Глава 4. Дополнительные занятия. (1/1)

—?Похожи. Нет родителей из-за Ляо Вана и ему подобных,?— юноша загнул на руке один палец и продолжил бормотать себе под нос. —?Понимает мое чувство юмора… Ну, более-менее все было понятно,?— второй палец составил компанию первому. —?Понимает, что не люблю, когда жалеют и сам не любит, чтобы жалели его,?— третий палец. И снова бормотание под нос. —?Весело во что-нибудь играть или просто болтать.Глянув на четыре согнутых пальца, Му Хек машинально загибает и пятый, чтобы рука сжалась в кулак. Может, была еще какая-то причина? Ведь Сынги и император были похожи как раз в тех пунктах, которые перечислил мальчишка. И этот список до сих пор не шел из головы Му Хека. Какое ему вообще дело до этого мальчишки? Он уже взрослый, совершеннолетие справил, зачем ему сдался этот ребенок??Он же не всегда будет ребенком,?— возразил внутренний голос. —?Нормальной смотрится даже дружба людей, у которых больше десяти лет разницы, а Хон Рим младше тебя всего лишь на семь. И чем взрослей он будет становиться, тем меньше будет заметна эта разница?.Все верно. Император снова вздохнул и разжал кулак. Уставился на озерную гладь и медленно выдохнул. Очень уж взволновал его разговор. Верней?— то, как Хон Рим ему противостоял во время этого диалога. Он уже привык, что перед ним выстилаются. Что ему всегда готовы услужить, выполнить любой его каприз. В детстве дети чиновников сражались за его внимание, а Хон Рим отказался от посулов, чтобы сдержать слово, данное товарищу. Можно было бы, конечно, обидеться. Счесть слова мальчика оскорблением и назначить соответствующее наказание, но… Но Му Хеку этого не хотелось. Не хотелось, чтобы мальчишка, подобно другим, начал выполнять все его желания из-за страха оказаться в немилости. Пусть лучше приходит, потому что ему интересно. Он ведь уже подружился один раз с Му Хеком, не с императором, верно? И пришел он, наверное, не к императору, ведь как император Му Хек сказал, что не будет забирать мальчика в Конренве.?И из-за логики, и из-за чувств?,?— раздался в голове голос мальчишки. Му Хек поднял один из камешков и бросил его в пруд. Отскочив три раза, камешек издал прощальный ?бульк? и навсегда исчез под толщей воды. Император снова вздохнул и зябко поежился. Мерзнуть вообще-то было нельзя. Но и спать ему… Надо было, но не хотелось. Слишком многое навалилось в последнее время. Еще и Хон Рим этот. Вот что с ним теперь делать? К стыду своему, Му Хек в принципе не имел представлений о том, как с другими людьми дружить. Как надо разговаривать?— да. Как вести себя в присутствии посторонних?— да. Как правильно говорить, чтобы выбить самые выгодные условия при заключении какого-нибудь политического соглашения?— да, он все это знал. А если не знал?— всегда наготове был целый штат министров и сановников. Вот только в текущей ситуации все их советы бесполезны. Му Хек ведь знал прекрасно, что они посоветуют. Сначала?— подарить мальчику что-либо и пообещать еще больше подарков в будущем. Если не согласится дружить?— угрожать, чтобы изменил решение. Эти советы Му Хек знал и неоднократно слышал. Но чувствовал постоянно, что есть в них что-то… не то. Ведь До Хе и До Ри он ничего не дарил и не угрожал. Просто… Помог им? А они помогли в ответ ему. Может, именно об этих ?других вещах? говорил Хон Рим?Ночью он мальчишку больше не караулит. Вместо этого он узнает, когда у учеников свободное время и именно в это время начинает встречаться с Хон Римом в своих покоях. Когда слуга приводит мальчишку в первый раз, тот смотрит настороженно, но с любопытством.?— Оставь нас,?— командует Му Хек слуге. После чего смотрит на мальчишку и пытается понять, что же делать дальше. Угостить вкусной едой? Но детей недавно покормили до отвала, вряд ли Хон Рим хочет есть. Предложить чем-то заняться? Но чем, если все увлечения Му Хека подразумевали одиночество??— Тебя учили играть на музыкальных инструментах? —?спрашивает он, вспоминая, что ему в детстве на такие занятия приводили товарища по учебе. Имени его император уже не помнил?— знал только, что это был сын какого-то то ли ученого, то ли министра. Музыку Му Хек любил, так что, если Хон Рим сейчас скажет ?нет??— можно будет его научить. А если он уже умеет?— что же, можно будет отточить его мастерство.?— Пытались, но не нашли.?— Инструмент или учителя??— Меня,?— Хон Рим хихикнул. —?Правда, я и сам с того дерева слезть не смог, пока сеструха лестницу не приволокла. Как туда забрался до этого?— честно, не понимаю. Наверное, как кот от воды или собаки?— с большого перепугу.?— Не любишь играть? —?несмотря на то, что ответ мальчишки повергает в растерянность, Му Хек улыбается. Потому что только Хон Рим мог сказать об этом так.?— Так скажем, люблю еще меньше, чем сидеть на дереве на самой высокой ветке, а потом полдня вытаскивать занозы из самых нежных мест своего организма. А вы??— Что??— Играете на чем-то?Он кивает. И тут же спрашивает.?— А каллиграфией ты занимался??— Ну приглашали мне преподавателя. Сказал, лучше повесится, чем попытается меня чему-то научить.?— Ты настолько плохо пишешь??— Ну, не то что бы плохо, скорей?— не очень разборчиво. Но кому надо?— прочитать сможет, а большего и не надо. Мне, по крайней мере.Снова он смеется.?— Ну хоть что-то ты умеешь делать??— Мотать другим людям нервы,?— сконфуженно признал Хон Рим. —?Еще вырезать из дерева всякое, шить, готовить, ну да последнее жизненно необходимо, иначе бы мы сдохли от голода, потому что у сеструхи руки оттуда, откуда у меня ноги растут?— сжечь умудряется даже простую вареную или жареную рыбу. Еще могу мечом махать немного, ну это меня уже здесь научили. В настолки всякие рубиться с дядей Чжином, но ему надоело, что я постоянно его обыгрывал… Ну вроде все.?— Ну, как ты шить умеешь, я уже оценил,?— он чуть усмехнулся, показывая на свое плечо. Там под одеждой еще оставался шрам. Лекарь, снимавший ?швы?, сказал, что не вмешайся тогда Хон Рим?— все могло бы закончиться намного хуже. Лекарю Му Хек верил. И помнил свои собственные ощущения. Он тогда без сознания упал, хотя в целом боль переносить умел. Крови много потерял?— голова сильно кружилась еще несколько дней… —?Хочешь, порисуем что-нибудь?Это было интуитивно. Ведь чтобы уметь шить или делать поделки, человек должен обладать воображением и начальными какими-то навыками в изобразительном искусстве. Когда Хон Рим кивает, внутри развязывается тугой узел. Он наконец-то нашел точку соприкосновения. Одну-единственную. Но все же нашел. Теперь будет проще. Они могут вместе рисовать. А там и поговорят еще о чем-нибудь. Еще бы говорить научиться о чем-то неважном. Хон Риму то явно о таких проблемах неизвестно?— постоянно трещит о чем-то, вечно вокруг него толпа мальчишек крутится. Му Хек так не умел. Старше намного, а не умел. Ему всегда было проще одному побыть, чем с кем-то пытаться общаться…Хон Рим рисует совсем тонкой кистью. И обычными чернилами, хотя по приказу Му Хека на стол поставили цветные краски. Еще мальчишка, увлекшись, закатал мешающиеся рукава и не вынужден был их постоянно придерживать, как Му Хек. И не произнес ни слова.?Ну давай, хоть что-нибудь скажи?,?— требовал внутренний голос. Но что сказать? Что именно полагается говорить в таком случае? У соученика Му Хек в детстве спрашивал что-то дежурное. О здоровье родителей, например. Передавал полагающиеся пожелания долгих лет жизни. Но ведь у Хон Рима родителей нет, а дяде Чжину он ничего передать не сможет, потому что не покидает дворца. Спросить, скучает ли он по сестре и дяде? Очевидно же, что скучает, даже если не показывает. Спросить об учебе? Но император и так все знает.?— Ваше величество? —?мальчик встревоженно смотрит на него, машинально поправляя закатанный рукав. Взгляд Му Хека невольно цепляется за синяки. У него в свое время были такие же. Мальчик же вздрагивает, когда понимает, что император смотрит на его руки. Боится, что его будут жалеть? Или чего-то другого??— Что такое, Хон Рим??— Ничего. Просто показалось, что… Ладно, неважно.?— Скажи мне,?— мягко произносит император.?— Что??— Правду.?— Ну, вы на меня так посмотрели, что я уже подумал, может, что неправильное сделал,?— признается мальчик.?Молодец, Му Хек! Просто идеально! Ты уже и посмотреть нормально на человека не можешь, чтобы он не решил, что ты его сейчас за что-то накажешь?.А ведь раньше получалось смотреть на Хон Рима так, чтобы мальчик не ожидал наказания или подвоха. А сейчас хоть бери и перед зеркалом тренируйся, чтобы придать лицу нормальное, человеческое выражение.?— Это не так. Я просто смотрел и не думал ничего подобного,?— произносит он. И обещает себе лишний раз не смотреть на мальчишку.?— Ваше величество,?— голос Хон Рима становится мягче. Похожие нотки Му Хек слышал от окружающих в детстве, когда его мягко журили за какие-то шалости или ошибки. —?Что-то ведь не так, верно? Давайте поговорим.Последние два слова?— как удар. Он и сам хотел поговорить. Не знал только, о чем. И как начать разговор, чтобы это было действительно интересно, а не напоминало дежурный обмен комплиментами и общение через силу, как с придворными.?— Я не особо люблю разговаривать,?— произносит он. Тут же мысленно себя ругает. Потому что не так важно было сейчас ?не люблю?. Имело значение только ?не умею?. И вот сейчас мальчишка решит, что он таким образом отказывается от беседы?— и на общении вообще можно поставить могильную плиту. Будет приходить к Му Хеку, как на отбывку наказания. Подружился, называется. Император, называется. Не может с ребенком наладить контакт. С таким уровнем красноречия не страной править, а в горы уйти и одичать окончательно только осталось…?— Я заметил,?— произносит Хон Рим. —?Но обычно вы не переживаете непонятно почему. Просто не разговариваете, или отвечаете односложно, если спросят о чем-то. А сейчас над вами только что тучка не висит.Высказывание паренька вызывает улыбку.?— Ну вот, уже другое дело. Если что-то случилось, и я могу помочь?— давайте об этом поговорим, ваше величество.На мгновение ему показалась дикой идея спрашивать у мальчишки о том, как обычно дружат с другими людьми обычные люди?— не-императоры, не-сановники, не-министры. Но с другой стороны… А у кого же еще спросить, если не у Хон Рима? Он обычный мальчик, пусть и не по поведению, но по статусу уж точно. И дружит с такими же обычными детьми?— будущими телохранителями, которые хоть и значили намного больше, чем представители черни, но все же не были приближены ко двору.?— Помнишь, я сказал, что у меня до тебя не было друзей? —?мальчик кивает. —?Для тебя это, наверное, дико. И я тебе кажусь кем-то ненормальным, хоть ты мне это и не скажешь.?Потому что побоишься?.?— Кажется, я понимаю. Нет, вы мне не кажетесь ненормальным. Я видел других детей из знатных семей. Если у них нет братьев или сестер, или если разница в возрасте между детьми слишком большая, то с налаживанием отношений там неизбежная проблема. Потому что простолюдины подобному учатся еще в совсем юном возрасте, бегая толпой по улицам, а вот дети знати разве что вежливо раскланяются друг с другом при встрече семей. Есть еще компаньоны всякие,?— Му Хек при этих словах едва не вздрогнул, но вовремя сдержал себя. —?Но там, как правило, нет искренности в отношениях между детьми. И социальная дистанция сказывается и то, что одного ребенка заставляют составлять компанию второму, а тот об этом знает. А дружба?— она по принуждению не бывает. Нет, иногда случается, что люди, которых вынудили общаться друг с другом, действительно находят точки соприкосновения, но это ошибка выжившего.?— Ошибка выжившего??— Фух,?— Хон Рим выдохнул и принялся говорить. —?Вот, смотрите, есть, допустим, какое-то ядовитое растение. Все знают, что оно ядовитое и никто его не трогает. Десять человек решают все-таки съесть его плоды. Девять умирает, а десятый оказывается устойчив к яду. И он начинает говорить о том, что эти ягоды не ядовиты. Для него это правда, но это ошибка, потому что говоря о себе, он не берет во внимание то, что другие девять человек от этого яда умерли.?— Я понял. Если что-то изредка происходит не так, как обычно?— это ты называешь ?ошибкой выжившего?.?— Точно. Легко у вас получается сокращать, ваше величество.И снова он чувствует, что краснеет от чужой похвалы. Просто у Хон Рима и Хон Ри так все получалось, искренне. А он все никак не мог привыкнуть.?— Я не ошибка. И я действительно не знаю, как с тобой…?— Что со мной делать? Надо полагать, советам вроде ?посулить денег? и ?пригрозить отрубить голову? вы решили не следовать? —?едва заметный смешок.?— Ты читаешь мысли??— Я знаю, как обычно заводят так называемых друзей люди, приближенные ко двору. Вряд ли они могли дать вам другие советы.?— Я у них и не спрашивал. Знал, что скажут. Думал, что обычно надо просто заговорить с человеком?— а дальше все произойдет само по себе.?— Ну, вообще-то именно так оно и происходит.Он хочет было возразить, но понимает, что не имеет смысла?— они ведь разговаривали только что. Пусть и не о том, о чем было принято говорить на встречах семей и прочих мероприятиях.?— А если говорить не о чем??— То люди молчат, пока тема для разговора не появится,?— мальчик пожимает плечами. —?Даже трепло типа меня порой может сидеть не разговаривая, а есть те, из которых в час по два слова клещами не вытянуть.?Это ты про меня???— вслух он этот вопрос не задает. Потому что и так все понятно. Из-за того, что вопросов в голову не приходит, а тема для разговора не находится, они снова молчат. Но в этот раз Му Хек не пытается заниматься самокопанием и искать хоть сколько-нибудь подходящую тему для беседы. Вместо этого он принимается рисовать и иногда?— смотрит на рисунок Хон Рима. Но мальчишка сидит таким образом, что его рука загораживает набросок, а вставать с места и подсматривать императору кажется неприличным. Сам он не любил, когда малознакомые люди лезли к нему во время рисования и пытались узнать, что же он изображает и почему взялся рисовать именно это.Естественно, что за те два часа свободного времени Хон Рима свои работы они доделать не успевают. Что служит поводом пригласить мальчишку прийти на следующий день. И вообще приходить к императору ?в гости? каждый день, когда тот не занят на каких-нибудь заседаниях.И тут Му Хек впервые замечает одну вещь: реплики мальчишки отличаются в зависимости от его настроения. Если это фразы ?как вам будет угодно?, ?если вы так желаете?, ?если вам так хочется?, ?подчиняюсь вашему приказу??— значит, пареньку делать что-либо не хочется. Но при этом он подчиняется, потому что дело не касается его принципов или речь идет о каких-то непреодолимых обстоятельствах. Если же мальчишка искренне рад предложению?— ответом будет ?я приду?, ?спасибо, что пригласили?, ?с удовольствием?. Он словно невзначай укажет, что ему нравится предложение другого человека. Интересно, это замечает только Му Хек, или кто-то еще? И сам Хон Рим… Делает ли он это произвольно, или специально играет словами, чтобы подчеркнуть свое отношение к чужим приказам? Словно невзначай, пусть и незаметно, но уколоть другого человека в ответ чем-то вроде ?идея у вас идиотская, настолько идиотская, что я бы никогда в жизни не взялся ее выполнять, но раз уж так сложились обстоятельства, что вы мой начальник, то я просто вынужден следовать вашему идиотизму?.?— Если хочешь доделать свой рисунок, я его оставлю здесь. Придешь завтра, сможем еще позаниматься,?— император чуть улыбается Хон Риму. И тот отвечает по-детски искренней улыбкой.?— Я приду, ваше величество. Спасибо,?— он кланяется и уже собирается встать, но тут Му Хек вспоминает о подмеченных особенностях реплик и жестом останавливает мальчишку.?— Хочу тебя спросить. Только отвечай честно, Хон Рим. Почему тебе не понравилось, когда я сказал составить мне компанию тогда, ночью??— Фррр… —?знакомая привычка выдувать воздух сквозь неплотно сомкнутые губы, чтобы получилось то ли хмыканье, то ли фырканье, императора сейчас не смешит. Потому что его куда больше интересует честный ответ на его вопрос. Радует пока лишь то, что мальчик не стал отпираться и говорить, что идея на самом деле ему понравилась, а императору все показалось. —?Ну какая из меня компания? Меч в руках держать едва умею. С Сынги?— там еще да, более-менее подходящий уровень, а вам же явно поддаваться приходилось. Вот и не понравилась сначала эта идея, потому что непонятно, для чего она вообще была высказана. А потом уже я понял, что просто поговорить хотелось, а начинать разговор без повода вы не привыкли и сами быстро его придумали.Улыбку получается подавить с трудом. Снова он чувствует, что краснеет. Как-то ловко это у мальчишки получается. И вроде как уличает в чем-то, но не стыдит, а ему немного неловко от того, что его вот так ?раскрыли?. И вместе с тем?— приятно. Приятно, что мальчику не наплевать на ощущения и страхи людей вокруг. Приятно, что он старается пойти навстречу в разговоре или в каких-то делах. Определенно, сейчас император рад тому, что подружился с этим ребенком.Уже когда Хон Рим убегает, Му Хек решает рассмотреть его рисунок. Раз его не просили не подглядывать и оставили открытым листок?— значит, Хон Рима не заботило то, что кто-то может увидеть нарисованное.?Потому что никто и не разобрал бы, что тут нарисовано?,?— подсказал Му Хеку внутренний голос. Какая-то башня, линии от центра картины к углам, наброски непонятно чего словно в отдалении от башни. Либо Хон Рим еще не нарисовал то, что хотел, либо с рисованием дела у него еще хуже, чем с каллиграфией, но сам процесс ему нравится больше, чем игра на музыкальных инструментах, поэтому и согласился рисовать… Впрочем, важно ли это? Му Хек ведь не дворец расписывать мальчишку пригласил, а, по сути, провести вместе время с ним хотел. Ну вот, провел. А рисунок… Даже если он получится некрасивым или не получится вовсе?— есть ли разница? Разве что можно будет действительно научить Хон Рима рисовать, но это если только он сам захочет.Как оказывается на следующий день, особо учить мальчишку чему-то не надо, потому что контуры нарисованного становятся отчетливей и Му Хеку становится понятно: изображенное на листе бумаги просто отличается от привычных ему домов, деревьев и даже колесниц. Просто Хон Рим, как и многие дети (как когда-то и он сам), рисует что-то ?из головы?. Поскольку изначально уговора о том, чтобы рисовать только реально существующие вещи, у них не было?— мальчишку за этот рисунок Му Хек решает не ругать. Хотя его в свое время отругали за дракона, сказав, что надо думать о реальных вещах и явлениях, а не забивать голову всякой сказочной ерундой. И ничего ведь плохого не было в итоге ни из-за этой ?ерунды?, ни из-за других, не-положенных увлечений. Пусть хоть у Хон Рима будет возможность рисовать нормальные для детей вещи?— то, что подскажет фантазия, а не строгие приказы родителей либо учителей.Они снова почти не разговаривают несколько часов. Только почти под конец Хон Рим спрашивает, что за корабль рисует император.?— Этого судна давно нет. Вместо него?— другое, с таким же названием, но уже… Не то. Мне довелось путешествовать на нем в детстве. Поездка вышла увлекательной, и корабль мне запомнился,?— с кораблем этим было связано очень много воспоминаний, но всеми ими делиться с мальчишкой юный император был не готов. Пусть так, в общих чертах…Объяснения мальчишку устраивают, потому что он снова возвращается к своему рисунку. Странная башня приобрела форму, равно как и странная… колесница. Люди в странной одежде, над башней?— словно какая-то птица, но тоже… железная? Ох и фантазия у этого ребенка…Рисунки он раскрашивает угольным порошком. Высветляет или затемнаяет отдельные участки, чтобы получился эффект падения теней или понимание, что железная птица темней неба, но светлей башни. Краски Хон Рим упорно игнорирует и в этом рисунке, и во всех последующих. Таких же странных.Император рисует то, что более привычно. Лошадей, дома, людей, дворец. Один раз начинает делать набросок рисующего мальчишки, но потом почему-то начинает стыдиться этого желания?— нарисовать Хон Рима. И быстро, пока мальчик не увидел, рвет набросок, выбрасывая к куче других неудачных эскизов. Уже потом пытается восстановить этот рисунок по памяти, но почему-то у него ничего не получается. Каждый раз на рисунке вместо Хон Рима?— какая-то девочка. Хон Ри? Или ?До Ха?? Неважно, но идею рисовать Хон Рима приходится забраковать. И переключить внимание на более важные дела.?— Хенним! Хенним! —?крик Хон Рима отвлекает от размышлений очередным ранним утром. В первый миг появляется желание отозваться, но мгновенно пришло понимание: мальчик его никогда братом не называл. И вообще?— откуда бы ему знать о присутствии Му Хека поблизости? Декоративные насаждения скрывали дорожку, по которой прогуливался император, от взглядов юнцов, которые выходили с утра сменить ?караул? или просто полюбоваться на рассвет перед построением.?— Тихо ты! Орешь, как будто тебя режут. Чего надо??— Вот, держи. С днем рождения.?— Чего? Это шарф? Мне??— Тебе, тебе.Молчание. Судя по всему, Сынги оценивает неожиданный подарок. И потом с подозрением в голосе спрашивает Хон Рима.?— Это чего ты вдруг мне подарки взялся дарить? Никому не даришь, а ко мне вдруг подлизываешься.?— Я не подлизываюсь. Хотел бы подлизаться?— нашел бы кого-то более представительного в социально-политическом плане.?— И опять эти твои словечки.?— И опять эти мои словечки. Никому не дарю, потому что с ними просто общаюсь время от времени, а с тобой дружу. И это… Лучше не говори, что от меня. Еще задразнят или еще чего, у нас там народ разный, сам знаешь.?— И что… Взамен? Я тоже тебе должен буду что-то подарить, на твой день рождения?Смешок Хон Рима.?— Не должен. Вообще желательно поздравлять в таких случаях хотя бы на словах. Ну, что не забыл и все такое. А дарить никто ничего не заставляет. Подарок?— это от чистого сердца, а не чтобы подлизаться, отдать какой-то долг или наоборот, человека обязанным сделать. Не мерзни, я побежал, а то скоро на пост поставят?— как обычно, ни пожрать, ни умыться не успею.?— Беги давай,?— отвечает Хон Риму Сынги. —?И это… За подарок спасибо, вот. Мне просто… А, ладно, неважно.Судя по топоту?— Хон Рим убегает. Только после этого Сынги произносит в пустоту.?— Мне просто обычно вообще никто ничего не дарил. Странный ты. Но шарфик?— это хорошо. Особенно теплый.Му Хек загибает на руке пятый палец. И делает вывод: Хон Риму нравится дружить с людьми, которых любой другой счел бы странными. По этикету все знают, что подарок надо нахваливать, но Сынги этого не делал, будто ему больше понравилась не подаренная вещь, а сам факт, что кто-то преподнес ему эту вещь от чистого сердца. Хотя… Му Хек постарался вспомнить, кто же ему дарил какие-то подарки просто потому, чтобы он порадовался. Удалось вспомнить только маму в детстве. Даже не отца?— у того любая подаренная вещь служила какой-то цели.?С ними я просто общаюсь, а с тобой дружу?,?— вот это еще почему-то зацепило. Получается, что у Хон Рима в голове все ?друзья? делятся на действительно друзей и просто тех, с кем мальчик общается? А император? К какой категории относят его??На самом деле все просто. Если он поздравит тебя на день рождения, значит?— ты что-то для него значишь. Если нет?— выходит, с тобой ?просто общаются?,?— пришел к логическим умозаключениям внутренний голос. День рождения у Му Хека был только через три месяца, поэтому все, что оставалось?— мучиться от неизвестности в ожидании дня, когда ситуация прояснится сама собой. Можно было, конечно, и поговорить с Хон Римом, но… Правильно ли это будет? Показывать мальчику, что он важен для Му Хека? Что вот эти их посиделки?— это не просто желание пообщаться с кем-то и скрасить часы досуга, а что-то большее? Ответа на этот вопрос император не знал. Зато точно знал одно?— правильный ответ ему на него не сможет дать никто из всех его многочисленных советников.