Глава 8 Сладость его прикосновений (1/1)

Я, конечно, всё ожидала, всё понимала и знала, но лучше бы меня не трогать утром, когда я не в духе. Глаза опять налились гневом. Посмотрев на неё, я всё же сжала кулак и отошла на пару шагов, потому что не хотела устраивать драку и быть поцарапанной её длинными крашеными ногтями.—?Не твоего куриного ума дело. Чего прицепилась?—?Что ты делаешь в этом доме?! —?она продолжала на меня напирать, я же?— отходить.—?Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Здесь какой-то ?военный объект?, который ты сторожишь или что? —?решила убедиться хотя бы вопросом, потому что так она говорить не собиралась.—?В этом доме, мелкая шмара, живёт Финляндия! Зачем трёшься рядом с ним?!Оправдываться было бы неправильно, врать?— тоже. Нужно было найти выход, при котором я не пострадаю. Нет, я бы дала ей по роже, но не могу, потому что мне нужно идти с финном, а быть покарёженой этой ведьмой я не хочу. Да и это дворик, место на виду, мало ли, вдруг кто-то из соседей донесёт до ведома Фина? Нет, мне конечно, всё равно, что он там подумает, это моя проблема и ничья больше, но чёрт, не хочу поддаваться на провокации этой стервы, я не такая. Но она отставать не собиралась и продолжала меня теснить. Но я вдруг остановилась.—?Ты ведь знаешь, что сталкинг, то есть, преследование, является незаконным делом? А ты посмотри на себя. Что ТЫ делаешь в этом дворике? Уж точно не живёшь… —?она тоже остановилась, пока я начала идти на неё. —?Думаешь, Фину нравятся такие? Я могла накатать на тебя заяву, и тебя бы забрали в колонию для несовершеннолетних, понимаешь? А Фину нужна пассия с судимостью? Я могу даже сейчас взять свой телефон с фотографиями, и сломать тебе жизнь…—?А сама! Ты на меня так же нападала!—?А кому они поверят, а? —?я снова начала на неё наступать. —?Бешеной стерве, которой несложно заработать врагов? —?специально перекривила её голос и выражение лица. —?Или м-маленькой невинной мышке, к-которую всё травят н-ни за что? —?натянула на лицо и голос образ розовой барышни, просто жертвы. Затем сменила лицо на своё, нормальное:?— Как думаешь?Она была в растерянности. Кажется, мне удалось её задеть.—?Ты ничего не докажешь! —?глупый ответ.Она продолжала отходить, я же остановилась и наполнилась безразличием.—?Зай, беги отсюда, пока не поздно. Не нужно бороться за то… —?я, качнув бедром, деловито сложила руки под грудью,?— чего тебе никогда не добиться.Я давила на неё морально. В полицию я идти не собиралась, кто в этой жизни не поступает, как чёртова дура? Она ослеплена этими безответными чувствами. Её агрессия движется ревностью. Да, это ненормально и я могла бы её не щадить, но… признаюсь, мне просто лень таскаться с этим всем тряпьём. Силой её не остановить, это и так понятно. Нужно придавить психологически, открыть глаза.—?Ты, конечно, та ещё мразь, но не делай из себя глупую. В глубине своих куриных мозгов всё понимаешь, но подавляешь. Смирись и найди того, ради которого тебе не придётся так страдать… —?начав эту реплику с твёрдой уверенностью в голосе, я вдруг под конец скатилась, потому что поймала себя на признаках последующей мысли:?— оставь это другим… —?кажется, в моих глазах мелькнуло осознание.Она осталась смотреть на меня. Я заставила турчанку подумать. Переварив это в своей голове, она плавно приблизилась ко мне. Я была выше неё, но почему-то чувствовалось, что мы стали одного роста.—?А сама? Что собираешься делать? —?начала вдруг она.Я отвела взгляд в сторону, где была арка для выхода из двора. Пытаясь привести эту дуру в чувства, я сама поймала себя на том, что являюсь такой же дурой. Он ведь сам сказал, что я должна соответствовать ему. Значит на данный момент я значительно ниже. Да, стоит признать: Финляндия Скандинавский намного выше, чем можно подумать. Его образ мысли намного дальше, чем можно предположить. Может, он уже победил до начала раунда? Может, он уже победил до начала игры? Я не знаю, этого не узнать, пока не окажешься перед ним поражённой. Фин?— недостижим.Или нет?Он такой же человек, как и я. Я никогда не стану как он, но всегда могу стать собой. Я же не настолько глупая. Прямо сейчас убрала одну из препятствий, которая мне мешает. Пускай на время, но, думаю, она отстанет. Всё же потом она может взяться за своё, ничего с влюблёнными глазами не поделаешь.—?Продолжать,?— ответила я. —?Удачи,?— развернувшись, я ушла в сторону подъезда и скрылась.Потёрла заалевшую щеку. Ничего не знаю. Вообще без понятия, что мне делать. Никакого чёткого плана у меня нет, оттого что всё слишком туманно. Но... чёрт... Поднявшись обратно в квартиру, я села на стул у окна и стала, как верный слуга, высматривать хозяина. На подоконнике стоял горшок с цветком. Это была красная пеларгония, которая пустила бутоны и вот-вот должна была раскрыться. Тронула указательным пальцем землю. Влажная. Финляндия Скандинавский ухаживает за цветочками. Как мило. А может это даже не он? У него ведь есть родители. Может какая горничная убирается раз в неделю? Почему нет? Кстати, о родителях... Фин выделяется из всех четверых Скандинавов. Раз он один так похож на отца, то все остальные, очевидно, на мать. На этом интересно становится. Что ж это за родители у них такие, от чьей любви появились такие принцы? А может, и не от любви?.. Я думала об этом и думала... А мои родители? Мои родители были счастливы на самом деле? Или нежелание отца говорить о матери было последствием какой-нибудь ссоры? Но я не могу основательно полагать. Я ничего о ней не знаю. Абсолютно. А ведь так хотелось бы узнать о родном человеке, на которого я так похожа... Родилась ли я в любви? Или я была, как говорила казашка, той самой "случайностью"? Сунув руку в карман юбки, я достала смятую и немного поплывшую фотографию. Чёртов дождь, наполовину испортил изображение. Но улыбчивое лицо отца осталось таким же чётким. Моя щекастая мордочка всё так же недоумённо смотрела в камеру. Мне тогда было всего десять дней, там маленькая Эст была такой крохой. И, судя по доброй атмосфере фотографии, была в окружении любви. Тепло пронеслось от кончиков пальцев, что держали фото, до самых пяток. Такой это был хороший момент... Но больше такого не будет. Ничего подобного больше не будет. Всё в чёрно-белом фильтре. В уголках глаз закрылась грусть. Стало обидно. У меня ничего больше похожего на это фото нет. Я конкретно высказалась по поводу своего родителя, оставила этот осадок, поставила чёткую грань своего понимания. Возможно, он теперь попытается меня запереть в доме навечно, может, просто не пустит, может, уже позвонил в службу опеки и наклепал мне ту ещё невменяемость. Агрх... я не знаю! И не узнаю, пока не вернусь. Приложив лоб к холодному подоконнику, я попыталась успокоиться и убедить себя, что всё разрешится. Что-нибудь придумаю. Мои мысли прервал звук открывающейся двери. Распахнув глаза, я ровно села и потёрла ладошкой лоб, который мог остаться красным. Подняв руку с фотографией, я тут же спрятала её обратно в карман и встала. Подойдя ко входной двери, я посмотрела на хозяина квартиры. — Что-то сожгла? — прокомментировал он лёгкий запах гари, который не выветрился до конца после смерти двух несчастных оладий. — Сожгла, — честно ответила. — Ущерб? — снимая курточку спрашивал он спокойно. — Две единицы воспроизводимого продукта. — Состояние остальных единиц? — оставив в комнате два пакета, он закатал на ходу рукава, показывая красивые белые руки, усеянные венами, и прошёл в ванную. — Пригодны к употреблению, — я же хвостиком следовала за ним, как та маленькая верная овечка. — Это хорошо, — вымыв руки, он посмотрелся в зеркало, вытирая руки о полотенце, поправил чёлку и вышел из ванной. Расположившись на кухне, он потянул одну оладию за другой, предпочитая чередовать сметану с вареньем. Затем посмотрел на меня, стоящую в проёме:— Можешь идти разбирать вещи, — и потянул следующую. Я нелепо кивнула и пошла в комнату. В моём распоряжении был один пакет. Достала оттуда обычные вещи, которые могла бы носить каждый день. Широкая чёрная футболка с белыми плечами, уже пригретая в сердце чёрная юбка, серые чулки, лёгкая накидка-кардиган и чёрно-белые кроссовки моего размера. Бирки с ценниками были срезаны. Видимо, он прям дал точно понять, что я буду это носить. Да я и не против в целом.Решила не медлить и облачиться. Фин подозрительно хорошо по одним прикосновениям понял мои мерки. Никаких неудобств. Да и чёрт побери, кроссовки — офигенная вещь. Нося всю жизнь балетки с тонкой подошвой, под которой чувствуется каждый камешек, надеть удобные кроссовки — словно после каторжной жизни на земле ходить по райским облакам. Выйдя в этом наряде на кухню, я поправила юбку и посмотрела на него. Фин быстро оценил мой вид и кивнул, но, скорее, сам себе.— Так пойду? — неловко натягивая кардиган на плечи, уточнила я.— Да, — видимо, ему понравились мои оладьи.—А что было в другом пакете? — с лёгкой задумчивостью протянула я, садясь напротив.— Для другого мероприятия. Скоро узнаешь, — он поднял взгляд на меня, пережевал ладку и добавил: — если, конечно, не струсишь.Я нахмурилась. Не понравилась мне эта загадочность. Он что-то задумал. Но всё же он решил меня куда-то выводить... это мне на руку. Опять-таки: быть на первом плане достаточно престижно. Но вот в каком свете он меня выведет... и куда вообще?.. Доверять вслепую? — будто у меня есть выбор. Разберусь на месте. Когда-то отражение правильно говорило, что на площадке можно самому быть режиссёром, выворачивать так, чтобы поставить себя выгоднее остальных. — Когда идём? — спросила я.— В десять, — последняя ладушка исчезла с тарелки.— Что собираешься делать? — с огоньком в глазах спросила я, давая тоном намёк на то, что уже нашла занятие нам обоим.Он прищурился, всматриваясь мне в глаза. Я ответно смотрела на него, всем своим горящим взглядом показывая, чего же я хочу. — Нашла мою гитару, — утвердительно он констатировал факт.— Научи, — пробарабанив пальцами по столу, прямо попросила я.— Ладно, иди в комнату, — предварительно тяжело вздохнув, махнул он рукой, приказывая мне уходить.Я встала и радостно прошагала куда он приказал. Сняла обувь и кардиган, оставшись в одежде полегче. С нетерпением ждала этого урока. Сам Финляндия Скандинавский научит меня играть на гитаре, уау. Но не стоит забывать о факте: если бы он знал, чем себя занять, то отказался бы.Сев на кровать, я наблюдала за тем, как он настраивал инструмент, сидя на стуле напротив. — В нотах разбираешься? — закончив настройку, украдкой спросил он.— Да.— Отлично, теперь наблюдай и запоминай...У меня был слух, я много лет училась играть на фортепиано, окончила музыкальную школу и поэтому легко запоминала его ленивые объяснения, время от времени что-то уточняя. От моих вполне логических вопросов он поднимал на меня несколько удивлённые взгляды. А что я? Я чувствовала гордость за саму себя. — Пробуй, — он подал мне инструмент. Отнеслась к этому серьёзно. Приняв стандартную позу, я приложила пальцы к струнам и замерла. Это была моя маленькая мечта, которая вряд-ли когда-либо сбылась, не начни я отстаивать себя. Лакированное дерево приятно охладило кожу. Хотя на грифе всё ещё осталось тепло от ладони Финляндии. Пробно пустив пару нот, чтобы базово освоиться, я рискнула сыграть аккорд. Получилось не так быстро и хорошо, но и гитару я держу второй раз в жизни. Первый раз был, когда в музыкальной школе заставили переносить инструменты с одного помещения в другое. Но я попробовала ещё несколько раз. Уже было лучше. Звучание нот щекотало слух, и костяшки зарделись от желания продолжать, и глаза у меня заблестели от интереса. Я вспоминала мелодии, которые слушала, сидя под классом, где проходили занятия по гитаре. Пальцы пытались воспроизвести эти отрывки, складывая аккорд за аккордом. Да, получилось не очень, но это было потрясающее чувство.Щеку тронула холодная прядь волос, упавшая из-за уха. Закончив играть последний маленький отрывок, который пришёл в голову, я вдруг остановилась. За всё это время он не сказал ни слова. Холодные пальцы коснулись моей щеки, заставив и её зардеться. Упавшая прядь волос ловким движением снова оказалась за ухом. Его пальцы проскользили вдоль линии подбородка и оказались на его кончике. Я робко подняла на него смущённый взгляд. — Продолжай, — сказал он и убрал пальцы, от чего стало, на удивление, прохладно.Пробубнев что-то на подобии ?хорошо?, я сглотнула и снова коснулась пальцами струн. Так я до вечера училась этому искусству музыки. Видимо, на волне желания я осваивалась довольно прогрессивно. Иногда он меня исправлял, но не больше не касался. Лимит прикосновений, наверное, на этот день был исчерпан.А хотя...***Я не расспрашивала в какое именно место мы идём и кто там ещё будет. Доверяла вслепую. Всё равно понимаю, что нужно уметь адаптироваться и быть как рыбой в воде, как тигром в степи, и, конечно, как птицей в небе, если не быть, само собой, как пингвин или курица. Подойдя к огромной шестнадцатиэтажке, я всё-таки задалась вопросом: неужели я правда учусь с такими влиятельными людьми? Уже сам подъзд вещал о своей ухоженности и богатстве: чистые стены, тёплое помещение, красивые лестницы — всё здесь было так хорошо, что аж не верилось. Мы остановились на четырнадцатом этаже и подошли к двери с номером сто два. Это оказалась большая квартира, с кучей комнат и кучей людей. Идя за Фином хвостиком, я всё рассматривала косым взглядом, подмечая мелкие детали. Фин вывел меня в общую большую комнату, где все сразу же обратили на нас внимание. Ну, как на нас, на Финляндию. Но ничего, чувствую я, что не закончится этот вечер на простом ?всё было не так уж и экстремально?. Наблюдая за традиционным приветствием парней — крепким рукопожатием, я заметила интересную деталь, которая заставила меня украдкой улыбнуться: это было маленькое соревнование, в котором тот, кто сильнее пожмёт, одержал маленькую победу. И Фин побеждал каждого, кто к нему подходил. После Фина, все обращали свой взор на меня, такую маленькую, неприглядную, которая смотрела на всех гордо, удивляя тех, кто узнал обо мне не от самой приятной новости. — Привет, — сказала я, подойдя к кудрявому кареглазому парню.— Хай, — безразлично бросил он мне, лениво покачивая в стакане жидкость зелёного цвета.— Абсент? — сразу узнала, именно тот самый, который я выпила на той, первой вечеринке.Он кивнул. Я смело взяла со стола такой же. Гадость неимоверная, но непьющих здесь явно нет. С лёгкого движения я опустошила стакан до самого дна, на немом уровне удивив этого парня. Неприятная горечь скользнула по горлу, но я не подала виду, сохраняя настолько спокойную мину, насколько это было возможно. Повернувшись к нему обратно, прокомментировала: — Слабенько, — взяла ещё один стакан, отпила из него, попыталась не поморщиться. Взяла с соседнего столика виски и подлила в абсент. А что? Раз уж экспериментировать, то по-крупному. На вкус отвратительно, но виду не подала, — Если кто-то мне насолит, то я определённо дам ему это попробовать.По его взгляду было видно, что я его заинтересовала. Интересно ведь наблюдать за тем, как человек из серой тени превращается в актёра первого плана, которому не занимать смелости и открытости ко всем затеям. Своеобразный идеал в моём представлении. Хмыкнув себе под нос, я отошла в сторону, продолжая осматривать помещение. Размах не такой престижный, как был у Скандинавов, но тоже довольно атмосферно. Приглушённый свет распоряжался аурой расслабленности; гулкие голоса шептались вокруг, одни — с ноткой флирта, другие — с издёвкой, третье — со смешком, четвёртые — пахли сплетнями, пятые — уже были на веселе.И мне нужно было определиться, к какому голосу себя отнести. Поочерёдно подходила то к одной компании, то к другой, открыто здороваясь и представляясь. Все, конечно, относились ко мне настороженно, но расслаблялись, когда я поддерживала разговор и пила вместе с ними, подхватывая одну волну. Какой-то парень даже пытался со мной флиртовать, но быстро отошёл, когда я покосила на него взгляд недостаточно пьяный, для того, чтобы считаться партнёром на эту ночь. Таким образом я уже изучила почти всю квартиру и узнала много чего нового о жизни своих одноклассников. Некоторые баловались довольно интересными препаратами, а остальные играли в задорную ?Кто кого перепьёт?. Я в этом не участвовала, но всё же взяла себе смесь водки с вином. Гадость неимоверная, просто ужасная, но лицо приходилось держать, да и через время становилось на самом деле только веселее. Некоторые уже приняли меня за свою и тянули в свои забавы, но играть в ?Кто быстрее выпьет? не решалась, ибо не хотела свой организм так травить за один вечер.Приглянувшись к компании скучающих парней и парой девушек, я смахнула со стола себе стаканчик виски-колы и смело подошла к ним, надевая маску приветливой и задорной девчушки.— Добрый вечер, господа, — окинув всех скучающих оценивающим взглядом начала я.— Опа, а ты ещё кто? — подала голос одна из девушек, которая до этого успешно удерживала всё внимание на себе.— Причина свежих слухов, — усевшись в пустующее кресло рядом, я отпила немного из стакана.— А, это та, из-за которой учителя истории уволили, — подал голос парень.— А, понятно. Влюбилась в учителя, начала приставать, а потом, когда отказал, решила вывернуть и посадить за домагательство, — а вот эта версия была для меня неожиданной.То есть, меня там этот зверь чуть не изнасиловал, у меня чуть не случился нервный срыв, синяки не все ещё зажили, а все думают, что это я его домогалась? Захотелось просто ляпнуть: ?Извините, что блядь?? Всё время своих раздумий, я упорно смотрела на эту... эту... я без понятия, как её назвать.— Ага, то есть, это я его пыталась соблазнить? — на лице всё же удалось сохранить спокойствие.— Конечно, историк сам никогда не лез.— Значит вы к нему лезли? — видимо, я поймала эту схему.— Некоторые спали с ним за оценки, конечно. Будто ты этого не знала.— О-хо-хо, ну это явно не моя компания, — я уже встала, чтобы уйти, но эта девка вскочила и пошла за мной.— Не делай из себя особенную! Ты такая же шлюха как и половина твоего класса! — я вспомнила, что это за личность такая сомнительная...Я остановилась и обернулась. Словакия — подружка Турции. О Боже, только не это кодло, нет...— Зай, я не собираюсь тебе ничего доказывать. Раз вам хватает ума только раздвинуть ноги перед учителем, ежели выполнить домашнее задание, то это не мои заботы, окей? — наигранно улыбнувшись, ответила я, понимая, что на нас смотрят абсолютно все.—?Ну да, ты ведь только перед недоступным Фином раздвигать ножки готова,?— вот это пренебрежительно брошенное выражение заставило мою руку с виски-колой дёрнуться, щедро облив её.—?В моём мозгу есть достаточно извилин, чтобы не терять девственность в пятнадцать с учителем с педофильными наклонностями, в отличии от тебя, — все одобрительно загули. Натянуто улыбнулась, развернулась, вернула злое выражение и ушла в коридор.Так меня это злит, как не злит ничто! Отвратительно! Нечем задеть, только финном драконят. Сучка. Хотя бы гордо ушла, не оставила это так. От этого всего аж голова разболелась. Остановившись в коридоре, я поняла, что хочу спрятаться. Где-нибудь. Не видеть никого лишнего. Взяла с тумбочки банку энергетика и вошла в первую попавшуюся дверь. Это была чья-то комната. Пройдя немного вперёд, я увидела кровать, примыкающую к стене, рядом с ней тумбочка, рядом с тумбочкой рабочий стол, над столом было окно, лунный свет из которого освещал всю комнату, рядом со столом стоял книжный шкаф, а напротив него, в противоположной стене, был уже шкаф для одежды, ну, а рядом с ним, по правую руку от меня, была высокая дверца с параллельными вставками, как жалюзи. Ещё раз окинув эту комнату взглядом, я открыла энергетик, отпила немного, а затем открыла эту дверцу. Это было подобие чулана, но в нём были какие-то коробки из-под обуви и висели какие-то вещи, наверное, па?льта.Больше ничего рассматривать не захотела и села на одну из коробок, рядом с какой-то кучей тёмного цвета, закрыв за собой дверцу. Сквозь длинные линии жалюзей этой дверцы, я могла кое-как видеть эту комнату. Тусклый свет, светя на эту дверцу, падал во внутрь полосками. Прислонившись головой к стене, я выдохнула, расслабилась, и злость начала уходить из горячей крови. Сделала ещё один глоток. Мысли упорно возвращались к разговору со Словакией, от чего я сильнее сжимала банку. Но вспоминая, что я её всё-таки унизила перед всеми, моя душа заново успокаивалась. Положила локти на коленки, прикрыла веки, выдохнула… Всё в порядке…Но тут я услышала звук чьих-то шагов и закатила глаза. Нигде не найти спокойствия. Но вставать я не хотела, место насидела. Через несколько секунд дверь открылась, я услышала тихие смешки и какую-то возню. Чёткий щелчок двери. Я нахмурилась, прищурившись. Комнату замкнули изнутри. Посмотрев в сторону, в одну из щёлок, где с моей позиции была видна почти вся комната, я увидела Беларусь и Норвегию. В страстном порыве Нор расцеловывал шею Белы, оглаживая её талию. Бела тихо хихикала, запрокинув голову и обнимая своего возлюбленного за шею. Я спокойно наблюдала за этой сценой, так как об их идеальной паре знали все.Нор уложил девушку на кровать и продолжил блуждать руками по её телу, попутно избавляясь от одежды. Звучали характерные поцелуи. И достаточно быстро они оказались друг перед другом в чём мать родила. Ну тут уже всё стало ясно: сейчас произойдёт половой акт. Я тут же закатила глаза.—?Да ёб… —?ругнулась себе под нос.Посидела, называется, наедине. Не могли другую комнату для своих любовных утех выбрать? Надо именно эту, конечно. Протёрла пальцами переносицу. Игнорировать этих двоих всё равно не удастся.Конечно, на секунду у меня промелькнуло удивление, но оно быстро пошло на спад: они страстно влюблённая пара подростков, конечно отношения зайдут далеко. Глупая была мысль, в этом ничего удивительного. Внушал мне батенька, что до свадьбы себя беречь надо, но сейчас это большинством пар игнорируется, потому что отчасти это устарелые моральные принципы.Медлить не стали: миссионерская поза в полном слиянии. Лёгкий румянец покрыл мои щёки, так как, ёлы-палы, сидеть недалеко от совокупляющихся людей, без возможности уйти или проигнорировать как-то не очень, понимаете, да? Я хотела отвести взгляд, укрыться, не смотреть и не слышать, но любопытство было сильнее всего во много раз. Принцип действия понимала, но никогда не видела исполнение. Даже порнушку ни разу в жизни не смотрела, какое там. Но меня скорее отталкивало это. С конкретным животным инстинктом у меня остались плохие представления. Меня два раза пытались изнасиловать, я видела мужской член, я знаю, что должно происходить, но я не могла представить это иначе, чем что-то невероятно омерзительное.Но все мои представления подвинулись, уступая место тому, что я видела перед собой. Они оба этого хотели, никто не сопротивлялся. Бела подавалась ему на встречу, выгибаясь в пояснице, тихо постанывая, позволяя ему доминировать. Нор не привязывал её, не раздвигал коленки силой, был очень быстр и резок, но не делал ей больно, целовал и поглаживал, что-то шептал. И им… им явно нравилось то, что они делали, получали удовольствие и наслаждались друг другом.В кровь ударил адреналин. Я немного испугалась, что меня могут поймать за таким постыдным занятием. Но меня заставляло смотреть подростковое любопытство. И в какой-то момент, когда в порыве оргазма Бела выгнулась, прижимаясь к возлюбленному, видя её блаженное выражение лица, в моей голове мелькнула мысль: ?Каково быть на её месте???— эта мысль моментально перенесла меня туда, на кровать.Я чётко представила как лежу там, как мужские руки касаются моего тела, как оно прогибается под желанием другого. Как чужая плоть пронзает меня, делясь теплом, давая чувство единения. Как кожа покрывается мурашками от каждого толчка. Как все ощущения разом заставляют стонать, громко, не сдерживаясь, отчаянно пытаясь достичь пика. Как мои руки невольно сжимаются, царапая ногтями спину моего партнёра. Как огонь сладострастия пылает во мне, отбрасывая все приличия. Охх, более похотливых мыслей никогда в моей голове не было, ни-ко-гда.Внешне я выглядела спокойно, даже безразлично, будто каждый день на такое смотрю. Закусив губу, я подавила внутренний крик. В глазах отразилась почти паника. Отведя красное лицо в сторону, я поняла, чьё имя шептала в этой невольной фантазии?— Фин. Его руки касались меня, его спину я царапала, с его плотью становилась единым и его имя безудержно шептала, прогибаясь телом.Боже мой, какой стыд… Почему именно ты, а?.. Почему я именно тебя представила?! Господи-и-и-и… Покинь мою голову, умоляю…—?Подсматривать нехорошо,?— раздался над моим ухом тихий шёпот низкого голоса.Я постаралась не дрогнуть после этого. Он что, всё это время был здесь?.. Я спокойно обернулась и посмотрела в глаза своему кошмару. Чёрт, что он здесь делает?! На его глазах была длинная тень от жалюзи, давая увидеть, как его глаза почти светятся в темноте. То, что я сначала приняла за кучу темного цвета, оказалось Фином. Это уже какая-то дичь, серьёзно, почему он всегда оказывается рядом, когда надо и нет? —?Кто бы говорил,?— тихо шепнула я.Он улыбнулся углом рта и поднял немного голову, давая полоске света упасть на его глаза. Он посмотрел в комнату. В горле пересохло и я отпила немного из банки.—?Что ты здесь вообще делаешь? —?тихо шепнула я, делая вид, что не слышу стонов Белы.—?То же, что и ты.—?А тебя кто обидел?—?Жизнь, дорогуша, жизнь,?— он достал рядом с собой такую же банку, что и у меня, отпил.—?Жизнь та ещё сука,?— я на короткий миг посмотрела обратно в комнату. Голубки уже сменили позу и заново удовлетворялись.—?Правду говоришь,?— он поднял взгляд и посмотрел снова в комнату,?— ц… опасный приём, с огнём играет,?— недовольно покачав головой, финн, не отрывая взгляда от действа, отпил энергетика.—?Поясни,?— так же не отрывая взгляда от постельной сцены, спросила я.—?Проводить акт пенитрации без средств контрацепции.—?Может не совсем дебилы, на противозачаточных?—?Надеюсь. Дядей мне пока рано становиться. Надо будет спросить, передохраняются ли.—?Почему сейчас не спросишь? —?с насмешкой прокомментировала.—?Не думаю, что им сейчас до меня,?— насмешисто опустив взгляд на меня, ответил он.—?Хах, боишься за брата?—?Я ему уже говорил, что так лучше не делать. Если надо будет, то я дам денег на презервативы, а он забил и ебёт. Ух, доиграется, малец, доиграется,?— с хитрой улыбкой, прищурившись, сказал он, смотря в щель.—?Не каркай, во?рон,?— немного пихнула его локтём в бок.Он хмыкнул и продолжил потягивать энергос. А что я? Я всё же продолжила наблюдать за ними. Постепенно, забывала и о присутствии Фина, только наблюдала за этой сценой, полной такой страсти и любви, что любой фильм позавидует. Но всё же было немного неуютно от того, насколько странно выглядела эта ситуация. В конце концов я не выдержала, повернулась к нему и сказала:—?Что мы, блядь, делаем?—?Наблюдаем,?— чуть улыбнулись, ответил он.—?Тебя вот вообще не смущает, что в этой порнушке участвует твой брат?—?Поверь, и не такое видел. —?сделав последний глоток энергетика, он хмыкнул и добавил,?— Никогда не предполагала, что сидела бы ночью в чужом доме, на вписке, в кладовке и смотрела порно вживую рядом с Финляндией Скандинавским? —?он прочитал мои мысли, от чего мои глаза увеличились и со всей своей удивлённостью посмотрели на него. Он лишь бросил короткую улыбку и отставил банку в сторону.—?Прекрати.—?Так забавно читать твои мысли.—?Ты меня напрягаешь. Я пытаюсь уже не думать рядом с тобой.—?Да ну, расслабься, никто не умеет читать мысли. Но читать лица уметь возможно.—?Я даже знаю одного умельца.—?Хм,?— он поднял взгляд и снова посмотрел на парочку, которая в перерыве страстно целовалась.—?Такие влюблённые, аж тошнит.—?Завидую.—?Да ладно? —?я обернулась и снова посмотрела на него.—?Поверь, есть чему. Ты ещё цветочек, тебе не понять.—?Ты прав. —?посмотрев обратно на них, я, для вида, нахмурилась и закончила,?— И не хочу понимать.—?Врёшь,?— резко ответил он.—?Аргументируй,?— вот здесь я уже была готова стоять на своём. Нельзя, чтобы он догадался.—?Посмотри на меня.—?Зачем?—?Посмотри.Я обернулась и посмотрела ему в глаза. Совершенно спокойно, скрывая все свои фантазии далеко в пятки. Он внимательно всматривался в глаза, будто пытался прочитать, как строчки в книге. Я так же смотрела, не отвлекаясь, стараясь не слышать довольные стоны пассива. Напряжение нарастало. Кончик его указательного пальца поднял мой подбородок выше. Маленький электрический разряд произошёл и мои ресницы почти незаметно дрогнули. Я не сопротивлялась, потому что хотела знать, что он делает и что скажет. Но затем я почувствовала его руку на своей коленке. Вот здесь мои конечности отказались меня слушать. По мне пробежала волна, а затем, ненадолго утихнув, вернулась обратно.Я немного нахмурилась. Понимала, что это всего лишь проверка моей реакции, поэтому хотела сказать, чтобы он убрал свою лапу, но… мой язык отказался говорить. Его пальцы плавно двинулись выше по бедру. Их холод очень контрастировал с моей разгорячённой кожей, от чего я чувствовала каждое его движение. Уже заискивающе смотрела в его глаза, переводя взгляд то на нос, то на губы, то щёки, то на брови, то снова в глаза. Его пальцы скользнули под мою юбку и огладили косточку бедра. На секунду во мне мелькнула эта фантазия, как его руки касаются моих бёдер и во мне снова заговорила физиология. Мне стало невыносимо жарко, ладошки вспотели, меж бёдер стало влажно. Кажется, если бы пошёл дальше, я бы уже не сопротивлялась, даже настоящая я.Но он внезапно убрал руку, отстранился, и облокотился обратно спиной о стену.—?Учащённое дыхание, расширенные зрачки, бегающие глаза и главное?— не оказываешь сопротивления,?— тихо прошептал он, сложив руки на груди.Скотина. Он меня всё-таки поймал. Знала ведь, что ничего не будет, но всё равно поддалась, поверила, дура, дура, дура!Я смущённо отвела взгляд, прикусив губу. Обидно стало. Мной вот так просто было завладеть. Но, уверена, не будь это Фин, то я бы дала всё-таки отпор... Но тут он, пользуется своей харизмой, пользуется своим идеальным образом. Тупо мучает меня, скотина такая. Это злит!Я обернулась и заново окинула его взглядом. Он снова посмотрел на меня и поднял одну бровь. Я молча перекинула вторую ногу за его бедро и села задницей на финское причинное место, проявляя невиданную доселе наглость. Ладошки легли кончиками пальцев на его грудь, чувствуя сквозь тонкую чёрную ткань силовые очертания. — Ты много себе позволяешь, тебе не кажется?.. — дала волю рукам, растопырив пальцы, с хозяйским напором двинула их к его широким плечам, чувствуя каждую мышцу.— Хочешь быть квиты? — он опустил взгляд на мои руки.— Не тебе же одному меня так испытывать, — коснувшись пальцами горлышка его водолазки, оттянула немного, давая себе вид на белоснежную кожу, изгибающуюся посредине кадыком. — Вот как... — отставать не захотел — положил предплечья на косточки моих бёдер, лениво придерживая одну руку за кисть.Я пристально смотрела ему в глаза. Ожидание. Ожидание. Ожидание. В глубине превосходно голубых глаз, было именно оно. Я, на самом деле, не знала ничего о его слабостях. Абсолютно. Я не знала, чем его можно было взволновать. Раз так... то почему просто не дать себе волю? Раз он поддаётся, то почему бы не использовать это как преимущество? Мои губы опустились к его скуле, оставляя лёгкий ненавязчивый поцелуй. Одна рука поднялась к его подбородку, путая пальцы в небольших прядях, а вторая опустилась ниже, к его животу. Давно я хотела его поцеловать, но... Нельзя, это будет провал. Ходить по тонкому льду, но не провалиться — та ещё задача, особенно для меня, меж бёдер которой безумно жарко. Очертив поцелуем край его подбородка, я опустилась ниже, сомкнув губы на тонкой, белой, нежной коже. Это уже явно больше, чем прикосновение, но сейчас одёрнуть себя было поздно — я нырнула в это с головой. Теплота его кожи приковала, избавляя от последней попытки отстраниться. Легонько сжав край горлышка, я продолжила касаться губами его шеи. Такой трепет происходил в моём сердце, что ни на что другое внимания обращать не хотелось. Абсолютно. Только он. Подняв рукой его подбородок, мне предстало более широкое поле к изучению. Поцелуи становились всё настойчивее, намекая на то, что это не конец. Пальцы скользнули по его волосам до самого затылка, беря под контроль и так поддающегося Фина. В какой-то момент в голове мелькнуло чёткое: ?Больше?. Зубы коснулись его кожи, еле прикусывая. Его руки опустились ниже, удерживаясь на моих бёдрах. Я чётко услышала, как он хмыкнул с какой-то издёвкой. Меня это задело. Не надо меня отвлекать.— Так быстро собираешься пометить территорию?.. — тихо прошептал он с усмешкой.Коснувшись холодным кончиком носа его шеи у края подбородка, я с еле слышимым раздражением ответила: — Ещё хоть слово и будешь помечен... — Давай...Он смеялся с меня.Смешно ему.А я ведь не шучу.Начертив приглянувшееся место, я со смесью раздражения, желания, страсти и мести грубо сомкнула зубы на чувствительной коже. Больно укусила, это знаю, но он был готов, так что удивляться его спокойствию нет смысла. Но всё же чуть отстранившись, я осмотрела налившийся кровью укус и снова отдалась фантазии: как бы подобное смотрелось на моей шее?Да и стыдиться этих мыслей смысла нет, что мне уже терять? Коснувшись горячим языком помеченного места, я почувствовала вкус его крови... Горячая, живая, трепещущая... Словно кошка, мягко зализав эту рану, причиняя ему явную боль, я всё же усмехнулась своей смелости. Я укусила Финляндию Скандинавского... познала на вкус его кровь... главное — пометила. Да, этого никто, скорее всего, не увидит, но мы оба-то знаем, кто всё же оставил след своего доминирования в этой сцене, в этой кладовке, совершенно случайно, совершенно неожиданно, при совершенно глупых обстоятельствах... и это... так волнующе... — В кого такие зубки острые вырастила?.. — низким голосом, с завлекающей хрипотцой спросил он, запрокинув голову.— В мамочку, очевидно... Его руки словно непроизвольно сжались на моих бёдрах. Не знаю даже, от раздражения, или от того, что нравилось — не знаю. Но мои чувства от этого жеста только обострились. Это было похоже на то самое, что я представляла, именно так моя кожа изгибалась под его полными желания пальцами в той глупой фантазии. Эта история начинает быть похожей на сказку. Мы "общаемся" всего чуть больше месяца, а я уже так близко. Что это, если не заслуга настоящей меня? Не знаю. Но я точно понимаю, что не хочу, чтобы она заканчивалась. Но меня даже сейчас кое-что смущало, и, нет, это не Нор и Бела, которые наконец затихли, а то...— Почему ты не сопротивляешься? — тихо спросила я, поглаживая кончиками пальцев его шею.— На меня сама села девушка, которая позволяет себя трогать — разве есть причины отказываться? — Вот тебя прям совсем ничего не отталкивает? — я отстранилась, откинувшись и оперевшись руками о пол.— Во мне полбутылки финской водки и полбутылки пятнадцати процентного вина, я скоро вообще откинусь в спячку. А приятности в таком состоянии намного интереснее становятся, — его пальцы всё так же смело поглаживали мои бёдра чуть под юбкой.— Да ёб... — во мне было столько же, — достоверная инфа? — Проверенная кучей проб. Можешь не бояться, дальше безобидных поглаживаний дело не зайдёт, — убрав руки к себе на живот, он поправил горло водолазки и прислонился затылком к стене.— Пф, прям настроение поднял... — чистой воды сарказм.Понятно ведь, что это просто чёртова водка, сам он просто вот так не позволил бы доминировать над собой. Какая же я идиотка, решила тут воспользоваться шансом. Доказывать ничего не приходится: мы просто пьяны. Скорчив обиженное выражение лица, я слезла с него и села на своё место. Голова и правда начала понемногу кружиться. Прислонившись к его плечу головой, я прикрыла веки просто постаралась не ненавидеть мир за всё. Этот диалог ничего не стоил. И эта метка — ничего не значит. Кто заметит, то скажет, что по пьяни. А я ведь такие чувства в этот укус, на самом деле, вложила, вот ведь!***Проснулась я всё в той же кладовке. О Боже, как же болела голова, просто ужасно... События вечера-ночи просто слепились неразборчивой кучей, и я просто боялась пошевелиться, чтобы не почувствовать ещё где-нибудь боль, пускай и от крепатуры. Подняв голову ровно, я протёрла глаза и посмотрела в сторону Фина. Он спал. Тихо посапывал, прикрывая половину лица чёлкой. Я залюбовалась. Даже моя мутная голова могла понять, что он невероятно красивый, даже сейчас, когда спал после всего этого. Рука, забыв обо всей головной боли, потянулась к его лицу, мягко убирая пряди чёлки в сторону. Прекрасный. Он вскоре поморщился и зашевелися, протирая глаза. Шумно вдохнув воздух, он проморгался и посмотрел мутным взглядом на меня.— Доброе утро? — спросила я, потирая пульсирующие виски.— Вроде доброе... — тихим голосом сказал он, не спеша вставать.— Это так всегда будет?.. — спросила я, обхватив руками ноющую голову.— Да... — он вроде бы даже и спокойно это переносил, а хотя нет, глупая мысль, он всё спокойно переносит.Он всё же поднялся, поправил свою одежду и вышел наконец из этой злощастной коморки. Я вышла следом. Голубки всё так же отлично пригрелись на кровати, а Фин, не обращая даже внимания, потянулся и вышел из комнаты. Я лишь плелась тихим хвостиком позади, пытаясь справиться с мутью в голове.Выйдя на кухню, мой проводник достал из шкафа аптечку, которая была почти полностью забита таблетками от похмелья. Хозяин явно готовился к этому мероприятию. Выпив это чудодейственное лекарство, Фин молча предложил мне, протянув стакан воды. Я ни на секунду не замешкалась. От него воду принимать я не боялась. С ним ничего не боялась. Не знаю, насколько плохая была идея идти на эту вписку, но то, что сейчас мне нужно прийти домой, к отцу, меня скорее разочаровала, чем напугала. Всё-таки мне было хорошо, пока не уснула. Да и не забыла, кстати, что сидела на Финляндии Скандинавском и ещё что-то этакое сделала... чёрт... забыла что...Но подняв задумчивый взгляд на Фина, ещё больше задумалась, ибо по его взгляду было ясно, что он помнит всё.***Дом, милый дом... Или вернее сказать "ужасный"? Без понятия, есть ли там кто-нибудь, но будет что будет. Тронув ручку двери, я всё никак не решалась её открыть. Даже не знаю, насколько изощрёнными методами он теперь попытается меня ?перевоспитать?. Ладно, чёрт с ним. Открыв дверь, я переступила порог этой обители зла и прислушалась. Запах еды, ммм, что-то на семейном. Из кухни вышел мой главный кошмар — отец, в хозяйственном фартуке с цветочками, вытирая руки о полотенце. Так и смотрел на меня, интересным таким взглядом, явно хотел что-нибудь со мной сделать, но что-то его сдерживало, очевидно.— Ну, я жду, — оценив свои силы, я начала снимать свою новую обувь.— Чего ты ждёшь? — за такой ответ Фин бы от меня отвернулся.— Картина маслом: ?Возвращение блудной дочери? — разве нет? — Где была? — старался, держался, пытался быть скалой.— Гуляла, развлекалась, пила и ставила на место всех, кто когда-либо меня обижал, — сняв кроссовки, я остановилась и посмотрела на него, наигранно улыбнувшись, — ну ты понимаешь.— Хоть в проститутки не подалась? — от напряжения на его руках выступили вены.— На следующей неделе собиралась, не переживай, — пройдя в ванную, я взглянула в зеркало и начала мыть руки, — А ты тут как? Не одиноко?— Одиноко, ещё как, — он внимательно наблюдал за мной исподлобья.— А как же твоя верная подруга? — Какая? — охх, как же я его раздражала своей манерой речи.— Как какая? И бутылка водки ушла что-ли?— Прекрати, — он уже сцепил зубы, показывая всем своим видом, что ему неприятен разговор со мной.— Ну что ты, я, в отличии от тебя, могу остановиться, — сняв в лица улыбку, я посмотрела на него что есть холода и направилась в свою комнату.Закрыв за собой дверь, я выдохнула, рада тем, что он не прибил меня на месте. Что-то в нём всё-таки щёлкнуло после этого всего. Может быть, даже как со мной. Тогда, на вечеринке Скандинавов, я была совсем одна, никто мне не помогал, но я переосмыслила свою роль и стала тем, кем должна быть. Может и с ним так? Может, я наконец открыла ему глаза на происходящее? Что его роль на самом деле сейчас ужасна? И сейчас он сдерживает свой старый, приевшийся образ. Что ж, держится пока молодцом, что сказать. Но мне сейчас вообще не до этого, ибо у меня теперь новая жизнь, соответственно, новое окружение.Фин оценил мою способность освоиться в новой среде и предложил посетить другое мероприятие, которое состоится вечером в пятницу. Больше он отказался говорить и просто приказал мне прийти в тот день вечером к нему домой. Конечно, я заинтригована, куда же он меня поведёт и что мы будем делать, и что случится на этот раз?.. От нетерпения даже коленки немного подрагивали, так мне хотелось поскорее снова оказаться во всём этом.***Из комнаты я выходила редко, стараясь не сталкиваться с отцом, чтобы просто существовать рядом, но не взаимодействуя. Но всё же чаще всего мы сталкивались вместе и он безразлично бросал мне ?доброе утро?. Меня это устраивало, пока в пятницу, через неделю после инцидента, он не решил за все эти года "поговорить как отец с дочерью". Боже, последний такой "разговор" был довольно калечным и то, когда у меня в четырнадцать пошли первые месячные и никого из тёток не было рядом. Он сам обладал довольно тугим познанием женской физиологии, от чего и пришлось обращаться за помощью к соседке, у которой было две дочери. И всё это время он был таким нервным, без понятия, что ему делать и как рассказать о том, что я уже могу рожать детей. И его напряжённая аура передавалась мне, от чего я всё время пускала слёзы и боялась каждого его слова. Тот день был очень плохой.Придя со школы, я почувствовала приятный запах еды, который щипал нос с самого порога. Отец почему-то решил после всего не заставлять меня готовить, взяв эту обязанность на себя. Видимо, пытался так отвлечься, чтобы не ввязываться в конфликты со мной. Помыв руки и придя на кухню, меня вдруг окружила атмосферная аура какого-то семейного уюта. Казалось, сейчас за этот стол сядут мама, папа, сын, дочь и начнут все вместе пробовать мамин пирог, а папа рассказывать забавные истории, а дети смеяться и нахваливать мамины старания. И это всё казалось мне таким чужим... Таким далёким... Таким недостижимым... В этой атмосфере я чувствовала себя абсолютно лишней. И мне захотелось уйти, чтобы не возвращаться к представлениям той фотографии, где была наша маленькая семья, на которой отец улыбался, и я ещё не могла подвергаться таким мучениям. — Эстония, проходи, — голос отца был невероятно мягким, таким добрым, аж страшно.— Что ты задумал? — я осталась стоять за порогом кухни.— Я не могу поужинать со своей дочерью? — его голос стал резче, более привычный ему. И это меня успокоило, да.Перешагнув порог, я присела на своё место и продолжила подозрительно коситься на отца. Он ловко расставил на столе несколько блюд и приглашающим жестом предложил начать. Я не решалась взять хоть что-то, пока он сам не попробовал то, что приготовил. Он был подозрительно спокойный и тихий, не косился на меня исподлобья, а смотрел нормально, не показывая своей гордой натуры. Это было странно. Очень странно. Я сразу поняла, что он меня не просто поужинать пригласил. В его голове явно было много мыслей. Он как будто пытался собраться, чтобы начать говорить то, о чём хотел. Что ж, я его не собиралась торопить, всё же еда была вкусная. — Итак, Эстония, — решился всё-таки, — судя по твоим последним поступкам, в твоей жизни, во время моего отсутствия, случилось что-то, что повлияло на тебя так сильно, — я уже хотела уснуть, лениво пережёвывая листик салата, — и я, как твой отец, хочу узнать, что случилось. — Зачем ты спрашиваешь, если и так знаешь? — с его связями он уже давно допытал всех свидетелей и точно знает много, в этом нет сомнений. — Я хочу услышать от тебя, — его пальцы нервно начали теребить полотенце. — Окей, раз так хочешь. Я рассказала всё. Конечно, исключив из рассказала Финляндию, заменив на "знакомого", "друга" и "одноклассника", стараясь не делать на нём особый упор. Я хладнокровно рассказывала о том, что со мной хотели сделать и что делала я. Даже некоторые моменты в деталях, например, как долго у меня болели синяки на коленках, когда швед пытался изнасиловать. Хотя и его имя я тоже не упоминала, лаконично заменяя на не самые приятные аналоги. И когда я закончила рассказ, то продолжила есть салат как ни в чём не бывало, хотя меня от всех этих мерзких воспоминаний начинало просто тошнить. Но я держалась. — Это, конечно, ужасно... — сказал он, скорее себе, чем мне, — Ты сама как себя чувствуешь? — Замечательно, — только воспоминания о финне успокаивали мою душу, потому что только он был после этого всего рядом. — Угу... не благодаря ли своему белобрысому другу? — в наличии оказался длинный белый волос, который в природе не мог просто так попасть в наш чёрно-рыжий дом. И откуда он взялся? Я ведь хорошо убрала дом... Или он лазил в моих вещах?— Благодаря, — а чего скрывать? — Что он делал в нашем доме? — То, что не делал ты. Поджав напряжённые губы, он наконец посмотрел на меня так по-родному и отечески исподлобья. Я уставилась так же. — Эстония, не глупи... — О чём ты? — Я признаю, что упустил период наилучшего воспитания, но раз ты так много понимаешь, то может всё же откажешься от того, что делаешь? — Конкретнее. — Не таскайся с этим скандинавским отродьем, — в моих глазах моментально вспыхнула злость. — Не смей так о нём говорить, — мой тон был полон агрессии. — Я говорю правду. Эти Скандинавы столько проблем принесли... — Твоей карьере! — договорила за него я, — Я тебе рассказала о том, как он мне помог, как он меня спас, как он проявил добродушие, оставив у себя! — его излишняя гордость просто меня вывела, — Да если тебе хоть немного не плевать на меня, ты должен ему вовек быть благодарным! — я встала из-за стола, ударив кулаками, — Да если б не он, тебя бы труп дома встретил, а не Эстония! Я бы убила себя! Я всё рассказала, честно и открыто, а тебе всё равно плевать! Абсолютно! Я тебя ненавижу! Чуть не сорвав голос, я выбежала в коридор, надела балетки. Но он отступать не собирался. Озлобенной хваткой схватив меня за предплечье, он силой развернул на себя и уже занёс руку, как я остановила его одним лишь бешеным взглядом. Натянулась напряжённая пауза. — Давай, ударь. Докажи своё превосходство. В его глазах было смятение. Он еле-еле себя сдерживал, но мой энергетический отпор не позволял ему это сделать. — Останься самым отвратительным отцом для своего ребёнка. Его руку пробила дрожь. Он сильнее сжал мою руку, передавливая вены. — Или уже накатило осознание того, что твой ребёнок на самом деле тебя ненавидит, папа? Как тряслась его рука, как тряслись... Когда долгое время решаешь проблемы силой, то просто забываешь, как это, решать без неё. Гневная сцепка взглядов. Ненависть, отвращение, злость — всё, что я чувствовала, смотря ему в глаза. — Больше никогда... — от напряжения даже сцепила зубы, потому что слишком больно он сжимал мою руку, — Никогда не смей так делать.Я со всей своей силой оттолкнулась от него, дабы высвободиться. Дыхание сбилось и пальцы струнами выгибались. — Идти пей свою водку и избивай невинную подушку, изверг. Мне противно, что ты — мой отец. Выйдя из дома, я направилась в сторону подъезда, который был роднее покидаемого дома. Зря надеялась, что это изменится, абсолютно зря. Плохой из него актёр, слишком вжился в эту роль, и другая ему будет непосильна. ***Дом Фина встретил меня желаемой тишиной, аурой спокойствия и умиротворения. Я даже на секунду прикрыла веки в этом секундном наслаждении. Почему эта тихая квартирка не может быть моим домом?.. Я бы с большой радостью приходила сюда после тяжёлого рабочего дня, всегда хотела бы возвращаться в эти уютные стены...— Добрый вечер, — из кухни показался Фин, такой домашний, такой милый, такой... такой... — Добрый... — подойдя к нему ближе, я посмотрела в глубокие голубые глаза и просто обняла. Его это явно удивило, он растерялся, но мне была не так важна его реакция. Мне нужно было просто услышать стук его сердца, такого холодного ко всему, но такого желанного моей душой. И запах... конечно, запах... яркий запах фиалок, таких родных и успокаивающих. Кажется, вот он — мой антидепрессант... моя цитадель... мой самый потайной колодец желаний... мой голубоглазый спаситель... Видимо, не зная, что делать, он просто положил одну руку мне на макушку, видимо, чувствуя, что мне просто нужно чьё-то объятие. Он был почти прав. Мне нужно было только его объятие. — Что случилось? — тихо прошептал он мне над ушком. — Много всего... но это уже неважно... — весь гнев сам собой забылся. Всё же мне не хотелось ему надоедать, поэтому вскоре отстранилась, небрежно смахнув непрошенную слезу. Быстро пришла в норму и посмотрела на него в ожидании. Всё же он собрался меня куда-то отвести.— Сейчас кое-что примеряем на тебе, — он развернулся и ушёл в свою комнату. Пройдя следом за ним, я увидела на кровати одежду, которая явно предназначалась мне. — Переодевайся, будем подбирать то, что тебе подойдёт, — он же взял со стула свой обычный повседневный готический прикид и стал переодеваться... при мне. Ну, хоть оторвать глаз от этого зрелища было тяжело, я всё же прошла мимо и осмотрела то, что было в наличии: чёрная юбка с цепочками, чёрная футболка, которая скорее дотягивала до топа, чёрные перчатки, которые обтягивали предплечье до начала пальцев и, конечно, обувь, с закрытым каблуком, на шнуровке и с мелкими цепочками. Интересный набор. Но всё же один раз я обернулась и кое-что заметила. — Фин, — подойдя поближе, я разглядела царапины на его животе, — Это кто тебя? — Ты, — сказал он и надел водолазку. — Я? Когда? — Когда ты не отошла от наркоты и была в неадекватном состоянии, то оборонялась от меня как могла, — пояснил он, доставая косметичку. — А... — меня почему-то постиг стыд за это, — прости... — зачем-то сказала я, хотя и поцарапала его так неосознанно. — Пустяк, — достав подводку для глаз, он принялся целиком сотворять из себя представителя гот-культуры, — давай, переодевайся.Я нелепо кивнула и отошла обратно, снимая с себя одежду. Задумчивость постигла меня. Я его поцарапала, сделала больно, а он не ушёл и остался. Остался и был со мной до конца, пока мне не стало лучше. Готова его расцеловать. Он до ужаса мил, каким бы не пытался казаться.Одевшись в эти вещи, я обернулась обратно к нему. Он коротко посмотрел на меня, прищурился, взял пакет и достал оттуда какой-то элемент одежды и подал мне. Взяв его в смятении, я развернула и поняла что это колготки в сеточку.— Серьёзно? — Абсолютно, — и продолжил красить веко.Спорить не стала, поэтому надела и это, надеясь, что он не попытается сделать из меня девушку лёгкого поведения. Взглянув в зеркало, я даже засмотрелась. Выглядела вполне хорошо, на проститутку несильно тянула, на том спасибо. Подняв руки за голову, я не удержалась от комментария: — Ну, ты, конечно, умеешь выбирать.— А то, — на его лице мелькнула странная улыбочка, но он быстро её спрятал за чёлкой, снова ища что-то в пакете, — держи, лучше надеть это, — он подал мне такую же водолазку, как у него, только поменьше и скорее женскую.Переодевшись в неё, я снова обернулась и будто взглядом спрашивала ?что-то ещё?? Он кивнул что-то сам себе и снова полез в пакет. — Мне уже страшно. Что ты оттуда ещё вытянешь? — Это должно подойти, — в его руках оказались какие-то кожаные полоски, скреплённые кое-где серебряными кольцами.Он двинулся ко мне, но я тут же отошла назад. — Не-не-не, я в этот БДСМ не играю, сорян, — но он наступал и мне пришлось запрыгнуть на кровать.— Это просто элемент одежды, тебя никто не собирается шлёпать.— А так хотелось, знаешь ли!— Просто надень, — никак его не вывести на эмоции, надень и всё.Я упорно смотрела ему в глаза, не торопясь подчиняться. Он так же смотрел, не уступая. Поджав губы, я всё же сдалась. Интересно же стало. Мало ли какой фети?ш мне ещё откроется?— Увлекаешься подобным? — подавшись вперёд, я подошла обратно к зеркалу.— Нет, — коротко ответил он, явно не пытаясь вдаваться в подробности.— Почему тогда хочешь, чтобы я это надела?— Для меня подобное на женском теле кажется... ммм... — неужели Финляндия Скандинавский не знает, как ответить?— Эстетичным? Привлекательным? Сексуальным? — Да, — аккуратно завязав ремешки в области моей грудной клетки, он неуместно тихо спросил: — ничего не жмёт?.. — Нет... — так же тихо ответила я.Его руки неожиданно мягко легли на мою талию, скрещиваясь в замок на животе. Подняв взгляд на зеркало, можно было подумать, что мы довольно... гармоничная пара. Чёрное и белое, такие разные, но в то же время невероятно притягательные, как разные полюса магнита. Его чёлка защекотала мою щеку.— Теперь я тебя так привлекать стала? — с насмешкой спросила я.— Просто чувствую, что тебе нужно больше объятий, — поджав губы, я молча признала, что это было так.Коснувшись руками его ладошек, я чуть погладила мягкие костяшки, переплетающиеся с венами. Он подозрительно хорошо ко мне относится. Что-то в нём да изменилось, это было очевидно. Уже и идти никуда не хотелось, хотелось только остаться здесь и стоять так вечность. — Куда мы пойдём?.. — К моим друзьям.— Уже с друзьями знакомишь?..— Ты должна постараться, чтобы им понравиться.— Поняла... — решила не злоупотреблять его добротой и отстраниться, — Чёрт, как так-то? Ты парень, а красишься лучше меня, — я подошла к его косметичке, сев на стул.— К чёрту гендерные стереотипы, — чуть нахмурившись, сказал он.— Согласна. Но я краситься всё равно не умею.— Давай я, быстрее дело будет, — сев напротив меня, он поставил моё лицо для себя поудобнее и принялся колдовать.Он делал это так легко и просто, будто тренировался каждый день. Ну, это Фин, нет смысла удивляться, он обязан многое уметь по своему образу. И справляется он с этой ролью на пятёрку. Даже интересно, был бы Фин моей той самой лучшей подружкой, которая всё умеет, ругает, встревает в неприятности, постоянно повторяя, что мы совершаем ошибку, и которая неведомо с каких таких причин дружит со мной, сплошной неприятностью? Даже не знаю можно ли считать меня той самой подружкой, с которой другие родители запрещали бы дружить? Определённо нет, не думаю. Всему виной мой отец. Видный в политике человек, хоть и не показывает меня остальным. Думаю, что бы я не делала, со мной было бы полезно дружить. Но на самом деле нет, из моих хилых просьб отец редко что-то исполнял. То ли наша тайная гордость — Россия. Высокая, стройная, фигуристая, строгая, языкатая, смелая, открытая — одним словом Мечта, а не дочь. Она уже была от первой любви отца, родилась в бурной советской молодости. Но с её матерью вскоре характеры начали не сходиться, начались мелкие ссоры. Но даже тут уже шестилетняя Россия проявила свой непробиваемый характер, приказав родителям разбегаться и не портить её детские представления о хорошей семье. Настолько она была интересной особой. Развелись и с тех пор жили они хорошо. У отца, видимо, появились моя мама и я, а у бывшей жены своя семья. Но её родственники, которые и были моими восточными тётками, всё так же благосклонно, как можно догадаться, относились к моему отцу.И пока Фин меня красил, я вдруг задумалась и предположила, что, возможно, они думали, что именно моя мать стала причинной развода, по которой отец и ушёл от жены. Может, даже из-за меня, мало ли как всё было, могу только предполагать. Могла спросить Россию об этом, но она всегда отмахивались от этого, словно от неприятной мелочи. Она что-то знала, что-то помнила, но точно знала, что это не её дело, поэтому не лезла. Да и никогда мы с ней не были близки. Бо?льшую часть времени она находилась далеко, с матерью, которая держала строгий нейтралитет в отношениях со мной. Поэтому прям сёстрами-сёстрами нас назвать нельзя. Да и сейчас её нет, она на учёбе, за границей, утверждает свою репутацию, славит отца своего и домой почти не звонит. — Готово, — открыв глаза, я встала со стула и посмотрела в зеркало, — Ты кого из меня решил сделать?.. — я смотрела на свой образ и чувствовала себя так органично. — Крашиху, зай, крашиху, — он, отражаясь позади в зеркале, сидя на стуле, явно был доволен своей работой. Затем он открыл небольшую шкатулочку и достал оттуда цепочки, что холодели серебром. Жестом пригласил к себе и надел на шею подвеску с каким-то знаком в виде ромба. Подал ещё серёжки с крестами, такими, как у него.— Ты пытаешься из меня сделать фем версию себя? — Нет, просто в другом виде ты со мной пойти не сможешь. — Что же это у тебя за друзья такие? Мы пойдём на кладбище, будем петь оды смерти и приносить жертвоприношения? — Нет, пойдём в наше тайное место, будем петь оды легендам музыки и просто веселиться, — закончив наряжать меня, он встал и взглянул в окно.Смотря куда-то в сторону зеркала, я вдруг снова задумалась и от желания задать интересующий вопрос аж зачесался язык.— Можно личный вопрос?— Нет, — я резко посмотрела на него.Поджала губы и опустила взгляд ещё ниже. Я всё ещё ему чужая. Да, он принимает меня, помогает, но делиться своими мыслями... видимо, мы ещё недостаточно близки в плане отношений, чтобы он мог показать свою личную сторону так откровенно. Да, может, кто-то возопит: ?ВЫ ЖЕ В КЛАДОВКЕ ЧУТЬ НЕ ПОТРАХАЛИСЬ, АЛЛО!? — но физиология это отдельного вида сука, а душа... душа порой бывает сокровеннее тела.?Как к этому относятся твои родители?? — этот вопрос я так и оставила за зубами.***Неприветливая ноябрьская ночь пускала холодные цепкие пальцы меж полупустых улиц, пытаясь ухватиться за редких прохожих. Ноги пощипывало от холода, но я старалась не показывать неудобства. "Тайное место" находилось в пяти кварталах от квартиры моего проводника и не выглядело достаточно благополучно, чтобы я в здравом уме прошлась одна хоть в одном переулке. Это был заводской район, где туда-сюда под фонарями мелькали рабочие, которые спешили домой, и в небо не прекращая шёл пар. Но быстро пройдя эту часть, Фин завернул в очень тёмный проулок, который освещался только одиноким фонарём в самом конце. Это место хоть и было не самым приятным на вид, запах и атмосферу, но была в этом какая-то уличная романтика что-ли?Смотря на такого принца как Фин, никогда в голову не придёт, что его прекрасные ножки ступали в этом месте. А это довольно интересно знать, скажу я вам. Признаюсь, раньше думала, что он в таком виде ходит в какие-нибудь элитные тематические заведения "для вампиров", но никак не заводской район с заваленными хламом улицами. Это никак не могло меня разочаровать, ведь я узнала что-то интересное и противоречивое. Петляя по проулку, Фин наконец наткнулся на нужную дверь и постучал. Короткий петличный скрип и передо мной показалась знакомая на вид девушка в немного откровенном наряде. И знаете что? Меня взяла моментальная зависть на её латексные колготки, которые подчёркивали стройные худые ножки. Тоже такие захотела, неважно, что их никуда бы в жизни не надела, но захотела. У неё были насыщенно-рыжие волосы, затянутые в тугой и высокий конский хвост, а грудь подчёркивалась кожанной сбруей. Её карие глаза, цвета дорогого коньяка, бросив на меня короткий взгляд, быстро перевелись на значительно выше за неё Финляндию.— О, Филин, рада тебя видеть. Проходи, — одарив его короткой полукокетливой усмешкой, она пропустила нас во внутрь, и мне в глаза ударила лёгкая дымка, а нос защекотал полусладкий ненавязчивый запах. — Мои все уже собрались? — спросил он у встречавшей.— Ждут только Яблоню, — ответила она, уходя по одному из широких коридоров.— Много сегодня посетителей? — финн пошёл за ней, и я закономерно пошла следом, выпрямив спину.— Да, еле поспеваем готовить комнаты, — подходя к одной из дверей, она достала из какого-то кармана пластиковую карточку, на ходу чётко провела ей в узкой полоске горизонтального считывателя и продолжила идти дальше.— Удачи тогда, не будем беспокоить, — сказал Фин.— Веселитесь, — она, не оборвачиваясь и не останавливаясь, махнула рукой и скрылась за поворотом коридора.— Нет, это не бордель, — открывая дверь, ответил он на мой мысленный вопрос, который неизбежно должен был возникнуть в моей голове.Пройдя во внутрь, я тут же увидела несколько человек. О да, эти лица мне были хорошо знакомы. Издалека, конечно, но их я знала. — Всем добрый вечер, — махнул всем рукой Фин, проходя во внутрь комнаты.— Здорова, — к нему подошёл парень, в котором признала его брата — Норвегию. Кулачком финн поздоровался с его девушкой — Беларусью, затем, крепко сцепив руки, поздоровался с другим братом — Данией. В другом углу я заметила ещё одного парня — Румынию, который славился своими редкими в природе естественно-красными глазами. Поприветствовав его, Фин обернулся ко мне и коротко представил: — Эстония, — этого, видимо было достаточно.Все необычно тепло мне улыбнулись и поздоровались. Я от непривычности нелепо махнула рукой, пробубнев ответное приветствие, и подошла поближе к Фину. — Где Яблоня? — упав на одноместную кровать, спросил Фин.— Скоро должна прийти, хочет устроить соревнования с румыном и датчанином, — ответил ему Нор, обнимая Белу.И в этот момент открылась дверь и в комнату закатился скейт с ящиком. — Всем добрый-вечер-здравствуйте и сегодня я разнесу румына в дрова! — следом зашла Польша в чёрном наряде и тёмным макияжем, размашисто жестикулируя.— Это мы ещё посмотрим! — насмешливо бросил Румыния.— Все в сборе, давайте лучше репетировать, потом будете соревноваться, — встрял Дания и встал на небольшую сценку, где располагались музыкальные инструменты, — Поль распевайся, будем сегодня отдавать дань Леди Гаге, — сев за барабаны, приказал ей датчанин.— Ооо, добрый-вечер-здравствуйте, Эстония, — протянула мне руку полячка.— Привет, — сдержанно, но приветливо ответила я ей рукопожатием.— С кем пришла? — взяв стакан воды, она сделал небольшой глоток и прополоскала горло.— С Фином, — наблюдая за тем, как парни рассматривают бумажки с нотами, ответила я.— Раз с Филином, то добро пожаловать, приближённым всегда рады, — трогая горло, она пыталась распеться, протягивая то "о" то "а".— Значит, вы здесь музицируете, — констатировала я, смотря как парни пускают пробные ноты.— Просто расслабляемся, кайфуем, веселимся и наслаждаемся этой жизнью, ничего нелегально, — открыв что-то в телефоне, продолжала со мной открыто разговаривать Поля, — Ну, кроме алкашки и сижек, конечно, — с небольшой усмешкой добавила она.— Значит, ты у них певица? — решила узнать побольше, пока есть разговорчивый собеседник.— А что, хочешь попробовать? — Может быть, — неожиданное было предложение, но я решила не терять шанса.— Отлично, распевайся тогда, займёшь парней, — достав из одной из тумбочек старые бумаги с текстом, она подала их мне, — а я пока быстро сбегаю по делам ещё, — и вышла незаметно из другой двери, что была больше при углу комнаты.Вспоминая старые уроки вокала, я принялась шевелить голосовые связки. В голове мелькнуло небольшое воспоминание, как учительница индивидуально занималась со мной в классе, когда помещение заливал свет заходящего солнца, и преподавательница перебирала пальцами клавиши, пока я пела детскую песенку.— Эст, куда Яблоня опять слиняла? — спросил меня румын.— По делам, — подойдя к ним, ответила я.— Надоела, чуть петь так сразу "дела", — недовольно пробормотал Нор.— Давайте я за неё спою, — посмотрев ещё раз на текст, попросила я.— Ты? — скептически спросил Дания.— Занималась вокалом, умею петь, — сев на место Поли, я поправила юбку и вспомнила в голове эту песню Леди Гаги ?Judas?.— Окей, затестим а капелла.Прокашлявшись, я собралась с силами. Нужно вытягивать ноты, а не просто читать слова. Я ведь умела, умела неплохо, нужно не ударить в грязь лицом, я ведь могу, я докажу, что могу быть своей в этой компании, я умею что-то, что им нужно. Я не буду для них чужой.Коротко выдохнув, я потянула первое ?Ohohohoh? — нормально, вытянула, дальше следующее: ?I'm in love with Judas? — да, уже хорошо. И я продолжила петь. Без музыки было тяжелее, но я старалась не сбиваться с ритма в своей голове. Но как только спустя сорок секунд должна была начаться самая сложная часть, Дан поднял руку, останавливая меня. — Идёт, начинаем, — всё заняли свои места впереди, когда я осталась сидеть позади, в центре. Это был своеобразный кавер, но от того становилось не менее интересно. В руках Фина оказалась электрогитара, за барабанами сидел Нор, ну а за синтезатором прохлаждался Дан, который в этой партии не играл. Румын же наблюдал за нами со стороны. Как только он подал знак, мы начали исполнять. Чёрт, всё эти звуки показались такими ностальгически притягательными и знакомыми... Как будто все воспоминания детства о музыкальной школе слились в одно, выражаясь во всей окружающей атмосфере. Да и эту песню я любила, она чём-то притягивала мою душу. И почему-то в это время я смотрела на Фина, проговаривая ?A king with no crown, king with no crown?, будто говоря это ему. И он смотрел на меня этим взглядом, этими ярко-голубыми глазами, которые проникали в самую душу, находя самое откровенное. — ?Judas kiss me if offenced?... — через строчки было намного проще выразить свои желания.Но когда песня закончилась и мои ладошки остались мокрыми, когда я всё ещё смотрела в глаза Фину, когда остальные на замыленном фоне говорили о том, как это было круто, я мысленно сказала, то ли сама себе, то ли прямо ему: ?Для меня ты не можешь быть Иудой... для меня ты только Бог...?— Кстати, Эст, можно тебя на минутку? — не теряя по дороге своей восторженной и лёгкой улыбки, спросил Дания, кивая в сторону выхода. — По поводу? — я насторожилась, неожиданно это было. — Пара слов. — Хорошо, — встав с нагретого места, я двинулась за ним. Выйдя через ту тайную дверцу, мы оказались на улице. Отойдя подальше, в глубину проулка, где в кучу были сложены деревянные подтарники, он остановился и обернулся ко мне. — Что ты с ним сделала? — неожиданный вопрос. Я непонимающе нахмурилась, но не отошла. — Самой интересно. Он пустил пальцы в волосы, оперевшись спиной о деревянную конструкцию. Его серьёзно беспокоило что-то, что связанно с Фином. — Хорошо, зайдем с другой стороны. Что между вами происходит? — синие глаза смотрели на меня внимательно. — Хм... — я задумалась не от того, что не хотела говорить, а от того, что просто не знала, как это назвать... То есть, между нами какая-то своеобразная сценическая игра, понятная только нам. Мы друзья? Или знакомые? Мы соперники, но какие у нас отношения на самом деле? Меня это ввело немного в ступор. — Говори как есть. Трахаетесь, нет? — Нет. — Как ты тогда его уговорила волосы отстричь? — Я ничего не говорила. Он сам эту чёлку остриг, — я была в недоумении. — Дорогуш, я не про чёлку. Он хотел отстричь волосы.Я выпала на несколько секунд из мира сего. Но всё же я должна была дослушать до конца. — Так... почему не остриг? — я мотнула головой, возвращаясь в реальность. — Я поймал его за этим занятием. Еле успел предотвратить. ***Бесшумно, как всегда, открыв дверь квартиры своим ключом, Дания, неся за собой рюкзак с вещами, прошёл в тёплое помещение и снял шапку. Заглянув на кухню и не увидев брата, Дан направился в спальню, попутно кинув взгляд в пустую гостиную. Не доходя до спальни, датчанин увидел, что из щёлки под дверью ванны виден свет, в котором почти неподвижно виднелась тень. Брат сразу понял, что что-то не так. Нахмурившись, он резко открыл дверь, готовый увидеть всё что угодно и кого угодно, но не то, что увидел. Меж циничных ко всему лезвий ножниц была расположена вся длина белых волос до самого затылка. Одно движение — и всё. Фин обернулся, махнув уже отрезанной чёлкой, что спрятала частичный испуг в его глазах. Немая сцена. — Ты адекватный вообще? — Дания, вспыхнув злостью, подошёл и попытался выдернуть ножницы из рук финна, но тот оказал сопротивление, — Быстро отдай! — Нет, — попытавшись сохранить спокойствие, ответил финн, всё крепче держа ножницы. Волосы водопадом беспорядно упали на его спину, так и оставшись на финской голове. Хлопок. Бледная щека начала краснеть.— Акстись, — зло пробасил Дан. — Ты прекрасно понимаешь, почему тебе нельзя это делать. И ты этого не сделаешь. — Да почему?! — вспылил Фин.— Да потому что нельзя! — крикнул на него младший брат.Как ни странно, Финляндия сохранил спокойствие в действиях, но в его глазах читалось дикое возмущение. Так странно. Дан — младший брат, но приглядывает за старшим. Всё же смягчившись, датчанин потёр переносицу и выдохнул, бросая ножницы в раковину. — Дождись до восемнадцатилетия, это недолго. Тогда хоть под корень избавляйся от волос. Договорились?Старший посмотрел на него долгим взглядом исподлобья, а затем молча отвернулся, пряча глаза за чёлкой, что прилипла к раскрасневшейся щеке. Дании было его жалко. Выделяющийся среди всех членов семьи, Фин подвергался исключительным ограничениям. Братская рука сочувствующе легла на его плечо, выражая понимание, но и призывая к смирению. Фин хотел одёрнуть его руку, не принимать утешения, но... Но...По щеке предательски скатилась слеза...***Мир на секунду перевернулся. Хотелось упасть на колени и завопить: ?КАКОГО ЧЁРТА???!!!? Этот белобрысый хотел отрезать волосы, это не получилось, но он всё равно почти победил в том раунде, тогда, когда я чуть не захлебнулась кровью! А хотя... может, поэтому он и дал мне шанс? Позволил победить? Может потому, что знал, что его победа будет в какой-то степени нечестной? Ведь он не собирался оставлять волосы. И всё же поняла в этот момент, насколько он честный. Не знаю, собирался ли он сам мне об этом рассказать, или оставить в секрете, но это было... так чертовски честно, что аж накатила лёгкая тошнота. Фин...— Я... — у меня правда не было слов, — тебя поняла. — Нет, моя хорошая, так просто не отвертишься. До этого такой бунт у него был только раз, после которого эта тема больше никогда не поднималась. И тут он решил вдруг, после внезапного общения с тобой, нарушить этот уговор.— Что за уговор? — Дания проболтался, я явно не должна была этого слышать.— Ам... Забудь, это семейное. Сама суть. Как ты это сделала? — Может сам давно хотел это сделать? Просто, возможно, появился повод? — ну вообще я не соврала, но просто не хотела откровенничать всеми этими извилистыми схемами.— Агрх... Ясно, ты такая же рыба, как и он. Но раз так, пожалуйста, давай договоримся: он не должен отстричь свои волосы хотя бы до католического Рождества. Ему будет восемнадцать шестого декабря. Я знаю, он может отрезать именно в этот день. И я прошу у тебя помощи — он не должен их отрезать в пылу безрассудства, пока не пройдёт Рождество.В моей голове металось много мыслей на этот счёт, я не совсем понимала, для чего его семье сдались эти волосы, но... видно, что для Дании это очень важно. И сейчас один из скандинавских принцев предлагает мне стать его союзником. Классно, что ещё сказать. — А мне какая от этого польза?Шумно вдохнув воздух, он закатил глаза и пытался что-нибудь придумать на ходу.— Тебе будут открыты многие дороги до истечения этого срока, — а вот это уже интересно.Поддержка и высокая спина подобного влиятельного человека может мне пригодиться в такой нелёгкий период. Поэтому я согласилась и уже собрались пожать ему руку, как он вдруг напомнил: — Это будет в силе только в том случае, если его волосы буду там, где положено. Не забывай, — и пожал мою руку.И только я собиралась вернуться обратно, как он добавил: — Ты влияешь на него сильнее, чем тебе кажется, — я остановилась на секунду, но мотнув головой, поспешила скрыться в комнате, где уже начались соревнования между Польшей и Румынией.Ломалась я долго, но в конце концов, за удачное выступление, мне всё же досталась стопка горючего. А за ней ещё одна, и ещё. Стало весело. На моём лице начала играть лёгкая пьяная улыбка. Успела уже поспорить с... то ли с Румыном, то ли с Норвегией... не помню уже. И в карты успела выиграть. Не помню, правда, на что, но выиграла... В общем, травилась этой дрянью как только могла.Разнесло всех постепенно, и первыми полегли главная парочка, которая неприятностей желала меньше всего, ясное дело. Я же сидела до последнего, пока Поля не слегла где-то на сцене, а румын и датчанин не остались пытаться победить друг друга. Устав наблюдать за всем этим, я уже потянулась к кровати. Упав на, оказывается, мягкую поверхность, я всё же почувствовала чьё-то присутствие. Бросив мутный взгляд вперёд, я заметила причину, по которой оказалась здесь — Фин. Он был в сознании, сидел, приобняв коленки, и, видимо, просто решил не делать глупостей и остаться в стороне от шума.На него я бы уже и забила, так как вставать и ложиться на другую кровать было лень, но...Его ладошка вдруг легла на мой живот. Я подняла на него ленивый взгляд, но он смотрел на свою руку. И ещё: я впервые видела его с румянцем на щеках. Он выглядел довольно умилительно. Но и я бы проигнорировала это прикосновение, если бы его рука не оказалась под моей футболкой. Холодные пальцы обожгли нежную тёплую кожу. Все чувства активизировались под его ладонью, чувствуя каждое движение. И мне... мне... так понравилось... Не знаю, возможно потому, что его прикосновение было таким контрастным? Кончики пальцев слишком холодные, а ладонь — очень горячей. Касаясь мягкого низа моего живота, он вдруг пьяно посмотрел на меня. — Почему у вас именно здесь такая приятная на ощупь часть?.. — Так уж вышло, дорогой, что благодаря определённому количеству хромосом я родилась женщиной. А из нас двоих только я могу взращивать в себе новую жизнь. Для этого мне необходимы определённые гормоны, которые вырабатываются в том месте, где ты трогаешь. И в связи с их активностью, это место скрывается специальной прослойкой жировой ткани, дабы иметь хорошие условия для воспроизводительства яйцеклеток... — смотря в потолок, монотонно пояснила я. — Приятная часть... — констатировал он. — Мучительная часть... — его прикосновения были слишком приятны. Мне становилось очень жарко. Меж бёдер особенно. Я просто начала возбуждённо течь. Стыд-то какой... Не знаю насчёт моего лица до этого, но сейчас оно явно стало краснее. — Даже сейчас? — вдруг спросил финн. — Да... — тихо ответила я, поёрзав и стыдливо прижав коленки другие другу. Он вернул взгляд на свою руку. Его тактильным ощущениям явно нравилась эта часть живота, потому что приятная на ощупь, нежная и мягкая. — Береги эту часть... — м-м-м, звучит как что-то заботливое. Даже интересно, запомнит он хоть что-то, о чём я рассказала? А сама я хоть что-то вспомню, проснувши... Я почувствовала достаточно горячее тепло на животе. Резко посмотрела на него. Его губы припали мягким поцелуем к моей коже. Затем его горящая щека прислонилась к низу живота, на мягкую часть. — Т... ты что делаешь?.. — Береги себя... однажды... — его пальцы тронули мой живот чуть выше, — здесь будет наш ребёнок... — ... не неси чуши. Ты в стельку пьян... — даже не смогла понять, кто в нём это сказал: водка с вином, или настоящий Фин? — И что с того?.. — его рука снова начала поглаживать низ живота, будто назло возбуждая больше. — Ты несёшь бред... — я приложила тыльную сторону ладони к своим губам, пытаясь тщетно скрыть густой румянец на своих щеках. — Ты так считаешь, или хочешь считать?.. — его рука нагло попыталась двинуться ниже, к запретному. Я перехватила его руку, останавливая. — Прекрати... — я пыталась добавить твёрдости и строгости в голос, но безуспешно — живот предательски тянуло приятной сладостью. И всему виной его прикосновения. — Почему?.. — Ты меня возбуждаешь... — прикусила язык, слишком честно ответила. — Не нравится? — его ладошка вернулась на место.— Нравится... но мы безнадёжно пьяны... — я сжала коленки, стыдливо сводя их вместе почти до боли. — Ты права... — он кивнул и упал рядом, оставив руку на талии. Только я собралась выдохнуть, как до моего уха донёсся его низкий голос с завлекающей хрипотцой: — Как не отрицай, но ты неприлично влажная только из-за меня... — просто добил; сладостно лизнув завиток моего уха, его нос уткнулся в мои волосы и вскоре тихо засопел. Я чуть не застонала. Мокрая до неприличия, да... чувствуя тягучее желание там, где никогда раньше не испытывала, я просто не знала, что мне уже и делать. Этот чёртов спирт развязал язык. Но я никогда не забуду это чувство. Я снова проиграла. Я говорю, что мне плевать, но моё тело говорит совсем другое. Он ведь шутит... Правда?..***Проснулась я на чём-то очень тёплом и мягком. В полусознании не понимала, где нахожусь, пока не начала слышать прямо под ухом размеренный стук. Начав понемногу ощущать своё тело, я почувствовала чью-то ладонь под своей футболкой, на талии. Тут я уже поняла, что что-то не так. Открыв мутные глаза, мой взгляд наткнулся на комнату, всю в постерах и наклейках, в которой было мало света. Поводов глазами в стороны, заметила: Нора и Белу, которые спали в обнимочку; Данию и Румынию, которые сидели на полу рядом с башенкой из банок энергетиков и пива, оперевшись головами друг о друга; Польшу, которая неплохо устроилась на жёстком коврике небольшой сцены, тихо посапывая.Осмотрев эту картину, начала вспоминать, что всю прошлую ночь мы играли какие-то рок-песни, периодически выпивая по баночке крепкого. Ну что я, непившая никогда, могла помнить хоть что-то внятное после этого? Но меня из раздумий выводил периодический стук под ухом. Тело казалось очень тяжёлым, но я всё же, зажмурившись от накатившей головной боли, осторожно вытянулась на руках, тихо сев. Протёрла руками глаза. Опустив ладошки вниз, нащупала пряжку ремня. Метнув взгляд туда же, увидела под собой… мирно спящего Финляндию. Прямо подо мной…Впервые вижу его таким… беззащитным? Волосы, хоть и лежали в беспорядке, не закрывали его лица, чёлка так же лежала в стороне, белые ресницы подрагивали во сне, рот чуть приоткрыт. Опустив взгляд обратно на руки, заметила, что его футболка была чуть приподнята, открывая вид на начало рельефного очертания. Мой взгляд на секунду застыл и в голове сквозь всю кашу и головную боль прорвалось: ?Хочу??— и в одной этой мысли выразила всё, что нужно было. Если парень обладает такой красотой, то я хочу её потрогать. Бросив короткий взгляд на его лицо, я опустилась обратно и протянула ладошку вперёд.Кончики пальцев коснулись мягкой кожи низа его живота и на секунду онемели. Мне так понравилось это чувство: я делаю что-то запретное. То, что не все могут даже увидеть, я сейчас ?нелегально? позволяю себе ощущать. Пальцы медленно двинулись вперёд, постепенно опускаясь всей ладошкой. Я чувствовала очертания каждого кубика и это было… офигенно…Бросая на его лицо время от времени короткий взгляд, я надеялась не разбудить его. Понимала, что тогда всё закончится, но я так хочу продолжать… Прочувствовать каждый миллиметр его тела…И когда моя ладошка оказалась далеко под его футболкой, нащупав шестой кубик, я почувствовала, что на моё бедро легла его ладошка, еле ощутимо сжав. Я постаралась как можно расслабленно посмотреть на него, будто ничего необычного не происходит. Фин смотрел на меня абсолютно спокойно из-под белоснежных ресниц, продолжая пускать свою руку дальше под юбку. Я не возражала, хочешь что-то?— будь готов дать что-то взамен. Да и не буду врать себе?— я люблю, когда он прикасается ко мне.И здесь между нами снова проскользило то самое интимное напряжение. Дико волнующее, и невероятно притягательное. Мы не сказали ни слова друг другу, не прекращая поверхностную ласку. Я всё так же нежно, но настойчиво поглаживала его пресс, пока он так же, не стесняясь, поглаживал мои бёдра. И это не было неловко, словно это обыденность, ничего нового или удивительного.—?Нравится? —?тихо и с усмешкой сказал он.—?Нравится? —?бросив короткий взгляд на его руки, с еле заметной улыбкой, чуть прищурившись, так же тихо ответила я, не прекращая поглаживать.—?Хм, вполне,?— я снова опустила взгляд на его тело. Невольно закусила губу от неприличных мыслей.Но потом услышали, шевеление сбоку. Я осторожно убрала руки и опустила его футболку, смотря в сторону шума. Фин же убирать руки не спешил.—?Пздц… Вот это было соревнование… —?с плавающими глазами начал осматривать банки вокруг Дания.—?И я в нём победил… —?подал голос Румыния.—?Тогда почётно передаю тебе звание ?Короля алкашей?,?— хвалебно он ?снял? воображаемую корону со своей головы и ?надел? на голову румына, который гордо задёр нос.—?Ох бля, Поль, ты там живая? —?на желейных ногах он попёрся к ней.—?Чё вы, дебилы, разорались-то?.. —?она перевернулась на другую сторону, когда румын тронул её за плечо.—?Поля функционирует. Эй, молодожёны, как детей назовёте? —?посмотрел он на проснувшихся Нора и Белу.—?Белвегия,?— ответил Норвегия.—?И Ноларусь,?— после него добавила Беларусь.И тут они все дружно посмотрели на нас с Фином:—?Ооо… —?протянули все с усмешкой.Мы смотрели на них вдвоём одним и тем же взглядом, выражая спокойствие.—?Наших будут звать Эстляндия,?— ответил финн с сарказмом, понятным, увы, только мне.—?И Финстония,?— добавила я, сарказмом, понятным, увы, только финну.—?Хороший выбор,?— показал большой палец вверх румын.Да, на этом моменте датчанин, которому я сказала, что между Фином и мной ничего нет, понимающе ухмыльнулся, будто подтверждая свои мысли. Он явно мне не поверил, ведь руки его брата так характерно касались меня, что я невольно начала от этой поимки "с поличным" в неловкости заливаться краской.