Глава 5. Окончательный вердикт (1/1)

Поначалу меня приглашения императора напрягали. Если честно?— подсознательно я готов был к тому, что тот меня в постель потащит. В основном потому, что здесь в принципе не существовало еще никаких там ?прав ребенка? и прочих цивилизованных законов. И простых людей от вышестоящих не защищало ничего. Но мне повезло?— попался в компанию все-таки не извращенец. Верней, он, возможно, извращенец по местным общественным понятиям, если действительно мужчины нравятся, но не по моим, так как к детям не цепляется и их в постель не тащит.Потому что по моим понятиям в целом считалось нормальным трахать все, что шевелится, разговаривает, достигло сексуального согласия и это самое согласие дало. Главное, делать это не в общественном месте, а уж кто там чем в своей спальне занимается?— меня, да и других тоже, не касается в принципе. Лишь бы со мной, верней, с этим телом ничего не делали хотя бы до тех пор, пока визуально я не буду взрослым таким детинушкой. А не пищащим малышом, которому приходится голову задирать повыше, чтобы взрослые видели его лицо при разговоре.Не знаю, почему, но я начинаю рисовать Сеул. Верней?— то, что можно было увидеть из окон нашей больницы, верней даже?— с ее крыши. На крышу эту мы поднимались с Ким несколько раз еще в начале работы, потом нам это надоело, конечно… А сейчас вот мне вспомнилось это все почему-то. И снова лезли в голову мысли о том, как… Как вернуться? Или о том, как я скучаю по тому времени и своей жизни? Да, наверное. Больше беспокоилась из-за того, что родители расстроятся. Они ведь не знают, что я тут, живая. А… Что со мной на самом деле? Я умерла? Или в коме? Или, может, все происходящее?— это у меня в голове и ни Му Хека, ни даже этих рисунков на самом деле не существует, просто я вижу и ощущаю все это из-за косяков в нервной деятельности? А может, я вообще осталась условным ?овощем? и все это происходит в моей голове, пока я сижу, пялюсь перед собой отсутствующим взглядом и пускаю слюни? Не, нахуй-нахуй-нахуй такие мысли.?— О чем задумался, Хон Рим? —?с едва заметной улыбкой спрашивает у меня император.?— Ни о чем. Ну, верней, кое о чем не особо важном, но долго рассказывать. Бывает так, что вроде начинаю думать о чем-то, потом мысли на другое перескакивают, потом на третье, а потом все крутится в голове с такой скоростью, что уже не успеваю понимать, о чем было минуту назад. Наверное, совсем странно сейчас это звучит, да??— Странно в целом, или странно для тебя? —?подначивает меня молодой человек со смешком. В дальнейшую перепалку не вступаю?— не хочу рисковать.Вот все хорошо с Му Хеком, но есть одна сложность?— он при всех своих мозгах и нормальном (более чем) характере?— все-таки местный император. А корейцы на мой русско-европейский взгляд и в современном мире немножечко так пришибленные в плане взаимоотношений начальник-подчиненный. С тем же школьным учителем поспорить не моги, преподу в универе слова поперек не скажи, даже если ошибся… Хотя должна сказать, ошибаются они крайне редко?— на моей памяти и училка в школе пургу не несла, и в универе все нормально преподавали. Не сравнить с тварью из российской школы, которая упорно убирала мои запятые и двоеточия с тире из сочинений, аргументируя все это просто шикарным ?мы этого не проходили, а значит?— ты этого знать не можешь и ставить такие знаки не должна?. Заебись просто, ага. Благо что в Корее все-таки профессионализм у всех был на высоте. Но в то же время?— вообще не ставить под сомнение действия других людей?— это не только нелогично, но еще и антинаучно. А тут… Как дружить с тем, кому нельзя намылить шею, условно говоря? С кем даже в разговоре необходимо соблюдать какую-то дистанцию? Я вот ответа на этот вопрос пока что не нашел. С другой стороны… Му Хек слишком явно тянулся ко мне. Император-императором, но прежде всего это… Все еще ребенок. Причем настолько одинокий, что даже элементарных вещей, которые в моем мире и пятилеткам известны, порой не знает и зверски буксует даже на банальностях вроде ?начать разговор с человеком, с которым хочешь подружиться?.Сколько там ему лет, семнадцать пока? Вроде через пару месяцев совершеннолетие отмечать будет. Ну, верней по нашим меркам совершеннолетие. У них тут, наверное, и понятия такого нет. Странный мир, странное место, странные люди… Император этот странный, опять же.?— Опять в облаках витаешь, Хон Рим? Врачу тебя показать, что ли…?— И выпишет он мне больше палок. Чтобы из меня вышел толк.?— Возможно, толк из тебя и без палок выйдет.?— Да что с палками, что без них?— толк в итоге выйдет. А бестолочь останется,?— вспомнил старую хохму я.Му Хек отвернулся, явно пряча улыбку. Это он зря. Улыбается он искренне, по-детски даже как-то. Хотя, скорей всего, не зря. Тут нельзя свои эмоции другим показывать, как-никак дворец. Корейский. Средневековый. И правил тут столько, что едва запоминать успеваешь. А не запоминать нельзя, потому что палки, палки-с… И так постоянно пиздюлей получаешь то за одно, то за другое, если вообще нихрена не ориентироваться?— кажется, даже в ?детско-щадящем? режиме забьют нахуй. Хотя они вроде стараются не забивать. Потому что и без забиваний у нас уже три смерти. А могло быть и четыре, если бы один идиот (это я про себя) не погнал товарища по отряду к лекарю с его ?всего лишь царапиной?. А так товарищу остался шрам на руке, мне?— порция палок за поднятый ночью шум, ну, а лекарю?— прокачка навыков по лечению абсцессов в сей замечательный век вскрытия и кувалды.?— И опять ты задумался,?— с укором произносит Му Хек.?— Да, ваше величество, иногда я и думать умею, уж простите великодушно тупого телохранителя, который не хочет соответствовать постулату ?голова охраннику нужна для того, чтобы в нее кушать?.?— Если бы мне нужны были охранники, которые головой только кушать умеют, я бы не отдал приказ обучать вас грамоте и наукам.?— Логично.?— Так о чем ты все время задумываешься?Вот же прицепился… Ну чего тебе надо, а??— Ни о чем важном, ваше величество.?— Знаешь, раньше мне нравилось как раз то, что ты был со мной честен.?— Я и сейчас с вами честен, ваше величество. Просто думал о тех вещах, которыми ни с кем не стоит делиться.?— Делиться нельзя только мыслями, которых стыдишься. Неужели такому маленькому ребенку есть, что скрывать??— Нечего. Но если я еще и мысли свои озвучивать начну?— потоком сознания кого угодно унесет.?— Почему-то мне кажется, что после общения с советниками в этом мире уже ничего не сможет смутить меня. Или хотя бы озадачить.Понимаю, что проще сдаться, чем продолжать противостоять императору. Странно, раньше я и не замечал, что он настолько настырный.?— Может ли все происходящее сейчас быть не настоящим, а просто видеться мне? Существуем ли мы на самом деле? Другие люди видят все точно так же, как и мы? Если все происходит в нашей голове, то как могут другие люди видеть то же, что видим мы? Или они тоже порождение нашей фантазии? Об этом я думал сначала, до того, как вы заговорили со мной.?— А потом??— Потом думал о том, почему не стал препираться, как сделал бы при разговоре с Сынги. О том, что с вами дружить сложней, чем с ним или с Хон Ри: приходится постоянно следить, чтобы не нарушить правила и нормы, да и обидеть постоянно боишься. Это от сестры или Сынги можно просто в нос получить, сдачи в ответ дать и все на том, а вы же стражников с палками можете натравить или в тюрьму засунуть, а это не шибко хочется. С другой стороны, вы вроде как хотите дружить и ведете себя по-человечески, а не как некоторые… Что вы иногда кажетесь одиноким и из-за специфики воспитания не знаете тех вещей, которые там, за стенами дворца, порой и детям в пять лет известны. А потом вы опять со мной заговорили. И я уже думал о том, что у вас рефлекс наработан?— отворачиваться, когда улыбаетесь. С одной стороны?— зря, потому что улыбаетесь искренне так, по-детски даже, а с другой?— понятно, что здесь, во дворце, лучше эмоции прятать.?— Кхм… —?император пытается замаскировать смех кашлем. —?Ты правда начал говорить мне все, что думал. Удивительный ты человек, Хон Рим.?— Я бы не говорил, если бы это были не вы.?— Потому что доверяешь??— Нет, потому что вы лезете с повторными расспросами, не понимая намеков. А без намеков вас отшивать мне субординация не позволяет. И здравый смысл, поскольку вопрос непринципиальный, а опять палок получить или в камере просидеть какое-то время мне неохота. Еще, говорят, можно башки лишиться, а она мне, хоть и мысли в ней дурацкие, пока что дорога.Молчание воцарилось надолго.?— Почему ты считаешь, что такими мыслями нельзя ни с кем делиться? Ничего плохого в них нет.?— Ничего особо полезного тоже. Да и прицепиться можно, если повод найти.?— Я не собираюсь искать повод к тебе прицепиться. Просто интересно было, о чем ты думаешь с таким счастливым выражением лица. Оказалось, что обо мне,?— император издал едва слышный смешок.?— Не только о вас, ваше величество,?— я почувствовал, что краснею. Сам, в то же время, напрягся, потому что все происходящее напоминало завуалированную попытку подкатить. Как бы не вышло, что я зря расслабился.?— А ну-ка посмотри на меня,?— Му Хек перегнулся через стол протягивая руку и хватая меня за подбородок. —?Хон Рим, ты носом рисуешь, что ли? Весь в чернилах, перемазанный, как свинюшка…Выворачиваюсь и вытираю нос рукавом. Чувствую, как полыхают уши. И не только уши?— все лицо красное. Му Хек снова смеется. И садится доделывать свою картину, пока я пытаюсь собрать мысли в кучу и пытаюсь понять, что сейчас было. Вот это вот… Это он возился как с ребенком, со мной, что ли? Хотя я и есть ребенок, и такое положение дел объяснимо и логично. Если только это не было завуалированной попыткой подкатить. Но тут все просто: пока он никуда своими руками не лезет и никаких непотребств не предлагает?— все нормально. Если ситуация меняется?— боюсь, его величество получит стакан кислоты в лицо. Или удар ножика по горлу. Я мальчик добрый, а на теме насильников у меня и до залета в это тело пунктик был, а уж после случившегося с Хон Ри…?— Ты на меня сейчас так посмотрел, будто убить собираешься,?— совсем тихо произносит Му Хек.?— Это не так. В смысле, на мгновение показалось, что… —?я замялся. Высказать все Му Хеку о своих подозрениях казалось верным решением, но в то же время?— непонятно, как он отреагирует. Особенно если на самом деле никакого паскудства со мной делать не собирался.?— Я тебя чем-то обидел? —?мягко произносит император. Слишком мягко, а в глазах?— настороженность и недоверие.?— Дело не в вас. Не совсем в вас.?— А в чем??— Тот урод три года назад. Ри с ним сначала тоже просто разговаривала. Долго не возвращалась, вот я и пошел ее искать. Потом он ее по голове погладил, а потом?— под одежду лезть начал…Му Хек молчал. Не зная, правильно ли это, все-таки договариваю.?— Я знаю, что не все такие. И очень хочу верить, что вы тоже не такой. Мы ведь друзья, верно? А друзья всяких мерзостей с друзьями не делают, даже если те младше и ничего не понимают, правда? —?широко улыбаюсь, глядя глаза в глаза на императора. Так, главное с ?детской непосредственностью? не перемудрить. Похоже, что не перемудрил, потому что император хоть и красный, как рак, но взгляд не отводит.?— Дети твоего возраста не должны знать таких вещей, Хон Рим.?— А мне кажется, лучше им знать. Тогда они смогут понять, в какой момент взрослый не просто играется с ними, а всякое дерьмо творить начинает.?— Тогда они не будут доверять взрослым. Разве это хорошо??— А разве плохо? Или, может, все взрослые?— мудрые и справедливые, прямо без страха и упрека такие? Если собираетесь сказать ?да?, вспомните вот что: три года назад, когда один такой взрослый собирался изнасиловать одного ребенка и ударил другого, другие взрослые, хоть и слышали крики, но со всей присущей им мудростью и справедливостью решили, что пусть там хоть сдохнут эти дети?— плевать на них и не стоит своей шкурой ради них рисковать. А спасал нас с сестрой в итоге кто? А, да, точно, еще один ребенок, по сути.?— А потом этот ребенок стал взрослым, и дети решили, что доверять ему больше не стоит.?— Если бы я не доверял, меня бы тут не было. И во дворце в целом, и здесь в частности. Другое дело, что доверять полностью и безоговорочно?— та еще ошибка. В смысле, Ляо Вану ведь тоже доверяли. Если бы доверяли не полностью?— может быть, смогли бы защититься от него. И нас всех защитить.?— Хочешь сказать, что это мой отец виноват? Не смей его обвинять в этом, слышишь, Хон Рим? Можешь сколько угодно рассуждать там у себя в голове о чем хочешь, но в разговоре их?— не трогай, понял??— Это кто вам такое говорил, ваше величество? —?откладываю в сторону карандаш, и отодвигаю подальше чернильницу. Складываю руки на коленях и пытаюсь поймать взгляд короля. Тот упорно отворачивается. —?Ваше величество…Так, блять… Кажется, нашла у человека больную мозоль. Логично, кстати: начни кто-то про моих родителей что-то говорить мерзкое?— вероятней всего получил бы прямой в челюсть за слишком длинный язык. Проблема в том, что я ничего такого в виду не имел…Король молчит. Только сжимает в кулак руку, аж пальцы побелели.?— Послушайте, ваше величество, я и не собирался обвинять вашего отца. И своих родителей, да и родителей остальных наших тоже. Если начать это делать, то можно докатиться до того, что в том случае три года назад одна Хон Ри виновата?— спровоцировала своим беззащитным видом и нахождением на улице вечером. Обвинение жертвы в любом случае скотство, так что мне такое и в голову бы не пришло. Другое дело, что жертвы-жертвами, но… Люди ведь заводят собак во дворах, чтобы защититься от воров, верно? Следят за кошельками на базаре и все такое. Так и с доверием: лучше слишком сильно никому не доверять, а то может все… не очень хорошо обернуться. В смысле, как с родителями нашими с Ри получилось, и с вашими тоже. И с другими ребятами из наших. Тогда из-за того урода и его подручных многие пострадали. И все доверяли до того, как все произошло.?— Ты хотя бы знаешь, что произошло??— В общих чертах. Знаю, что было нападение прямо тут, во дворце. Что под раздачу попали все, кто находился поблизости?— ученые, военные, некоторые министры… Может, не будем об этом? Ри расстраивалась, когда я начинал ее об этом расспрашивать, наверное, и вам не очень приятно говорить о том, что было тогда.?— Да, ты прав,?— Му Хек замолкает. И лишь потом, после двух минут тишины, добавляет. —?Я был здесь тогда. Меня чуть не убили. Прямо в этой комнате. Тогда это были покои моего отца. Я услышал шум и прибежал проверить. Сам не знаю, почему. И я… —?он обрывает фразу, смотрит словно сквозь меня и тихо произносит. —?Сказали, что не будем об этом говорить, а я в итоге об этом же и начал.?— Если вы об этом хотите говорить?— говорите. В отличие от Ри, я ничего не помню, и для меня всего произошедшего тогда словно не было. В смысле, я, когда мне об этом рассказывают, чувствую себя посторонним наблюдателем, а не непосредственным участником событий. И какие-либо эмоции испытываю только в отношении человека, который рассказывает историю, или в отношении к героям этой истории без учета их личностей и степени их родства со мной.?— Ты сам сейчас понял, что сказал??— Если перефразировать?— я сказал, что со мной можно говорить о произошедшем тогда без страха за мое состояние. Потому что я не ощущаю себя причастным к тем событиям или их жертвой ввиду отсутствия у меня памяти.?— Надо же, понял. Ох уж эти дети ученых. Могут память потерять, но не способность к сложной конструкции предложений.?— Извините, больше так не буду,?— за манеру речи мне регулярно прилетало от Сынги. Да, университетское образование никакими палками не выбьешь. Равно как и возможность вести научные дебаты и активно участвовать в конференциях на трех известных мне языках.?— Не надо. Я понимаю, что ты говоришь, все остальное не столь важно. Просто манера речи у тебя странная.?— Знали бы вы, ваше величество, сколько раз я уже это слышал от других людей,?— улыбаюсь и снова принимаюсь за рисунок.?— И тебя не обижают такие слова??— А почему они меня должны обижать??— И опять ты отвечаешь вопросом на вопрос. Хон Рим, вот ты насколько странный, настолько же и вредный.Это я еще не вредный, ваше величество. Это вы меня в подростковом возрасте не видели. Хотя…?— Не обижают, потому что в моем понимании странный?— это ?отличающийся от других?, а не плохой. А отличающийся от других?— это не значит, что человек отличается обязательно в худшую сторону. В смысле, я знаю, что я другой, но также знаю, что я не хуже тех же ребят из моего отряда.?— Это на основании чего сделаны такие выводы??— На основании успеваемости. На основании того, что про меня говорят, что голова светлая и мозги в ней есть. А еще?— и вы, и Сынги со мной дружите. А что он, что вы с непонятно кем водиться бы не стали. Знаете, есть такая поговорка: скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты.?— Это значит, что я тоже странный? —?император склонил голову к правому плечу, словно копируя один из моих жестов.?— В хорошем смысле этого слова. Видел я молодых людей из знатных семей, там чаще всего ничего хорошего. Либо на шее у родителей сидят, проводя свободное время по публичным домам, либо над простыми людьми издеваются только потому, что могут подобное.?— Странно, а в общении со мной все такие вежливые и скромные,?— Му Хек ехидно усмехается, складывая руки на груди.?— А общение с вами не показатель. Если хотите узнать, какой человек на самом деле?— посмотрите, как он относится к своей собаке. Это тоже поговорка. И необязательно, чтобы с собакой в центре событий?— можно просто глянуть, как со слугами обращаются, или еще с кем, кто от этих людей зависит. Или кто вроде бы как не зависит, но ответить нормально не может?— торговцы там всякие, люди на улице и так далее. Мы с Ри пока на улице болтались?— насмотрелись всякого. Ну и отношения разного тоже на себе ощутили. Так-то мы старались с другими людьми не пересекаться, но иногда приходилось… —?я нахмурился и передернулся. Вспоминать большую часть наших совместных ?приключений? было неприятно. Сейчас, спустя два года, я вообще понимаю, что мы с новоиспеченной сестрой выжили только чудом. И очень повезло встретить Му Хека и Хон Чжина до наступления зимы.?— Интересно ты рассуждаешь. Уже жалею, что отправил тебя в Конренве, а не в ученые. Или в помощники к лекарю.?— А я не жалею. Мне и в Конренве неплохо. А книжки можно и в свободное время почитать. К тому же, медицинские навыки и там пригодятся.?— Они тебе уже пригодились, как помнится,?— император собирался сказать что-то еще, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге появился слуга.?— Ваше величество, юаньская принцесса прибыла в порт.?— Ты не видишь, что я занят? —?король нахмурился.?— Прошу прощения, ваше величество,?— слуга поспешил исчезнуть и закрыть за собой дверь. А я нахмурился, потому что хоть ситуация и не касалась меня напрямую, но все же происходящее не было правильным. С другой стороны… Если сейчас вмешаюсь?— как бы мне не отхватить еще палок. С другой стороны?— палок мне и так навешивают регулярно по самое не балуй, а тут хоть совесть будет спокойна в стиле ?пострадал за правое дело?. Правда, Му Хек и разозлиться может. А это чревато новыми проблемами, хотя…?— Ваше величество, так нельзя. Надо ее встретить,?— уверенным, как мне показалось, голосом, произношу я. Судя по тому, что император едва не прыснул со смеху?— с уверенностью в этом теле у меня проблемы. Да и голос дрожит непонятно, почему.?— Собираешься указывать своему королю??— Да кто я такой, чтобы вам указывать. Просто говорю, что не по-человечески как-то получается. Не по-вашему, как будто вы ее ненавидите непонятно, за что. А она и так там, бедная, наверное, переживает: отдали человеку из другой страны, как вещь какую-то, так еще и с первых минут этот человек продемонстрирует, что ей не особо-то и рад здесь.?— Мой брак заключен по политическим мотивам, Хон Рим. Я не вижу причин для радости.?— А она-то в чем перед вами виновата??— А почему тебя так это заботит, мальчик??— Потому что у меня самого сестра. И я не знаю, что сделаю с ее мужем, если он начнет ее обижать. И не знаю, что сделаю с дядей Чжином, если он Ри кому-то фактически продаст, наплевав на ее чувства и мнение. А с юаньской принцессой наверняка так и сделали. Вы ведь не думаете всерьез, что инициатором вашего брака была она, ни разу вас в жизни не видевшая??— Мы на самом деле видели друг друга. Один раз. И я… Вот всыпать бы тебе палок, Хон Рим,?— Му Хек скомкал листок бумаги и швырнул его к куче таких же.?— Всыпайте. Мне плевать. Я все равно скажу, что это неправильно. И что ее надо встретить. Что не надо к ней относиться плохо только на основании того, что она из Юаня.?— Палок ты не боишься. Я помню. Что же, я придумал для тебя другое наказание. Раз ты такой принципиальный?— докажи, чего стоят твои принципы. Я встречу юаньскую принцессу, но только в том случае, если ты отправишься в порт вместе со мной. На лошади.Я сглотнул. С лошадьми у меня не ладилось. Верней, ладилось, но очень плохо. Но пойти сейчас на попятный я просто не мог.?— Как вам будет, угодно, ваше величество,?— с готовностью произнес я, внутренне содрогаясь. Бедное мое тело, верней все, что ниже?— до порта ведь полчаса скакать, да и назад ехать столько же, а мы лошадей, в общем-то, только начали осваивать… Верней, многие уже умели на них ездить, в том числе и Сынги, но… Но не я, ага.Впрочем, чего не сделаешь ради принципов. Да и принцессу эту юаньскую жалко. Тут у них, если тебя муж не вышел встречать при прибытии в его дом?— это вообще зашквар, позор и куча проблем на девичью голову. А девочку эту мне было жалко чисто из чувства женской солидарности. Кстати, у нас в итоге вырисовался окончательный вердикт по личности Му Хека?— сабж хоть и император, но не без понятий и более человечный, чем следовало бы ожидать от правителя. В смысле, мог бы натурально мне палок выписать или голову срубить за сегодняшнее выступление. Хотя лучше бы все-таки палок…