может быть еще более плохим, разочаровался в поспешности своих выводов. Феликс пробурчал себе под нос всевозможные проклятия, нажимая беспорядочно кнопки на панели, но должно эффекта это не произвело. Через несколько секунд все само по себе пришло в норму, и парень доехал до своего пятнадцатого этажа без происшествий, но, когда лифт открылся, тот издал мученический стон, поняв, что гребаная кабинка остановилась выше положенного, оставляя для выхода в два раза меньшее расстояние. Фыркнув, Феликс сбросил на пол свою сумку и зонт и сел на край лифта. Сползти, ни за что не зацепившись, не получилось, и вот на ладони теперь красовалась неглубокая, но болючая царапина. Послав чертов лифт на три грозные буквы, Феликс отпер дверь своей квартиры и ввалился внутрь, на ходу сбрасывая с ног сапоги и вещая на плечики пальто. Наконец можно расслабиться. Нет, Феликсу нравилась его работа, нравилось место, где он жил и пятничные вечера в компании друзей. Просто… хотелось иногда разнообразия что ли. Феликс натянул потертые домашние штаны и прошлепал босыми ногами в ванную. От приятной пустоты в голове под конец дня отвлек грохот этажом выше. Собачий лай просачивался через потолок, слышно было, как упало на пол что-то тяжелое, а соседка громко прокляла весь белый свет, покрикивая периодически на пса. Кажется, не только у Феликса не лучший день. Парень прислушался к шуму сверху и решил проверить, что творилось в квартире ее взбалмошной соседки. Феликс тихо поднялся по скрипучей пожарной лестнице наверх и выглянул в окно.—?Ками, прекрати! —?раздалось почти рядом с окном, и Ликс присел, чтобы не оказаться замеченным. Похоже, Йеджи опять вернулась домой злой и раздраженной. Так часто бывает, если что-то в жизни девушки идет не по плану. Уж Феликс знал это. Стоп. Показалось? Выглянув снова из своего укрытия, Феликс разглядел через мутное стекло, как Йеджи, чертыхаясь каждую секунду, уложила на диван мужчину в до нелепости странном наряде. Как будто он стащил его со спектакля про Гамлета.—?Твою мать, какой же ты тяжелый. Феликс прыснул со смеху, прикрыв рот рукой. Йеджи всегда была такой?— не от мира сего. С самыми странными друзьями, непонятной тягой к собакам и дешевой пицце. С неубиваемой жаждой к изучению сверхъестественного, она умудрялась работать на самой скучной, по мнению Феликса, профессию. Программистка IT-шник. Ну, фу, скукотища же. И наперевес этому, девушка с завидным увлечением скупает забавные комбинезоны для Ками и души не чает в этом комочке шерсти. Раньше Феликс даже ревновал к пушистому чихуахуа, но то время прошло. Несколько месяцев как прошло. Взглянув на ночного спутника Йеджи, парень неопределенно хмыкнул и, озябнув от холодного ветра, поспешил вернуться обратно домой.—?Заруби себе на носу, Ками,?— Йеджи ткнула пальцем в черный нос-кнопочку и устало вздохнула. —?Всегда нужно быть готовой к неожиданностям.Хван озадаченно посмотрела на мужчину, лежащего без сознания у нее на маленьком диване. Князь Олбанский у нее дома. Шутка смешная?—?ситуация страшная. Вот он, лежит себе в грязном кафтане с растрепанными волосами и ссадиной на щеке. Только, что теперь делать, Йеджи не представляла. Одна только мысль о пробуждении человека из прошлого в ее квартире пугала до холодка между лопаток. Как она будет объяснять, почему вместо особняка, он проснулся в какой-то крошечной квартирке, какого черта по небу летаю груды металла с крыльями и что такое телевизор, ноутбук, да даже радио. Ками, тем временем, вился вокруг ног Йеджи, требуя внимания, а может просто намекал, на то, что миска на кухне пустовала второй день. Девушка устало улыбнулась питомцу и потрепала его за ухом.—?Пойдем, покормим тебя. Наверное, одним из самых правильных решений в жизни Йеджи стал этот пес. Ласковый, будто игрушечный, щенок всегда был рядом. Йеджи с ним легче что ли жить. Намного приятнее возвращаться домой, зная, что кто-то ждет. Даже если это всего лишь собака.Йеджи часто задавалась вопросом, как дошло до того, что она решилась прыгнуть с моста в высчитанный до минуты момент. День, час и минуту. Просто потому что по своим сомнительным выводам и долгим исследованиям, которые большинство посчитали бы бредом сумасшедшего, именно в этот временной промежуток ее не размозжит по бетонному фундаменту моста, а перенесет на сто сорок три года назад. Она и сейчас не особо еще осознавала, что за один день побывала на открытии Бруклинсокго моста, настоящем балу и в довесок ко всему приволокла домой Хван Хёнджина, о котором разве что в книжках читала на уроках истории. Что дальше? Миска наполнилась кормом, и Ками принялся пачкать светлую шерсть на мордочке в еде. А Йеджи отвлекла негромкая трель телефона, валяющегося на полу рядом с диваном. ?Ли Феликс.? С чего бы это?—?Да?—?У тебя мой органайзер,?— бодро раздался на том конце провода звонкий голос парня.—?Ликс, уже час ночи,?— Йеджи устало прикрыла глаза. Говорить не хотелось, хотелось спать. Но Феликс не унимался, тем временем меряя шагами комнату этажом ниже. Вообще стоило бы действительно подумать, зачем звонить бывшей в час ночи, чтобы забрать ненужный давным-давно органайзер. Просто этот парень на диване… смущал.—?Ты явно не спишь, с чего такое недовольство?—?Феликс, я сейчас немного занята, я не одна.—?Я знаю, я его видел.—?Нет, не видел.—?Нет, видел.—?Во-первых, перестань подниматься на мой этаж по пожарной лестнице, чтобы последить за моими гостями. А во-вторых, не переживай, он меня в этом плане не интересует и вообще он пьян,?— врать Йеджи умела и прекрасно пользовалась своим талантом. Включив на кухне чайник и присев в кресло в домашних штанах и помятой майке, Йеджи устало провела по лицу рукой, сдерживая зевок. —?Теперь ты знаешь, что секса у меня сегодня не будет, можешь спать спокойно.—?Да плевать я хотел на разнообразие твоей сексуальной жизни, верни мне органайзер.—?Ликс… —?выдохнула девушка, по привычке слегла улыбаясь истеричным ноткам в голосе Феликса. —?Я верну тебе его завтра, если найду в своем бардаке хоть что-нибудь, а пока, ложись спать. На том конце повисло молчание, и Йеджи уже почти повесила трубку, но…—?Кто он?—?Полудохлое тело на моем диване? И снова в ответ молчаливое ?да?, которое Хван с легкостью определила, пока заливала кипятком пакетик чая.—?Он?— князь Олбанский из Англии конца девятнадцатого века, один из изобретателей устройства лифта,?— хочешь утаить правду, скажи ее в шутку. Йеджи отчеканила каждое слово, осознавая, что так оно и есть, и в ее доме сейчас лежит человек из позапрошлого столетия, но кто ей поверит? Правильно, разве что Ками.—?Йеджи, я не твой парень уже как два месяца, ты можешь сказать мне правду, и я не буду устраивать из этого трагедию. Ты можешь сказать хоть, что он трансвестит с Таймс-сквер, я чихал на это.—?Вот именно поэтому мы и расстались,?— горячий чай обжег язык. —?Ты либо запирался в себе, не позволяя мне пробиться сквозь невидимую дверь, либо не верил ни одному моему слову, которое являлось правдой.—?Я верил,?— слышно как-то скомкано, будто Феликс лег на кровать, придавив динамик щекой. Была в этом голосе странная отстраненность и одновременно тоска, в которой не хотел признаваться парень. —?Я верил почти полтора года, но в итоге все равно обжегся.—?Хорошо,?— неожиданно встрепенулась Йеджи, уже придумывая ладную лапшу о личности Хёнджина. —?Он хакер. Кореец, мы познакомились в гей-клубе на Беттани-холл сегодня вечером, и я ему понравилась.—?Что ты, черт возьми, делала в гей-клубе и почему ты тогда ему понравилась?—? Мне было скучно, а он би,?— перебила Йеджи и продолжила наматывать свежие спагетти на уши Феликса. —?Но, знаешь, ухажер из него получился тот еще. Пока подкатывал ко мне, налакался текилой, и мне пришлось тащить его к себе домой, потому что адреса его дома я не знаю, а оставлять красавчика-гения, хоть и пьяного, я не решилась.Феликс слушал, пытаясь не засмеяться в голос, прикрывая рот ладонью, так убедительно болтала Йеджи, когда сочиняла эти байки. Раньше, центром его личного мира была именно она. С шутками и полуночными вылазками в центральный парк ради возможности полежать на траве под звездами, которые почти не видно в городе за пылью. Сейчас Йеджи шла где-то по касательной жизни Феликса, но окончательно покидать его жизнь не планировала. Йеджи что-то еще сказала про навыки взломов пентагона и не забыла приплести русскую мафию, но Феликс не выдержал и засмеялся в подушку, роняя телефон на простыни.—?Верю-верю,?— отозвался он, перебивая Йеджи.—?Ложись спать Ликс,?— сказала она тихо и совсем сонно, но без тени былой романтики и нежности. Феликс был рад, что, будучи соседями больше, чем любовниками, они смогли сохранить какую-никакую, но дружбу и вот так болтали о пьяных парнях, незнамо как оказавшихся в доме девушки. Йеджи еще с минуту послушала тихое сопение в трубку, допивая чай, и отключилась, убрав телефон. После таких разговоров казалось, что не было никаких скачков во времени и князей в дорогих одеждах. Йеджи и сама была бы не против поверить в свою байку про хакера Хёнджина, но, к сожалению, это не так. Она присел на излюбленное кресло, укладывая себе на колени сонного Ками, и задумалась о том, как же ей теперь быть.