Глава 18 - 1972. (1/1)

1972.Кто-то плачет, кто-то молчит,А кто-то так рад, кто-то так рад…Тренировка не задалась с самого начала. Давненько Тарасов не проходился по всем своим спортсменам разом, находя все новые и новые недочеты в работе. То недостаточная сила удара, то скорость маленькая, то у вратаря слишком суетливые движения?— так недолго и все шайбы от противника собрать. Харламов так и вовсе боялся поднимать глаза на тренера. Слушал, рвано дышал через сцепленные зубы и молчал, пытаясь понять, что такого произошло, что уже несколько дней Анатолий Владимирович сам не свой?— какой-то раздраженный, подавленный, более требовательный и уставший.Кулагин, устав смотреть на тренировочные муки команды и их тренера, подошел к Тарасову со спины и встал поудобнее, облокотившись на бортик.—?Анатолий Владимирыч, ты чего завелся сегодня?—?Как будто сам не видишь,?— резко отозвался Тарасов. —?Михайлов, под ноги смотри, куда едешь! Еще раз давайте мне комбинацию… Соберитесь уже, из конца-то в конец! Как мухи сонные! —?распорядившись, продолжил уже тише и спокойнее:—?Впустую тренируются, понимаешь? Надо хоть что-то новое выносить с катка для себя каждый раз, становиться хоть на шаг, на полшага лучше, а сегодня… Ну бегают, ну стараются, а толку? Выйдут за пределы катка и все забудут.—?А чего я не вижу? Стараются ребята, правда тройка с Харламовым слабовата сегодня… В облаках витают, что ли. Или кросс вчерашний тяжело пошел.—?Вот и я о том же, Борь. Какая им к лешему Канада? Показывают тут лебединое озеро, а не нормальный хоккей…—?День такой, несобранные что-то парни. Магнитные бури, наверное,?— Кулагин говорил нарочно спокойным тоном?— хотя и у него выдался непростой день,?— чтобы погасить в зародыше возможную ссору.—?Бури, как же. БорисПалыч, ты в адвокаты не заделывайся. Сам знаешь, что на матчах против канадцев наших нужно выпускать в идеальной форме.—?Знаю. Толь, поспокойнее как-то может, а?—?Да спокоен я,?— Тарасов отмахнулся и поправил очки на переносице. —?Но что-то ерунда какая-то… Гложет изнутри что-то, вроде бы и радоваться надо?— в Канаду едем, начальство до странного благосклонно мое прошение подписало, мол, тренером поедете, будете честь наших спортсменов блюсти, демонстрировать миру идеалы граждан Советского союза, спортивную подготовку и исключительно положительные человеческие качества… Налаживается ситуация, понемногу, но налаживается. А все равно как-то плохо. С самого утра сердце ноет.—?Сейчас лекарство принесу.—?Не надо, так пройдет.—?Как знаешь,?— вместо нотации Борис Палыч только глаза закатил, зная, что переупрямить в данном вопросе Тарасова не получится. —?А вообще, Толя,?— Кулагин склонился к Анатолию Владимировичу и чуть улыбнулся,?— в тебе говорит параноик со стажем. Не может все хорошо быть, обязательно что-то пойдет не так, кто-то подведет, случатся накладки… Верно?—?Похоже, что так, Борь. Посмотрим… Надеюсь, поездку нашу не отменят в самый последний момент. С них станется.—?Темнишь ты, Анатолий Владимирович, ох, темнишь. И рассказывать не собираешься.—?Темню,?— чуть усмехнулся Тарасов и переключил свое внимание на спортсменов. —?Михайлов, хватит пялиться по сторонам, за шайбой следи лучше! Что-то вы сегодня совсем как полуфабрикаты, к одному Рагулину претензий нет. Ему за это назначается лишних три подхода на снарядах в спортзале.Саша в ответ на это лишь криво улыбнулся, притормаживая.—?Так, на сегодня достаточно, все свободны. Завтра тренировка в семь ноль-ноль, не опаздывать!В ответ на слова тренера послышался усталый гул. Парни изрядно вымотались, несмотря на то, что сегодняшней работой Тарасов был не очень-то доволен. Валера отделился от команды и, придерживая клюшку, направился к бортику, за которым стояли тренера.—?АнатольВладимыч, разрешите обратиться?Кулагин выразительно глянул на Тарасова, бросил короткое ?Буду в тренерской? и поспешил оставить их наедине.—?Ну, что ты хотел, Валера? Объясниться за чудовищную рассеянность на льду?Под взглядом Анатолия Владимировича Валера как-то стушевался и шмыгнул носом.—?Понимаете, я… Вы не подумайте, пожалуйста, ничего плохого, но… У вас все нормально?—?А что должно быть не нормально? Харламов, изъясняйся четче, будь любезен,?— за грубым тоном Тарасов пытался скрыть волнение. Неужели Балашов вместе со своим сыном добрался и до семнадцатого номера? Или он, например, плохо сегодня выглядит, а Валера решил проявить странную, чуть обескураживающую заботу?—?Извините, я это, в общем… Ничего. Простите. Я пойду, пожалуй,?— и Валерка постарался как можно быстрее скрыться из тренерского поля зрения. Ну и что с того, что ему кто-то прислал анонимное письмо, да еще такое дурацкое. И кто-то Таньку?— любимую сестру,?— напугал в темном подъезде, толкнул и едва ли не вырвал сумочку из рук. Всякое может случиться, разных неадекватных людей очень много. Заговорив с Тарасовым на эту тему, Валера почувствовал себя крайне глупо, тем более, когда начал мямлить вместо внятного вопроса.?Вот научишься с Тарасовым нормально говорить, а не бурчать себе под нос, тогда и придешь. Настоящие мужчины так себя не ведут?,?— мысленно ругал себя Харламов, направляясь в раздевалку, еле волоча налитые свинцом ноги.Встревоженного и пристального взгляда в спину он, уставший и замороченный происходящим, как-то не заметил.* * *Неприятности, о которых говорил Тарасов своему коллеге и другу Борису Палычу, начали сбываться буквально на следующий день. Когда Харламов предстал пред тренерские очи с таким конкретным бланшем под левым глазом, разбитыми губами и сбитыми костяшками на руках, у Анатолия Владимировича в первые секунды даже речь отнялась.Глядя на виноватую физиономию семнадцатого номера, Тарасову хотелось на него заорать, поинтересовавшись, какого черта происходит, дать для острастки подзатыльник, назначить в наказание плюс десять-двенадцать километров в каждый из кроссов, а потом все-таки спросить, что случилось и откуда такой нарядный вид.Но вместо всего этого Тарасов лишь недобро глянул на ученика и холодно произнес:—?Ну?—?Так получилось, Анатолий Владимирович, случайно…—?Было бы странно, Харламов, если бы ты бился об дверные проемы и тумбочки специально,?— сарказм в голосе Тарасова, казалось, можно потрогать руками, настолько явным было его раздражение. —?Ты же об тумбочку, наверное, ударился, когда с кровати утром вставал. Ва-лер-ра, ты совсем сбрендил, что ли, в драки ввязываться, а? Ты же не фигурист какой-нибудь, а хоккеист, член сборной Советского союза. Или решил наглядно проиллюстрировать известную поговорку ?сила есть?— ума не надо??—?Я не ввязывался,?— огрызнулся Валера, не вытерпев. Испанский темперамент периодически давал о себе знать, хоть семнадцатый и старался вести себя более-менее достойно, особенно с тренером. —?Закурить попросили, когда я домой возвращался.—?И кто же попросил? —?напряженно поинтересовался Тарасов, в его голове все еще не укладывался тот факт, что руку к избиению Валерки приложил Балашов-младший со своей гоп-компанией.—?Они не представились.—?Харламов, хватит уже врать-то!—?Ну, а что вы хотите, чтобы я сказал? Что это Виктор? Вот, говорю. Он к вам тоже приходил, да? —?на этих словах семнадцатый поморщился. С помощью Тани он вчера кое-как обработал ссадины, но вот разбитые губы саднили, казалось, еще сильнее. Говорить было больно, но еще больнее было представлять подобную беседу с участием Тарасова.Анатолий Владимирович в ответ сосредоточенно глянул на физиономию Валерки, затем сверился с часами.—?У нас еще сорок минут, пошли в тренерскую, поговорим.