Глава 19 - 1981. (1/1)

1981.Здесь можно играть про себя на трубе,Но как не играй все играешь отбой,И если есть те кто приходит к тебе,Найдутся и те кто придет за тобой.Также скованные одной цепью…Валере казалось, что он спит, не иначе. Ну разве мог он, в той, другой жизни представить, что поедет на дачу к Анатолию Владимировичу? Причем не просто в гости, а нормально, полноценно пожить. Не было еще и семи, когда они выехали с вокзала, слегка сонные, однако довольные погодой?— сентябрь в этом году выдался сухим и очень теплым.Валера трясся в электричке рядом с Тарасовым, касался его плеча в клетчатой рубашке, бережно придерживал гитару и то и дело норовил улыбнуться. Ему было счастливо и как-то спокойно. Из сумки вкусно пахло яблоками?— их всучила ?на дорожку? Бегония, вдогонку к неизменным пирожкам и чуррос.Харламов то и дело краснел, вспоминая, как Анатолий Владимирович авторитетно, настойчиво, даже жестко убеждал его родителей, что свежий воздух сейчас полезнее всего, и на даче, вдали от городского шума и пыли, восстановление после аварии пойдет как по маслу. Валера не был уверен, но предполагал, что чувствовали родители, когда к ним домой совершенно буднично пришел Тарасов и пригласил ?Валерия Борисовича? пожить у него на даче.Борис Сергеевич смущенно соглашался, поддерживал Тарасова, мол и рыбалка там хорошая, и воздух свежий, и сил набраться можно. А Бегония сомневалась. Ей, как любой нормальной матери, едва не потерявшей сына в ужасной аварии, не хотелось выпускать его из поля зрения так надолго. Но с другой… Как она могла ему указывать, что делать? Все-таки тридцать три года, успешный, всесоюзно и всемирно известный спортсмен… Дальше ?известного спортсмена? Валеркины мысли не шли, ему было неловко расхвалить себя за внешность, например, или что-то другое. Он понимал, что для матери он самый лучший, однако сам к себе относился более критично?— помимо любимого спорта ничего не имело значения.—?Валер? Чего ты? —?негромко поинтересовался Тарасов, повернувшись к Валерке так, что у него дыхание перехватило. Солнце заливало вагон, отражаясь крошечными искрами в темных волосах Анатолия Владимировича, и рисовало своеобразный ореол вокруг его изящной и какой-то хрупкой фигуры, заставляя щуриться и радоваться приятному, не обжигающему теплу.Тарасов сам не смог удержаться от улыбки в ответ на харламовскую?— хорошую, открытую, с ямочками на бледных еще щеках,?— но искреннюю.—?Солнце, АнатольВладимыч, вокруг вас… ну и… красиво так.—?Красиво. Ты родителям-то позвони, как приедем. Я ж тебя, обормота, под свою ответственность забрал.К ворчанию Анатолия Владимировича Валера отнесся с пониманием, считая, что за поучениями скрывается и смущение, и много чего другого.—?Конечно, телефон у почты, кажется, да, вы говорили?—?У почты тоже есть, но позвонить можешь и из дома.В ответ Харламов лишь слегка смутился. Снова вернулась мысль о том, что его фактически забрал из родительского дома в свой дом любимый человек. Конечно, между ними не было никаких объяснений, кроме того, короткого в больнице и ?а я буду тебя ждать?, да и он, безработный тридцатитрехлетний обормот не мог сравниться с прекрасной девушкой, которую увел в совместную счастливую жизнь положительный и порядочный мужчина.От этих мыслей становилось как-то совсем не по себе, но от дурацкого, будто бы распирающего изнутри счастья Валера отделаться не мог. Чувство собственной важности, нужности и того, что он любим, давало столько сил и столько веры в лучшее, что остальные проблемы бесславно меркли. Тарасов кажется все понимал, и, периодически поглядывая на пунцовые щеки своего бывшего подопечного, лишь улыбался краешками губ и демонстративно хмурил брови.* * *Когда они сошли на платформу, Валера на каких-то нетвердых ногах прошел пару метров и запрокинул голову вверх. Чистое синее небо словно требовало, чтобы он запомнил это утро и этот день таким, солнечным, теплым и умиротворенным. Придерживая за лямку чехол с гитарой, Харламов то и дело озирался, осматривая окрестности.—?АнатольВладимыч, а куда мы теперь?—?Нам в центральную часть. Железная дорога делит поселок на две части?— центральную, и ту, что за линией.—?Я вот еще подумал, может… ну, насчет тренировок. Где здесь побегать можно там, позаниматься?—?Ва-лер-ра! Какое тебе побегать, а? На ногах-то едва стоишь,?— Тарасов отмахнулся. —?Пробежек возле дома за глаза хватит. А вообще… У Баранки была дорожка протоптана… Там и бегали, и на лыжах ходили, помнится… В Березках, кажется, бегают, но там дорожка беговая одна. Так, где еще… У завода можно на спортплощадке побегать-попрыгать, мяч покидать, но ты смотри, там молодежь местная днюет и ночует, а ты у нас как-никак известен на весь мир.—?Да ладно вам,?— вновь смутился Валера и послушно поплелся за увлеченным рассказами тренером. Причем в Харламовской голове приставка ?бывший? ставилась как-то через раз, не воспринимал он Анатолия Владимировича как нечто случившееся в прошлом, забытое и ненужное. * * *—?Валера?Татьяна удивленно смотрела на Харламова, спускавшегося с крыльца, наспех накидывающего рубашку, растрепанного и сонного. Она приехала когда не было еще и шести, с полными пакетами продуктов и лекарств. Через Кулагина узнала, что отец уехал на дачу, решила навестить и передать гостинцы?— в Загорянке магазин был, но выбора практически не было, да и не пошел бы туда Анатолий Владимирович, предпочитая на даче лишний раз не показываться в людных местах.И ее встретил сюрприз в виде сонного, с фиолетовыми отметинами на шее, Валеры Харламова, лихорадочно застегивающего верхние пуговицы.—?Ну да, меня Анатолий Владимирович пригласил, попросил точнее… В общем,?— Валерка чуть не зажмурился, приготовившись врать,?— я же пока на больничном, у АнатольВладимыча тоже перерыв, а он плохо себя чувствовал, вот для компании и это… Чтобы не один, короче.Выпалил, смахнул отросшую челку с глаз и выдохнул. Врать Тане было как-то неправильно и глупо, но не мог же он сказать как есть? Разумеется не мог. Вот и пришлось врать, прикрываться якобы нездоровьем Тарасова. Хотя на самом деле все обстояло наоборот и Валера радовался этому сильнее, чем собственным успехам в восстановлении.—?Он не говорил, что и ты здесь будешь,?— Татьяна вздохнула. —?Ладно, держи, вот продукты, вот лекарства.—?Пойдем, сейчас чайник поставлю, есть пирог вкусный, яблочный.—?Пойдем, но я буквально на пять минут, у меня тренировка в девять, нужно много чего успеть.Валера, схватив сумки с продуктами, мысленно просил у вселенной, чтобы Таня не заметила синяков на его шее, а если и заметила, то поняла это так, как нужно. Иначе беды было бы не миновать.Когда они вошли в дом, на газовой плите уже шипел чайник, а Анатолий Владимирович, полностью одетый и в очках, читал свежую газету.—?О, доброе утро, Татьяна Анатольевна. Завтракать будешь? Или убежишь через пять минут?—?Буду чай. Вот, решила проведать, как вы тут…—?Валер, собака заливается, глянь, будь другом, кого там принесло,?— Валера, этим утром исполнявший роль лакея, нервничающий, направился обратно, едва сгрузив сумки. Соседский Джек?— стороживший полупустой одичавший участок и правда заливался громким лаем, по словам Тарасова с ним такого давненько не случалось.В итоге, решивший было сбегать туда-обратно, Валера задержался минут на семь, не меньше: девчонка лет девяти на вид, рыжая и в дырявых перешитых ?трениках? плакала навзрыд?— на цепь велосипеда намотала кусок левой штанины и вытащить самой ткань не получалось.—?Дяденька, помогите, пожалуйста! —?пролепетала девчонка, всхлипывая.—?Давно ты тут мучаешься? —?Харламов присел на корточки рядом с пострадавшей и принялся за дело.—?Не знаю.—?Вот и все, ничего страшного не случилось. Ну, кроме дырки на штанах. Но ее можно легко зашить,?— Валера поправил цепь и чуть улыбнулся. Он-то, увидев ревущую мелкоту испугался, что она поранилась, а все оказалось гораздо проще.—?Спасибо!—?Пожалуйста. А тебя как звать-то?—?Лиза! —?улыбнулась рыжая и, помахав на прощание рукой, поехала куда-то вниз по улочке.Довольный собой и тем, что состоялось милое знакомство, Валера пошел к дому. Едва войдя в калитку, понял, что ушел он как-то не очень вовремя или точнее его выпроводили. Тарасовы сидели на крытой веранде, за столом, причем Татьяна, сидевшая спиной к Валере, громогласно возмущалась и махала руками.—?Да как ты можешь?! Папа, это ненормально! А что скажут люди, ты подумал? Нет, именно что не по думал?— тебе всегда было на всех плевать, кроме своего чертового хоккея!—?Что я пропустил?—?Ты, как раз, ничего не пропустил, Валера! —?язвительно бросила Татьяна. —?Слушай, ты в следующий раз прикрывайся как-то, я не знаю. Батник надевай, что ли. Или это принципиально, чтобы о вашей любви узнали все?—?Татьяна, умерь голос,?— Тарасов старался держать себя в руках, но по напряженной спине и скрещенным на груди рукам становилось понятно, что терпение на исходе. Они оба обладали взрывными характерами, к сожалению, сейчас на даче, просто появился повод выяснить отношения.Валерке ничего не оставалось, как присесть не глядя на ближайший стул поближе к Тарасову и слушать.—?Вас же посадят, обоих, сошлют куда-нибудь в Сибирь, лес валить! —?в Татьяне отчетливо говорила обида, накопленная годами. И за маму, и за любимую сестру Галку, и за себя?— за тренировки в любую погоду, за то, что был строг и порой даже суров, и они получали вместо любви упреки.В эмоциональную речь Татьяны вмешался Анатолий Владимирович, слушавший дочь с непроницаемым лицом. Но Валера, успевший узнать его значительно ближе, прекрасно знал, что ему далеко не все равно на то, что происходит.—?Не посадят, если ты никому не скажешь.—?Тань, давай поговорим спокойно,?— Валера беспомощно глянул на хозяина дачи и снова сделал попытку утихомирить Татьяну. Но у него, разумеется, ничего не вышло, слишком уж она была поражена такой неприглядной правдой об отце.?— Это не то, о чем ты подумала.—?Слушай, Валер, ты бы вот вообще молчал сейчас! Что ты за него держишься? Он же ничего уже не решает, только…—?Никто ни за кого не держится,?— сердито буркнул разозленный Валера, но Тарасов его остановил, коснувшись руки, и показывая взглядом, мол, пусть выскажется.—?Ладно, товарищ Харламов у нас наивный и податливый, но ты-то, папа??? Как ты мог? Тебе лет сколько? На пенсии уже, а решил крутить романы с мужчиной… А что, удобно?— он тебе и сиделка, и ученик, и домработница, и жена,?— на последнем слове Татьяна скривилась от отвращения,?— и слушать готов круглосуточно. Тебе же это как воздух необходимо?— почитание, уважение, чтобы все делали исключительно по-твоему.—?В таком тоне мы разговаривать не будем. Или ты…—?Что?—?Или успокаиваешься и мы разговариваем как три взрослых человека, или ты уходишь.—?Уйти? Хорошо! —?Татьяна поднялась из-за выскобленного начисто стола. —?Я тебя больше не желаю видеть. Никогда. Твое сумасбродство перешло всякие границы, папа. Не желаю рисковать своей карьерой, своими спортсменами из-за твоей прихоти, Роднина с Зайцевым чего только стоят!—?Что, Татьяна, родной отец стал врагом? Так не стесняйся, напиши донос, красиво оформи и наслаждайся тем, как меня распинают прилюдно…—?Вот только не надо ерничать. Это мне впору плакать, а тебе-то…—?Вы так громко обсуждаете… ну… нас не подслушают? —?робко вклинился в разговор Харламов.?— Три участка пустуют в округе, дачники уже уехали,?— отмахнулся Анатолий Владимирович. Валера же продолжил рассматривать чуть пыльные доски на полу и слушать, слушать, слушать. Хотелось совсем не героически сбежать и забрать Тарасова с собой?— он совершенно не заслуживал всего того, что говорила ему дочь.—?Папа, разве ты не понимаешь, что своим вот этим вот,?— Тарасова уселась обратно и скривилась, неопределенно мотнув головой,?— ты подставляешь не только себя, но и нас всех? Тебе мало того, что к нам приходили из твоего чертового спорткомитета? Мало?—?Подставляю? И чем же? Валерий?— мой бывший ученик. Приехал на дачу в гости для восстановления после аварии, где криминал?Валерка смотрел на Тарасова чуть открыв рот от удивления. Он-то ожидал, что Тарасов наорет на дочь и все, семейные отношения, и без того не самые лучшие, окончательно разрушатся. Но Анатолий Владимирович умудрялся держать себя более-менее в руках, хотя Харламов чувствовал?— еще чуть-чуть и бури не миновать. Татьяна достала сигареты и закурила, причем ее отец даже не удивился, а Валерка уж тем более знал о ее многолетней привычке.—?И откровенно говоря, Татьян, Роднина и Зайцев?— не твои чемпионы. Их сделал Жук.—?Их сделал Жук, я не отрицаю. Но я их не подвела и в прошлом году ты сам мог убедиться, что они?— лучшая в мире пара.—?Давайте я чаю принесу еще,?— Валера засуетился, чувствуя себя неловко. Он чувствовал себя чудовищно, понимая, что Татьяна во всем права?— слишком страшные последствия их ожидали в случае обвинения в гомосексуализме, а он, восторженный, как подросток, расслабился и пустил все на самотек, вместо того чтобы заботиться об их безопасности, например.—?Да, Валер,?— Тарасов кивнул, а когда Харламов скрылся в доме, сам потянулся за сигаретами. —?Пойми, дочь, это моя личная жизнь. Моя. Как бы я к тебе ни относился, есть сферы, касающиеся лично меня.—?Это твое личное извращение,?— фыркнула все еще злая Татьяна.—?Ты меня режешь без ножа. И что прикажешь делать? Выгнать Валеру и забыть обо всем?—?Это было бы хорошим вариантом,?— Тарасова кивнула. —?Потому что рано или поздно ваши очень дружеские отношения вскроются. Как будешь оправдываться перед партийными чиновниками? Не думаю, что ты захочешь закончить свою жизнь где-нибудь в сыром бараке в Удмуртии. А это случится, не спасут никакие заслуги и награды. Стоит оно того?Валера, вскипятивший новый чайник воды, стоял у дверей на веранду и боялся пошевелиться. Без него разговор Тарасовых пошел как-то откровеннее.—?Я подумаю.—?Ну вот и хорошо, надеюсь, ты поймешь, что я была права,?— явно повеселевшая Татьяна судя по звукам, засобиралась.Харламов, мягко говоря, ошарашенный, вернулся к столу и чайник с громким звуком приземлился на деревянный стол.—?Провожать не надо,?— Татьяна быстрым шагом направилась к калитке по гравийной узкой дорожке. Валерка уселся на табуретку и растерянно глянул на Анатолия Владимировича. Неужели он так быстро сдался? И все, что между ними было?— ерунда? Плод воспаленной фантазии больной, сотрясенной не раз головы?Тарасов же молча курил, не глядя на Валеру, казалось, он любовался начавшим желтеть садом, но судя по глазам мыслями он был далеко.—?АнатольВладимыч…—?А?—?Мне уехать?—?Господи, Ва-лер-ра… И ты туда же. Куда уехать и главное зачем? Тайфун Татьяна успокоен, отправлен домой и все. Остальное уже не важно,?— Тарасов потер лицо ладонями и как-то устало посмотрел на Валеру.—?Извините, что из-за меня так… Я это, не подумал…—?Да ерунда, Валер. Что, засосы тебе девушка поставить не могла? Таньке повод нужен был… Просто повод.—?И как же мы теперь будем?—?А как мы будем? —?Тарасов раскрошил в пепельнице остатки сигареты и потрогал бок темно-зеленого чайника. —?Чай пить. Пирог есть. А потом поведу тебя на оздоровительную прогулку. Что-то такие разговоры здоровья не прибавляют.Валера как-то косо улыбнулся, не понимая, почему Анатолий Владимирович на него не сердится. Вина его все-таки была, хоть и косвенная.—?Ой, а как вы себя чувствуете? Может лучше…—?Нормально, Валер. Двигайся ближе, тут пирог яблочный уже засох наверное,?— за полу-шутливым тоном Тарасов намеренно пытался уйти от серьезного разговора и это Валере не понравилось. Но он знал, что когда первые эмоции улягутся, он вернется к этому утру и многое для себя выяснит.