2. глаза-небо, глаза-океан (1/1)

небо?— перевёрнутый океан Утро Вики начинается ни много ни мало в два часа дня. Будильник рвёт и без того хрупкую пелену сна, за что тут же получает удар всей ладонью по корпусу. Наконец-то тишина. Вика нехотя соскребает себя с постели, не удосужившись даже одёрнуть домашнее голубое платье, неприлично задравшееся и оголившее правую ягодицу. Выгибается до хруста позвоночника, широко зевая, и идёт в ванную, всё ещё не до конца проснувшись. Мятная паста с отбеливающим свойством царапает горло до фантомной тошноты, Вика хмурится своему отражению, отмечая нездорово глубокие тени под глазами. Сплёвывает пузырящуюся пену и засовывает зубную щётку обратно в рот, отводя взгляд от зеркала. Присутствие постороннего человека ненавязчиво вползает в квартиру, стелется по полу и оплетает щиколотки. Вика чувствует. Вика замирает с комично торчащей за щекой щёткой. Прислушивается, узнаёт, позволяет себе выдох облегчения. Небрежно бросает щётку в стакан и идёт к входной двери. Лёгкая быстрая улыбка получается сама собой, когда Вика окончательно убеждается, кто же находится по ту сторону коридора. Дёргает ручку, распахивая, и глубоко вдыхает, слишком хорошо чувствуя его. Парень нетвёрдо стоит перед ней, опираясь на дверной косяк, помятый, взъерошенный и явно только-только собиравшийся постучать. Скользит мутным взглядом по её открытым ногам, выше, по татуировкам, шее. Доходит до глаз и хмурится, смотря слишком пристально, слишком внутрь. Вика не отводит глаза, замедляя внимание на насыщенно-голубых радужках. Красивые. Объективно, конечно же, просто наблюдение, без личного интереса. Вика опирается рукой на косяк с другой стороны, преграждая дорогу, и наклоняет голову, не переставая разглядывать. Они оба ждут, когда кто-нибудь из них скажет что-нибудь, но парень продолжает таращиться ещё более очаровательно, чем вчера, а Вика сбита с толку его импульсами и тем, что она чувствует. Он прокашливается и поднимает на уровень их глаз жёлтый стикер, зажатый между двумя пальцами. Вике приходится перевести взгляд на бумажку, без труда узнавая в ней свою записку. Она кивает и бросает короткое: —?Сейчас принесу. Вот так вот просто. Без приветствий и извинений. Гриша удивлённо провожает её, стремительно скрывшуюся в недрах квартиры, неловко переминается на пороге и не решается войти. Горло дерёт сухостью, отвратительным бесплатным бонусом к общему поганому состоянию. Блядство. Демон сглатывает вязкую слюну, от которой легче совершенно не становится. Голова гудит роем ос, жалит в виски и затылок, стучит молотом по наковальне при резком свете и громком звуке. Хочется сдохнуть. Ещё сильнее, чем вчера. Хозяйка квартиры появляется, будто из земли вырастает. Гриша вздрагивает от неожиданности и в который уже раз замирает, натыкаясь на колдовские глаза. Она удерживает и выдерживает его взгляд, чуть щурясь. Снова наклоняет голову и изучает в ответ. Одна секунда. Другая. Третья. Девушка кашляет, разрывая их гипноз, и протягивает связку. Молча. Гриша смотрит на ключи от своей машины, как будто видит их впервые, как будто скажет сейчас, что это не его. Снова шумно сглатывает. Поднимает глаза на девушку исподлобья и виновато спрашивает, чувствуя, как медленно ворочаются в голове мысли от жажды: —?У тебя… кхм, у тебя не будет воды? Вика изгибает брови, поджимает губы, стараясь сдержать улыбку, потому что парень с чудовищным похмельем похож сейчас на грязного дворового пса у автобусной остановки. Оборачивается вглубь квартиры, прекрасно зная, что в спальне у неё целая упаковка бутилированных полторашек и ещё неполные две объёмом в 0,5. Кивает и собирается идти за ?спасением?, как слышит тихое: —?А… можно туалетом воспользоваться? Вика с титаническим усилием сохраняет лицо непроницаемым. Отступает, позволяя парню зайти на свою территорию, и взмахом руки показывает нужное направление. И всё это молча. Опять. Гриша тут же стаскивает свои красные кеды и хочет её поблагодарить, но она уже уходит в другую комнату. Он кивает то ли сам себе, то ли всё-таки ей, морщится от стрельнувшей в голову боли и идёт в ванную. Щёлкает переключателем, оглядывается и плотно закрывает за собой дверь. Всё это до ужаса странно. Эта девушка, последствия очередного седьмого сентября, ключи, машина… Измайлов прокручивает воспоминания до того, как он оказался перед дверью квартиры, согласно записке на руле: когда он проснулся, утро по всем правилам приличия уже закончилось. Рвануть вперёд не дал ремень безопасности. Ключей не было. Что вообще было?— непонятно. Внимание заострилось на квадратике жёлтой бумажки, уже наполовину отклеившейся. Гриша потянулся, срывая клочок окончательно. Прочитал короткий текст, хмурясь. Какого хрена? Посмотрел по сторонам, узнал бар, к которому его вчера так стихийно прибило, и вздохнул. Похмелье сжирало. Делать нечего?— надо было идти по адресу и забирать ключи. Закончив со всеми необходимыми сейчас процедурами, демон включает на полную кран и ополаскивает лицо. Не особо бережно, позволяя промокнуть чёлке и вороту футболки, он фыркает, когда захлёбывается, но продолжает, лишь бы почувствовать себя лучше, живее. Поднимает голову и встречается со своим отражением в зеркале. Недовольно цыкает: да уж, сейчас он далеко не зэ моуст хот мэн он зис факинг плэнет. Он сейчас вообще какое-то… уёбище. Неудивительно, что эта девушка так на него смотрит. Гриша облизывает губы, смахивает с кончика носа крупную каплю и, даже не думая вытереться полотенцем, надавливает на дверную ручку. Бросает через плечо тоскливый взгляд на душевую кабину, но благоразумно одёргивает себя, напоминая, что и так доставил проблем. Сначала выглядывает в коридор, потом бесшумно выходит и направляется в кухонную зону. Вздрагивает, когда натыкается на хозяйку квартиры, пока она нервно задёргивает шторы, не пуская внутрь осколки солнца, поселившиеся в её окнах. Она его как будто бы и не замечает вовсе, разговаривает сама с собой, но последнюю реплику явно адресовывает незваному гостю: —?Сраное солнце… вода на столе. Гриша открывает рот, но сразу же захлопывает его обратно, кивая. Буравит взглядом лопатки девушки, которая до сих пор стоит к нему спиной, невольно опускается ниже, на поясницу и дальше, останавливает внимание на тёмно-бордовом кружеве и облизывает губы. Ведёт плечами, чувствуя себя (не)много неуютно. Она внезапно оборачивается, ловя его с поличным. Гришу словно прошивает током. Он втягивает голову в плечи, прячась за взъерошенной мокрой чёлкой, и в несколько широких шагов оказывается рядом со столом. Набирается смелости, подпирается наглостью и падает на один из стоящих рядом стульев. Игнорирует жгущий затылок чужой взгляд, откручивает крышку бутылки и жадно осушает её почти до половины. Жизнь снова обретает смысл. Вика демонстративно проходит мимо, останавливаясь чуть поодаль, рядом с холодильником. Она явно не рассчитывала, что её гость… ну, сядет, допустим, а не уберётся вон. Какое же изматывающее это дело?— помогать людям. Больше она ни за что… —?Гриша. Хриплый голос разрезает тишину, а следом прозрачный пластик принимает свою изначальную форму, громко хлопая. Вика медленно моргает, переводя взгляд с бутылки на лицо парня, и непонимающе хмурится. Он поясняет: —?Меня Гриша зовут. Вике хочется ответить ?мне плевать?. Или ?забирай свои вещи и проваливай?. Или ?бухай в следующий раз подальше от бара, где я работаю?. Вика называет своё имя в тон ему. Откидывает дреды за спину и скрещивает руки на груди, пытливо смотря на Гришу, мокрого, взъерошенного, потерянного. От него к ней тянутся импульсы, разряды, эмоции, чувства. Она считывает весь его настрой, угадывает мысли против воли и отчего-то не может сказать себе ?стоп?. Замечание вырывается само собой, совершенно бесконтрольно: —?Ты слишком громко думаешь. Гриша распахивает глаза шире, смотря на неё совсем запутанно, буквально ничего не понимая. Вика вздыхает, трясёт головой, отмахиваясь и отгоняя закручивающееся наваждение, с нажимом чеканит и кивает на ключи на столе: —?Тебе пора. Острое покалывание в центре грудной клетки выливается в дополнение и палку в колесо беспрепятственного избавления от недоразумения в красных кедах, что сейчас неряшливо ютятся у порога: —?Сестра волнуется. Гриша, уже поднявшийся со своего места, замирает, снова останавливая взгляд на Вике. Хмурится, сжимая бутылку как самый ценный трофей, и осторожно спрашивает, выпрямляясь: —?Откуда ты знаешь? Вика может сказать, что сбросила её вызов на его телефон ночью, но это была бы ложь. И Гриша, проверяющий входящие на своём айфоне?— тому подтверждение. По его смятению всё понятно даже без ясновидения?— сестра ему не звонила. Вика решается на уклончивую правду: —?Почувствовала. Казалось бы, вопрос закрыт, конфликт исчерпан, но Гриша своим смешком то ли всё портит окончательно, то ли наоборот?— спасает: —?Как эти, экстрасенсы, что ли? У Вики нет козыря лучше, чем короткое и ёмкое: —?Да. Измайлов прыскает, широко улыбаясь. Стягивает ключи со стола, покачивая головой. Юмор девушки ему нравится. До тех пор, пока он не натыкается на её суровое выражение лица и абсолютно не смеющиеся глаза. Фыркает, смелея до того, что шагает к ней ближе: —?Ты чё, серьёзно сейчас? Вика внешне ощеривается, чувствуя, как её личное пространство сокращается, и пожимает плечами, мол, решай сам, шучу я сейчас или нет. Гриша смотрит на неё и понимает, что с таким видом люди не играют. Сама серьёзность. Измайлов проглатывает отчаянно рвущуюся наружу дурацкую шутку. И на свой страх и риск делает ещё шаг. Вика тут же выставляет вперёд руку, совершенно забывая, что защиты от этого никакой и нежелательные тактильные контакты оказались только ближе и сильнее. Кончики пальцев при соприкосновении с чужой грудью прошивает статическим электричеством, и вместе с коротким зарядом к ней вновь переносятся вся боль и горечь седьмого сентября, а потом желание умереть из-за дикого сушняка и неловкость в её квартире восьмого… Она отдёргивает руку и отворачивается сама. Хватает кружку с минералкой, расплескав часть по столешнице, и начинает пить большими глотками, возвращая своему организму энергию. Гриша стоит неподвижно, теряясь от такого поведения. Вика разгоняет вязкий бред и раскладывает сухо, по фактам: —?Твои родители погибли, когда тебе было восемнадцать. Может чуть больше или меньше. Их застрелили в собственной машине. Каждый сентябрь, седьмого числа, в день их смерти, ты напиваешься. У тебя есть сестра, которая до сих пор ведёт себя как трудный подросток. Ты мент. Вика набирает в грудь воздуха для продолжения, но Гриша обрывает её. И обрывает совершенно не тем, чем, по её представлению, должен: —?Спасибо, что не бросила вчера. И что ключи забрала. Иначе я таких бы дел натворил, может, и не разговаривал бы сейчас с тобой… Вика шокировано оборачивается, ожидая чего угодно (насмешек, криков, негодования, проклятий), но никак не благодарности. Смотрит прямо, ища подвох, но в ясно-голубых радужках Гриши по кругу вертится лишь искреннее ?спасибо?. Измайлов легко улыбается ей, так, словно и не слышал общие подробности своей жизни из уст совершенно незнакомой девушки. Отступает к входной двери, наклоняется, расшнуровывая кеды. Вика нихрена не понимает. Вика хочет разобраться. Вопрос получается резким, почти с претензией: —?Что, даже не скажешь, что всё это бред? Гриша кряхтит, завязывая шнурки обратно. Поправляет смявшийся правый язычок и разгибается, кажется, чувствуя себя теперь более чем свободно. Смотрит на Вику пару долгих мгновений, ещё больше вглубь, чем до этого, а после спокойно поясняет, пожимая плечами с таким видом, будто общаться с эмпатами и медиумами для него равно каждодневной рутине: —?Мой начальник, о котором ты наверняка тоже знаешь, считает меня демоном и порождением Ада. Может и есть что-то бредовее этого, но точно не твои, кхм, способности. Ты фактически спасла мне жизнь, и если этим я обязан ясновидению, то… пусть так. Вика от такой пылкой речи теряется окончательно. Неотрывно смотрит на парня, разомкнув губы. Её накрывает мягкими и тёплыми волнами, его энергетикой, вмиг ставшей спокойной и размеренной. Гриша улыбается ей пленительно, чарующе, в его глазах плещутся все оттенки неба. И отвести взгляд кажется сейчас самым страшным преступлением. —?Я должен тебе что-то..? Спохватившись, спрашивает, слишком явно намекая на денежную компенсацию за доставленные неудобства. Вика цыкает, раздражаясь от такой попытки сменить тему, и коротко бросает, удерживая себя, чтобы не добавить, что он всё компенсировал ещё вчера щедрыми чаевыми: —?Нет. Когда он сам открывает дверь и пятится назад, собираясь уйти и оставить безмерное количество вопросов, она подаётся вперёд, пытаясь удержать его тепло как можно дольше. Он будто открылся ей за долю секунды, и она не может противиться этому, принимая и вбирая все его эмоции-чувства-ощущения. Вика так хотела, чтобы он ушёл, убрался восвояси, оставил её в покое, больше не тревожил и позволил забыть этот нелепый ночной инцидент, так хотела, что теперь боится не увидеть его больше никогда. Грёбанный… демон. Уже перед тем как уйти, Гриша вдруг оборачивается, снова встречаясь с ней взглядами и салютует рукой, в которой звенит главная причина их встречи: —?Ещё раз спасибо за ключи! Вика заторможенно кивает, наполовину вися на дверной ручке, и медлит, не торопясь возвести преграду между своим миром и реальным, разделить себя и Гришу окончательно и бесповоротно. Он тоже шаркает подошвами кед по полу, не прерывая зрительного контакта и не уходя. Телефонный звонок разрывает время и пространство заводным рингтоном. Гриша ощутимо вздрагивает и мимолётный испуг импульсом передаётся и Вике. Демон вытаскивает айфон из заднего кармана джинсов, секунду смотрит на имя абонента и закатывает глаза. Вика снова чувствует?— начальник. Лёгок на помине. Входящий вызов сбрасывается, оказываясь так и не принятым. Гриша поджимает губы, представляя, что его ждёт в отделе и?— если не повезёт?— на том пятачке, где он вчера припарковался по диагонали, наверняка кому-нибудь да перегородив дорогу. Кивает Вике, чей взгляд сейчас похож на тёмную-тёмную воду, такой же глубокий и притягивающий. Уходит быстрее, чем они оба успевают додумать хоть одну новую мысль. Вика захлопывает дверь чересчур громко, так, что сама вздрагивает. Сердце в груди отплясывает тарантеллу, и разумных причин этому не находится. Вика разворачивается и прижимается лопатками, ища опору. Видит призрак своего отражения под закрытыми веками, но рисунок и цвет радужки не её совершенно?— слишком светлые. Гриша. У него в глазах небо, у неё?— чернеющий океан. Океан, который потопит всё живое, а Вику?— в первую очередь, если она впредь будет так же неосторожна. Она вздыхает и принимает единственное верное для себя решение?— забыть, никогда не вспоминать и направить в глубины Вселенной всё желание больше не пересекаться с… демоном в красных кедах. Как бы сильно при этом ей ни хотелось увидеться снова и поговорить. У Вики нет принципа помогать людям, и исключений она больше не делает.но небо ещё никогда не было так низко над чёрной гладью воды ~~~~~не люблю лезть в текст с авторскими примечаниями, но этот случай — исключение.тема такая: эта работа у меня не в приоритете, поэтому я ставлю статус "закончен" и на этом как бы финита ля комедия. однако у меня ещё есть идеи именно для этого кроссовера и, если у вас, читателей, есть желание понаблюдать за взаимодействием демона и настоящей ведьмы, то маякните мне об этом в отзывах или как-нибудь ещё, и я с удовольствием продолжу. всё зависит от вас самих;)если дошли до конца, то вы большие молодцы:*Отзывы, оценки "нравится" для вас))